Снова о прошлом: январское восстание 1863 г.

То, что решением польского сейма 2013 г. объявлен Годом Январского восстания 1863 г., не должно вызывать удивления. Во-первых, на 2013 г. приходится 150-летний юбилей тех событий. Во-вторых, и это главное, антироссийские восстания занимают одно из центральных мест в польском патриотическом дискурсе, поскольку национальная идентичность поляков формировалась вокруг идеи противостояния Речи Посполитой, как выразительницы устремлений католической церкви, с православной «схизмой».

История польско-российских отношений знает множество антипольских и антироссийских восстаний. Но, если антипольские восстания приходились, преимущественно, на XVI и XVII вв., когда Россия была не в состоянии уберечь Малую и Белую Русь от польско-католической экспансии, то антироссийские восстания поляков приходятся, в основном, на век XIX, когда Россия, окрепнув и твёрдо став на ноги, превратившись в империю, образовала заслон на пути продвижения Речи Посполитой на восток.   

Все антироссийские польские восстания заканчивались фиаско. Шляхта, как двигатель повстанческого движения, не пользовалась расположением не только у малороссийских и белорусских, но порой, даже польских крестьян (1). Тем не менее, в польской историографии прочно утвердился миф о поддержке повстанческого движения крестьянскими массами, и о шляхте, как социальном классе, понимающем чаяния простого люда, который стонал под гнётом российского императора.

Следует признать, что история всех выступлений поляков против Российской империи – это увлекательная история, повторявшаяся каждые 30 лет: восстание Костюшко (1794), Ноябрьское восстание (1830), Январское восстание (1863). В ней было всё: кровавые стычки, семейные драмы, образцы храбрости и низости и шпионское искусство. Склонность к последнему, кстати, народная молва всегда приписывала полякам, тем более что и сами поляки говорили о принципе libero conspirum – «свободного заговора». Видимо, поляки пользовались достаточной степенью свободы, чтобы иметь возможность жить в соответствии с этим принципом.

Кружок польских офицеров в Санкт-Петербурге – историческое тому свидетельство, ведь членами тайного кружка, подготавливавшего восстание 1863 г., были польские офицеры – слушатели Академии Генерального Штаба Российской империи. Руководил организацией Зигмунт Сераковский, волынский шляхтич, надеявшийся привлечь на сторону поляков малороссийских крестьян (сам Сераковский даже называл себя «украинцем с правого берега Днепра»). Заговорщикам удалось организовать подпольные ячейки в среде офицеров соединений российской армии, дислоцированных на Западной Украине.

Не обходилось без иностранной помощи. После мятежа 1830 г. Франция, основной противник России в Европе, приютила ряд высокопоставленных польских эмигрантов, не отказавшихся от идеи Великой Польши «от моря до моря» (от Балтики до Чёрного моря). В центре Парижа, в старинном отеле «Ламбер», осела консервативная верхушка польской политической эмиграции во главе с графом Адамом Чарторыйским.

Родословная Чарторыйских – отдельная тема. Чарторыйские – потомки православных литовских князей Гедиминовичей. После слияния Польши с Литвою в результате Люблинской унии в 1569 г. последнюю накрыла волна полонизации и окатоличивания. Как результат, литовская аристократия превратилась в аристократию польскую – и по вере, и по языку, и по убеждениям. Чарторыйские были как раз из таких аристократов.

Османская империя, зная о вековых притязаниях Варшавы на часть западнорусских земель, как и Франция, гостеприимно распахнула свои объятия для польской политической эмиграции. А. Чарторыйский обратился к Стамбулу с просьбой открыть польское представительство, на что османы охотно согласились. В 1841 г. А. Чарторыйский послал в Стамбул своего поверенного – Михала Чайковского, а в 1842 г. в Турции появилось местечко Адамполь, названное в честь А. Чарторыйского, и позже переименованное в Полонезкёй (Polonezköy). В Адамполе селились поляки, там же из них формировались вооружённые отряды для войны с Россией. По замыслу А. Чарторыйского, Адамполь должен был превратиться в следующий по значимости центр зарубежной польской эмиграции после Парижа. Сам М. Чайковский остался в Стамбуле надолго, принимал участие в Крымской войне на стороне Турции, приняв ислам и имя Мехмед Садык (в 1872 г. этот стойкий приверженец А. Чарторыйского воспользуется царской амнистией, вернётся в Россию, примет православие и станет горячим сторонником панславизма под скипетром русского царя).

А. Чарторыйский намеревался убедить Стамбул, Париж и Лондон в необходимости создания крупного польского военного соединения для борьбы с Россией на Кавказе. В новую антироссийскую коалицию он мечтал втянуть и Персию, т.к. в продвижении России на Кавказ и Среднюю Азию видел угрозу персидскому влиянию в регионе. Более всего британцы опасались распространения влияния России на Британскую Индию, но, тем не менее, опасались быть втянутыми в полномасштабный конфликт. Поэтому идея А. Чарторыйского сформировать внушительный легион из поляков не была поддержана. На процесс принятия решений руководством повстанцев имело место также прусское и австрийское влияние, с чем соглашаются некоторые польские авторы (2).

Январское восстание, как и все предыдущие, закончилось поражением мятежников. Им не помогли ни репрессии против малороссийских и белорусских крестьян и помещиков, не желавших присоединяться к восставшим (особенно этим грешил один из руководителей восстания - Зигмунт Падлевский), ни дипломатическое давление, оказываемое исподволь на Россию западными державами.

Позже, в 1866 г. по Сибири пронеслось гулкое эхо Январского восстания 1863 г. – т.н. Кругобайкальское восстание -  вооружённое выступление около 700 ссыльных поляков в Прибайкалье, которые организовали т.н. Сибирский легион вольных поляков. Поляки трудились на строительстве тракта у китайской границы, и, напав на конвой у ст. Култук 24 июня 1866 г., решили пробиваться через Монголию в Китай, чтобы оттуда на английских кораблях уйти в Европу. Главарями восставших были Нарциз Целинский, бывший капитан русской армии, и музыкант Густав Шарамович. В ссылке они находились на привилегированном положении (как люди шляхетского звания). Подавляющее большинство бунтовщиков были участниками Январского восстания 1863 г. в Польше.

Атакуя встречавшихся на пути русских солдат, сжигая мосты, железнодорожные станции и уничтожая телеграфную связь, беглые ссыльные уже через 4 дня были разгромлены отрядами казаков и конных бурят у селения Мишиха.

Каждое государство имеет полное право само решать, каких героев ему чтить (если это не противоречит принятым цивилизованным нормам, осуждающим такие явления, как героизация фашизма и нацизма). Но стремление польской историографии заполнить пантеон героев исключительно людьми антироссийской ориентации выглядит нецелесообразным. Польша и Россия – соседи, и самой географией обречены на постоянный диалог. 

Забавно, но иногда некоторые польские авторы заходят в своих фантазиях так далеко, что смешивает в кучу и события 150-летней давности, и отношения НАТО и России, и моральные характеристики нынешнего российского правительства. Дескать, только в тесном союзе с Брюсселем и Вашингтоном Варшава сможет сберечь свою независимость.

Очевидно, что нагнетание антироссийской атмосферы используется в сугубо политических целях, т.к. этим занимается, главным образом, оппозиционная клерикально-консервативная партия покойного президента Леха Качинского «Право и справедливость» («ПиС»). «ПиС» борется за сердца избирателей с правящей партией «Гражданская платформа» («ГП»), к которой принадлежат и нынешний глава польского государства Бронислав Коморовский и польский премьер Дональд Туск. Администрация Д. Туска пытается выстроить сбалансированные отношения с Берлином и Москвой, старается вписать Варшаву в геополитическую ось Берлин – Москва, дабы та не осталась в стороне от участия в принятии основных решений в европейской политике. Поэтому администрация Д. Туска, не умаляя в глазах польских патриотов истории Январского восстания, старается отметить его юбилей более сдержанно, без зашкаливающей за все разумные пределы русофобии, по-тихому, на местном уровне, не придавая этой дате интернационального звучания.

Надо сказать, что и польское общество неоднозначно воспринимает идею провозглашения 2013 г. Годом Январского восстания. Большинство поляков, несомненно, считают справедливыми стремления своих предков захватить западнорусские земли. Но некоторые при этом выражают недоумение по поводу настойчивого желания властей отметить с широким размахом 150-летний юбилей не победы, а поражения.

«Все польские восстания XIX в. проходили под лозунгом «restitutio in integrum» всего, чего мы лишились в веке XVIII», - так охарактеризовал уже в ХХ в. природу выступлений поляков против России польский политический публицист Станислав Цат-Мацкевич. Думаю, что более лаконичной формулировки, передающей суть антироссийских выступлений в Польше, не найти. Это действительно были попытки вернуть всё, что когда-то было захвачено Речью Посполитой.

1)  Буланцов. Записки лазутчика, во время усмирения мятежа в Польше, в 1863 году («Военная литература»)

2) «Powstanie Styczniowe – chybiony patriotyzm i spustoszenia w świadomości narodowej współczesnych Polaków» (“Polska Myśl Narodowa”, Styczeń 12, 2013)

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs