Тибетские «грани» американо-китайского соперничества

Сложное взаимодействие Вашингтона и Пекина постепенно становится основной интригой мировой политики, охватывая не только Азиатско-Тихоокеанский регион, но и мир в целом. В частности, так называемые «арабские революции», а также провозглашение независимости Южного Судана многими наблюдателями связываются со стремлением Вашингтона оттеснить Пекин от ближневосточных источников нефти и газа и путей их транспортировки. В последние недели актуализировался спор между Китаем и некоторыми его соседями по поводу принадлежности двух групп островов – Спратли и Парасельских. США отправили в регион авианосец «Джордж Вашингтон», куда был организован визит в том числе и вьетнамской делегации. А история со сбитым в Пакистане вёртолетом, доступ к которому китайских специалистов был организован обиженными на американских патронов местными военными, вновь актуализировал тему соперничества Вашингтона и Пекина в Южной Азии – потенциально крайне взрывоопасном регионе, напичканном не только застарелыми противоречиями, территориальными и этноконфессиональными спорами, но и ядерным оружием.

По мнению некоторых специалистов, американская дипломатия применяет на «китайском направлении» те же средства, которые в своё время использовались по отношению к Советскому Союзу, а именно – выборочное взаимодействие и «настойчивое» сдерживание. После того, как китайские контрагенты совершенно обоснованно расценили выдвинутую Бжезинским идею G2 (американо-китайского кондоминимума в международной политике) как нехитрую «обманку», можно предположить, что акцент будет сделан на «сдерживании». Напоминание о «сдерживании» Советского Союза, двадцатилетие распада которого вскоре начнут «торжественно» отмечать на его обломках, но уже применительно к Китайской Народной Республике, само по себе весьма показательно.

Власти «Поднебесной» в своей внутренней политике сталкиваются с этноконфессиональными проблемами, которые, по странному стечению обстоятельств, имеют свойство обостряться всякий раз, когда в диалоге Пекина и Вашингтона усиливается недопонимание. В течение последних нескольких месяцев стабильность национальных окраин Китая  подвергается серьезным испытаниям. Так, в конце мая и начале июня по Внутренней Монголии прокатились массовые столкновения на национальной почве, не оставшиеся без пристального внимания американской прессы. В течение лета сохранялась напряжённая обстановка и на западе Китая, в Синьцзян-Уйгурском автономном районе, значительную часть которого составляют исповедующие ислам уйгуры и представители других мусульманских народов Центральной Азии.

Однако наибольшее внимание «международного сообщества» приковано к «тибетскому вопросу». В марте 2008 году, в годовщину восстания 1959 года и за несколько месяцев до начала Олимпиады в Пекине, некоторые районы так называемого «Большого Тибета» оказались охваченными массовыми беспорядками, которые актуализировали тему внешнего вмешательства – по крайней мере, на уровне гуманитарной риторики. Следует отметить, что тибетская тема на Западе популярна чрезвычайно, однако представляет собой либо адаптированный для обывателя поверхностно-фольклорный буддизм «light», либо комплекс научных исследований, большинство из которых несёт на себе отпечаток политизированной пристрастности. Нескрываемая симпатия западных исследователей к тибетцам в сочетании с постоянной апелляцией к конкретным фактам и к международному праву является сильным оружием в борьбе за права тибетцев на территории Китая.

Действительно, более тесная интеграция Тибета в растущую экономику Китая приводит к некоторым издержкам. Однако имеются и несомненные достижения, в том числе – в сохранении древней тибетской культуры, чему существует немало свидетельств. Однако все это вряд ли является существенным для сил, стремящихся раскачать «тибетский вопрос», сделав его долгоиграющей головной болью для центральных китайских властей. Предположения некоторых экспертов относительно возможной радикализации тибетских диаспор, похоже, сбываются. Свидетельством тому может стать, в частности, прошедшая в начале августа на севере Индии (в Дхарамсале – основном центре расселения выходцев из Тибета в этой стране) церемония «инаугурации» нового главы тибетского «правительства в изгнании» 43-летнего юриста Гарвардской школы права Лобсанга Сенге. При этом Далай-Лама, являясь «защитником и символом Тибета и тибетского народа», остаётся  его духовным лидером.

Формальное разделение духовного и светского руководства выходцами из Тибета может свидетельствовать и о новом курсе по отношению к Китаю, который, вероятно, станет более жестким. Об этом свидетельствуют и некоторые высказывания нового политического лидера, де-факто пообещавшего, в частности, воссоединить разделённый тибетский народ. В своей «инаугурационной речи» Сенге называл Тибет не иначе как «оккупированным» и говорил о «долгосрочном решении тибетского вопроса», поспособствовать которому должны США, Европа и прочие «друзья тибетского народа». По мнению нового политического лидера тибетцев, «миллионы жителей Азии заинтересованы в том, чтобы тибетцы вновь взяли на себя традиционную роль ответственных хранителей природы Тибетского нагорья…» Наконец, адресованный правительству Индии призыв Лобсанга Санге рассматривать Тибет в качестве одного из ключевых вопросов в отношениях между Индией и Китаем потенциальном способен привести к новым осложнениям между Дели и Пекином (при том, что союзником последнего является враждующий с Дели Исламабад). Таким образом, проблема Тибета, являющаяся, согласно заявлениям официального Пекина, внутренним делом Китая, способна, тем не менее, спровоцировать новый виток региональной напряжённости в Южной и Юго-Восточной Азии.

Представляется, что использование «монгольской», «уйгурской» «тибетской карты» против Китая будет продолжаться независимо от реального состояния дел в соответствующих национальных районах Китайской Народной Республики и динамики их развития. Геополитические расчёты, стремление ослабить успешно развивающегося конкурента неизменно будут просматриваться за гуманитарной (и, возможно, иной) риторикой относительно трагической судьбы «угнетаемых» Пекином окраин (занимающих едва ли не половину территории КНР). Китайская модель автономии, видимо, продемонстрирует свою гибкость и эффективность применительно к меняющимся условиям. А вот архитекторы «нового мирового порядка» вряд ли в состоянии предложить народам Китая (в том числе и тибетцам) нечто иное, более состоятельное, нежели то, что уже продемонстрировано на территориях Латинской Америки, Африки или «Большого Ближнего Востока», ввергнутых в перманентный хаос, разгул криминала и кровавые межплеменные разборки. 

www.fondsk.ru

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs