Россия и США: поиски пути вперед продолжаются – Сергей Рябков

Армен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»: Сергей Алексеевич, 5 февраля 2026 года истекает срок действия ДСНВ. Есть ли шансы на его продление?

Сергей Рябков: Начнем с того, что в самом договоре предусмотрено однократное продление. И это было сделано пять лет назад. То есть пятилетний срок возможного продления уже использован. Не хочу этим сказать, что невозможны некие решения в плане обеспечения долголетия договора за пределами установленного срока. Но это предмет отдельных обсуждений и отдельных далеко идущих договоренностей. Пока нет предпосылок для этого. Мы не в диалоге с США по данному вопросу. И мы неоднократно говорили, что возвращение к обсуждению тематики стратегической стабильности даже просто как тема станет возможным для нас после того, как мы убедимся в существенном масштабе и необратимом характере сдвигов к лучшему в политике Вашингтона на российском направлении. Несмотря на то что диалог с Вашингтоном не прерывается, несмотря на то что кое в чем мы продвинулись, этого недостаточно, чтобы констатировать, что сложились предпосылки перезапустить диалог по стабильности, включая тематику СНВ.

А.Оганесян: Допустим, Вашингтон откажется продлевать договор. Что изменится в этом случае для глобальной стабильности?

С.Рябков: Вашингтон давно идет по пути демонтажа ключевых звеньев существовавшей десятилетиями архитектуры безопасности, договоров, соглашений в сфере контроля над вооружениями. Это печально, но это факт. Поэтому я не предполагаю, что применительно к ДСНВ в подходах американской стороны возможны внезапные сдвиги в направлении осознания того, что лучше что-то сохранить, не рубить с плеча и не пускать дело на самотек.

По большому счету Вашингтон всегда был движим единственной идеей обеспечения максимально благоприятных для себя условий в сфере безопасности. Если какой-то договор в любой сфере - и контроль над вооружениями не исключение - воспринимается там как нечто мешающее достижению такого положения дел, тогда он без колебаний отбрасывается. И мы видели, как в 2000-2010-х годах США последовательно демонтировали вначале Договор по ПРО, затем ДРСМД, потом Договор по открытому небу.

В каждом из этих случаев инициатором слома документа и выхода из него выступала именно американская сторона. Что уж говорить об администрации Трампа, которая в принципе проявляет, я бы сказал, сугубо утилитарный подход к любым обязательствам США в сфере международных отношений.

А.Оганесян: Ранее американской стороной продвигалась идея проведения трехсторонних переговоров по вопросам контроля над ядерными вооружениями - США, России, Китая. Как в России оценивают данную инициативу и какова позиция Пекина по этому вопросу?

С.Рябков: Предложения на эту тему делались в период первого срока пребывания Дональда Трампа в Белом доме. Сейчас, при нынешней администрации, мы формально не получали подобных предложений. Возможно потому, что американцы все же хорошо поняли нашу позицию, нашу логику. А именно: мы имеем совершенно особые по своей глубине и степени доверия друг к другу отношения с Китайской Народной Республикой. У нас нет никаких вопросов к Китаю по тематике контроля над вооружениями и стратегической стабильности, поэтому мы не готовы в угоду представлениям аналитиков, политологов, да пусть и тех, кто занимает ответственные должности за океаном, воздействовать на Пекин, чтобы попробовать направить его в русло подобных гипотетических трехсторонних усилий. Это не в наших интересах, мы не будем этим заниматься.

Если быть последовательными, то мы можем повторить позицию, которая многократно излагалась, в том числе публично, о приближении момента, когда любые усилия в сфере контроля над вооружениями должны приобретать многосторонний характер. Мы выступали и будем выступать за то, чтобы в первую очередь к этим усилиям, если и когда для них вызреют соответствующие условия, подтягивались ближайшие союзники США - Соединенное Королевство и Французская Республика, - которые на нынешнем отрезке открыто и цинично демонстрируют агрессивность своих замыслов по отношению к нам. Глубоко антироссийский характер их политики очевиден всем; они не скрывают этого.

А.Оганесян: Скажите, на какой стадии сейчас находятся переговоры с американской стороной о проведении встречи лидеров России и США? Может ли такой саммит состояться в краткосрочной или среднесрочной перспективе?

С.Рябков: Я бы ничего не исключал. Вопрос о проведении следующего контакта лидеров стоит на повестке дня. Необходимо обеспечить содержательное наполнение такого контакта. Не можем позволить себе отойти от тех рамок, которые были согласованы лидерами в Анкоридже. Американцы хорошо понимают этот наш подход. Мы по разным линиям и на всех уровнях неоднократно излагали логику, которая стоит за ним. Важно, что поиски пути вперед продолжаются. Мы, безусловно, хотели бы рассчитывать, что администрация США со своей стороны приложит необходимые усилия, чтобы предпосылки для контакта лидеров, который просто не может не быть результативным, вызрели.

А.Оганесян: Насколько, по вашему мнению, Трамп подвержен влиянию внешних игроков, в частности европейских политиков, настаивающих как раз на безоговорочной поддержке киевского режима?

С.Рябков: Администрация США демонстрирует способность работать по своей повестке дня даже в ситуациях, когда значительное число других акторов на международной арене, включая союзников США, выступают не в унисон с ними.

Конкретно по вопросу, о котором мы сейчас говорим: в период после Анкориджа наблюдается просто феерия антироссийских вербальных выбросов и не менее интенсивный поток действий со стороны наших противников - они же сторонники продолжения войны, - которых очень много, особенно в западноевропейских столицах. Все это делается прежде всего с целью влияния на администрацию Трампа.

Хочу отметить, что администрация Трампа среди немногих наших западных собеседников, назовем их так, а также наших оппонентов, кто признает обоснованность постановки вопроса о том, что первопричины конфликта есть и их нельзя игнорировать. В ряду первопричин на ключевом месте - бездумная политика прежних властей в Вашингтоне, администрации Байдена, направленная на продвижение инфраструктуры НАТО все ближе к границе России. Нынешний тяжелейший кризис также связан с действиями режима в Киеве по перечеркиванию прав русских, «отмене» русского языка, посягательствам на каноническую православную церковь на Украине. Устойчивое урегулирование немыслимо, если мы не решим все эти вопросы.

Важно, что администрация Трампа не отказывается от их рассмотрения - в отличие от многих в Европе, кто в своем антироссийском угаре и ослеплении отрицает очевидные вещи.

А.Оганесян: Как, по-вашему, вписываются в американские миротворческие усилия по прекращению конфликта на Украине санкции, которые США продолжают вводить против России?

С.Рябков: В принципе в политике нынешней администрации прослеживается алгоритм использования в отношении «непокорных и непослушных» тактики кнута и пряника. С этой точки зрения ничего нового. Но сколько бы дополнительных санкций - первичных, вторичных, тарифных и любых иных - ни вводилось, мы будем действовать, сообразуясь исключительно с нашими национальными интересами. Российская экономика выстояла и дальше будет развиваться. Не видим предпосылок для того, чтобы что-либо менять в нашем фундаментальном отношении к происходящему. Решимость и твердость в этом вопросе - императив.

А.Оганесян: Как после встречи президентов России и США на Аляске продвигается решение проблем в двусторонних отношениях? Имеется в виду полноценное восстановление контактов по дипломатической линии, возвращение собственности, возобновление выдачи виз, экономического сотрудничества, туризма и так далее.

С.Рябков: Контакты не прерывались, мы работаем на постоянной основе, у нас есть отлаженные форматы и каналы. Не все эти каналы на виду, на слуху, не обо всех из них нужно говорить публично. Но факт есть факт, все находится в рабочем состоянии.

Насколько все это эффективно? Этот вопрос, как некоторые говорят, дискутабелен. Если сравнивать с той точкой, от которой мы начали отсчет нового времени - приход в Белый дом Дональда Трампа, - то прогресс внушителен.

Напомню, что последние три года пребывания Байдена у власти наши руководители не контактировали. Сейчас мы имеем абсолютно иную картину, и это не просто контакты, а контакты результативные, задающие вектор движения вперед. Создается база для решения сложнейших вопросов. Кое-что сделано, в том числе в плане удаления мешавших «раздражителей». Это касается функционирования загранучреждений, их финансирования, выездов официальных делегаций. Перечислять можно и дальше. Но на фоне крупных, извините, «висяков», таких как возобновление прямого авиасообщения, реального диалога по региональным конфликтам, императивного возвращения изъятой еще при Обаме нашей дипломатической собственности, сделанное, конечно, меркнет. И надо удваивать усилия.

Что мы предпринимаем? Ищем и находим ресурс для повышения отдачи. Форматы могут быть разными: продолжение традиционных консультаций по двусторонним «раздражителям» - да, но можно и нужно находить альтернативные рамки, больше опираться на деятельность посольств, на точечные выезды ответственных сотрудников для обсуждения сложных сюжетов. Это все техника.

Суть же в том, что обязательно надо двигаться дальше. Не можем допускать, чтобы усиливалась пробуксовка по этим вопросам. Будем продолжать настойчиво работать с американцами по всему кругу проблем. Что касается виз, отмечу, что здесь есть не только отдельные позитивные моменты, но наблюдаются и в прямом смысле слова откаты назад.

С большим разочарованием восприняли решение американской стороны ограничить пункты подачи визовых заявлений для российских граждан, выезжающих по туристическим и некоторым другим категориям виз в США. Речь теперь идет о двух точках - Варшаве и Астане. Это крайне осложняет работу, и здесь есть с чем разбираться дальше. Это иллюстрация того, что не все так однозначно. Картина многомерная, многослойная, как, в общем-то, и все в наших отношениях.

Но прогресс тоже нельзя отрицать, он имеет место.

А.Оганесян: А экономическое сотрудничество все на той же замерзающей точке?

С.Рябков: Есть роман Натана Дубовицкого «Околоноля». Вот примерно так.

А.Оганесян: После сделанного Президентом Трампом заявления появилось множество комментариев относительно возможности возобновления ядерных испытаний. Какова позиция Российской Федерации в данном вопросе?

С.Рябков: Президент России дал поручение по этому вопросу. Естественно, мы приняли к исполнению. И я уверен, что в Вашингтоне, да и в других столицах наша позиция отфиксирована до мельчайших деталей. Мы пытались получить официальные пояснения с американской стороны: что имеется в виду под этими испытаниями? Испытания ли средств доставки, либо же речь о подкритических тестах, то есть тестах без запуска цепной реакции, или же действительно «на подходе» натурные ядерные взрывы - пусть и «в воспитательных целях» по отношению к тем, кого Вашингтон воспринимает в качестве противников?

Не получили от американцев никакого ответа на этот счет. Более того, отмечаем определенную разноголосицу по данному сюжету. Видим также, что целый ряд мероприятий в этой области американцами проведен. Можно в эту канву вплетать многое, в том числе недавний испытательный пуск баллистической ракеты «Minuteman», да и другое.

А мы провели испытания своих перспективных средств доставки - «Посейдона», «Буревестника».

Повторю, Президент дал поручение. МИД совместно с другими ведомствами обеспечивает его выполнение, в частности ведет сбор и анализ информации относительно того, целесообразно ли рекомендовать соответствующим образом готовить нашу инфраструктуру.

А.Оганесян: На фоне заявления о возможности возобновления ядерных испытаний как относиться к призыву Президента Трампа обнулить ядерные потенциалы тех стран, которые этим оружием обладают?

С.Рябков: Мы также, естественно, отметили для себя неоднократно озвученную с американской стороны идею «денуклеаризации».

Здесь можно много что сказать в порядке комментария. Но, пожалуй, оптимально ограничиться отсылкой к шестой статье базового Договора о нераспространении ядерного оружия, где цель освобождения мира от ядерного оружия четко вписана в контекст всеобщего и полного разоружения.

Теперь давайте посмотрим, близко ли мы подошли к цели всеобщего и полного разоружения как неотъемлемой предпосылки «денуклеаризации».

США стоят во главе мощного и агрессивного по своей идеологии и установкам военного блока - Североатлантического альянса. Этот альянс провозгласил себя ядерным. И неоднократно западниками подчеркивалось, что он будет оставаться ядерным до тех пор, пока в мире существует ядерное оружие. Видим не просто усилия входящих в этот альянс государств по модернизации своих ядерных арсеналов, но, например, активный запуск дискуссии о том, возможен ли так называемый «европейский ядерный зонтик». Интересно было бы узнать, как такой «зонтик» «монтируется» с трамповской «денуклеаризацией».

А что еще нового у США с союзниками в этой сфере? Агрессивно настроенные деятели в НАТО и ЕС вслух задаются вопросом: не нужно ли и дальше расширять географию базирования американского тактического ядерного оружия, настойчиво предлагают наращивать практику проведения так называемых совместных ядерных миссий, которые, подчеркну, грубо противоречат требованиям базового Договора о нераспространении ядерного оружия. То есть концы с концами у них в НАТО сходятся плохо в плане деклараций и практических шагов.

Мы идем строго от фактов, от практической политики, от действий этой агрессивной группы государств. И, соответственно, будем предпринимать все, чтобы со своей стороны гарантированно обеспечивать собственную безопасность, в том числе при опоре на российский потенциал ядерного сдерживания.

А.Оганесян: Насколько опасна ситуация в Карибском бассейне, где американские власти развернули мощную военно-морскую и авиационную группировку?

С.Рябков: Безусловно, это еще один кризис, еще один регион, который потенциально может стать «горячей точкой», причем под совершенно надуманным предлогом. Понятно, что борьбу с наркотрафиком нужно вести другими средствами, и понятно в равной мере, что претензии Вашингтона в адрес венесуэльского руководства по большому счету беспочвенны.

Если повнимательнее присмотреться к документам по проблематике наркотрафика в регионе Латинской Америки и Карибского бассейна, которые ранее публиковались по линии и ООН, и Госдепартамента США, то можно легко заметить, что там тема Венесуэлы и наркокартелей, на которые сейчас у американцев идут многочисленные ссылки, по факту либо вообще отсутствует, либо остается далеко на заднем плане. То есть сегодня сюжет конъюнктурно раздувается для того, чтобы обеспечить правдоподобную политическую «подкладку» под накопление военной ударной мощи в регионе.

Мы озабочены происходящим. Осуждаем нагнетание напряженности в этом регионе. Выступаем в пользу того, чтобы вся Латинская Америка оставалась зоной мира. У нас особые партнерские отношения с Венесуэлой - недавно ратифицирован базовый Договор о стратегическом партнерстве и сотрудничестве с этой страной. Мы взаимодействуем по всем линиям, в том числе в формате силовых ведомств. Это тоже не секрет.

В нынешней крайне непростой ситуации, в час испытаний мы, как всегда, стоим плечом к плечу с нашими венесуэльскими союзниками. И они это знают.

А.Оганесян: В том случае, если США решатся провести некую вооруженную операцию против Венесуэлы, Россия окажет ей помощь?

С.Рябков: Наши американские контрагенты на вопросы, содержащие элемент разбора гипотетических сценариев, обычно отвечают: «Мы не комментируем что-то, что может произойти, а может и не произойти». Я к этому добавлю нежелательность заранее обсуждать те или иные формы и алгоритмы действий, когда речь идет о настолько остром и серьезном кризисе.

Можно ограничиться в данной ситуации подтверждением того, что наша солидарность с Венесуэлой незыблема.

Но важнее другое. Мы настойчиво и энергично призываем международное сообщество, и прежде всего государства Латинской Америки и Карибского бассейна, возвысить голос, чтобы удержать администрацию в Вашингтоне от движения по пути дальнейшего нагнетания обстановки и добиться отказа США от опасных агрессивных замыслов.

А.Оганесян: Как власти стран БРИКС реагируют на «тарифную войну», объявленную администрацией США миру? Будет ли консолидированный ответ?

С.Рябков: Вскоре после объявления Вашингтоном о резком повышении тарифов был проведен виртуальный саммит стран БРИКС, на котором лидеры подробно и предметно рассмотрели данную ситуацию.

Мы уже реагируем, и думаю, что каждая из стран, входящих в БРИКС, находит пути и способы парирования этих угроз. Помимо реакции на текущие обстоятельства, мы, безусловно, должны сфокусированно заниматься экономической тематикой как одной из неотъемлемых и крайне важных составляющих деятельности БРИКС.

Бразильское председательство, которое с успехом проходит в этом году, показало динамику, энергичность, творческий подход к работе. Уверен, что принимающие эстафету наши индийские коллеги продолжат этот курс. Есть целая серия проектов и идей, которые, надеюсь, получится реализовать, тем самым повышая резистентность нашего взаимодействия к негативному воздействию извне. Мы никому себя не противопоставляем. Не пытаемся что-то где-то перечеркнуть, заменить действующие механизмы другими. Мы просто работаем в спокойном ключе по конструктивной повестке дня в формате БРИКС, чтобы гарантированно иметь возможность продолжать эту абсолютно законную, нормальную, естественную форму сотрудничества, независимо от того, какие представления на данный счет могут существовать в не входящих в БРИКС странах.

А.Оганесян: Будет ли таким ответом внедрение единой платежной платформы для расчетов между странами БРИКС?

С.Рябков: Обсуждается множество вариантов, это один из них. Мы в 2024 году в Казани записали в итоговую декларацию важные положения. Это внушительный перечень сюжетов, тем, по которым работа должна быть продолжена. В Рио-де-Жанейро лидеры отфиксировали дальнейшие шаги в данном направлении. Мы также продвигаем новую инвестиционную платформу. Это то, что востребовано во всех входящих в БРИКС странах и странах-партнерах.

Как найти механизмы, которые позволят привлекать капиталовложения, не опасаясь, что на них будут охотиться? Здесь есть решение - надо приступать к реализации этих замыслов. И я надеюсь на то, что предстоящий период продемонстрирует наличие достаточной политической воли во всех столицах стран БРИКС, чтобы это произошло.

А.Оганесян: Как вы оцениваете перспективы возобновления диалога между США и Ираном по ядерной проблематике?

С.Рябков: Такие перспективы есть. Мы поддерживаем наших иранских коллег и друзей в поисках переговорного решения. Отмечаем, что европейские участники в своих политических и геополитических битвах за собственное влияние дошли до того, что буквально встали с ног на голову. Сейчас именно они являются главным спойлером в поиске переговорного решения.

К этому нам тоже не привыкать, потому что в целом роль бюрократии Евросоюза и входящих в него стран, а также примкнувшего к ним Соединенного Королевства на сегодня сугубо негативна для всей системы международных отношений. Нет более пропитанного агрессивно-деструктивной энергией источника «идей» и подходов, чем современный Брюссель и ведущие европейские столицы. Это сказывается, по сути дела, на всем. Иранская ядерная программа здесь не исключение.

В Вене на площадке Совета управляющих МАГАТЭ та же группа европейских стран регулярно продвигает никчемные и вредные антииранские резолюции. Это мешает нормальной работе, но здравые аргументы данная публика не воспринимает. Что касается иранцев, то, несмотря на агрессивные действия США и Израиля в ходе 12-дневной войны, а также юридически ничтожные, политически бессмысленные и контрпродуктивные трюки европейцев с так называемым «снэпбэком» в Совете Безопасности ООН, они не теряют настроя на политическое переговорное решение.

Мы их в этом поддерживаем. Считаем, что данный путь единственно возможный в нынешней ситуации.

А.Оганесян: Сергей Алексеевич, это вопрос от эксперта нашего журнала: «Россия и Запад хотят вернуться к ситуации на момент своего наивысшего влияния. Россия - к 1945 году, Запад - к 1990-му. Для этого России надо изменить исход холодной войны, а Западу хотелось бы скорректировать результаты Второй мировой войны в свою пользу. Если данный тезис справедлив, то есть ли некая точка встречи для этих двух противоположных геополитических устремлений?»

С.Рябков: Я бы поспорил с такой постановкой вопроса в целом. Во-первых, возврата к прошлому быть не может, и дважды в одну реку не войдёшь. Мы не за влияние боремся, а мы боремся за гарантированное обеспечение собственных коренных национальных интересов и интересов всех русскоговорящих людей, в том числе тех, кто оказался лишен базовых прав в результате криминальных действий киевского режима.

Что касается Запада, то, конечно, большинство входящих в эту группу государств долго пребывало в плену иллюзий, полагая, что глобалистская повестка дня в итоге восторжествует повсеместно в мире, что безудержное освоение геополитического пространства по их западным лекалам может идти до бесконечности и что Россия с этим в итоге смирится. Произошло нечто противоположное, и теперь им придется смириться с тем, что их проект глобального доминирования «исторического Запада» пошел прахом.

Мы находимся в фазе становления многополярного мира. Эта фаза крайне сложна, сопряжена со множеством конфликтов, но ее динамика неотменима. Мир движется именно в эту сторону, и уверен, что такой мир будет более справедливым.

А.Оганесян: На ваш взгляд, какие основные разногласия существуют между Брюсселем и Вашингтоном?

С.Рябков: Думаю, что идеологически и концептуально таких разногласий нет. Это просто две стороны одной медали. И на том берегу Атлантического океана, и здесь, в Европе, те, кто делает политику, формируют, определяют ее, глубоко убеждены в цивилизационном превосходстве западной модели, западного пути. Иногда возможны корректировки, порой значительные, но на уровне тактики, а не в главном. Поэтому здесь нет повода преувеличивать те или иные различия. Мы имеем дело с очень серьезным противником, противником историческим. Неслучайно они вознамерились нанести России стратегическое поражение, по большому счету отрицая очевидное, что ядерную державу победить невозможно. Они вызывающе пренебрегают нашей решимостью действовать максимально энергично в защиту собственных интересов.

Но это их стратегическая ошибка. Предполагаю, что она трансформируется в конечном счете в признание ими того, что нужна другая основа для сосуществования. Это то, что по-английски называется «contractual relationship». То есть контактирование и даже взаимопонимание, когда оно вообще допустимо и возможно в зависимости от обстоятельств - при условии сугубо сбалансированного подхода и абсолютного учета российских интересов. Другой основы для наших взаимоотношений с Западом на обозримую перспективу быть не может.

Вот к этому надо подводить наших оппонентов. А какие там различия, и кто что говорит в какой столице - это их дело. И оно по большому счету не имеет значения для того, как мы смотрим на мир.

А.Оганесян: Для урегулирования украинского конфликта нужна дипломатия. Поэтому диалог президентов США Дональда Трампа и России Владимира Путина - необходимый инструмент, как заявил американский вице-президент Джей Ди Вэнс. Но жизнь подтверждает обратное. Вместо дипломатии в ход идут санкции, закрытие границ и угрозы. Или пора вводить новые понятия, более отражающие реальность? Например, силовая дипломатия, которая стала едва ли не доминирующей в действиях Запада?

С.Рябков: Она всегда просматривалась в действиях коллективного Запада, просто называлась по-разному. В свое время употреблялся, и весьма широко, термин «дипломатия канонерок». Сейчас видим ее более чем наглядное «новое издание» в южной части Карибского бассейна. По факту реальная дипломатия всегда востребована, и без нее никак. Силовой фактор, при всей фокусировке на нем, особенно на нынешнем отрезке, не может подменить собой поиск решений, которые вырабатываются политиками и дипломатами. Это в полной мере относится к сфере контроля над вооружениями.

Национальную безопасность иной раз проще, эффективнее, да и дешевле обеспечивать через договоренности, чем через наращивание силового потенциала. Разные этапы требуют разных решений. Приоритеты тоже разные, но списывать со счетов классическую дипломатию я бы не стал. И ее нельзя подменить ни силовым фактором, ни искусственным интеллектом.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs