Исламский мир, вступивший недавно в 1437 год (по хиджре) своей истории, переживает в наши дни фундаментальный кризис, пожалуй, один из острейших и судьбоносных со времени возникновения ислама в раннем средневековье. В немалой степени этот кризис зависит от положения дел в самом исламе, обострения разногласий между различными его течениями и школами. По-видимому, такова эволюционная логика развития всех монотеистических мировых религий, к примеру христианства, прошедшего через эпоху религиозного «ренессанса» и горнило инквизиции и нашедшего наконец свое сбалансированное место в жизни человеческой цивилизации.

В отличие от христианства, занявшего свою нишу в духовной жизни общества и оказывающего лишь опосредованное воздействие на политику (кстати, все более сокращающееся, особенно в Западной Европе), ислам, напротив, по крайней мере в значительной части мусульманской «уммы», активно и непосредственно участвует в политической жизни и даже формировании внешнеполитического курса и отдельных стран, и всего мусульманского мира. Эта «политическая ангажированность» ислама имеет не только и даже не столько положительные стороны, но и, к сожалению, негативный эффект, прежде всего в регионах преимущественно с мусульманским населением, но также в странах и на континентах, где мусульмане традиционно составляют меньшинство жителей (соотношение в их пользу меняется на глазах, особенно в Европе после появления многих сотен тысяч беженцев - адептов ислама).

Нарушение конфессионального баланса в Европе и отчасти в Северной Америке не несло бы за собой столько политических рисков, если бы волны миграции «не оседлали» радикальные исламисты-фундаменталисты (преимущественно салафитского течения в суннизме), малотолерантные не только к иноверцам, но даже к адептам других толков суннизма, таких как шафиизм и ханафизм, не говоря уже о шиизме, который рассматривается салафитами как неисправимая секта и ересь.

Очевидная радикализация ислама, произошедшая на наших глазах, имеет под собой, помимо прочего, вполне объективные причины: с одной стороны, это реакция на «несправедливость» мира, все усиливающееся влияние Запада, в том числе посредством экспорта бездуховности в различных формах, с другой стороны, это попытка найти адекватную форму для сохранения своих традиционных ценностей и духовных устоев через возврат к первоистокам в исламе.

И в этом самая большая проблема ислама, как, впрочем, и других ведущих конфессий, - сохранить позиции в современном и быстроменяющемся мире, не отказываясь от традиций, дающих возможность консервации, хотя бы на обозримый период, политических, экономических и родоплеменных реалий.

И это могло бы пройти более-менее незаметно для остального мира, не появись в суннитском исламе крайне экстремистских и радикальных идей, которые были взяты на вооружение правящими кругами некоторых стран для продвижения своих политических целей и доминирования в арабском и мусульманских мирах. На практике это выразилось в появлении моджахедов, а затем и «Талибана» в Афганистане и Пакистане, наконец, «Аль-Каиды», которым было все равно против кого воевать - советских солдат или, как сейчас, против американцев и их союзников. Венцом этого процесса стало появление «Исламского государства» (ИГ), принявшего нынешнее название после серии трансформаций.

Константой во взглядах всех этих экстремистско-террористических организаций является крайне нетерпимое отношение не только к иноверцам, их культуре и религиозным воззрениям, но даже единоверцам-мусульманам, что неизбежно ведет, и уже привело, к разжиганию межисламских распрей.

Как и на ранней стадии салафитского джихадизма (то есть войны со всеми, кто не соответствует их религиозным и морально-нравственным установкам), в его становлении и географическом распространении большое значение имели деньги, причем большие, и духовная «накачка» ведущих стран суннитского блока, прежде всего Саудовской Аравии, Катара и Турции.

Очевидно, что при этом важную роль сыграли западные разведслужбы, стремящиеся использовать «исламскую пассионарность» для свержения существующих на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Северной Африке правящих режимов (оставляем за скобками представление об их диктаторском и кровожадном характере, которое во многом сформировано пропагандистскими институтами Запада) и создания хаоса, который, однако, быстро вышел за рамки управляемого со стороны западных и региональных покровителей.

Действия моджахедов и «Талибана» в Афганистане в какой-то мере еще можно понять: они воевали на своей территории, не выходя, как правило, за ее пределы, против вторгшихся «агрессоров», чего нельзя сказать об ИГ, которое возникло на землях чужих государств - Ирака и Сирии и состоит, по крайней мере его боевые подразделения, в значительной своей части из граждан других стран.

В этом ключевая разница и несоразмерность угроз, исходящих от ИГ, - экспансия в другие страны, в том числе Северной Америки, Западной Европы, и оголтелое варварство, сокрушающее все понятия о ценности человеческой жизни, уважении к чужой культуре и поликонфессиональности.

Высказываются мнения, что ИГ не имеет ничего общего с исламом. Представляется, что это не совсем правильно. Случилось так, что в исламском мире появились теологи и авторитеты, которые по-своему, выборочно трактуют Коран, хадисы и другие священные мусульманские тексты, способствуя распространению насилия. Основная, подавляющая часть исламской «уммы» осталась на позициях традиционного ислама с его ценностями, чем-то близкими христианским. Другая, меньшая, - скатилась на позиции радикального экстремизма, подпитывающего многочисленные террористические банды. ИГ принадлежит к их числу, прикрываясь авторитетом ислама, чтобы привлечь к себе новых адептов.

Вместе с тем идеология и практика ИГ, очевидно, полностью расходятся с теми традиционными исламскими ценностями и знаниями, которые накоплены за многие века, выражаясь современным языком, полностью разошлись с исламским «мейнстримом». Выборочное, предвзятое использование исламских догматов является не чем иным, как спекуляцией ИГ на исламе, его историческом, духовном и культурологическом авторитете, а привлекаемыми неофитами джихадисты попросту манипулируют.

Нести ответственность за экстремистско-террористические действия ИГ, идущие вразрез с общепринятыми моралью и этикой, должны, наравне с главарями этого квазигосударства, и его финансовые спонсоры, и учредители из числа активных суннитских игроков, прежде всего Саудовской Аравии, Катара и Турции. Они рассматривают действия джихадистов из ИГ сквозь призму борьбы с шиитами, олицетворением которых выступают Тегеран, Дамаск и Багдад, своих узкополитических интересов и экономических задач, что наглядно подтвердили факты контрабанды ИГ нефти и других сырьевых ресурсов в Турцию.

То, что зоной действия ИГ остается Ближний и Средний Восток, а теперь во все большей степени и Африка, и не только Северная, не должно успокаивать живущих на других континентах. От имени ИГ действовали террористы в Париже и Калифорнии, Мали и Нигерии, а также во многих других районах и странах. За ними, если не принять своевременных, быстрых и скоординированных противомер, могут последовать новые террористические эксцессы.

Нет сомнения в том, что для того, чтобы успешно противостоять этому глобальному вызову, необходима мобилизация всех сил и средств, прежде всего отказ от практики Запада и ведущих суннитских игроков Ближнего Востока деления экстремистов и террористов на своих и чужих, более или менее радикальных, - любой терроризм противен цивилизованному миру, он рано или поздно выступит против своих создателей, что наглядно демонстрирует ИГ.

Лишь декларациями о намерениях бороться с террором и формальным созданием коалиций под эти цели дело с места не сдвинешь. Для борьбы с терроризмом, как представляется, необходимо не плодить новые коалиции, которых и без того достаточно, а вплотную заниматься прекращением финансовой подпитки соответствующих организаций.

Заявления, которые были сделаны в середине декабря прошлого года в Эр-Рияде относительно создания антитеррористической коалиции, напоминают в лучшем случае чистую пропаганду, а в худшем - являют собой попытку увести в сторону от намечающегося объединения международного сообщества в реальной борьбе с ИГ и подобными преступными сообществами, углубить конфронтацию с шиитским миром.

Действия джихадистов в корне расходятся с духовной сутью ислама как мировой и авторитетной религии, несовместимы с ценностями цивилизованного мира. В этой связи актуальнейшая задача мировой исламской «уммы» - заклеймить действия ИГ и иже с ним, решительно отмежеваться от них. Такое осуждение со стороны исламских духовных авторитетов и мыслителей, теологических центров, в первую очередь каирского исламского Университета Аль-Азхар и подобных ему, позволило бы реально противодействовать агрессивной пропаганде ИГ, продолжающего успешно вербовать себе новых сторонников.

Свое слово в борьбе с ИГ должны четко и недвусмысленно сказать и Организация исламского сотрудничества, и Лига арабских государств, другие межисламские и межарабские структуры, которые обязаны развенчать права джихадистов выступать от имени всего ислама.

Уверовав в свою безнаказанность, главари ИГ беззастенчиво прикрываются исламом, вольно или невольно дискредитируя его в глазах остального человечества. Более того, провозглашение исламского «халифата» (пока только на подконтрольных ИГ территориях Сирии и Ирака с перспективой включения в его состав чуть ли не полмира) бросает тень на само понятие «халифат»*, (*По представлениям мусульман, укоренившимся со времен средневековья, халифат является высшей формой государственного образования, к которому надо стремиться, по сути, за исключением нюансов, теократической формой правления - когда светская и духовная власть сосредоточены в руках одного авторитетного халифа. По сравнению с ним, чисто светским руководителем в исламском мире являлся султан. В истории ислама наиболее известны Омейядский халифат с центром в Дамаске, просуществовавший около 100 лет, и Аббасидский халифат с центром в Багдаде, который продержался более 500 лет.) а самоназначение главаря ИГ, бывшего заключенного иракской тюрьмы в годы американской оккупации Абу Бакра аль-Багдади (ас-Самарраи), халифом Ибрагимом (по имени внука пророка Мухаммеда) является вопиющим святотатством, так как покушается на святая святых по мусульманской теологической догматике.

Именно поэтому необходимо решительное размежевание ислама с суннитскими джихадистами, лишение их моральной, не говоря уже о материальной, поддержки со стороны ведущих мусульманских стран. В их столицах должны наконец осознать, что действия джихадистов, будь то из ИГ, «Джабхат ан-Нусра» или каких-либо других, подобных им организаций, возлагают на правящие круги этих стран большую долю ответственности за все то, что совершили и могут еще совершить эти варвары. Их действия сильно компрометируют салафизм, выставляя его в качестве идейного вдохновителя насилия, и ведут к углублению раскола исламского мира по линии сунниты - шииты, а в самой среде суннитов - между ханбалитами, с одной стороны, и шафиитами и ханафитами - с другой, что вряд ли в долгосрочных интересах самих Саудовской Аравии, Катара и Турции.

На фоне почти полного замалчивания исламским миром* (*Против ИГ высказались лишь отдельные исламские теологи и философы-такфиристы, в частности авторитетный Абу Мухаммад аль-Магдиси.) преступлений ИГ духовные лидеры российских мусульман (руководство муфтията) решительно их осудили, подчеркнув несовместимость идеологии и практики джихадистов с истинным исламом, его нормами и ценностями. Еще более резкая отповедь по поводу действий ИГ прозвучала в словах главы Чеченской Республики Р.Кадырова, назвавшего главарей ИГ «шайтанами».

Дело теперь за остальным исламским миром, который призван «выбить почву из-под ног» главарей ИГ, лишив их права ссылаться и оправдывать свои действия исламом.