РОЗЫ И ТЮЛЬПАНЫ, переливающиеся всеми красками, благородные лилии, надменные георгины, скромные ромашки и примулы, экзотические астрамерии, охапки сирени - розовой, белой, а рядом букет сныти - сорняка, неподалеку алые грозди калины на снегу. Разве это не Эдемский сад или сказка о 12 месяцах, когда воедино соединяется несоединимое? Нет, это мы на юбилейной выставке народного художника России Сергея Николаевича Андрияки. Более 1500 его акварельных работ - от полотен, измеряющихся квадратными метрами, как "Родина", до небольших эскизов, карандашных набросков - расположились в залах московского Манежа.

Тончайшие нюансы каждого цвета радуги, точность изображения дарят ощущение острого, свежего запаха ландыша или вкуса сладчайшего сока арбуза. Буйство ярчайших красок в изображениях цветов перемежается с однотонностью картин, отображающих пейзажи родной земли, ее просторы, ее щемящую неброскую красоту. Взгляд останавливает небольшая картина "Предчувствие весны". Еще лежит снег, довольно сумрачно, нет еще первых проталин, но есть это еле уловимое на интуитивном уровне чувство скорого пробуждения природы. "Первый снег" напоминает о детской радости, искреннем удивлении, когда темная осень  вдруг озаряется этим чистым, слепящим белизной снегом. "Сырая зима" - все в сером цвете, снег рыхлый, набухший. Стоишь и ежишься, так и кажется, что пропитываешься сыростью.

Отвечая на вопросы гостей выставки, почему он избегает социальные темы, Сергей Николаевич ответил: "Я стараюсь обращаться к вечным темам". В этом можно воочию убедиться, рассматривая такую знакомую и такую по-новому открываемую природу родной земли во всем ее разнообразии, во все времена года, в любое мгновение дня, ночи… Его картины проявляют чувства любви к своей земле, своим просторам пронзительнее, чем любые слова о патриотизме.

Андрияка много пишет храмы, монастыри, церкви, часовни. Одни имеют точный адрес: "Церковь Вознесения на Гороховом поле", "Донской монастырь" - в Москве, "Часовня Александра Невского в Ярославле", "Церковь в деревне Караваево". Другие составляют главный фокус пейзажа, хотя и не упоминаются в названии. Так, к примеру, в "Ранней весне в Костроме" художник любуется залитым весенним солнцем храмом, рядом в тени угол дома с сосульками у крыши. А на картине "Садовые участки под Красноармейском" за неказистыми крохотными участками и ветхими построечками просматривается красивейшее храмовое сооружение. Примеров подобного несть числа: это и "Дворик на Пятницкой", и "Летний полдень", и огромная панорама "Москва под дождем", и "На Петровском бульваре", и "Яузский бульвар". Кстати, тема бульваров - это отдельная любимая тема исторической части сохраненного городского пейзажа.

Картины писаны художником во многих городах и уголках России, где сохранился колорит старины, где в домах жило не одно поколение, где все говорит о талантах и умении людей создавать и ценить красоту. Он рисует в Новгороде, Устюге, Голутвине, Коломне, Ярославле, Иванове, Серпухове и множестве других мест. Но его патриархальная Россия - не лубок, не взывает к "квасному" чувству.

Просты и глубоки также циклы его картин о Бельгии, Англии, Франции, Италии, Черногории и многих других краях и странах. Подобно космонавтам, повидавшим Землю из космоса и удивившимся ее малой величиной, он своими картинами как бы говорит: "Земля мала, прекрасна, каждый ее уголок чуден и неповторим, надо сберечь эту красоту для потомков".

По признанию художника, ему "не близка усредненная культура западных пластиковых безликих домов, ненавистен "город желтого дьявола", но особняком стоят искусство и культура прошлого". Посему и за рубежом он отображает необычное в обычном. Рисует и малые эскизы, и огромные полотна, как "Панорама Зальцбурга", "Панорама Берна". С последней связана история. Картина была показана в Манеже в 1994 году. Один житель Берна, посетивший выставку, нашел на этой громадной картине, наверное с тысячью домов, свой дом, свои окна, был потрясен точностью воспроизведения, умолял продать картину.

В Англии его восхищают величественные замки из серого камня, их внутреннее убранство. Английские интерьеры, культура которых не прерывалась никогда (в отличие от нашей страны, где было когда-то понятие "дворцовые интерьеры", а потом - провал, пустота, когда несколько поколений слыхом не слыхивали о дизайне жилища), стали для него отдельной темой. Он одинаково увлеченно изображает и "Палату лордов", и "Палату общин", и "Интерьер ванной комнаты" - как никто другой ни до ни после.

Художник Сергей Андрияка предстал перед публикой и как романтичный писатель-пейзажист, как благодарный эссеист, трепетно относящийся к былому историк. Мгновения его жизни выражены так же просто, прозрачно, искренне, как и его картины.

Трогают душу воспоминания о его крестном - архимандрите Сергии, его семье. Понимаешь истоки духовности художника. С детства он ощутил на себе влияние нравственных, искренних людей - истинных христиан. Как вспоминает Андрияка: "Каждый, кто попадал в этот дом, ощущал такую любовь и такую заботу, что не мог не ответить тем же". А любовь эта выражалась просто - в блюдце ягод у постели, когда поутру открываешь глаза, или разрешении не участвовать в общей работе, а заниматься любимым делом - рисовать. От матушки Серафимы, по признанию художника, он получил главное  - любовь к природе, потому что она восторгалась всему живому, будь то первоцвет, белки и птицы или сосулька, выросшая за окном.

Вспоминая о годах учебы, о постижении мастерства, художник подчеркивает, что понравившийся пейзаж он пытался не фотографически перенести на лист, а создать образ, настроение, созвучное тому, что посетило его. Поэтому зачастую он писал под музыку, подбирая соответствующую. На выставке представлены несколько необычных работ подобного рода. Таков "Вечерний мотив (на музыку Вагнера)". Скорее ночь, чем вечер. Темные сосны, темные дома с одним-двумя запоздалыми огоньками. Небо - то ли в предвестии грозы, то ли после нее. Настрой от этого какой-то тревожно-напряженный, нерадостный. И уж совсем не свойственное Андрияке - "Ощущение смерти (Реквием Моцарта)". Неясные потоки, всполохи, темнота внизу с устремлением к какому-то неясному свету вверху…

Картины Андрияки несут свет, добро, чувство наполненности красотой. Все. Кроме одной. Она помещена как-то автономно, в закутке, и ее сам автор назвал "комком отрицательной энергии, выплеснутой с силой на листок бумаги". "Пожар в Манеже" случился за несколько часов до того, как туда должны были завезти для очередной выставки картины Андрияки и учеников его школы. Надо ли говорить, что пережил тогда Мастер?

Кроме собственно творческих дел у художника масса проблем и забот. Он активно занимается созданием в Москве нового высшего учебного заведения - Академии акварели и изящных искусств. Он придумывает для Москвы и ее жителей разные сюрпризы. Так, поезд в метро превратил в выставку акварели.

Андрияка - директор Школы акварели, что в старом районе Москвы, в бывшей Немецкой слободе. Само здание напоминает немецкую "кирху". Наш же журнал - напротив. Так что мы - соседи. Добрые. Уже много лет. Каждый год на наших глазах проходят этюды "на пленэре", когда абитуриентам предлагается написать с натуры, чаще всего само здание школы, иногда и наше. Нам приятно. Дело Мастера продолжается, его труд и вдохновение живут в его учениках. А сам он - полвека разве возраст для Творца - долгие лета будет дарить нам свой талант и свои деяния.

Ольга Ивлиева

Обозреватель "Международной жизни"