Одной из важнейших несущих конструкций современного миропорядка выступает Евросоюз, который находится в процессе интеграции и окончательно еще не прошел весь путь в этом направлении. С самого начала такое объединение рассматривалось как одно из перспективных начинаний человечества, один из экспериментов по созданию наиболее совершенной системы взаимоотношений и сотрудничества между народами. В этом плане проект европейской интеграции был во многом стимулирован идеями и теоретическими построениями лучших умов Европы, начиная с В.Гюго и Дж.Мадзини через Р.Н.Куденхове-Калерги, А.Бриана, А.Эйнштейна, братьев Т. и Г.Маннов и до современных авторов европейской идеи.

В чем-то по своей значимости и влиянию на мировые процессы данный проект можно сравнить с весьма успешно реализованным великим американским экспериментом и столь же великим, но в силу целого комплекса причин искусственно прерванным великим советским экспериментом. Изначально руководители проекта, возможно, преследовали в высшей степени гуманистические цели примирения народов и создания условий для их совместного мирного существования. Вопрос лишь в том, как эти начинания осуществляются на практике.

Обнадеживающее начало

Как бы выводя за скобки целый ряд немаловажных аспектов этой весьма сложной и многоплановой проблемы, хотелось бы сконцентрировать внимание на некоторых наиболее значительных, на мой взгляд, ее проявлениях. Во многом стремление руководителей и идеологов стран Европы трансформировать Европейское экономическое сообщество в Евросоюз, дополнив экономическую интеграцию политической, было стимулировано объективными процессами глобализации и информационно-телекоммуникационной революции. Предполагалось, что эти феномены приведут к единению современного мира на принципах рыночной экономики, свободной торговли, политической демократии, правового государства. Наиболее решительные сторонники этой установки убеждены в том, что глобализация и информационно-телекоммуникационная революция отводят на задний план если вообще не элиминируют национально-государственный суверенитет, что, естественно, сделает нацию, национализм, национальное государство, национальную идентичность реликтами прошлого.

В этом контексте немаловажную роль сыграло убеждение в необходимости преодоления национализма, приведшего континент в ХХ веке к двум разрушительным мировым войнам. Значимость этого фактора становится очевидной, если учесть, что в течение веков Европа представляла собой регион, охваченный разного рода конфликтами и кровопролитными войнами. Теперь же возможность таковых между государствами - членами Евросоюза, во всяком случае в обозримой перспективе, практически сведена к нулю. Сотрудничество между ними в важнейших сферах общественной жизни достигло беспрецедентно высокого уровня. На этом фоне у определенной части истеблишмента стран региона сформировалось убеждение в том, что «европейцы вступили в постнациональную эпоху»1, где не будет наций и, соответственно, национализма - этого своего рода зла, лежащего в основе раздоров и конфликтов между европейскими народами.

Но, признав обоснованность таких установок, нельзя игнорировать реалии жизни, которые не всегда совпадают с идеальными конструкциями и при реализации сталкиваются с множеством неожиданных подводных камней.

Метафорически говоря, мина замедленного действия в основание Евросоюза была заложена в самом учредительном его документе - Маастрихтском договоре 1992 года. Как представляется, проблема состоит в том, что сами по себе объективные тенденции, характерные для глобализации, получив одностороннее толкование, были использованы политической элитой ведущих стран - членов Евросоюза для обоснования необходимости концентрации усилий на создании условий политической интеграции стран региона вплоть до формирования своего рода наднационального супергосударства в форме Соединенных Штатов Европы.

Как бы во исполнение данной установки в мае 2004 года достоянием общественности стал конфиденциальный доклад под названием «Создавая политическую Европу», подготовленный специально сформированной для этой цели группой экспертов во главе с бывшим министром экономики и финансов Франции Д.Стросс-Каном по личному указанию тогдашнего главы Еврокомиссии Р.Проди. Свою главную задачу авторы доклада видели в обосновании необходимости создания единого европейского супергосударства на федеративных началах - Соединенных Штатов Европы. Как известно, в процессе реализации был разработан проект Конституции Евросоюза, который к 2005 году согласовали и подписали все государства - члены Союза.

Более того, речь шла о попытках фактической денационализации национальной идентичности и формирования на ее основе некой единой европейской идентичности. А это, в свою очередь, предполагало формирование  единого гражданства и единого народа Евросоюза. Абстрагируясь от истории данного вопроса, считаю уместным напомнить, что в юридически-правовом смысле институт европейского гражданства был учрежден Маастрихтским договором. Согласно ч. 2 ст. 8 консолидированной версии Договора о Европейском союзе, «гражданином Союза является каждое лицо, имеющее гражданство государства-члена. Гражданство Союза дополняет собой национальное гражданство и не подменяет его»2. Амстердамский договор 1997 года внес новую редакцию данной статьи: «Настоящим устанавливается гражданство Союза. Каждый человек, имеющий гражданство государства-члена, является гражданином Союза. Гражданство Союза дополняет, а не заменяет гражданство государств-членов»3. Таким образом, каждый европеец рассматривался в качестве гражданина одновременно двух сообществ - национального и европейского.

В дополнение к правам гражданина отдельно взятого государства гражданин Евросоюза, согласно ст. 18, получил также право жить, работать, приобретать недвижимость и заниматься профессиональной деятельностью в любой из стран Союза. Более того, он вправе принимать участие в коммунальных выборах, а также выдвигать на них свою кандидатуру, но не в выборах в национальные парламенты, а также избирать и быть избранным в Европейский парламент, независимо от места пребывания в ЕС (ст.19), и др.

Одним из наиболее серьезных сигналов о возможных трудностях на этом пути стал провал проекта Конституции Евросоюза в 2005 году. Как известно, в результате отрицательных результатов, полученных на референдумах во Франции и Голландии в том же году, этот проект был отвергнут, по сути дела, вызвав политический кризис в Евросоюзе. В итоге был принят смягченный с точки зрения сохранения национального суверенитета государств-членов Лиссабонский договор, или Договор о реформе Евросоюза, вступивший в силу с 1 декабря 2009 года.

С определенными оговорками можно согласиться с теми исследователями, по мнению которых, формально сохранив принцип институционального баланса между наднациональными и межправительственными началами, Лиссабонский договор сдвинул центр тяжести в сторону межправительственных институтов - Европейского совета и Совета министров, где ключевую роль играют государства-члены. Поэтому его принятие можно считать победой тех сил, которые сопротивлялись тенденциям ограничения национального суверенитета в пользу наднациональных институтов. С этой точки зрения ключевое значение обрела ч. 1 ст. 50 договора, согласно которой  «любое государство-член в соответствии со своими конституционными правилами может принять решение о выходе из состава Союза»4.

Оборотная сторона глобализации

Многие аналитики усмотрели парадокс в том, что в условиях, в которых народы, как никогда раньше, сблизились друг с другом, отношения между ними во все более растущей степени стали обретать противоречивый, конфликтный характер. Однако такое положение представляется парадоксом лишь на первый взгляд. На самом деле оно коренится в противоречивой природе и предназначении глобализации и не в последнюю очередь в первоначальных, не совсем корректных, вернее сказать, ошибочных ее трактовках. По сути, глобализация стала одним из ключевых вызовов дальнейшему углублению европейской политической интеграции и, соответственно, европейской идентичности.

Обнаружилось, что своей оборотной стороной она несет фрагментацию, деконструкцию, рост политизированного национализма, этнизма, возрождение различных форм радикализма, фундаментализма, племенных, клановых, местнических и иных приверженностей. Об обоснованности этих аргументов свидетельствует тот факт, что наряду с глобализацией развернулась обратная тенденция распада многонациональных государств, их фрагментации и образования множества новых национальных государств. В европейских рамках наглядное представление на этот счет можно составить на примерах распада СССР, Югославии и Чехословакии.

В этом русле все более растущие популярность и влияние приобретают националистические и сепаратистские движения, организации, партии, которые выступают против глобализма, универсализма и транснационализма, политики денационализации важнейших сфер общественной жизни, проводимой брюссельской бюрократией и ведущей к нарушению национального суверенитета, в защиту традиционных ценностей и институтов, лежащих в основе иудео-христианской цивилизации. Тренд десуверенизации национальных государств стал сменяться трендом их ресуверенизации. По сути дела, так называемый постнациональный, или постнационалистический мир, в конечном счете возвращается на круги своя: нация и национализм как бы заново приобрели статус ключевых несущих конструкций современного мира. Открытие государственных границ, создание феномена, названного Шенгеном, рассматриваемым как прогрессивный шаг к сообществу народов, руководствующихся высокими гуманистическими идеалами, может оказаться, если уже не оказался, деянием политических и государственных деятелей, не способных просчитать долгосрочные последствия принимаемых ими решений.

Так, лидер партии «Национальный фронт» Франции Марин Ле Пен говорит, что французский народ не желает, чтобы им управляли извне из Брюсселя, и требует от государства политики «французов для французов». Один из важнейших лозунгов партии «Фламандский интерес» в Бельгии - это «Фландрия - для фламандцев». Следуя этому лозунгу, партия также выступает за выход из состава Бельгии и создание независимой Фландрии. Заявив, что «люди устали от элит Брюсселя», руководитель «Партии свободы» Нидерландов Герт Вилдерс подчеркивает: «Нам не нужна дальнейшая интеграция, мы хотим, чтобы наша страна снова принадлежала нам. Мы не хотим больше, чтобы наше государство управлялось из Брюсселя… Мы хотим вернуть ценности, идентичность, культуру, деньги и снова отдать приоритет национальным интересам»5.

С аналогичными требованиями выступают каталонцы и баски в Испании, движение «Северная лига» в Италии, Австрийская партия свободы, Партия независимости Соединенного Королевства и др. «Альтернатива для Германии», в целом соглашаясь с сохранением Евросоюза, выступает за возврат части полномочий национальному правительству, а также за выход Германии из еврозоны, считая введение евро «исторической ошибкой, которую необходимо исправить». В качестве одного из наиболее характерных примеров, подтверждающих обоснованность данного тезиса, можно привести Шотландскую национальную партию, которая в сентябре 2014 года добилась проведения референдума об отделении Шотландии от Великобритании, но с незначительным отставанием от сторонников единства страны потерпела поражение. Наглядным представлением о характере и значимости этих тенденций свидетельствует выход Великобритании из Евросоюза.

Возможно, будет преувеличением утверждение, что поистине призрак бродит по Европе, призрак национализма, за которым уже не тенью, а реальностью идет призрак сепаратизма. Но нельзя не отметить, что речь идет, по сути дела, о набирающих силу антисистемных тенденциях и процессах, подтачивающих евроинтеграцию, во всяком случае ее политическую составляющую.

Сила, жизнеспособность, перспективы Европы зиждились на богатстве и многообразии культур, языков, национальных идентичностей. Каждый из членов Евросоюза вошел в его состав со своим историческим, духовным, социокультурным и политико-культурным наследием. В этом контексте важно учесть, что Европа при всех возможных в этом вопросе оговорках все еще разделена на «старую» (Германия, Франция, Италия, Скандинавские страны и др.) и «новую» Европу. Расширение ЕС на Восток сопровождалось не только появлением в его составе множества экономически отсталых регионов, но и увеличением числа государств с существенными внутренними различиями.

На этом фоне усиливаются позиции представителей тех общественных сил, политических и государственных деятелей, аналитиков и ученых, которые говорят об ошибочности непродуманного и безоглядного расширения Союза. Как утверждал, например, бывший Президент Франции В.Жискар д’Эстен, безграничное расширение ведет к «концу Европейского союза»6. В этом смысле можно согласиться с генеральным секретарем Совета Европы Т.Ягландом, по мнению которого «существует Европа, но она состоит из разных частей и отличается от страны к стране многополярностью»7. Этими реалиями можно объяснить дискуссии и споры о системных характеристиках Евросоюза. Некоторые авторы убеждены в том, что речь идет о федерации, другие - о конфедерации. Бывший председатель Европейской комиссии Ж.Делор не без оснований назвал Евросоюз «неопознанным политическим объектом». По мнению немецкого исследователя В.Хольштейна, «ЕС не федерация и не конфедерация. Это законодательный и конституционный гибрид»8.

С учетом этих реалий можно утверждать, что настоящего единства Европы в том виде, в каком оно представлялось инициаторам политической интеграции с прицелом на создание сверхгосударства в форме Соединенных Штатов Европы или в каком-либо ином схожем формате, пока что не получается. Как не прослеживаются сколько-нибудь серьезные признаки, которые свидетельствовали бы о стремлении народов региона отказаться от своего исторического наследия, государственного суверенитета и национальной идентичности. Было бы наивно предполагать, что, во всяком случае в обозримой перспективе, большинство французов, англичан, немцев, поляков и др. легко откажутся от этих ценностей и предпочтут называть себя исключительно гражданами Евросоюза.

В принципе, трудно ожидать, что интеграционная группировка с численностью населения более 0,5 млрд. человек и общим ВВП свыше 19 трлн. долларов будет представлять собой однородное политическое, тем более социокультурное и политико-культурное пространство. При каждом обострении тех или иных более или менее острых проблем все отчетливее возникают разговоры о желательности и даже необходимости исключения той или иной страны не только из еврозоны, но и самого Евросоюза. Очевидно, что при возможных в будущем более или менее серьезных пертурбациях подобные тенденции неизбежно усилятся. К настоящему времени довольно существенной проблемой для Евросоюза стали Польша и Венгрия. Результаты референдума в Италии о конституционной реформе, состоявшегося в декабре 2016 года (почти 60% против), стали еще одним весьма чувствительным ударом по стабильности и перспективам Евросоюза.

Парадокс в том, что рост популярности идей создания единой политической Европы проходил на фоне нарастания кризиса советской системы, процесса упадка и распада СССР. Одна из важнейших проблем, стоящих перед Евросоюзом с точки зрения формирования единого европейского демоса, единой европейской идентичности и единого европейского гражданства, видится в том, что они не учли опыт СССР, где было провозглашено формирование «новой исторической общности» в лице советского народа и нового советского человека. В этой связи представляется неслучайным тот факт, что некоторые авторы, касаясь вопроса о перспективах Евросоюза, неизбежно возвращаются к опыту распада СССР.

Во власти противоречивых тенденций

Факторами, подрывавшими единство Евросоюза, стали все более расширяющиеся волны иммиграции, политика мультикультурализма и политкорректности. Руководители ведущих европейских держав вынуждены были признать провал политики мультикультурализма. Соглашаясь с этим выводом, нельзя не признать, что сам этот феномен никуда не делся и не денется, а остается неотъемлемой составляющей общества целого ряда стран - членов Евросоюза. Более того, их число и влияние будут расти, если каким-либо чудесным образом не удастся остановить потоки иммиграции, которые могут стать верным путем к возможной мутации феномена политкорректности.

Угрозы политической интеграции Евросоюза приобрели особую актуальность и остроту в условиях мирового, не преодоленного к настоящему времени финансово-экономического кризиса, начавшегося в 2007-2008 годах. Он стал настоящим испытанием для евро и еврозоны, которые по первоначальному замыслу должны были служить в качестве своего рода ступенями на пути поднятия политической интеграции на качественно новый уровень. В этом контексте следует подчеркнуть, что введение евро и еврозоны, по сути дела, представляло собой попытку денационализации национальных валют 19 стран - членов Евросоюза.

Известно, что валюта является одной из ключевых составляющих национально-государственного суверенитета. Как не без оснований утверждает английский исследователь С.Дженкинс, евровалюта стала «оружием массового экономического поражения… жестко привязавшим все слабые валюты к более сильным»9. В этом смысле, возможно, в чем-то правы те аналитики, по мнению которых евро играет роль своего рода европейского варианта золотого стандарта. Здесь потребности экономики фактически подгоняются под режим единой для всех стран - членов Союза твердой валюты. Если государство лишено возможности регулирования вопросов эмиссии национальной валюты, учетных ставок и т. д., нельзя говорить о полноценной национальной экономике. Целый ряд стран, лишившихся национальных валют, и, соответственно, возможности изменения их курса, например при необходимости их девальвации, по сути дела, утратили конкурентоспособность своих экономик.

Возможно, если несколько лет назад в условиях жесточайшего долгового кризиса, например, Греция вышла бы из Евросоюза, вернув себе те или иные элементы экономической самостоятельности и ренационализации национальной валюты, она смогла бы более эффективно решить ряд ключевых проблем, стоящих перед страной.

На этом фоне в правящих кругах государств-членов, руководителей Евросоюза, политического и части интеллектуального истеблишмента наблюдается все более растущие опасения относительно судеб и перспектив объединения. По мере разрастания мирового финансово-экономического кризиса, миграционного кризиса, достигшего своего пика летом 2015 года, и особенно решения Великобритании выйти из Евросоюза эти опасения приобрели угрожающий оттенок. Так, А.Меркель на совместной пресс-конференции с главами правительств стран Вишеградской группы заявила, что выход Великобритании из Евросоюза - это не просто событие, но переломный пункт в истории интеграции ЕС10. По мнению председателя Евросовета Д.Туска, выход Британии из Евросоюза породил кризис исторического масштаба11. Рассуждая в этом русле, первый заместитель главы Еврокомиссии Ф.Тиммерманс высказывается еще резче: «Впервые за мой сознательный опыт европейского сотрудничества… проект может на самом деле провалиться»12. Французская «Ле Монд» сравнила победу на президентских выборах в США Д.Трампа, который довольно резко и негативно высказывался о Евросоюзе,  с шоком от теракта 11 сентября 2001 года. Суть вопроса заключается в том, что эти процессы и тенденции стали своего рода зеркалом, в котором наиболее отчетливо отразился кризис властвующей элиты Запада, который не зависит от конкретных личностей во властной системе.

Некоторые наблюдатели и аналитики даже заговорили чуть ли не о конце Евросоюза. Возможно, такие оценки грешат преувеличением, но никак нельзя считать преувеличением тот факт, что Евросоюз после без малого четверти века политического строительства в настоящее время переживает не просто политический, а самый глубокий за весь период своего существования кризис мировоззренческого, социально-философского, социокультурного, политико-культурного, возможно, даже экзистенциального характера.

В данной связи обращает на себя внимание тот факт, что, как бы игнорируя пертурбации, которые Евросоюз переживает со времени принятия Лиссабонского договора, его руководители все последние годы продолжали гнуть линию на углубление политической интеграции. Отчетливо и последовательно звучали призывы к усилению наднациональных начал в политической структуре Евросоюза. В бытность свою Президентом Франции Н.Саркози вместе со своей германской коллегой выдвинули идею о новом договоре Евросоюза, ужесточающем финансовую дисциплину, что, в свою очередь, предполагало бы жесткие санкции в отношении государств-нарушителей установленных правил. В частности, Саркози выразил согласие с вариантом ограничения суверенитета государств-членов, создания наднационального правительства и расширения полномочий Европейского центрального банка (ЕЦБ). Ж.М.Баррозу, будучи председателем Еврокомиссии, в сентябре 2012 года вообще призывал превратить это объединение в «федерацию национальных государств»13.

Немецкий политик К.Шильц в интервью газете «Вельт» во время предвыборной кампании в Бундестаг 2013 года призывал сохранить евро и еврозону путем дальнейшего укрепления связей государств-членов в заново созданном Евросоюзе - ЕС-II, который должен прийти на смену нынешнему ЕС-I. Последний, по его мнению, выполнил свою историческую функцию. В ЕС-II должны быть твердые единые правила в большинстве областей политики, собственные источники налоговых поступлений для ЕС, единое бюджетное право, единая правовая политика, вырабатываемая прежде всего в Брюсселе. Тот, кто не будет входить в зону евро, не сможет стать и членом ЕС-II14.

Идентичность не растворится в одночасье

При оценках такой стратегии немаловажно учитывать тот факт, что на практике имеет место несовпадение векторов экономической и технологической глобализации, с одной стороны, и политических реалий, проявляющихся в сопротивлении народов тенденциям и процессам ослабления и даже потери государственного суверенитета и национальной идентичности, - с другой. Дело в том, что такие феномены, как коллективное самосознание, идентичность, признаваемая и укорененная в глубинах самосознания народов, служат трудно преодолимыми подводными камнями на пути попыток совместить две в принципе несовместимые вещи: политическую интеграцию с наднациональными институтами, с одной стороны, и национальным суверенитетом и национальной идентичностью - с другой. Они осложняют поиск равновесия между национальными и наднациональными принципами самоорганизации и функционирования общества и государства.

Иными словами, когда не признающая государственные границы экономика становится глобальной, политическая сфера плохо поддается процессам глобализации, интеграции, транснационализации и наднационализации, поскольку она пронизана ценностными, социокультурными, политико-культурными началами. Это один из краеугольных камней, лежащих в основе всех проблем нынешнего глубокого системного кризиса Евросоюза. Необходимо осознать, что это кризис самой идеи, самого проекта политической интеграции Европы. Очевидно, что противоречие между национальным суверенитетом и наднациональностью обретает неразрешимый характер. В силу этого обстоятельства вполне можно утверждать, что Евросоюз, во всяком случае в качестве супергосударства, подминающего под себя национальную идентичность и национальный суверенитет, в сознании большинства народа ведущих государств-членов не получил должного уровня легитимности.

С учетом этих и множества других связанных с ними факторов весьма проблематично говорить о трансформации - во всяком случае в обозримой перспективе - Европы народов в Европу граждан Евросоюза, Европы отечеств - в Соединенные Штаты Европы. Может быть, прав С.Дженкинс, который пришел к выводу, что «политический союз - это дискредитировавшая себя ортодоксия и его сторонники должны достойно капитулировать»15. И не наступает ли момент истины, указывающий на необходимость возврата к естественному состоянию сосуществования народов-наций со своей историей, духовной и социокультурной идентичностью, традициями, собственным неделимым с кем бы то ни было суверенитетом и т. д. Ведь есть некое рациональное зерно в известном утверждении, что «соседи бывают хорошими и дружелюбными, когда они разделены высокими заборами или стенами». Разумеется, при этом необходимо четко и ясно осознавать, что истинная независимость - это способность найти формы, пути, методы и средства выстоять в условиях зависимости как от ближних, так и дальних соседей.

Современный Запад переживает период глубинных трансформаций, выдвигающих на передний план новые вызовы и угрозы, которые требуют качественно новых ответов. Перед народами региона, которые господствовали над миром в течение почти 300 лет, встает масса трудноразрешимых если не сказать неразрешимых проблем. В этом плане в основе идеологии праворадикальных движений, партий, объединений лежит убеждение в кризисе современной европейской цивилизации, самого образа жизни, базирующегося на ценностях, институтах, принципах, отношениях, правилах игры иудео-христианской традиции.

В рассматриваемом контексте программные установки правых и правоконсервативных партий и движений можно охарактеризовать как оборонительные против тенденций и процессов, происходящих прежде всего в социокультурной, морально-нравственной и политико-культурной сферах общественной жизни. Здесь особо важно осознать, что при всех популистских и националистических лозунгах и политических технологиях было бы не совсем корректно рассматривать эти движения, партии, объединения как временный феномен, который может исчезнуть с решением тех или иных практических проблем, интересующих, скажем, те или иные слои населения. Проблема значительно сложнее и коренится в подлинных революциях в важнейших сферах общественной жизни - социальной, политической, социокультурной, политико-культурной, социально-психологической, идеологической и т. д. В некотором роде кризисы в экономике, миграционной политике, в мультикультурализме можно рассматривать как вершину того айсберга, основание которого скрыто в глубинных пластах современного общества.

Как представляется, именно в этом русле можно правильно увидеть и понять те явления и процессы, которые определяют положение вещей в Евросоюзе, в том числе и выдвижение на передний план политической жизни праворадикальных движений, партий, союзов, объединений. Выход Великобритании из Евросоюза (брекзит), выбор американцами своим президентом Д.Трампа, успехи право-консервативных сил в целом ряде европейских стран, независимо от того, как их назвать - антиглобалистами, популистами, националистами, правыми радикалами или как-то иначе, сути происходящих трансформаций нисколько не меняет. Они выступают против глобализма, универсализма, транснационализма, уравниловки и пытаются защищать такие традиционные ценности и установки, как патриотизм, социальный и культурный консерватизм, приверженность институту семьи в традиционном его понимании и др., которые в течение тысячелетий составляли инфраструктурную основу и гарантию выживания человеческих сообществ.

Вовсе не случайно в партийной программе бельгийской партии «Фламандский интерес» семья в традиционном понимании рассматривается как «фундамент здорового общества»16. С таких позиций выступают большинство неоправых движений, партий, союзов. Правые радикалы акцентируют внимание не только на политике руководства Евросоюза, будь то в социальной, экономической или иммиграционной сферах, но и на том, чем является сам Евросоюз. Иначе говоря, акцент переносится на противопоставление национальной идентичности европейской идентичности в контексте вопроса «Кто мы?». Что касается так называемой «прогрессивной» части европейского населения, «цвета нации», то она считает эти ценности и институты никому не нужными реликтами устаревшего прошлого и подлежащие осмеянию.

Применительно к значительной части идей, предложений, проектов, предлагаемых некоторыми этими партиями и движениями, следует говорить не просто о возрождении буквалистски понимаемых традиционных ценностей, а об их новом толковании в соответствии с реалиями мира XXI века. Об обоснованности данного тезиса свидетельствует, в частности, тот факт, что в последние годы наблюдается тенденция к более или менее существенным изменениям идеологической составляющей их программных принципов и установок. Так, если некоторые радикальные партии исповедуют открытый антисемитизм, то другие аналогичные партии, во всяком случае на словах, подтверждаемых отдельными политическими действиями, проявляют тенденцию к отказу от него. По сути дела, по мере увеличения шансов вхождения во власть они проявляют тенденцию к сдвигу в сторону правого центра, целеустремленно отвоевывая по кусочкам политическое пространство, традиционно занимаемое консервативным лагерем.

С учетом изложенных доводов и аргументов следовало бы отказаться от однозначной оценки целого ряда праворадикальных движений, союзов, партий как радикальных с негативной коннотацией. Парадоксальным образом их восхождение на политической арене как влиятельных социально-политических сил стало результатом фактического отказа господствующих идейно-политических течений в лице либерализма, консерватизма и социал-демократизма от тех ценностей, установок, принципов, на основе которых на протяжении всего ХХ столетия западный мир достиг беспрецедентных успехов в социальной, экономической и технологической сферах общественной жизни.

Впрочем, исторически все революционные идеи носили радикальный характер и первоначально воспринимались большинством населения соответствующей страны как маргинальные. Но постепенно они получали признание у все более растущего круга приверженцев, готовых бороться и даже отдать свою жизнь за их практическое осуществление. Как показывает исторический опыт, зачастую лишь радикальные идеи способны расшатать основы существующей формы государственного устройства, вызвать социальную бурю, анархию и хаос, мобилизовать более или менее широкие массы людей на решительные шаги вплоть до революции с целью радикального ее изменения. Первоначальным толчком множества революций и гражданских войн, как правило, служили именно такие идеи.

Как некогда обмолвился Президент Франции Шарль де Голль, «мечта о единой Европе - это утопия: невозможно приготовить омлет из яиц, сваренных вкрутую»17. В любом случае, угроза распада ЕС уже не кажется утопией. Можно согласиться с теми аналитиками, по мнению которых М.Ле Пен в качестве президента будет бомбой замедленного действия под Евросоюзом. То же самое можно сказать о возможной победе на выборах в других странах так называемых популистских, или националистических сил.

В этом смысле весьма примечателен пример СССР. Вплоть до августовского путча 1991 года даже после падения Берлинской стены в ноябре 1989 года мало кто предполагал распад Союза (выводя здесь за скобки всякого рода предсказания типа Нострадамуса). Но гром грянул среди ясного неба: империя, созданная на века, сумевшая сломать хребет, казалось бы, непобедимой нацистской Германии и тем самым спасшая мир от «коричневой чумы» ХХ века, рухнула в одночасье.

Вместе с тем при всех возможных оговорках нельзя утверждать, что сами идеи интеграции, наднационального сотрудничества и объединения народов и стран, в том числе в политической сфере, стали уделом прошлого. Разумеется, Евросоюз нуждается в переформатировании. Более того, представляется, что на данный момент было бы не совсем корректно говорить о неминуемом распаде Евросоюза. Евросоюз, еврозона и шенгенская зона - их нельзя считать случайным явлением в истории Европы, на их создание потрачено много сил, времени и ресурсов. В их сохранении и расширении заинтересованы весьма влиятельные и могущественные силы. Поэтому руководство Евросоюза предпринимает и будет предпринимать все необходимые меры и усилия, чтобы не допустить эрозии и подрыва основополагающих принципов европейской интеграции. 

Однако при оценке судеб и перспектив Евросоюза интеллектуальному сообществу следует учесть опыт СССР и быть готовым к возможности на первый взгляд невозможного. Такое предупреждение представляется весьма уместным, если учесть, что мир оказался в ситуации, в которой возможно все невозможное, и в то же время нет гарантии того, что случится то, что выглядит очевидным.

 

 

 1Мюллер Дж. Мы и они // Россия в глобальной политике. 2008. №3 // http://www.globalaffairs.ru/number/n_10943

 2Consolidated version of the treaty on European Union. 30.03.2010 // Official Journal of the European Union. C. 83/13.

 3The Treaty of Amsterdam amending the Treaty on European Union, the Treaties establishing the European Communities and certain related acts. Amsterdam. October 2, 1997.

 4Договор о функционировании Европейского союза (Рим. 25 марта 1957 г.) (в редакции Лиссабонского договора 2007 г.). Консолидированный текст // http://base.garant.ru/2566558/#friends

 5Евросоюз «уводит» вправо. Что стало причиной? // https://news.rambler.ru/world/35456396-evrosoyuz-uvodit-vpravo-chto-stalo-prichinoy/

 6Le Monde. 04.12.2015.

 7Совет Европы: единой силы, способной решать за всех, больше нет // http://rf-smi.ru/evropa/17697-sovet-evropy-edinoy-sily-sposobnoy-reshat-za-vseh-bolshe-net.html

 8Цит. по: Валиева К.А. Политическая проекция глобализации в европейском пространстве // Век глобализации. 2009. Выпуск №1.

 9Jenkins S. British Hard Talks: A new Europe must be built on the ruins of the old // The Guardian. November 10, 2011 // www.theguardian.com

10Меркель: Европа стоит на пороге создания бюджетного союза // РИА Новости. 2011. 2 декабря.

11Лантье А. США, ЕС и НАТО ведут дело к войне с Россией // http://svpressa.ru/politic/article/156782/

12Европа охвачена страхом развала // http://www.specnaz.sb.by/print/post/evropa-okhvachena-

13 Цилюрик Д. Европейский омлет по рецепту Баррозу // Независимая газета. 2012. 14 сентября.

14Цит. по: Нижегородцев А. Что изжило себя - единая Европа или единая валюта? // http://www.alleuropa.mgimo.ru/chto-izzhilo-sebya-edinaya-evropa-ili-edinaya-valiuta

15Jenkins S. Op. cit.

16Иванова Е.В. Государство должно продвигать идеи семьи и бороться с предрассудками, что семья - это уже не модно // http://www.politex.info/content/view/407/

17Цилюрик Д. Указ. соч.