Германия: демократия под тенью свастики

Недавно посол России в Германии Сергей Нечаев выступил с заявлением, фактически поставившим под сомнение добросовестность той политики денацификации, которая реализуется сегодня немецкими федеральными властями и которую в соответствии с немецким и международным правом они должны выполнять неукоснительно. Посол указал на факты систематической финансовой поддержки государственными органами ФРГ десятков тысяч лиц, служивших в организациях, признанных Нюрнбергским трибуналом преступными, включая бывших членов СС. Особенно возмутительно то, что они получают государственные выплаты как «жертвы войны».

В этом контексте крайне важно напомнить саму суть понятия денацификации, которое вошло 80 лет назад в мировой политический лексикон, а затем и в международное право. Тогда главные державы антигитлеровской коалиции - СССР, США и Великобритания – принципиально договорились на знаменитой Ялтинской конференции в феврале 1945-го о том, чтобы после разгрома нацистской Германии «под­верг­нуть всех пре­ступ­ни­ков вой­ны спра­вед­ли­во­му и бы­ст­ро­му на­ка­за­нию...; сте­реть с ли­ца зем­ли на­ци­ст­скую пар­тию, на­ци­ст­ские за­ко­ны, ор­га­ни­за­ции и уч­ре­ж­де­ния; уст­ра­нить вся­кое на­ци­ст­ское и ми­ли­та­ри­стическое влия­ние из об­щественных уч­ре­ж­де­ний, из куль­тур­ной и эконо­мической жиз­ни германского на­ро­да». А уже вскоре после завершения войны понятие денацификации получило более детальную правовую проработку в документах Потсдамской конференции. И политика денацификации вроде бы жёстко и бескомпромиссно определила жизнь немцев на все последующие десятилетия.

С самого начала появления двух немецких государств, ГДР и ФРГ, и затем после их объединения в немецком обществе, казалось бы, никогда не допускалось сомнений в том, что нацизм – это преступная людоедская идеология и абсолютное зло для всего человечества, что гитлеровский режим – это трагическая и постыдная полоса в национальной истории, а лица, пытающиеся в какой-либо форме возродить эту идеологию или как-то её оправдать – преступники. Надо признать, что этому немцев учили и учат с младых ногтей, немецкие законы карают за любое использование нацистской символики, включая вербальные проявления, а бундестаг ежегодно проводит специальные траурные заседания, посвященные памяти жертв гитлеровского режима. Внешне всё весьма пристойно.

Но, как показывает жизнь, с реальной денацификацией в сегодняшней Германии дела далеко не так благополучны. Всё чаще она начинает выглядеть показной ширмой, сквозь прорехи в которой нет-нет да мелькнёт чьё-то коричневое нутро. Тот же случай с заявлением посла Нечаева показывает, как неуклюжи бывают оправдания немецких властей, когда их ловят на очевидных прегрешениях. Мол, помилуйте, какие платежи эсэсовцам? Это всего лишь компенсации старикам за ущерб здоровью, полученный во время службы. А вот за ущерб здоровью нашим ветеранам, пережившим блокаду Ленинграда, Берлин платить до сих пор отказывается и сделал исключение лишь для блокадников-евреев, признавая тем самым свою особую вину за Холокост. Слов нет, Холокост был геноцидом, но разве не геноцидом был тотальный голод для всех ленинградцев, организованный вермахтом в блокадном кольце? По сути, именно об этом говорил в январе 2014 года с трибуны бундестага тогда 95-летний русский писатель Даниил Гранин, свидетель всего блокадного ужаса. Когда фронтовик на заседании по случаю 70-летия освобождения Ленинграда от блокады страстно рассказывал об этом «самом мучительном и бесчеловечном способе» уничтожения горожан, весь бундестаг оцепенел от его откровений. Не случайно Москва усматривает в нынешней позиции Берлина двойные стандарты и настаивает на необходимости равного отношения ко всем жертвам блокады независимо от национальности.

Тот, меркелевский бундестаг 2014-го, провожал с трибуны мужественного ветерана долгими овациями, стоя. Искренне и стоя. А вот руководство нынешнего бундестага столь же искренне продемонстрировало свою короткую историческую память и откровенное неуважение к тем, кто внёс главный вклад в крушение «третьего рейха». Начиная в 1945-м политику денацификации, союзники по антигитлеровской коалиции и близко не могли бы предположить, что однажды кто-либо из германских политиков осмелится отказать представителю одной из главных держав-победительниц в участии в памятном мероприятии по случаю освобождения от нацизма. Тем не менее, посол России такой отказ получил. На мероприятие в бундестаге 8 мая по случаю 80-летия окончания Второй мировой войны в Европе его не пригласили, как, впрочем, и посла Беларуси. Между тем, как поведала председатель парламента ФРГ Юлия Клёкнер (ХДС), основное внимание будет уделено «национальному измерению памяти». «Речь идет о роли Германии, которая несет ответственность за самую жестокую войну в истории, и о том, как с этим смириться». Нечаев ответил на демарш ищущих, «как смириться», здраво: «Соображения сиюминутной политической конъюнктуры не должны влиять на отношение к подвигу наших предков, уникальному процессу послевоенного примирения народов СССР и Германии».

Однако куда печальнее, что мудрость посла в Берлине не оценили и продолжили демонстрацию конъюнктурного эскапизма от исторической памяти. Похоже, в МИД ФРГ напрочь забыли, какое количество советских мемориалов и воинских захоронений на немецкой земле находятся в поле постоянного внимания и заботы российских дипломатов, когда попытались не допустить Сергея Нечаева на памятную церемонию 16 апреля у мемориала на Зееловских высотах к востоку от немецкой столицы. Напомним, что только на территории бывшей ГДР таких мемориалов и могил -1100. И Зееловский – один из самых значимых. Там в самом кровопролитном сражении на подходе к Берлину пали около 33000 солдат Красной Армии. Посол России просто не мог туда не приехать, тем более что в рамках церемонии открывались новые памятные доски с именами ещё 200 советских солдат, которые удалось установить в последнее время. И в этом контексте особо глупо выглядели циркуляры немецкого дипведомства, требовавшие от муниципальных властей округа Бранденбург не только воздерживаться от контактов с посольством РФ, но и даже использовать «правила внутреннего распорядка», читай - привлечение полиции для недопуска дипломатов к мемориалу. Но затея мидовских русофобов во главе со скандальной фрау Бербок полностью провалилась. Как отметила Berliner Zeitung, местные жители тепло встретили Сергея Нечаева и других сотрудников российской дипмиссии, а полиция проигнорировала столичные «рекомендации». Посол же подчеркнул, что у российских загранучреждений в ФРГ обширная программа празднования предстоящего Дня Победы: «Запланировано около 300 мероприятий, включая возложения венков и цветов на всех крупнейших советских воинских захоронениях и мемориалах Германии. Отдать дань памяти павшим воинам-освободителям - наш священный долг, и мы его выполним». Разумеется, среди них и крупнейшие советские мемориалы в Берлине – в Трептов-парке и Тиргартене, а также мемориал в Панкове красноармейцам, погибшим в немецком плену. Почтить память воинов к этим мемориалам традиционно приезжают каждый год практически все свободные от службы дипломаты российских загранучреждений вместе со своими семьями. И, как правило, вместе с российскими дипломатами 9 мая к этим мемориалам приезжают также их коллеги из ряда стран, бывших республик СССР.

Нет сомнений - наши дипломаты достойно справятся с очередной русофобской волной. Но беспокоит другое: какие трансформации исторической памяти и общественной психологии могут сегодня произойти в Германии под влиянием всё более агрессивных антироссийских нарративов, слишком уж расплодившихся в последнее время из-за украинского кризиса? Вопрос тем более актуальный, если принять во внимание отнюдь не единичные факты, говорящие о том, что части наследников коричневого прошлого успешно удавалось и удается до сих пор обходить требования денацификации. И речь вовсе не о бытовой ностальгии по временам «третьего рейха», которую можно наблюдать повсеместно в Германии на столь любимых немцами «фломарктах» - блошиных рынках, где при желании по сей день можно прикупить подлинный «железный крест», старые шевроны вермахта, а то и симпатичный чайный сервиз, на фарфоровых чашечках которого в изящных узорах вписана золотая свастика. Торговля такой историей – для немцев печальная неизбежность. Нация не может быстро расстаться со своим прошлым, даже очень тягостным. В конце – концов, практически в каждой немецкой семье можно отыскать своих бывших ефрейторов, фельдфебелей и обер-лейтенантов – страна воевала тогда поголовно.

Но разговор не о них. Разговор о проявлениях в различных вариантах организованных форм нацизма, который мимикрировал, но, увы, ещё сохранился на немецкой земле. Именно организованных. И нынешняя немецкая демократия бывает к ним излишне благодушна, а порой им попустительствует или демонстрирует перед ними откровенную беспомощность. Достаточно вспомнить неудачную историческую практику Федерального конституционного суда ФРГ в Карлсруэ. В 1950-х годах, когда ещё свежи были события войны, его сил хватило, чтобы запретить Имперскую социалистическую партию (SRP), созданную поднявшими голову нацистами. А вот против неонацистской Национально–демократической партии Германии (NPD) дважды возбуждалась процедура запрета - и обе они провалились. Последний раз - в 2017 году. Хотя суд в Карлсруэ и установил тогда, что NPD вела антиконституционную деятельность, но суду, мол, не хватило «конкретных весомых доказательств, которые, по крайней мере, делали бы возможным, чтобы эти действия привели к успеху». Из-за этого запрет партии был отклонен. И она по-прежнему существует и действует, но под другим названием - Heimat («Родина»). Например, в земельном парламенте Бранденбурга несколько лет назад члены Heimat даже попытались создать общую фракцию с депутатами «Альтернативы для Германии». Тогда руководство АдГ после разгоревшегося скандала вынуждено было наказать своих депутатов. Схожий случай был в Гессене, где депутат земельного парламента от АдГ «засветился» на фото с одним из лидеров запрещенной неонацистской группировки Combat 18, после чего вынужден был покинуть свою партию.

В конце 90-х – начале 2000-х в Германии, как грибы, стали появляться новые праворадикальные и неонацистские организации, маскирующиеся под клубы с весьма говорящими названиями: «Движение за новый порядок», «Дивизия «Кровь и честь», «Германия», «Группа Брауншвейг», «Альянс правых»… Их основная цель – молодежь. Если вы введете в компьютерную поисковую строку такие термины, как «неонацисты» или «правые экстремисты», первыми результатами будут многочисленные изображения лысых парней с татуировками в виде свастики или мужчин в куртках-бомбардировщиках, да ещё с бейсбольными битами на плечах. Однако это лишь медийные и во многом устаревшие клише, описывающие состояние правого экстремизма. Атрибутика тяжёлого рока, военизированные игры, походы и палаточные лагеря в стиле Гитлерюгенда – всё это в конечном итоге направлено на сплочение, цементирование молодежных групп вокруг идей национал-социалистического толка.

Для раскачки особенно привлекательна энергетика нигилизма. Например, функционеры правоэкстремистской группировки «Автономных националистов» при вербовке новых членов провозглашали: «Хип-хопер вы, рэпер или кто-то еще, лысый вы или длинноволосый: неважно! Главное, что вы против правящей системы!». А со временем открытый расизм, неонацизм, а порой и явные призывы к насилию становятся частью их самовосприятия. Насколько это опасно, немецкие полицейские знают не понаслышке, особенно когда обладатели чёрно-бело-красных футболок организованными толпами заполоняют улицы, стадионы и концертные площадки. В Германии до сих пор помнят побоище в Кёльне в октябре 2014 года, когда около 4000 хулиганов и неонацистов вышли организованным маршем на протест против мигрантов и вступили в жестокую схватку с правоохранителями. Громко заявили о себе молодые неонацисты и в августе 2017 года, когда устроили марш в берлинском районе Шпандау по случаю 30-летия смерти Рудольфа Гесса. Заявка на скандальное мероприятие была составлена ​​таким образом, что у властей не было формальных оснований для его запрета. Шествие колонны с вызывающим полотнищем «Я ни в чем не раскаиваюсь» началось от вокзала Шпандау, но было тогда остановлено встречной колонной антифашистов. Но если бы власти точнее придерживались не только буквы, но и духа законов о денацификации, этого бы не случилось.

При этом пока молодых немцев натаскивают на символике и традициях нацистской идеологии, серьёзные дядьки с нацистским прошлым продолжали действовать и не забывали поддерживать друг друга. Например, бывшие участники формирований СС. В середине 2000-х в прессе рассказывалось о созданной ими организации «Молчаливая помощь», во главе которой оказалась Гудрун Гиммлер, дочь главы СС Генриха Гиммлера. Этот факт стал известен в ходе проходившего в военном трибунале итальянского города Специя процесса над четырьмя унтер-офицерами 16-й дивизии СС, которых обвиняли в участии в массовом убийстве жителей итальянского селения Марцаботто недалеко от Болоньи в 1944 году, где погибли 770 человек. О существовании сети взаимопомощи бывших эсэсовцев рассказал прокурору подполковник корпуса карабинеров Роберто Д'Элиа, расследовавший дело о расправе в Марцаботто. По его словам, сотрудники спецслужб Германии и Австрии сообщили своим итальянским коллегам, что во время обысков на квартирах бывших эсэсовцев были конфискованы документы, говорящие о существовании двух ассоциаций. Одна из них пеклась о социальном обеспечении ветеранов СС, а другая – та самая «Молчаливая помощь» -занималась юридической поддержкой эсэсовцев, оказавшихся под судом, в том числе оплатой адвокатов.

А как ныне дела в силовых структурах Германии - армии, полиции? Оказывается, и тут есть предмет для серьёзных тревог. Например, в ноябре 2018 года в СМИ попала информация о раскрытии заговора двухсот (!) немецких офицеров-неонацистов в бундесвере. В это трудно было поверить - как могла столь крупная группа правых экстремистов вести свою подпольную деятельность в армии? Впрочем, затем немецкие газеты, которые первыми написали о данной теме, указали, что двести правых экстремистов выявлены в бундесвере в течение 10 лет, то есть не одномоментно. Но ещё более громкий скандал грянул в 2020 году, когда вскрылось наличие большого числа неонацистов в самом элитном подразделении бундесвера – контртеррористическом и диверсионном отряде специального назначения KSK (Kommando Spezialkräfte). Ситуацию расследовала специальная инспекционная группа министерства обороны, отреагировавшая на сигналы о неблагополучных нравах в отряде. Как выяснилось, офицеры одной из рот создали в фейсбуке чат, где публиковали цитаты Адольфа Гитлера, надсмехались над «расово неполноценными» сослуживцами и иронизировали насчёт Холокоста. В армейских казармах при обысках инспекторы нашли пропагандистские плакаты «третьего рейха» со свастикой, нацистскую литературу, но самое печальное – припрятанные запасы взрывчатки. А из арсеналов подразделения бесследно исчезли 37 тысяч единиц боеприпасов. Их не нашли до сих пор. В итоге целую роту из состава спецназа KSK расформировали, но, разумеется, это не стало радикальным решением проблемы.

В июне 2021 года американская расследовательская группа теледокументалистов Frontline, обладатель 95 премий «Эмми», показала в ФРГ свой фильм «Неонацисты и крайне правые», в котором говорится о росте неонацистской идеологии и крайне правого экстремизма в современной Германии, в том числе в вооруженных силах и полиции. Продюсер и режиссер фильма Эван Уильямс, общаясь с госслужащими, политиками, экспертами, жертвами нападений и угроз праворадикалов, задается вопросом, достаточно ли делают власти, чтобы противостоять этим процессам? «Правый экстремизм — самая главная угроза, с которой мы сталкиваемся, — говорит в фильме Штефан Крамер, тогда глава Ведомства по охране конституции в Тюрингии. - У нас около 35 000 человек, считающихся правыми экстремистами по всей Германии; 13–14 000, грубо говоря, считаются агрессивными и жестокими. Но проблема в том, что это как с айсбергом: вы видите только маленькую верхушку на поверхности, а остальное — под ней». С такой же обеспокоенностью говорил с Уильямсом и государственный прокурор Кристоф Хеббекер, который создал первое в стране полицейское подразделение, занимающееся цифровым преступлениям на почве ненависти: «Мы регулярно видим антисемитские посты и анимации с газовыми камерами, отрезанными головами политиков, помещенными в печи. Мы видим классическую нацистскую пропаганду… Этого становится еще больше. Я думаю, что мы увидим серьезные проблемы… Это не остановится на словах».

А между тем газета Berliner Zeitung на днях радостно сообщила, что пекари в немецком городе Тюбинген возобновили производство пасхальной выпечки в виде кроликов, управляющих военной техникой, которая продавалась во времена «третьего рейха». Изготовлением таких сладких сувениров занялась местная кондитерская лавка Caf Lieb. Для этого используются винтажные формы, произведенные во время нацистской диктатуры. «Боже мой, это же часть нашей истории, нельзя все отрицать, - пояснил ситуацию хозяин лавки. - Дети тогда получали кроликов в танке на Пасху». Интересно, какой же историей всё-таки так дорожит и от чего не хочет отказываться немецкий лавочник?

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs