ENGLISHОтмечая 60-летие со дня принятия Всеобщей декларации прав человека, представляется своевременным остановиться на том, от чего мировое сообщество так и не смогло избавиться за прошедшие годы, когда речь идет о правах человека на межгосударственном уровне, - от двойных стандартов. Проблему так называемых двойных стандартов в области международного сотрудничества по вопросам прав человека нередко называют также их политизацией. Не имеет смысла обсуждать вопрос о том, какой из данных терминов более точен. Важно содержание рассматриваемого явления, а именно: использование проблематики прав человека в целях политической выгоды, а не для обеспечения таких прав.
Двойные стандарты встречаются и во внутригосударственной политике, и в деятельности средств массовой информации, и в практике национальных и международных неправительственных организаций, и в межгосударственных отношениях. Кратко их можно охарактеризовать как политическую предвзятость в отношении оценки ситуации в области прав человека.
Сама по себе необъективная реакция по поводу положения с правами человека может быть продиктована эмоциями, политическими симпатиями и антипатиями, мировоззрением в конце концов и заслуживать критики, которая ведется на страницах печати и вообще в средствах массовой информации. Свобода слова допускает возможность отклонения от беспристрастности в подобных случаях, но однозначно ее пределы не установлены.
На уровне межгосударственных отношений существуют определенные международно-правовые рамки, позволяющие разграничить правомерную критику в адрес другого государства в связи с положением в области прав человека и вмешательство в дела, входящие во внутреннюю компетенцию другого государства. Прежде всего необходимо обратить внимание на баланс между двумя основными принципами международного права - принципом уважения прав человека и принципом невмешательства в дела, входящие во внутреннюю компетенцию государств. Последний часто называют принципом невмешательства во внутренние дела, что не совсем правильно, так как к сфере действия этого принципа относятся и внешние дела. Например, государство по своему усмотрению решает вопрос о назначении своего представителя при ООН: это вопрос внешних сношений, входящий во внутреннюю компетенцию государства.
Венская декларация и Программа действий, принятые на Всемирной конференции по правам человека 25 июня 1993 года, стали концептуальным актом, в котором раскрыты основные аспекты принципа уважения прав человека. Однако в ней не содержится какое-либо положение, которое бы прямо предусматривало недопустимость политизации межгосударственного сотрудничества в области прав человека (хотя в главном комитете конференции прозвучало предложение о необходимости прямого закрепления в декларации такого рода положения). В документе нет и термина "двойные стандарты".
Вместе с тем это на протяжении многих лет звучало с трибуны ООН и других международных организаций. Отметим, что эта мысль четко отражена в декларации другими словами. Так, в пункте 5 декларации сказано, что международное сообщество "должно относиться к правам человека глобально, на справедливой и равной основе, с одинаковым подходом и вниманием". В пункте 32 отмечается: "Всемирная конференция по правам человека подтверждает важность обеспечения универсальности, объективности и неизбирательности при рассмотрении вопросов прав человека". В первую очередь именно положение о неизбирательном подходе при рассмотрении вопросов прав человека указывает на недопустимость двойных стандартов. Из этого вытекает, что двойные стандарты можно квалифицировать как нарушение принципа уважения прав человека.
Двойные стандарты ни в коем случае не должны отождествляться с обсуждением на межгосударственном уровне проблем, существующих в различных странах в области прав человека. Еще в Документе Московского совещания Конференции по человеческому измерению СБСЕ 1991 года подчеркивалось, что "вопросы, касающиеся прав человека, основных свобод, демократии и верховенства закона, носят международный характер". Государства-участники заявили, что обязательства, принятые ими в области человеческого измерения, "являются вопросами, представляющими непосредственный и законный интерес для всех государств-участников, и не относятся к числу исключительно внутренних дел соответствующего государства". Очевидно, что международные обязательства и не могут быть вопросами, относящимися исключительно к внутренней компетенции государств, по той причине, что это именно международные обязательства.
И Венская декларация, и Документ Московского совещания представляют собой политические акты и не являются источниками международного права, то есть не носят юридически обязательный характер. Однако оба были приняты консенсусом и могут считаться официальным толкованием принципа уважения прав человека. А Документ Московского совещания, несмотря на свой региональный диапазон, имел важное значение для уяснения соотношения принципа уважения прав человека и принципа невмешательства.
В практике ООН и других международных организаций с начала 90-х годов прошлого века сложилось правило, согласно которому обсуждение ситуаций в области прав человека в отдельных странах и даже рассмотрение индивидуальных случаев не считается нарушением принципа невмешательства. Государства, в адрес которых звучат обвинения в нарушении прав человека, обычно дают ответы по существу поднимаемых вопросов, хотя никто не гарантирует, что мотивы, которыми руководствуются те, кто выступает инициатором их обсуждения, свободны от политической предвзятости.
Претензии (жалобы) на нарушения положений международного договора, касающегося прав человека, могут рассматриваться в экспертном или судебном органе (например, в Комитете по правам человека, учрежденном Международным пактом о гражданских и политических правах, или в Европейском суде по правам человека): однако и в этих случаях также нет абсолютной уверенности в объективности подобных органов во всех рассматриваемых делах.
Особую сложность вызывают оценки тех случаев, когда политическая предвзятость маскируется "искренней" заботой о правах человека. В межгосударственных органах чаще всего конечный результат зависит от соотношения голосов при принятии решений, какое бы значение они ни имели - рекомендательное или юридически обязательное (последний вариант встречается редко).
В какой-то степени право любого государства ставить вопрос о соблюдении прав человека в других государствах способствует неизбирательному подходу к правам человека. С другой стороны, оно открывает дорогу для злоупотребления такой возможностью, то есть для политизации данных вопросов, для более легкой манипуляции двойными стандартами.
Договорные механизмы и процедуры, а также механизмы и процедуры, созданные решениями межправительственных организаций, создают условия для того, чтобы уменьшить вероятность двойных стандартов. При этом на экспертном и судебном уровнях объективность, несомненно, имеет больше шансов на успех, чем в политических органах, хотя политический эффект резолюций такого рода органов может быть различным. Достаточно сравнить резолюции Генеральной Ассамблеи ООН, Парламентской ассамблеи Совета Европы (ПАСЕ) и других международных органов.
Действительно, некоторые резолюции Генеральной Ассамблеи со временем приобрели настолько важное значение, что содержащиеся в них правила стали рассматриваться как общепризнанные, обычные нормы международного права, то есть уже "перешагнувшие" свой рекомендательный характер и превратившиеся в юридически обязательные для всего международного сообщества. Так произошло, например, с положениями Всеобщей декларации прав человека 1948 года. То же самое можно сказать и об определении агрессии, принятом Генеральной Ассамблеей в 1974 году. Прежде всего это относится к статье 3 определения, в которой раскрывается понятие вооруженной агрессии и перечисляются акты, одновременно составляющие содержание вооруженного нападения. Международный суд ООН в решении по делу "Никарагуа против США" от 27 июня 1986 года отметил, что статья 3 отражает международное обычное право.
Резолюции Парламентской ассамблеи Совета Европы как совещательного органа носят рекомендательный характер. Однако они по сравнению с резолюциями Генеральной Ассамблеи ООН чаще политизированы, что отрицательно влияет на их авторитет. Как иллюстрацию можно привести резолюцию ПАСЕ 1633 от 2 октября 2008 года в связи с нападением грузинских вооруженных сил на Южную Осетию и российских миротворцев. ПАСЕ не стала возражать против очевидного факта - начала военных действий с грузинской стороны. Однако затем ПАСЕ большинством голосов обвинила Россию в непропорциональном применении силы, попыталась возложить ответственность на Россию за нарушения прав человека в районах, оказавшихся под ее контролем, и призвала ее отозвать (to withdraw) признание Южной Осетии и Абхазии как самостоятельных государств. Такая резолюция, полностью искажающая действительность, напоминает ультиматум. Она носит откровенный отпечаток двойных стандартов. Фактически она поощряет нарушение и принципа неприменения силы, и принципа самоопределения народов, и принципа уважения прав человека, игнорируя истребление мирного населения Цхинвала.
Парламентарии, проголосовавшие за резолюцию 1633, "забыли" о признании независимости Косова странами Западной Европы и США. Между тем албанцы в Косове, составляя национальное меньшинство в Сербии, в качестве меньшинства не имеют права на самоопределение и, само собой разумеется, на признание независимости, а вправе лишь рассчитывать на специальный режим защиты в рамках Сербии. В отличие от ситуации в Косове, население Южной Осетии и Абхазии, будучи народами, имели и имеют право на самоопределение. Агрессия (в форме вооруженного нападения), предпринятая руководством Грузии, тем более перечеркнула какую-либо возможность их нахождения в ее составе и привела к вполне обоснованному признанию Россией независимости Южной Осетии и Абхазии. Принцип территориальной целостности, на который ссылается резолюция 1633, здесь неприменим.
Обсуждать различные оттенки рекомендаций, принимаемых международными организациями, видимо, не нужно. Следует подчеркнуть другое. Строго международно-правовой эффект имеют решения международных судебных органов и решения Совета Безопасности ООН. Оставим в стороне общий анализ того политического и правового влияния, которое оказывают или могут оказать решения в области прав человека, которые принимают органы, учрежденные государствами. Однако отметим, что использование двойных стандартов, как правило, вызывает именно политическую (в форме официальных заявлений, интервью лиц высокого ранга и тому подобного), а не международно-правовую реакцию. Это можно объяснить в какой-то мере тем, что двойные стандарты, представляя собой, бесспорно, нарушение принципа уважения прав человека, далеко не всегда являются нарушением принципа невмешательства. Так, при рассмотрении проблем в области прав человека в международных органах можно время от времени наблюдать избирательный подход, который свидетельствует о нарушении принципа уважения прав человека, но автоматически не говорит о вмешательстве в дела, входящие во внутреннюю компетенцию того или иного государства. Нет необходимости приводить много примеров - они известны. Можно вспомнить в связи с этим фактическое потворство со стороны Европейского союза откровенному желанию властей Латвии и Эстонии придать статус "борцов за национальное освобождение" латышским и эстонским эсэсовским формированиям.
Вместе с тем двойные стандарты, в том что касается прав человека, в ряде случаев приводят к нарушению принципа невмешательства. Один из характерных примеров - доклады Государственного департамента США о положении в области прав человека в других странах. Не будем комментировать, насколько открыто доклады каждый раз претендуют на вмешательство в дела, относящиеся к внутренней компетенции других государств (этот вопрос периодически освещается на официальном уровне и в СМИ). Что следует отметить, так это уже довольно давно сложившуюся в США практику высказывать мнение о правах человека в других государствах, явно выходящее за пределы, которые допускаются балансом между принципом уважения прав человека и принципом невмешательства, причем это именно официальная оценка. В какой бы закамуфлированной форме ни подавалось, например, намерение оказывать помощь в проведении выборов в другом государстве, оно вряд ли отличается, скажем, от советов относительно сроков проведения выборов и тому подобного. По существу, речь идет об экспорте демократии в "западном варианте", который ничем не лучше экспорта революции. То и другое, несомненно, нарушают принцип невмешательства.
Есть региональные политические и международно-правовые нормы, которые могут быть более детальными в отношении процедуры проведения выборов, многопартийности и некоторых других важных вопросов. Это уже упоминавшиеся положения Документа Московского совещания Конференции по человеческому измерению, в котором обрисована модель демократического государства, и ряд норм конвенций Совета Европы (прежде всего Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод и протоколов к ней). Необходимо указать на то, что политические нормы во многих случаях либо получили закрепление в соответствующих международных договорах, либо постепенно приобрели характер международно-правовых обычных норм.
Региональные нормы не представляют собой проявление избирательности в подходе к правам человека - они конкретизируют нормы более общего плана применительно к специфике стран данного региона. Региональные нормы должны исключать любую избирательность и не должны использоваться как основание для умаления или отрицания общих стандартов в области прав человека. В пункте 5 Венской декларации и Программе действий подчеркнуто: "Хотя значение национальной и региональной специфики и различных исторических, культурных и религиозных особенностей необходимо иметь в виду, государства, независимо от их политических, экономических и культурных систем, несут обязанность поощрять и защищать все права человека и основные свободы".
Пример двойных стандартов - нежелание Европейского союза что-либо предпринять в связи с явно политическим процессом над В.Ярузельским и требованием польских властей к своим гражданам заявить о причастности к сотрудничеству с прежними властями. Уместно отметить, что политические и правовые нормы в области прав человека, в частности относящиеся к демократии, свободе убеждений и праву их защищать, являются одинаково признанными в ОБСЕ, Совете Европы и Европейском союзе (независимо от того, что Россия не входит в Европейский союз). Это еще раз подтверждается Меморандумом о взаимопонимании между Советом Европы и Европейским союзом от 23 мая 2007 года, подписанным председателем Комитета министров Совета Европы и генеральным секретарем Европейского союза. Более того, свобода убеждений - общепризнанная норма на универсальном уровне.
Противодействие со стороны одного государства использованию двойных стандартов в сфере межгосударственного общения, когда речь идет о правах человека, зависит от серьезности отклонений и нарушений другим государством политических и международно-правовых норм. Однако и в этих случаях возможны преувеличение или преуменьшение последствий ущерба, наносимого такими отклонениями и нарушениями (также по политическим мотивам).
Государство, которое обвиняют в нарушении прав человека, может в том или ином виде дать официальную оценку двойным стандартам, применяемым в отношении него. Помимо этого, оно может инициировать рассмотрение соответствующего вопроса в международных организациях (например, в ООН). Но и при достижении определенного успеха - осуждения (что маловероятно), выражения озабоченности, сожаления и тому подобного - результат будет не международно-правовым (то есть обязывающим кого-либо юридически), а политическим. Тем не менее эффект иногда может оказаться ощутимым. Государства нередко довольно болезненно воспринимают критику в свой адрес и стремятся принять хотя бы косметические меры, чтобы избежать дальнейшей критики.
Заслуживает внимания как своего рода препятствие политике двойных стандартов недавняя резолюция Генеральной Ассамблеи ООН от 8 октября 2008 года, в которой содержалась просьба к Международному суду ООН вынести консультативное заключение (advisory opinion) о правомерности провозглашения независимости Косова. Ранее резолюция Совета Безопасности ООН 1244 (1993 г.), являющаяся обязательной, поставила точку на так называемой гуманитарной интервенции стран - членов НАТО против Югославии. В ней сказано, что Косово - часть Югославии (в настоящее время Сербии). Консультативное заключение Международного суда должно отразить мнение Суда - самого авторитетного в области международного права органа ООН, с которым члены ООН так или иначе будут считаться.
В одностороннем порядке государство может в качестве противодействия двойным стандартам прибегнуть к реторсиям (ответным ограничительным мерам). Так, если какое-либо государство вводит ограничения на выдачу въездных виз гражданам другого государства, то "пострадавшее" государство может в ответ ввести подобные же меры в отношении граждан государства, инициировавшего ограничения.
Теоретически возможно также применить в качестве крайних международно-правовых мер индивидуального характера репрессалии (ответные меры, которые, если бы были применены государством первым - не в ответ на совершающееся международное правонарушение, - сами представляли бы собой международное правонарушение). В качестве примера репрессалий можно привести зеркальный ответ государства на произвольный массовый отказ в выезде своим гражданам с территории другого государства.
Практическое использование репрессалий в качестве противодействия двойным стандартам вряд ли целесообразно. Это действительно крайняя мера, которая способна вызвать резкое ухудшение международной обстановки и к тому же имеет ряд ограничений.
В частности, она не должна затрагивать права человека, не должна превращаться в ответные нарушения прав человека. В статьях об ответственности государств, подготовленных Комиссией международного права ООН и принятых к сведению Генеральной Ассамблеей ООН в резолюции 56/83 от 12 декабря 2001 года ("Ответственность государств за международно-противоправные деяния"), осторожно говорится о контрмерах. Следует иметь в виду, что данная резолюция является рекомендательной.
Государство может воспользоваться статьей 41 Международного пакта о гражданских и политических правах. Статья предусматривает рассмотрение Комитетом по правам человека претензий (сообщений) одного государства - участника пакта к другому по поводу невыполнения последним своих обязательств по пакту. Эта процедура может быть использована и для противодействия двойным стандартам в том, что касается положений пакта. Россия признает компетенцию Комитета рассматривать такого рода претензии. Однако решения Комитета не являются юридически обязательными, нося, по существу, политический характер.
Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод также предусматривает возможность рассмотрения межгосударственных претензий. Любой участник конвенции может передать в Европейский суд по правам человека вопрос о любом предполагаемом нарушении положений конвенции и протоколов к ней. И здесь есть путь к тому, чтобы избавляться от двойных стандартов. Однако, в отличие от пакта, конвенция предусматривает вынесение юридически обязательного решения. До сих пор, что характерно, государства не проявляют активности в отношении использования данных процедур.
В соответствии с резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН от 15 марта 2006 года был учрежден Совет по правам человека в качестве ее вспомогательного органа. В задачи Совета входит, в частности, проведение периодических обзоров о выполнении "каждым государством его обязательств и обязанностей в области прав человека таким способом, который обеспечивает универсальность охвата и одинаковое отношение ко всем государствам". Это шаг вперед в межгосударственном сотрудничестве в области прав человека, включая и стремление устранить двойные стандарты. В то же время необходимо учитывать, что сами обзоры обладают морально-политической, а не юридической силой. Было бы бесполезным благодушием надеяться, что наиболее совершенные международные механизмы и процедуры помогут изжить проблему двойных стандартов. Все же трезвый взгляд на нее говорит о реальной возможности противостоять двойным стандартам.
