Журнал Международная жизнь - Архив 10 номера 2016 года «Восточный вектор» начертил Примаков

В последние годы Россия, как никогда раньше, активно и уверенно разворачивается на Восток, в сторону Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Однако нет ничего более далекого от истины, чем утверждение о том, что разворот на Восток явился реакцией на западные санкции. Этот курс носит принципиальный характер. Он был сформулирован в результате глубинного осознания национальных интересов России как евразийской, азиатско-тихоокеанской, а в более широком смысле - евро-тихоокеанской державы. У истоков этого курса стоял Евгений Максимович Примаков, в 1996-1998 годах возглавлявший Министерство иностранных дел Российской Федерации.

Ко времени прихода Е.М.Примакова в МИД идеи, положенные в основу «козыревского» внешнеполитического курса, во многом исчерпали себя. Увы, благие пожелания, зафиксированные в Концепции внешней политики России 1993 года, не выдержали испытания временем, разбившись о суровую реальность международной политики постконфронтационного периода.
К середине 1990-х годов стало ясно, что и сама концепция, и практика осуществления внешней политики нуждались в существенной корректировке.

Одной из центральных задач нашей дипломатии на заре становления нового российского государства провозглашалось развитие «равноправного партнерства с соседними, ведущими демократическими и экономически развитыми странами на базе отстаивания наших ценностей и интересов через реальное взаимодействие, а не шараханье от конфронтации к утопиям»¹. Утверждалось, что ведущая группа промышленно развитых государств Запада заинтересована в поиске совместных подходов в политической, военной, экономической и других областях с демократической Россией. Из этого делался вывод о том, что «Россия должна решительно взять курс на развитие отношений с теми странами, сотрудничество с которыми может стать подспорьем в решении первоочередных задач национального возрождения, прежде всего с соседями - экономически мощными и технологически развитыми западными государствами и новыми индустриальными странами в различных регионах. Именно с этой группой государств ее сближает общее понимание основных ценностей мировой цивилизации и общность интересов в ключевых вопросах развития глобальной обстановки»².

Не получилось. Запад воспринял окончание холодной войны как свою безоговорочную победу и принял для себя однозначное решение выстроить отношения с Россией - продолжателем Советского Союза - как с поверженным врагом. Наши надежды на создание нового качества равноправного партнерства не сбылись.

Кризис прежнего внешнеполитического курса стал особенно очевидным в условиях нацеленности НАТО на расширение без учета интересов России. В этой ситуации в российском руководстве и обществе начали осознавать пагубность ориентации политики России только на Запад, следствием которой были бы подрыв ее национальной безопасности, консервация социально-экономической отсталости и зависимости от Запада, дальнейшая маргинализация в международных делах.

В начале 1996 года новым министром иностранных дел России был назначен Е.М.Примаков - крупная личность, убежденный государственник, человек твердых и широких взглядов, блестящий международник с огромным опытом практической работы. Приход Евгения Максимовича в МИД стал предвестником грядущих перемен.

В основу обновленного внешнеполитического курса России была положена концепция многополярного мира, принципы взаимного уважения интересов и равноправного взаимовыгодного сотрудничества, отрицание права какого бы то ни было государства на гегемонию и диктат, укрепление центральной роли ООН.

Важное место в новой внешней политике России было отведено наращиванию сотрудничества с широким кругом партнеров, включая страны Азиатско-Тихоокеанского региона. Этот «восточный вектор» опирался на глубинное понимание коренных национальных интересов России, на труд многих поколений наших дипломатов, на имевшиеся у нас солидные наработки. Но не будет ошибкой утверждать, что начертил его в середине 90-х годов XX века именно Е.М.Примаков.

Здесь нужно небольшое отступление - исторический экскурс. Все начиналось еще тогда, когда он своими научными исследованиями предсказал многие моменты, которые потом стали реальностью. Как отмечает ученый-индолог В.И.Иванов, работавший под руководством Е.М.Примакова в Институте востоковедения и ИМЭМО, «Евгений Максимович Примаков был одним из наиболее последовательных и энергичных сторонников поворота страны на Восток, инициатором поисков эффективных решений социально-экономических проблем восточных регионов России. Руководя в Академии наук Институтом востоковедения, а затем ИМЭМО, академик Примаков принимал самое активное участие в диалогах с китайскими и японскими партнерами, научными центрами Вьетнама, Индии и США, нарождающимися региональными организациями». Его отличали «взрывная энергия и редкое умение работать на дальнюю перспективу, глубокое понимание интересов страны и способность отстаивать эти интересы через добрые человеческие отношения даже с оппонентами»³.

Прошло два десятилетия со времени, когда Евгений Максимович встал у руля российской внешней политики. Попробуем бросить широкий непредвзятый взгляд на то, что было сделано за эти годы на азиатско-тихоокеанском направлении, и посмотрим, к каким результатам эти усилия привели через 20 лет.

С приходом Е.М.Примакова в МИД многое изменилось в нашей внешней политике. Одна из принципиальных перемен заключалась в общем наведении порядка в отношениях России со странами АТР и существенном повышении внимания к восточному направлению российской дипломатии.

С тех пор минуло 20 лет, и стоит, может быть, напомнить, что 1996 год был непростым периодом в жизни России. Продолжался конфликт в Чечне, страна вступила в предвыборную президентскую компанию, экономика была не в лучшей форме. Много проблем накопилось в отношениях с Западом, который взял линию на расширение НАТО, игнорируя интересы России. Но это не отменяло, а, напротив, делало лишь более актуальной установку на строительство многополярного мира, в котором азиатскому вектору отводилась важная роль.

Руководство МИД активно взялось за дело. В первый год нахождения в кресле министра Е.М.Примаков неоднократно выезжал с визитами в страны АТР и принял в Москве десятки делегаций из азиатских стран. В апреле он сопровождал Президента Б.Н.Ельцина во время его визита в КНР, в июле посетил Индонезию, где участвовал во встрече министров иностранных дел АСЕАН и сессии АРФ, в ноябре посетил Китай, Японию и Монголию. Сколько делегаций из азиатских стран побывало в этот период в Москве, сколько встреч и переговоров состоялось у министра, его заместителей по АТР (сначала это был А.Н.Панов, затем Г.Б.Карасин), директоров «азиатских» департаментов - трудно сосчитать.

В результате «на восточном фронте» России в довольно короткие сроки удалось добиться ощутимых успехов. Как пишет один из наших авторитетных дипломатов-востоковедов А.Н.Панов, на посту заместителя министра иностранных дел России отвечавший в то время за отношения с азиатскими странами, «к 1997 году были сформулированы и начали претворяться в жизнь основные принципы политики России в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Главная цель этой политики - создание на востоке страны «пояса» добрососедства, доверия, безопасности в интересах обеспечения благоприятных условий для экономического и социального развития России, успешного осуществления политики реформ. Ставилась задача развивать двусторонние отношения со странами региона в максимально возможной степени, идти в этом так далеко, насколько это будет приемлемо для российских партнеров. Важнейшее значение придавалось подключению России к деятельности всех региональных организаций и форумов»⁴.

Можно без преувеличения сказать, что Евгений Максимович внес огромный вклад в развитие российско-китайских отношений. Именно в тот период, когда он возглавлял МИД, в отношениях России с КНР произошел качественный скачок - наши страны стали стратегическими партнерами. Именно в те годы удалось заложить прочные договорно-правовые основы российско-китайского политического взаимодействия, были достигнуты значительные успехи в области военных связей и ВТС, а в вопросах безопасности вместе с Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном мы вышли на важнейшие многосторонние договоренности. Было бы, наверное, несправедливо сказать, что заслуга в укреплении отношений двух государств может целиком принадлежать одному человеку, но то внимание, которое министр Примаков уделял Китаю, имело тогда действительно большое значение.

Е.М.Примаков и в прежние годы неоднократно бывал в Китае в разных качествах - и как ученый, и по парламентской линии, и в качестве директора СВР. Но, пожалуй, первый исключительно важный эпизод, в котором проявилась примаковская мудрость, имел место в мае 1989 года в Пекине, во время эпохального визита Президента СССР М.С.Горбачева в КНР, приведшего к договоренностям о нормализации наших отношений с Китаем.

Процитируем воспоминания очевидцев о том, что тогда происходило в китайской столице. «Уже с утра 14 мая весь центр Пекина и прилегавшие к нему улицы были запружены молодежью. По приблизительным подсчетам, на улицах Пекина находилось в это время около 2 млн. молодых людей, и их действиями руководил студенческий штаб и командование молодежных народных дружин. Через советское посольство в Пекине было передано несколько обращений к Горбачеву с просьбой о встречах с представителями молодежи и о выступлении в Пекинском университете. «Мы глубоко восхищены Вашей книгой «Перестройка и новое мышление» - говорилось в одном из таких обращений - и верим, что Ваш визит в Китай даст китайскому народу новые представления и идеи относительно осуществления реформ и строительства в социалистическом государстве...

Было очевидно, что Горбачев явно сочувствовал китайской молодежи. Над ее огромной толпой на площади Тяньаньмэнь главным лозунгами были: «Ура Горбачеву!» - на русском и китайском языках, а также: «За нашу и вашу свободу!». Он был готов встретиться с представителями молодежи»⁵.

Наш посол в Пекине в ту пору О.А.Трояновский позднее вспоминал: «Среди тех, кто сопровождал Горбачева, были один-два радикала, которые предлагали ему отправиться на площадь Тяньаньмэнь, чтобы там обратиться с речью к демонстрантам, но такие экстремистские советы были отвергнуты»⁶.

В числе тех, кто не одобрял идею выступления М.С.Горбачева перед студентами, был Е.М.Примаков. На совещании в советском посольстве, которое Президент СССР созвал в первый вечер своего пребывания в Китае, Евгений Максимович высказался против такого варианта. В.Н.Игнатенко утверждает, что «первым, кто сказал, что этого ни в коем случае делать нельзя, был Примаков»⁷.

«Студенты обратились к Горбачеву с просьбой выступить перед ними на митинге, - пишет он в своей книге «Встречи на перекрестках». - Мы - я был среди самых активных в этом отношении - категорически не советовали ему делать этого. И, может быть, оказались правы. При любых обстоятельствах, выступи Горбачев перед студентами, навряд ли оказалась бы столь дружественной и плодотворной встреча с Дэн Сяопином»⁸.

Такого же мнения придерживались тогдашний заместитель министра иностранных дел И.А.Рогачев и посол О.А.Трояновский. Слава Богу, что Михаил Сергеевич прислушался тогда к их совету.

В сентябре 1995 года директор СВР Е.М.Примаков, находившийся с визитом в Китае, был, вопреки согласованной программе, приглашен в Чжуннаньхай на беседу к Председателю КНР. Вместо отведенных 30 минут Цзян Цзэминь говорил с гостем целый час. «Китайско-российские связи следует развивать на новой основе, - сказал тогда китайский лидер. - Это необходимо и для наших стран, и для окружающего мира»⁹.

Именно Е.М.Примакову принадлежит авторство формулировки, которая с 1996 года характеризует российско-китайские отношения. Именно он предложил Президенту России договориться с Пекином о выведении сотрудничества на уровень стратегического партнерства. Разговор об этом произошел в не совсем обычной обстановке. Вот как запомнилась эта история С.Н.Гончарову, в то время советнику-посланнику Посольства России в Китае.

«В январе 1996 года Е.М.Примаков сменил А.В.Козырева на посту министра иностранных дел России. В связи с этим во время переговоров 25 апреля 1996 года Б.Н.Ельцин сообщил Цзян Цзэминю, что «у нас новый мининдел. Он востоковед. У Козырева глаза смотрели в правую сторону, а у Примакова смотрят в левую».

Во время перелета российской делегации во главе с Б.Н.Ельциным в Пекин в апреле 1996 года в самолете состоялось обсуждение вопросов, которые должны были явиться предметом переговоров в КНР. Российский президент принял предложение Е.М.Примакова о том, чтобы согласовать с китайской стороной новое официальное определение двусторонних связей как «отношений равноправного доверительного партнерства, направленного на стратегическое взаимодействие в ХХI веке».

Телеграмма с предложением включить эту формулировку в итоговый документ двустороннего саммита была направлена в российское посольство в Пекине с самолета. После того как китайская сторона была об этом проинформирована, немедленно собранное совещание Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК приняло решение согласиться с российской инициативой. Как продемонстрировали итоги визита и последующие десятилетия развития отношений, эта новая формулировка отнюдь не была просто красивой риторикой»¹⁰.

Хорошо поладил Е.М.Примаков с вице-премьером Госсовета, министром иностранных дел КНР Цянь Цичэнем. Они были люди одного поколения, их роднил жизненный опыт, объединяла глубина анализа международной обстановки. Но не только. Оба во время переговоров блистали остроумием. Вспоминаю визит Е.М.Примакова в КНР 17-19 ноября 1996 года. Дело было вскоре после президентских выборов в США, и речь на переговорах зашла о кандидатурах на пост нового американского госсекретаря. «Впрочем, - заметил Цянь Цичэнь, когда основные фигуры были уже рассмотрены, - могут быть и самые неожиданные кандидатуры». Евгений Максимович на это отреагировал: «Это верно. Как, например, я в России».

25-27 марта 1997 года Е.М.Примаков принимал Цянь Цичэня в Москве. Министр повез гостя в Особняк МИД в Мещерино. Разговор там всегда получался более доверительным, искренним, можно было позволить себе шутить и смеяться больше обычного. Вспоминаю, как Евгений Максимович провозгласил здравицу: «Выпьем за развитие партнерства с Китаем. В этом вопросе мы такие же догматики, как и вы».

В один из приездов Цянь Цичэня в Москву по завершении переговоров - а проходили они в Доме приемов МИД на Спиридоновке - в честь визитера был устроен рабочий ланч. Евгений Максимович рассказал Цянь Цичэню о пожаре в особняке и о том, как потом «всем миром» его восстанавливали; поблагодарил за помощь китайских партнеров, которые подарили новый ковер, специально заказанный на ковровой фабрике в Тяньцзине. Цянь Цичэня так впечатлило увиденное и услышанное, что, выступая с тостом, он взволнованно сказал: «Особняк сгорел, но, как птица Феникс, возродился из пепла. Эта история похожа на историю наших отношений, в которых было немало взлетов и падений». На это Евгений Максимович тонко заметил: «Но, к счастью, дело не дошло до пепла…»

Летом 1997 года Е.М.Примаков представлял Россию на церемонии передачи суверенитета над Гонконгом. Как и в ходе предыдущих визитов министра в Китай, мне довелось сопровождать его в этой поездке. Прилетели в Гонконг, отсчитывавший последние дни под британским «Юнион Джеком», небольшой делегацией. Вечером 30 июня англичане устроили красивую торжественную церемонию прощания со своей колонией, на которой присутствовал принц Чарльз. Проходила она под открытым небом. Но стоило только принцу в сопровождении гвардейцев и волынщиков появиться на сцене, как хлынул проливной дождь. Не спасали даже зонты и плащи, которые предусмотрительно заготовили организаторы. Евгений Максимович, как и все участники мероприятия, мокрый насквозь, стойко досидел до конца действа на своем почетном месте в первом ряду.

В тот же вечер принц Чарльз и генерал-губернатор К.Пэттен отбыли из города на яхте «Британия». Покинули Гонконг и некоторые иностранные делегации, в том числе госсекретарь США М.Олбрайт, с которой наш министр провел накануне весьма обстоятельную двустороннюю беседу, а Е.М.Примаков остался.

Как будто нарочно, 1 июля, когда высшее руководство КНР принимало бразды правления в Специальном административном районе Сянган, день выдался солнечным и ясным. В это утро у министра состоялась очень теплая встреча с Председателем КНР Цзян Цзэминем. Китайский лидер поблагодарил Е.М.Примакова, которого он неизменно называл своим старым другом, за участие в торжествах, расценив это как знак дружеской поддержки Пекина.

Евгений Максимович, сильный востоковед, прекрасно понимал роль Японии в современном мире и необходимость нахождения путей позитивного развития наших отношений с этой важной для нас страной. Его усилиями еще в 1970-х годах между ИМЭМО и Японским Советом по вопросам безопасности - «Ампокен» - были налажены регулярные обмены, через Совет удалось выйти на влиятельные фигуры в Либерально-демократической партии, включая Ясухиро Накасонэ, кого Е.М.Примаков называл «выдающимся политиком, равных которому нет в современной Японии».

В рамках обновленной при Е.М.Примакове политики России в Азии стало больше внимания уделяться и отношениям с Японией. Выглядело противоестественным то, что, участвуя в саммитах «семерки», Россия имела наименее развитые связи с одним из особо важных и экономически развитых членов этого «клуба» - Японией.

Важную роль в оживлении российско-японских отношений сыграл визит в Японию министра иностранных дел Е.М.Примакова в середине ноября 1996 года. Российский министр вел свой разговор с японским коллегой Ю.Икэдой очень уважительно к Японии, подчеркивал важность придать новый импульс переговорам по мирному договору и в этой связи высказался за более активное налаживание контактов, обменов в районе Южных Курил, подтвердил намерение российской стороны вести дело к выводу своих войск с этих островов. Наконец, он предложил рассмотреть возможность осуществления совместной хозяйственной деятельности на островах и, в случае заинтересованности в этом японской стороны, изучить под новым углом зрения даже вопросы юрисдикции.

В целом, говорил российский министр, такая совместная деятельность имела бы не только экономическое, но и политическое значение, приближала бы страны к каким-то компромиссным решениям по проблеме территориального размежевания.

Ю.Икэда обещал, что японская сторона изучит предложение о совместной хозяйственной деятельности на островах, но при условии, что это не заменит переговоров по территориальной проблеме, а будет в качестве временной меры до ее урегулирования способствовать созданию более благоприятного климата для ведения таких переговоров. Подобный подход не вызывал возражений с российской стороны.

Весной 1997 года Е.М.Примаков снова летит в Японию, снова встречи, переговоры, попытки найти развязки сложных проблем, вывести российско-японские отношения на позитивную траекторию.

Эти усилия существенно помогли растопить лед взаимного непонимания и недоразумений, вызванных предпринятой в начале 1990-х годов неуклюжей попыткой тогдашнего руководства РСФСР разрешить вопрос заключения мирного договора с Японией. «С середины 1997 года начинается активизация двусторонних связей, - вспоминает наш посол в Японии в тот период А.Н.Панов, - и они вступают в период небывалого в истории российско-японских отношений развития по интенсивности и результативности, который продолжался до конца 2001 года».

Когда на «капитанский мостик» МИД взошел Е.М.Примаков, необходимость перемен в российско-японских отношениях назрела, пишет в своей книге «О Японии» А.Н.Панов. Но нужны были практические шаги, для того чтобы сдвинуть их с места. «Я стал выходить на Е.М.Примакова, Президента Б.Н.Ельцина, пытался донести до них, что необходимо активизировать работу на японском направлении. Надо отдать должное президенту и Е.М.Примакову, они это поняли, и совместно с японским руководством был осуществлен настоящий прорыв, начался «золотой век» наших отношений»¹¹.

1-2 ноября 1997 года состоялась первая неформальная российско-японская встреча на высшем уровне, на которой был принят «план Ельцина - Хасимото». 18-19 апреля 1998 года вторая встреча Б.Н.Ельцина с Р.Хасимото прошла в курортном местечке Кавана.

За этим стояла активная работа дипломатов, в том числе и на уровне глав внешнеполитических ведомств. В феврале 1998 года Москву в качестве министра иностранных дел Японии посетил К.Обути, а уже в ноябре того же года он вновь приехал в Россию - теперь в качестве премьер-министра. Но собеседником с российской стороны был все тот же Е.М.Примаков, который к тому моменту стал главой правительства.

С февральским визитом К.Обути связана история с галстуками, когда во время беседы в Кремле Б.Н.Ельцин предложил двум министрам по примеру лидеров провести между собой встречу «без галстуков» и для начала обменяться галстуками. По свидетельству присутствовавшего при этом А.Н.Панова, японский министр с готовностью начал развязывать узел своего галстука, в то время как Евгению Максимовичу эта идея пришлась явно не по душе. Причина такой реакции была очевидна. К.Обути, родившийся в год Быка, коллекционировал предметы с изображением этого животного. «На его галстуке стройными рядами было изображено прямо-таки целое стадо коров. Галстук Е.М.Примакова был из другой, высшей категории - модный, одной из известнейших фирм. Обмен предстоял явно не эквивалентный. Но что поделаешь?! Предложение главы государства надо выполнять. Получив от Е.М.Примакова галстук, К.Обути сразу же его надел. «Вам, господин министр, - сказал Евгений Максимович, - очень идет мой галстук…»¹²

Не только галстуками обменивались министры. Гораздо важнее был интенсивный обмен мнениями о путях дальнейшего развития российско-японских отношений. В тот период стороны приложили немало усилий, благодаря которым вкупе с новой атмосферой взаимного доверия они вплотную подошли к решению проблемы заключения мирного договора.

Все более важное место «на радарах» российской внешней политики в те годы стала по достоинству занимать Индия. В марте 1997 года после довольно продолжительной паузы в России приняли индийского премьер-министра Д.Гоуду. В Москве у него состоялись очень позитивные переговоры и встречи. Активизировались практические связи, с обеих сторон стал расти интерес к деловым связям, экономическому взаимодействию. Началась разработка Долгосрочной программы военного и технического сотрудничества до 2010 года. Атмосфера в российско-индийских отношениях стала быстро улучшаться. А в декабре 1998 года и сам Е.М.Примаков, уже как глава российского правительства, полетел в Индию - страну, в которую он, по собственным воспоминаниям, в 1989 году едва не был назначен послом¹³.

Посеянные в середине 1990-х годов семена дали богатые всходы. Начался новый этап укрепления наших отношений с Индией. Сегодня они характеризуются как отношения привилегированного стратегического партнерства. Индия - важнейший единомышленник и сподвижник России в международных делах, небывалых масштабов и динамики достигло наше экономическое и военно-техническое сотрудничество, пышным цветом расцвели культурно-гуманитарные связи.

Надо было придать новый импульс отношениям с Республикой Корея. После визита в Сеул Президента России в 1992 году российско-южнокорейские отношения развивались, но не так, как могли бы. Пауза в визитах на высоком политическом уровне явно затянулась.

Е.М.Примаков посетил Южную Корею в июле 1997 года. Состоявшиеся там переговоры способствовали активизации двустороннего сотрудничества. В рамках визита было подписано соглашение о создании «горячей линии» - засекреченного канала связи между Кремлем и Голубым домом, улажена тяжба из-за участка земли, на котором располагалось посольство царской России в Сеуле (здание новой дипмиссии было открыто в 2004 г.). Серьезный разговор состоялся по ситуации на Корейском полуострове. И хотя договоренности по российскому предложению о запуске шестисторонних переговоров по ядерной проблеме Корейского полуострова достигнуто не было (южане тогда солидаризировались с американской идеей четырехсторонних переговоров), на хозяев произвела впечатление конструктивная позиция России и выраженная Е.М.Примаковым готовность поддержать любые меры, способствующие укреплению стабильности на Корейском полуострове. Прошло шесть лет, и в августе 2003 года «шестисторонка» стала реальностью.

Усилиями МИД должное внимание стало уделяться развитию контактов с КНДР - нашим давним партнером и важным соседом на Дальнем Востоке.

Увы, «корейская головоломка» не решена и по сей день. Многими годами позже, размышляя о тугом узле, завязавшемся на Корейском полуострове, Евгений Максимович, осуждая безответственное поведение Пхеньяна, в то же время обращал внимание на обоснованную озабоченность КНДР отсутствием международных гарантий своей безопасности. Размышлял он и над перспективами развития самой Северной Кореи. «Как представляется, неправильно считать, что в КНДР ничего не меняется. Не исключено, что через определенный период страна может принять, скажем, вьетнамскую модель реформирования, сдобренную местной спецификой. Но для перехода к реформам нужен период стабилизации, включающий, безусловно, стабильную социально-экономическую обстановку. В таких условиях особое значение приобретает сохранение и развитие гуманитарной поддержки со стороны других стран и привлечение иностранных инвестиций… решение… острых энергетических проблем»¹⁴.

При непосредственном участии Е.М.Примакова был придан небывалый импульс диалоговому партнерству Россия - АСЕАН, которому Евгений Максимович придавал большое значение. В его основе лежала убежденность в том, что АСЕАН - важнейшая региональная организация, философия и интересы которой объективно близки России и которая сама стремится к более тесному сотрудничеству с нашей страной.

В июле 1996 года министр иностранных дел России возглавил российскую делегацию на министерской встрече АСЕАН в Джакарте, где было официально оформлено наше диалоговое партнерство с Ассоциацией. Он также участвовал в министерских встречах Россия - АСЕАН и сессиях АРФ в 1997 году в Куала-Лумпуре и в 1998 году в Маниле. Именно в этот период были подписаны базовые документы и созданы институты, которые и по сей день определяют характер нашего сотрудничества с асеановской «десяткой».

23 июля 1997 года в статье под заголовком «Евгений Примаков отправился в азиатский поход» газета «Коммерсантъ» писала: «Сегодня министр иностранных дел России Евгений Примаков прибыл в Сеул - первую точку назначения в его турне по трем странам Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР). Затем он нанесет официальные визиты в Малайзию и Таиланд, а в малайзийской столице Куала-Лумпуре к тому же примет участие в региональном форуме АСЕАН, на который помимо делегаций государств АСЕАН и России съедутся представители США, Японии, Китая и еще семи стран АТР.

Судя по тому, на каком уровне принимают российского министра в странах региона и какие вопросы намечены к обсуждению, можно сказать, что российская дипломатия переживает новый подъем на этом направлении международной политики. Российская концепция о «многополюсном мире» и вытекающий из нее курс на расширение круга партнеров России оказались созвучными стремлению этих стран проводить более независимую от Запада политику, дающую им свободу экономического и политического маневра.

О том, что наши отношения сейчас на подъеме, свидетельствует даже простое перечисление проведенных и планируемых беспрецедентных по масштабу мероприятий Россия - АСЕАН и Россия - АТР, в центре внимания которых - вопросы укрепления сотрудничества, в первую очередь экономического. Например, первое заседание Комитета сотрудничества Россия - АСЕАН (5-6 июня, Москва), встреча в рамках диалога Россия - АСЕАН на асеановском региональном форуме (29 июля, Куала-Лумпур), конгресс Ассоциации банков Азии (1-7 сентября, Москва)»¹⁵.

С именем Е.М.Примакова связана и сложившаяся в те годы традиция проведения по окончании сессий АРФ шуточных концертов с участием членов официальных делегаций - явление для мировой дипломатии поистине уникальное. Евгений Максимович, человек внешне серьезный и даже порой суровый, на самом деле был большим любителем поэтическо-песенного творчества, писал замечательные стихи, слыл прекрасным рассказчиком и всячески приветствовал художественную самодеятельность. Идея дипломатических «капустников» пришлась ему по душе, и в ее реализацию он внес яркий личный вклад.

Корреспондент РИА «Новости» М.Е.Цыганов, освещавший в те годы российскую политику в Юго-Восточной Азии и асеановские мероприятия, в одном из своих репортажей писал: «Встреча министров иностранных дел АСЕАН и стран-партнеров - единственный международный форум, на котором дипломаты не только обсуждают важные международные и региональный проблемы, но и проявляют себя в совершенно неожиданном амплуа - музыкантов, актеров, певцов.

Идея проведения асеановских «капустников» родилась практически одновременно с созданием Регионального форума по безопасности (АРФ), который существует с 1994 года. Концерты, завершающие форум, призваны подчеркнуть неформальный характер дискуссий в рамках АСЕАН.

Министры и члены делегаций выступают с шуточными номерами, в которых обыгрывают вопросы, стоящие перед АСЕАН, а также личные особенности и забавные черты друг друга.

К «капустнику» дипломаты зачастую готовятся не менее серьезно, чем к пленарным заседаниям и переговорам. Участники концерта привозят с собой костюмы и реквизит, в свободное от встреч и дискуссий время проводят спевки и репетиции.

Те, кто побывал на предыдущих «капустниках», признают, что выступления российской делегации неизменно пользуются большим успехом. Неоднократно после концерта к «артистам» из МИД России выстраивалась очередь из желающих поздравить с удачным номером. Первым из российских министров на гала-концерте выступил Евгений Примаков - в 1997 году в Куала-Лумпуре»¹⁶.

С каждым годом «капустники» на асеановских региональных форумах становились все популярнее, причем и российская, и американская делегации участвовали в них весьма охотно и даже азартно. Вспоминает известный российский дипломат-востоковед А.П.Лосюков, в 1997-1999 годах возглавлявший Второй департамент Азии МИД России: «Нам пришла в голову мысль сделать с американцами совместный номер. Такого в мировой дипломатии еще не было. Американские партнеры эту идею поддержали.

Вместе мы решили, что хорошей основой для выступления мог бы стать сюжет знакомого всем бродвейского мюзикла «Вестсайдская история». Но дело ведь не только в музыке: надо было переделать слова песен, да так, чтобы текст был и занятным, и приемлемым для российской и американской сторон. А это уже политика.

Я написал первый вариант текста - на английском языке и в стихах - и передал его американцам. Это была острая политическая сатира. Как и следовало ожидать, коллеги из Госдепартамента США предложили его полностью переписать. Начались практические полноценные дипломатические переговоры по переписке, продолжавшиеся несколько месяцев: я отправлял своему партнеру наши соображения, он возвращал мне проект с поправками и встречными предложениями.

После довольно длительных и сложных дискуссий текст был наконец согласован. Я пошел с ним к министру. Е.М.Примаков сухо спросил: «Ну, что вы там написали?» Он взял у меня бумаги и занес над ними ручку. Я с ужасом подумал про себя: «Если Евгений Максимович сейчас начнет править с таким трудом согласованный текст, о совместном выступлении можно забыть - мы уже не успеем его заново согласовать…» Но слова песни министру понравились, и он попросил внести в них минимальные исправления».

Однако теперь надо было отрепетировать арию. Предполагалось, что ее будут исполнять руководители внешнеполитических ведомств России и США. В этом, собственно, заключался главный сюрприз - Е.М.Примаков и М.Олбрайт поют на сцене дуэтом арию влюбленных! Провести «спевку» можно было, естественно, только по прибытии в Манилу.

Дело облегчало одно немаловажное обстоятельство. Как известно, с М.Олбрайт у Е.М.Примакова сложились очень добрые личные отношения. Евгений Максимович ценил в ней не только ее профессиональные, но и человеческие качества - «отсутствие напыщенности» и «располагающую непосредственность». Высоко оценивал он и артистические данные своей партнерши. Вспоминая неформальный концерт после 4-й сессии АРФ в июле 1997 года, он пишет: «Как взорвался аплодисментами зал, когда… в Куала-Лумпуре Мадлен в сопровождении своей делегации прекрасно исполнила песню Мадонны на специально написанный остроумный текст о внешней политике США!»¹⁷

Репетицию удалось организовать всего лишь одну и лишь за день до выступления. Но это был действительно редкий, памятный для всех участников вечер. Собрались в номере у госсекретаря, атмосфера была почти домашняя. Евгений Максимович в кресле и Мадлен Олбрайт, взобравшаяся с ногами на диван, со «шпаргалками» в руках весь вечер распевали знакомую мелодию с новыми словами, то и дело отвлекаясь на шутки и посторонние разговоры. По свидетельству очевидцев, поначалу мало что получалось, но когда на следующий день артисты вышли на сцену, произошло чудо - так слаженно, в унисон пели два министра!

Сам Е.М.Примаков сочно рассказывает об этом «шедевре» в своей книге «Минное поле политики»:

«НАТО включила в себя Венгрию, - пропела Мадлен Олбрайт на музыку Бернстайна «Вестсайдская история».

«Это самая большая ошибка, - пропел я в ответ на ту же музыку. Зал, в котором присутствовали все делегаты, «одобрительно неистовствовал»¹⁸.

Сегодня российско-асеановское партнерство, отметившее в этом году свое 20-летие, выходит на невиданные ранее горизонты. На третьем саммите Россия - АСЕАН в мае 2016 года в Сочи была достигнута договоренность о выведении его на уровень стратегического партнерства. В этот юбилейный год мы, разумеется, не можем не вспомнить о том, что у истоков диалогового партнерства стоял Е.М.Примаков.

Большой рывок был сделан в середине 1990-х годов и в двусторонних отношениях России со многими странами ЮВА - Вьетнамом, Индонезией, Малайзией, Таиландом. Это не значит, что в предшествующие десятилетия наша страна слабо развивала отношения с азиатскими государствами. Отнюдь нет. У Советского Союза всегда было в Азии много союзников и друзей. Не следует забывать о том, что именно СССР внес решающий вклад в национальное освобождение народов этого региона от колониального ига, оказал огромную помощь многим странам АТР в достижении независимости, защиты своего суверенитета от внешней агрессии, создании основ государственности. Фундамент современной промышленности Китая, Индии, Вьетнама, Лаоса, Камбоджи, Индонезии, Монголии, Мьянмы, Бангладеш, Афганистана был заложен в немалой степени благодаря масштабной помощи СССР. Костяк инженерно-технической и творческой интеллигенции этих государств был подготовлен в советских вузах или советскими специалистами, направленными для оказания содействия этим молодым социалистическим и развивающимся странам Азии. Политика СССР в отношении азиатских стран была, конечно, в значительной степени идеологизированной, но последовательной и честной.

Затем настали трудные для нашей страны времена, отразившиеся и на активности России в этой части мира. Однако начиная со второй половины 1990-х годов сотрудничество с партнерами по АТР начинает приобретать качественно иной характер - характер целенаправленной, системной политики, нацеленной на приоритетное развитие всестороннего, многопланового взаимодействия.

После того, как в 1989 году были нормализованы отношения с КНР, началось интенсивное сближение наших двух стран на базе созвучия подлинных интересов, взаимной выгоды и урегулирования проблем, доставшихся нам в наследство от прошлого. Это привело в 1996 году к формированию между Россией и Китаем отношений стратегического партнерства, которое пять лет спустя, в 2001 году, было «сцементировано» Договором о добрососедстве, дружбе и сотрудничестве.

Производными от этих новых отношений стали беспрецедентные соглашения между Россией, Китаем, Казахстаном, Киргизией и Таджикистаном - в апреле 1996 года было подписано Соглашение об укреплении доверия в военной области в районе границы, а в апреле 1997 года - Соглашение о взаимном сокращении вооруженных сил и вооружений в районе границы. Е.М.Примаков высоко оценил многолетнюю кропотливую работу, проделанную российскими и китайскими экспертами, и всемерно форсировал ее завершение.

На саммите с участием глав пяти государств в апреле 1996 года в Шанхае появилась идея - проводить отныне такие встречи на регулярной основе. Так возникла «Шанхайская пятерка». В 1997 году пять лидеров вновь собрались в Москве, в 1998 году - в Алма-Ате. Примечательно, что в связи с невозможностью участия в алма-атинском саммите Б.Н.Ельцина Россию на нем представлял министр иностранных дел Е.М.Примаков. «Россия будет самой активной участницей «пятерки»»¹⁹, - заявил он тогда.

Это заявление не было голословным. Министр прилагал целенаправленные усилия по укреплению «Шанхайской пятерки». К ее бишкекскому саммиту в 1999 году уже началось формирование рабочих механизмов нового, пока еще неформального объединения, а на душанбинском в 2000-м было принято решение об учреждении новой организации. 15 июня 2001 года главами пяти государств и Узбекистана была подписана Декларация о создании ШОС.

Одним из государств-наблюдателей при ШОС и наиболее реальных кандидатов на вступление в эту организацию в качестве полноправного члена является Иран. Значение Тегерана как важного партнера нашей страны Е.М.Примаков отмечал в своих мемуарах особо. «Иран - соседняя страна, которую связывают с нами многие десятилетия взаимовыгодных отношений. Эти отношения не прерывались и включали в себя не только сильный экономический элемент, но с середины 1990-х годов и политическое сотрудничество, особенно по тем вопросам, где у нас сблизились интересы»²⁰.

Говоря о роли Е.М.Примакова в развитии сотрудничества со странами Азии, нельзя не сказать несколько слов и об Афганистане. После ухода советских войск из этой страны, в феврале 1989 года, там некоторое время сохранялся статус-кво, но с падением власти НДПА Афганистан погрузился в хаос гражданской войны. Моджахеды взяли Кабул, но вскоре были выбиты оттуда новым опасным игроком на афганском поле - движением «Талибан». Развитие российско-афганских отношений на некоторое время прервалось.

Известный российский афганист и видный дипломат М.А.Конаров-ский вспоминает, что Е.М.Примаков и в свою бытность министром, и после перехода на другие должности неизменно уделял теме Афганистана самое пристальное внимание.

«В феврале 2002 года я встретился с Е.М.Примаковым, который тогда занимал должность Президента ТПП России, накануне выезда в Кабул в качестве посла России в Афганистане. Евгений Максимович изложил свое видение ситуации в постталибском Афганистане и вокруг него. Примечательно, что наши оценки во многом совпали, что для меня было весьма вдохновляющим перед началом работы в очень непростых условиях страны пребывания. В изложении своих мыслей Евгений Максимович не только проявил широту мышления профессионального востоковеда и политика, но и качества эксперта со стратегическим видением процессов, глубоко владеющего существом конфликта в этой стране. В числе его конкретных советов была не пользовавшаяся в те годы достаточной поддержкой идея о необходимости налаживать широкие контакты с афганскими пуштунами и их лидерами, а не отдавать - по старинке, в традициях советских времен - предпочтение преимущественно национальным меньшинствам северных районов Афганистана. С его стороны я получил и полную поддержку целесообразности создания при ТПП Российско-афганского делового совета или какой-либо иной структуры для вывода из забвения двустороннего торгово-экономического сотрудничества, что приобрело конкретные очертания уже осенью 2002 года в ходе визита в Москву тогдашнего министра иностранных дел Афганистана А.Абдуллы во время его встречи с Е.М.Примаковым».

Интерес к вопросам многосторонней дипломатии в АТР у Евгения Максимовича зародился давно, когда первые региональные структуры еще только делали робкие шаги по пути своего становления. Думаю, что он предвидел, какое большое будущее принадлежит в этом регионе многосторонним организациям и форумам. В середине 1980-х годов одним из таких объединений в формате «второй дорожки» был Совет Тихоокеанского экономического сотрудничества (СТЭС). Е.М.Примаков стал главой российской делегации в СТЭС. Сохранились воспоминания коллег о работе в этом форуме: «Участникам встречи Тихоокеанского совета экономического сотрудничества, проходившей в Осаке в мае 1988 года, запомнилось его яркое пятиминутное выступление, в котором Советский Союз был представлен в качестве полноправной региональной державы с разветвленными интересами и конструктивными намерениями»²¹.

Е.М.Примаков был избран первым председателем Советского национального комитета по азиатско-тихоокеанскому экономическому сотрудничеству (СНКАТЭС), образованного по его же инициативе в 1988 году и проложившего дорогу к членству России в форуме «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС). «Исключительно в стиле Примакова, незамедлительным практическим шагом стала организованная им блиц-поездка рабочей группы СНКАТЭС в Благовещенск, Южно-Сахалинск, Владивосток и Хабаровск. Состоялись многочисленные деловые встречи и откровенные беседы с руководителями регионов, директорами предприятий, учеными. Осенью 1988 года, в тогда еще «закрытом» Владивостоке, под руководством Е.М.Примакова была проведена беспрецедентная по числу и представительности участников международная встреча «Азиатско-Тихоокеанский регион: диалог, мир, сотрудничество»²².

Но это было только начало. Придя в МИД, Е.М.Примаков обратил на разворачивавшиеся процессы региональной интеграции пристальное внимание.

Принципиально важно отметить, что, выстраивая два десятилетия назад активное сотрудничество со своими восточными соседями и региональными центрами силы, Россия последовательно вела линию на подключение к процессам многостороннего сотрудничества в АТР. В 1996 году наша страна стала участником Регионального форума АСЕАН по безопасности. Тогда же за подписью министра иностранных дел России Е.М.Примакова были направлены письма с выражением готовности присоединиться к форуму «Азия - Европа» (АСЕМ). Процесс вступления в это объединение растянулся на полтора десятилетия, но в конце концов был успешно завершен.

В 1998 году Россия, по выражению Евгения Максимовича, «после долгих мытарств и дипломатических усилий» вступила в форум «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество» (АТЭС). Он сам представлял Россию на первом с участием нашей страны саммите АТЭС в октябре 1998 года в Куала-Лумпуре, хотя предполагалось присутствие на нем Президента Б.Н.Ельцина. Из воспоминаний Примакова: «16 октября 1998-го президент отменил свою поездку в Малайзию, где был запланирован саммит государств Азиатско-Тихоокеанского региона. Россия должна была быть представлена на этой встрече впервые после того, как нас наконец-то приняли в состав АТЭС. Вместо президента в Малайзию полетел я»²³.

Эта линия была продолжена и после перехода Е.М.Примакова на работу в правительство. В 2002 году Россия участвовала в Первом саммите Совещания по взаимодействию и мерам доверия в Азии (СВМДА) и стала участником Диалога по сотрудничеству в Азии (ДСА), в 2004 году присоединилась к Договору о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии, в 2010-м была принята (вместе с США) в состав участников Восточноазиатских саммитов (ВАС) и одновременно с Австралией и Новой Зеландией - в АСЕМ. Свидетельством высокой оценки региональным сообществом нашего деятельного участия в делах АТР стало предоставление России права проведения саммита АТЭС во Владивостоке в 2012 году.

Значение сотрудничества со странами АТР для нашей страны обусловлено тем, что на него мы возлагаем особые надежды в плане социально-экономического подъема российских регионов Сибири и Дальнего Востока. После совещания по рассмотрению этого блока вопросов, которое состоялось под председательством Президента России в июле 2010 года в Хабаровске, была разработана Комплексная программа действий по укреплению позиций России в АТР.

В последние годы там происходят колоссальные перемены. В.В.Путин назвал развитие Дальнего Востока «приоритетом России на весь XXI век». Способствовать решению этой задачи призван и «восточный вектор».

Велико теоретическое наследие Е.М.Примакова, дальновидные предсказания которого уже начинают сбываться. Выступая 2 июля 2015 года на вечере памяти патриарха нашей дипломатии в МИД России, С.В.Лавров сказал: «Е.М.Примаков, без преувеличения, - автор ключевых направлений нашей внешнеполитической доктрины, которые на протяжении почти двух десятилетий сохраняют свою актуальность. Прежде всего, это независимый, самостоятельный внешнеполитический курс страны, ее открытость к сотрудничеству с любым другим государством, группой государств на равноправной, взаимоуважительной, взаимовыгодной основе»²⁴.

По словам С.В.Лаврова, Евгению Максимовичу принадлежит концептуальное первенство в формулировании доктрины многополярного мира, которую нередко и совершенно справедливо называют «доктриной Примакова». Если в 1990-х годах кому-то эта формула могла казаться идеологизированной утопией обиженной России или умозрительной конструкцией оторванных от жизни ученых, то сегодня формирование полицентричного мироустройства упорно пробивает себе дорогу на фоне тщетных попыток утрачивающего свое былое доминирование Запада любыми силами удержать мир под своим единоличным контролем.

Тезис о разноуровневой евразийской интеграции был высказан Е.М.Примаковым задолго до того, как эта истина овладела умами других ученых и политиков. Он был убежден, что выделение в этом процессе «интеграционного ядра» необходимо и неизбежно. Его вывод подтвержден жизнью - созданием 1 января 2015 года Евразийского экономического союза (ЕАЭС).

Е.М.Примаков был первым, кто заявил о возможности сотрудничества России, Китая и Индии. И в это тоже поначалу мало кто верил. Но идея «тройки» уже вскоре, в конце 1990-х годов, была материализована в виде механизма трехстороннего диалога РИК - по первым буквам в названиях трех стран.

Об этом в своем знаменитом стихотворном поздравлении Е.М.Примакову с 80-летним юбилеем упомянул С.В.Лавров:

«А знаменитый треугольник -

Пекин, Нью-Дели и Москва?

Сперва казалась мысль крамольной,

А «тройка» - вот она, жива!»

Но «тройка» дала толчок еще более масштабным процессам. В 2006 году на международном небосклоне появился новый перспективный форум, получивший название «БРИК». В 2011 году с присоединением ЮАР он превратился в БРИКС. Сегодня это одно из наиболее динамично развивающихся объединений государств, влияние которого на мировую политику, глобальное управление и реформирование международных экономических отношений трудно переоценить.

За минувшие десятилетия до неузнаваемости преобразилось и другое детище Евгения Максимовича и его соратников - «Шанхайская пятерка», превратившаяся в 2001 году в Шанхайскую организацию сотрудничества (ШОС). Молодая региональная организация, созданная в целях укрепления дружественных отношений между странами-соседями и совместной борьбы с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом, ШОС набрала невиданные ранее обороты. Она прирастает новыми темами - такими, например, как противодействие наркоугрозе и многостороннее экономическое сотрудничество - и новыми членами. Принято решение о приеме в ШОС Индии и Пакистана, что обещает коренным образом изменить региональный ландшафт. Более десятка государств уже являются наблюдателями при ШОС или партнерами по диалогу, а всего «шосовская семья» включает в себя 18 стран. И интерес стран региона к ШОС неуклонно растет.

Как ядерная держава и постоянный член Совета Безопасности ООН, Россия несет особую ответственность за поддержание международного мира и безопасности. В этой связи нас не может не тревожить наличие в АТР острых очагов напряженности на фоне дефицита доверия и отсутствия надежной, юридически оформленной системы безопасности. Вот почему наша страна настойчиво выступает за формирование в этой части мира новых начал безопасности, свободных от конфронтационной идеологии, в пользу формирования в АТР всеобъемлющей, открытой и инклюзивной архитектуры безопасности и сотрудничества, основанной на принципах международного права, взаимного доверия и уважения интересов друг друга, неиспользования силы или угрозы силой, мирного разрешения споров. Наиболее четко эти требования к новой парадигме отношений были сформулированы в середине 1990-х годов.

В русле этих подходов в 2010 году Москва и Пекин выступили с совместной российско-китайской инициативой по укреплению региональной безопасности. Ее принципиальная поддержка асеановскими партнерами послужила основой для запуска исключительно важного диалога, который ведут сейчас все ключевые участники регионального сообщества в рамках Восточноазиатских саммитов.

Когда говорят, что Е.М.Примаков «энергично и творчески продвигал позитивную повестку дня в мировых делах, способствовал выстраиванию коллективных усилий по поиску ответов на глобальные вызовы при опоре на международное право»²⁵, это имеет прямое отношение к «восточному вектору» внешней политики России, который начертил этот незаурядный человек.

Евгений Максимович был мудрым и трезвым политиком. Указывая на важность разворота России лицом к Азиатско-Тихоокеанскому региону, он глубоко понимал необходимость для такой страны, как наша, сбалансированной внешнеполитической и внешнеэкономической стратегии. «Сила нашей внешней политики, - говорил он, - в максимальном охвате различных государств и особенно в развитии отношений с азиатскими странами. При такой конфигурации нам будет легче иметь дело и с Западом»²⁶.

Неслучайно в его последнем публичном выступлении в январе 2015 года на заседании «Меркурий-клуба» были такие слова: «Можно ли говорить о переориентации России на Восток? Отвечаю: это не так. Россия хотела бы нормализовать отношения с США и Европой, но игнорировать быстровозрастаемое значение Китая и других стран, входящих в «Азиатско-тихоокеанское экономическое сотрудничество», было бы неразумно».

В каком-то смысле это - политическое завещание Е.М.Примакова.

¹Концепция внешней политики Российской Федерации // Дипломатический вестник. Специальный выпуск. 1993. Январь. С. 3.

²Там же. С. 5.

³Иванов В.И. Евгений Максимович Примаков и место России в АТР // http://alipina.viperson.ru/articles/evgeniy-maksimovich-primakov-i-mesto-rossii-v-atr

⁴Панов А.Н. О Японии. Очерки и исследования дипломата. М.: ОЛМА Медиа Групп, 2014. С. 415.

⁵Медведев Р.А. Визит М.Горбачева в КНР в 1989 году // Новая и новейшая история. 2011. №3.

⁶Трояновский О.А. Через годы и расстояния. История одной семьи. М.: Вагриус, 1997.

⁷Млечин Л.М. Примаков. М.: Молодая гвардия, 2015. С. 115.

⁸Примаков Е.М. Встречи на перекрестках. М.: Центрполиграф, 2015. С. 63.

⁹Там же. С. 182.

¹⁰Гончаров С.Н. Заметки о военно-техническом сотрудничестве Китая с СССР во 2-й половине ХХ века // http://www.synologia.ru/monograph-1531-5

¹¹Панов А.Н. Указ. соч. С. 560-561.

¹²Там же. С. 229-230.

¹³Млечин Л.М. Указ. соч. С. 116.

¹⁴Примаков Е.М. Мир без России? К чему ведет политическая близорукость. М.: Издательский дом «Российская газета». С. 48.

¹⁵www.kommersant.ru/doc/181409