ENGLISHXXI век переживает системный кризис политических и социально-экономических ориентиров. И что еще опаснее - культурных и нравственных ценностей. Притязания Запада на высший цивилизационный статус уже не имеют оснований. Очевидны признаки размывания и его экономического доминирования.
На первые роли выходит Китай и другие «восходящие экономики». Новыми полюсами мировой экономики и политики становятся ШОС и БРИКС, в состав которых входит и Россия, но где нет натовских стран.
В этом новом контексте подстраивание под «глобальную цивилизацию» в ее евроатлантическом измерении представляется вряд ли обоснованным. Эта цивилизация на первый план ставит технологический прогресс ради роста потребления. Под эту задачу навязывается и соответствующая макроэкономическая модель с прежними монетаристскими рецептами и преобладанием финансовой сферы над реальным производством.
Непростой вопрос о так называемых общечеловеческих ценностях. Они, несомненно, нужны. Но только при сохранении идентичности отдельных культур. При этом культуру нужно понимать в широком смысле: как традиции, историческую память, восприятие мира, искусство, литературу, а также материальные и духовные результаты труда многих поколений.
Сегодня «глобальная цивилизация» выглядит как единый политический, экономический и культурный проект. Для его реализации человечество должно променять свое культурно-цивилизационное многообразие на общую культуру, один язык - разумеется английский - одну ментальность, национальность и в конечном итоге выйти на создание «единого человека». При таком понимании «глобальная цивилизация» должна управляться одним мировым правительством, и можно предположить, каким.
Сейчас Россия переживает сложный период. Происходит размежевание в социально-экономической, политической и культурно-конфессиональной сферах. Идея «глобальной цивилизации» находит понимание в определенных кругах российского общества. Часть экономической элиты по своему менталитету и финансовым интересам явно ориентирована на Запад. Продвижение западных стандартов в сферах образования и культуры, засилье англосаксонской «поп-культуры» в Интернете, на телевидении и в кинотеатрах, наступление «англицизмов» - и не только в молодежной среде, - открытая пропаганда импортных «ценностей» в ряде СМИ - все это грозит утратой культурно-цивилизационного суверенитета народов нашей страны. При этом распространены оценки такого рода, что США, мол, видят в себе «мессианского лидера» и считают своим моральным долгом экспорт «американских моделей» в другие страны. Не всеми осознается, что главной целью «морального лидера» является устранение с геополитической карты мира своих конкурентов, прежде всего России, которая рассматривается как одно из последних препятствий для реализации проекта «глобальной цивилизации».
Однако концепт «глобальной цивилизации» большинство населения России не разделяет. Есть понимание, в том числе и на интуитивном уровне, что полное встраивание в «чужую» цивилизацию приведет к утрате национальной идентичности.
Вместе с тем в силу своих размеров Россия не может изолироваться от глобализационных процессов. Более того, она сама - глобальная держава, вбирающая в себя различные этнокультурные и конфессиональные группы, причем не иммигрантов, а народов, издавна живущих на этой земле. Мультикультурная специфика России предопределяет для нее дополнительные трудности, но в то же время обогащает ее культуру. Россия своим примером подтверждает тезис о культурно-цивилизационном многообразии как естественном пути развития человечества.
Запад видит в России не только геополитического, но и цивилизационного противника. У России чуждые Западу православие, духовные ценности, менталитет. Это всегда питало русофобские настроения к Российской империи, СССР и современной России. При этом идеологические причины всегда были на втором плане, даже во времена СССР.
Россия неоднократно была объектом военной агрессии со стороны Запада. В современных условиях вероятность силовой акции против России сомнительна прежде всего из-за ее ядерного арсенала. Однако полностью исключать военный сценарий нельзя, в частности регионального характера.
Нынешняя правящая элита, в отличие от реформаторов 1990-х годов, ориентирована на национальные интересы. У нее есть понимание, что культурная матрица России совместима с западноевропейской, если последняя не будет отрываться от христианских корней. Впрочем, этот настрой не был конструктивно воспринят западными партнерами.
В этих условиях, не отказываясь от взаимодействия с Западом, политическое руководство России проводит многовекторную политику. Основной упор при этом делается на укреплении евразийской интеграции и инициативном участии в создании новых полюсов мировой экономики и политики.
Определенный разворот на Восток не должен привести к сворачиванию отношений с Западом. Напротив, есть основания ожидать, что это подтолкнет наших западных партнеров к пересмотру в будущем геополитических расчетов и восстановлению экономических связей с Россией. Однако сотрудничество будет ограничено лишь теми областями, которые выгодны Западу: импортом из России энергоресурсов, участием в разработке новых месторождений, в частности на океанском шельфе, и экспортом промышленных и сельскохозяйственных товаров.
Русская православная церковь и международные отношения
В контексте геополитических факторов отдельно следует остановиться на роли Русской православной церкви (РПЦ) внутри и вне России.
Сегодня в условиях внешнего прессинга против России надо принимать меры для ускорения своего развития. Стране нужны не лозунги потребления, а общенациональный проект развития, причем не горизонтального, а вертикального, как технологического, так и прежде всего духовного.
Фактически речь уже идет о выживании русского народа, а в более широком плане, выходящем за пределы нынешних границ России, о сохранении цивилизации Русского мира не только в этническом, но и духовном измерении. А это уже религиозно-культурный вопрос. Для осуществления проекта ускоренного развития необходима политическая воля руководства страны, а главное - его духовное усилие. Но прежде всего требуется участие в этом общем проекте всех народов нашей страны, всех конфессий и культурных кодов.
Решение задачи такого масштаба невозможно без подключения духовных ресурсов. В этой совместной работе особая роль принадлежит Русской православной церкви. РПЦ и прежде, и сегодня остается становым хребтом российской государственности. Ее участие в духовном воспитании населения, в том числе в сфере образования, в укреплении единства российского народа неуклонно возрастает. Именно поэтому она подвергается нападкам как вне, так и внутри нашей страны. Однако эта тема отдельного разговора.
Сегодня остановимся на месте РПЦ во внешней политике. Здесь возникает ряд непростых вопросов. Возможен ли христианский подход к решению международных проблем? Должна ли РПЦ вообще участвовать в международной политике? Кто будет определять критерии добра и зла? Кто будет отличать справедливые национальные интересы от национального или блокового эгоизма? На ком лежит ответственность за правильность критериев в условиях, когда международное право является «правом» не для всех?
Какую позицию должна занимать Русская православная церковь - защищать свой народ или полагаться на Божью волю? Согласно христианским постулатам, Бог не вмешивается в земные процессы, не встает на ту или иную сторону конфликта. Церковь не может быть частью любого политического проекта. Однако она не должна отделять себя от общества. Ее задача - объединить всех как в России, так и на всем постсоветском пространстве.
В этой связи мы подходим к сложным процессам, которые происходят вблизи наших границ. В результате распада СССР вне России оказались более 25 млн. русских людей. Буквально на следующий день после беловежских соглашений миллионы людей не по своей воле превратились в этническое меньшинство в новых странах. Произошла геополитическая катастрофа, не имеющая аналогов в мировой истории. Встает вопрос: какую политику следует проводить по отношению к этим людям?
Полемика на этот счет довольно противоречива. Многие годы в части российской элиты сохранялся «беловежский» подход. Эти люди, мол, являются частью населения суверенных государств, и ответственность за их права и судьбы лежит на руководстве новых стран. Такая «политкорректность» поддерживалась либеральным крылом российских политиков, которые считали, что прагматическое отношение к своим соотечественникам демонстрирует победу над «фантомами империалистического наследия».
Подобный «прагматизм» устраивает и руководство новообразованных государств. Это давало им возможность беспрепятственно решать свои стратегические задачи: укрепление государственности, в том числе закрепление «навечно» прочерченных во времена СССР административных границ бывших его республик, силовое распространение «титульного» языка на все - в том числе русскоязычное - население, его информационная блокада, ограничение влияния православной церкви, и прежде всего Московской патриархии. Эти процессы особенно рельефно проявляются на Украине, где они подчинены главной задаче - подключению страны к евроатлантической цивилизации с параллельным ослаблением влияния России. Подобная политика характерна и для ряда других бывших республик СССР. В практическом плане решать проблемы русскоязычного населения на постсоветском пространстве непросто, даже в случае наличия соответствующей политической воли «наверху».
Взять, например, тему несоответствия произвольно установленных границ Российской Федерации и реальных пределов распространения русской культуры, русского языка, русскоязычного населения и русского национального самосознания.
В конфессиональной проекции наиболее сложные вопросы - по Украине. Греко-католики вместе с новой властью в Киеве поставили целью ликвидацию присутствия Московского патриархата на Украине. Это тоже входит в провозглашенную Президентом П.Порошенко формулу о «восстановлении украинства». Новое религиозное явление на Украине: перед украинским священником идет «Правый сектор», выламывающий двери в православных храмах Московского патриархата. По сути дела, идет рейдерский захват храмов при поддержке государства и части зомбированного населения. Особенно характерна в этой связи раскольническая линия некоторых иерархов православной церкви на Украине.
При определении своей позиции РПЦ приходится учитывать ряд сложных вопросов. Например, о соответствии канонического пространства Московского патриархата РПЦ и нынешних государственных границ Украины, которые сравнительно недавно были внутренними административными границами единой страны.
Приходится просчитывать и возможный ущерб как от «пассивной» позиции «христианского смирения», так и «активной» линии, направленной на отрыв православной паствы от греко-католиков и раскольников внутри РПЦ на Украине.
В этих вопросах нет простых решений. Однако помимо «высокой» политики, как быть с такими понятиями, как правда и справедливость, ложь и насилие, страдания невинных людей? Несмотря на страшные гонения, христианство победило, неся миру правду и справедливость. А если это так, то православная церковь должна заниматься не только духовным воспитанием народа, но и содействовать укреплению безопасности народа и государства.
Какую линию проводить - это дело руководства РПЦ. Многие годы Российское государство фактически устранялось от идеологической борьбы за Украину. Этой работой занималась лишь РПЦ. Крупный резонанс, в частности, имели пасторские визиты патриарха. Многое делается по линии гуманитарной помощи населению Новороссии и украинским беженцам. В рождественском послании 7 января 2016 года патриарх Кирилл призвал украинский народ к миру. Хотелось бы, чтобы этот призыв патриарха был услышан на Украине.
Желательна активная роль РПЦ и в других государствах, народы которых жили ранее в единой стране. Русские диаспоры нуждаются в материальной, юридической и иной поддержке. В этой сфере возникает много вопросов, связанных с визами, гражданством, программой переселения, образованием и т. д. Но более всего они нуждаются в духовном окормлении.
В этом контексте приобретает особое значение одно существенное обстоятельство. Россия занимает уникальное географическое положение. Она, несомненно, европейская страна, причем не только в географическом, но и культурном плане. Россия - не мост между Западом и Востоком, она сама огромный евразийский континент, по сути дела, отдельная цивилизация.
Русский мир
Русской нации генетически присуще расширение в пространстве. Так шла и история становления Российского государства. Тектонические катаклизмы ХХ века привели к пространственным, по сути, планетарного масштаба перемещениям миллионов людей. В результате сформировался Русский мир, который далеко выходит за границы России, а подчас и за пределы русского этноса.
В чем его суть? На фоне слома традиционных ориентиров на Западе Русский мир выступает за сохранение консервативных ценностей: семьи, справедливости, равенства, истинной культуры. Именно в таком подходе лежат основы подлинной демократии.
В международных отношениях Русский мир предлагает, по существу, те же ценности: укрепление международного права, равенство государств, сохранение их идентичности, суверенитета, установление справедливых правил в экономических связях, доступе к финансовым, природным и технологическим ресурсам.
Для Русского мира, разумеется, важны такие понятия, как права человека, индивидуальные свободы, комфорт и материальное благополучие. Но эти категории для Русского мира, в отличие от Запада, не основные. Главным остается понятие справедливости. Если справедливость есть, можно терпеть и материальные трудности. А если справедливости нет, то русский человек ничего терпеть не будет. А что такое «справедливость»? Это слово русское. Его нельзя перевести на английский язык «глобального проекта». Слово «справедливость» переводят как «justice», это относится скорее к праву и судопроизводству.
А справедливость - это духовное понятие, которое понятно для Русского мира. Можно забыть русский язык и даже не быть русским по рождению, но чувствовать себя русским. Русский мир - это самоощущение.
Во многом поэтому так болезненно воспринимаются плохая проработанность законодательства о соотечественниках и особенно бюрократическая практика его применения, прежде всего по проблематике виз, гражданства, переселения и т. д. Есть нарекания и к отношению региональных властей к беженцам из Украины. В этих вопросах главными должны быть не бухгалтерские, а стратегические подходы.
В государственной поддержке нуждаются соотечественники и из дальнего зарубежья, которые покинули нашу страну в периоды трагических разломов ее истории. Яркую часть этой исторической эмиграции составляла научная и культурная элита, внесшая беспрецедентно высокий вклад в мировую цивилизацию. Этот срез русской эмиграции получил наименование «русское зарубежье», которое продолжило продвижение в пространстве, но уже за пределами России, ее культуры, менталитета и духовной самоидентификации. Эту историческую миссию русского зарубежья прочувствовал Николай Бердяев, трактовавший эмиграцию не как изгнание, а как «посланничество», призванное сказать свое слово за Россию.
Послание христианских иерархов
В период нарастания межцивилизационных, межконфессиональных и межэтнических конфликтов требуется повышение активности Русской православной церкви в борьбе за умы и души людей. Это относится и к межконфессиональным контактам, к повышению уровня переговорной практики с Ватиканом, а также с иерархами ислама, буддизма, иудаизма и других конфессий. Есть еще поле для работы и с Русской православной церковью заграницей, с которой вопреки принципиально важному каноническому соглашению сохраняются определенные трудности, в том числе и по вопросам материального порядка.
В современных реалиях особенно важное значение имеет взаимодействие с Ватиканом. В контексте встречи на Кубе главы Ватикана Папы Франциска и предстоятеля Русской православной церкви патриарха Кирилла можно высказать следующие соображения.
В условиях обострения международной обстановки становится еще более настоятельной необходимость межцивилизационного диалога. Такой диалог должен осуществляться на всех направлениях и на всех площадках. Важное значение в нем имеет церковная дипломатия. Основными акторами в этой дипломатии выступают сегодня Ватикан и РПЦ, и у каждого из них есть своя специфика. Дипломатия Ватикана - это дипломатия не католической общины, а государства Ватикан. Эта дипломатия - государственная, со своим центральным аппаратом и дипломатическими представительствами (нунциатурами) за рубежом. А Русская православная церковь является не государством, а церковной общиной, однако влияние этой общины в мире значительно возросло (за пределами России действуют более 700 храмов РПЦ). Можно утверждать, что РПЦ, в сущности, стала субъектом международного права.
Важное направление диалога между Ватиканом и РПЦ - защита христианства. В Ватикане явно обеспокоены абсолютизацией светского либерализма, свободного от христианских смыслов мироздания. Эти процессы особенно заметны в Западной Европе, но проявляются и в других регионах, в частности в США и Канаде.
В гаванском документе отмечено превращение «некоторых стран в секуляризованные общества, что ведет к ограничению религиозной свободы», и выражено убеждение, что «Европа нуждается в верности своим христианским корням».
В декларации была также подчеркнута необходимость поддержки традиционной семьи, основанной на браке между мужчиной и женщиной, выражена обеспокоенность кризисом семьи во многих странах. Не исключено, что эти положения будут подвергнуты критике в «либеральной» Европе.
Видят в Ватикане и отход от христианских ценностей в международных отношениях, что ведет к возрастанию угрозы миру и стабильности. При Папе Франциске обозначилось усиление самостоятельности международной политики Святого престола, что проявилось, в частности, при подготовке визита В.В.Путина в Ватикан.
Свою линию проводил Папа Римский и в ходе нормализации отношений между США и Кубой. Активность Ватикана в этом вопросе была связана и со стремлением укрепить свои позиции в католической Латинской Америке.
Осложнение международной ситуации придало встрече предстоятелей двух христианских церквей не только значение крупного религиозного события, но и отчетливое политическое содержание. Патриарх Кирилл и Папа Франциск призвали международное сообщество к предотвращению дальнейшего вытеснения христиан с Ближнего Востока - родины христианства. Они выступили за достижение в этом регионе гражданского мира и скоординированные действия в борьбе с терроризмом. Симптоматично прозвучал и призыв к молитве о недопущении новой мировой войны.
Гаванское заявление подводит еще к одному важному обстоятельству. Возможное взаимодействие двух церквей на Ближнем Востоке не может ограничиваться только защитой христиан в этом регионе. Речь должна идти о задаче более широкого масштаба - о межцивилизационном диалоге с исламом. Для работы на этом направлении Русская православная церковь подходит идеально. Она традиционно терпима к другим конфессиям, о чем свидетельствует и история становления Российского государства.
По существу, три раздела гаванского документа были посвящены ситуации на Украине. Главы двух церквей высказались за общественное согласие, преодоление религиозного раскола и прекращение конфликта. Принципиально важное значение имеет положение о том, что метод «униатизма» не является путем к восстановлению единства. Тем самым фактически была осуждена практика рейдерского захвата греко-католиками православных храмов на Украине. Представляется, что в этих вопросах Ватиканом были учтены озабоченности РПЦ. Неслучайно, что эти положения декларации были расценены украинскими радикалами, как удар в спину.
Новаторский характер имеют социальные аспекты совместного документа, в частности тезисы о «несправедливости насаждаемой системы международных отношений», неравенстве в распределении земных благ. Эти положения адресованы прежде всего развивающимся странам, в том числе находящимся в Латинской Америке, на земле которой и проходила встреча двух иерархов. Подобное социальное послание еще более подчеркнуло политическую значимость встречи в Гаване. При этом был подтвержден политический авторитет Папы в качестве представителя теологии освобождения.
Конкретные вопросы канонического сотрудничества в Гаване, судя по всему, не обсуждались. Здесь накопилось много сложностей и подводных камней. Основные разногласия состоят не столько в догматических разночтениях, сколько в принципиальных подходах к философским смыслам материального или духовного целеполагания земной жизни христиан. Вместе с тем обратил на себя внимание призыв к католикам и православным «учиться жить вместе в мире, любви и единомыслии». Внутри РПЦ это рассматривается, скорее, как призыв к совместным действиям, а не к каноническому единству.
Встреча в Гаване была полезной для укрепления позиций обеих церквей. Однако очевидно, что позитива получилось больше для патриарха Кирилла. Глава Ватикана и до этого знаменательного события был одним из духовных и политических лидеров Запада, каждый его шаг находится в центре внимания мировых СМИ. А патриарх Кирилл воспринимался как предстоятель лишь одной из православных поместных церквей. После Гаваны патриарх, несомненно, стал наряду с Папой духовным лидером христианского мира в качестве вселенского православного патриарха. Объективно это способствует и усилению православия в целом.
При всех сложностях канонического порядка встреча в Гаване имеет историческое значение. Высшими иерархами двух крупнейших конфессий миру было направлено четкое послание, что в сегодняшних геополитических реалиях мирному диалогу нет альтернативы.
При нынешней турбулентности в мире сложно прогнозировать межцивилизационные и межконфессиональные процессы. Вместе с тем представляется бесспорным, что активность РПЦ в международных отношениях служит укреплению не только влияния православия в мире, но и геополитических позиций Российского государства.
В завершение подчеркнем два тезиса.
Очевидно, что для укрепления своих позиций в мире России необходимо прежде всего решать внутренние задачи развития экономики, укрепления обороноспособности, повышения жизненного уровня.
Достижение внешнеполитических и внутриполитических целей затруднительно без национальной идеи и, соответственно, стратегии развития России. Предложения выработать национальную идею на технологических основах, повышении конкурентоспособности, формировании гражданина-потребителя, выдвижении материального благополучия как смысла жизни для России бесперспективны.
Так что национальную идею надо искать на путях единого восприятия нашей общей истории - без ультралиберальных и леворадикальных черно-белых красок, - восстановления социальной справедливости, возрождения морали, осмысления пути России в мировом развитии, сохранения идентичности страны.
