Битва при Березине. Крах Великой армии

Сражение на Березине, фактически завершившее наполеоновское вторжение в Россию, растянулось на четыре дня – с 26 (14 по ст. ст.) по 29 (17 по ст. ст.) ноября 1812 года. Из этой битвы Великая армия императора Франции вышла, имея в своих рядах едва ли десяток тысяч активных штыков – тридцатую часть той армады, которая перешла русскую границу пятью месяцами ранее. И даже это было невероятно удачным исходом, ведь по замыслу русского командования, на Березине должны были остаться все до одного солдаты и офицеры Наполеона.

Потеряв в битве при Красном почти всю свою артиллерию и кавалерию и существенную часть оставшихся сил, Наполеон вынужден был скорым маршем двинуться дальше на запад, стремясь как можно быстрее добраться до русской границы. Его подталкивали не только усилившиеся морозы и голод, от которого страдали остатки армии, все быстрее превращавшейся в плохо управляемую толпу. Перед императором Франции маячил призрак окружения и плена.

Наперерез отступающим французам с юга двигалась Дунайская армия адмирала Павла Чичагова, с севера – корпус Петра Витгенштейна, а с востока наступала на пятки основная сила русских войск под командованием фельдмаршала Михаила Кутузова. В случае их соединения, будучи окруженным этими войсками, Наполеон оказывался в катастрофическом положении. Общая численность русской армии тогда становилась как минимум вдвое больше оставшихся у него сил, причем как минимум половина войск противника – свежие, не уставшие от сражений и преследования полки.

В такой ситуации император Франции мог рассчитывать только на одно: оторваться от Кутузова и проскользнуть между Чичаговым и Витгенштейном и успеть раньше них форсировать Березину – последнее крупное препятствие на пути на запад. Это прекрасно понимали и в Санкт-Петербурге, откуда в адрес трех командующих поступали строгие распоряжения не дать противнику уйти. Русский военный историк генерал-майор Александр Тормасов в своей статье, посвященной битве на Березине, отмечал, что составленный в Петербурге план перехвата остатков французской армии на деле выглядел совершенно логичным и отвечающим обстановке, но таил в себе существенный недостаток. Критическими условиями для его выполнения были, во-первых, постоянное взаимодействие между тремя наступающими частями русской армии, а во-вторых, строгое выполнение всех пунктов плана. «План мог быть разрушен частной неудачей, понесенной тем или другим отрядом», – подчеркивал генерал Апухтин, и именно так получилось в действительности.

Важнейшей такой неудачей в действиях русских войск стала стратегическая ошибка, допущенная адмиралом Павлом Чичаговым в определении места переправы остатков Великой армии через Березину. Справедливости ради надо заметить, что эту ошибку адмирал допустил не по собственной вине. Просто Наполеону удалась банальная военная хитрость, предпринятая перед тем, как его саперы начали наводить переправу.

Подойдя 14 ноября (здесь и далее все даты приведены по старому стилю) к Березине и застав на ее правом, западном берегу войска Чичагова, которым удалось взорвать постоянный мост в Борисове, французский главнокомандующий отдал приказ демонстрировать готовность наводить переправу чуть ниже города. Именно туда и сместились русские полки, тогда как настоящая переправа возводилась французскими саперами и понтонерами в 15 км выше Борисова по течению.

Этот «фокус» позволил Наполеону не только выиграть время для наведения переправы из двух мостов – для пехоты и для артиллерии, но и успеть перебросить по ней на левый берег почти двадцать тысяч своих самых боеспособных войск, прежде всего Старую и Молодую гвардии и корпус Удино. Оставленный Чичаговым небольшой заслон напротив деревни Студянки, где был удобный для переправы брод, французы без особого труда отбросили и закрепились, обеспечивая беспрепятственный проход по переправе основным силам.

Если бы Чичагов действовал в плотном контакте с Витгенштейном, наступавшим с севера, возможно, такой маневр французам не удался бы. Достаточно было силами двух отрядов русской армии занять все пригодные для переправы места вдоль Березины, и Наполеон оказался бы в ловушке. Но Витгенштейн не спешил навстречу Чичагову – как потом стали поговаривать, осознанно, понимая, что шансов задержать французов уже нет, а потому нет и необходимости делить ни с кем вину за эту неудачу. Вместо этого он направился к Борисову, где совместно с частями армии фельдмаршала Кутузова окружил и принудил к сдаче оставленный в арьергарде корпус дивизионного генерала Луи Партуно. Это был несомненный успех, однако он заметно задержал русские войска, которые не успели вовремя прийти на соединение с армией Чичагова.

О том, что французы навели напротив Студянок два моста – для пехоты и для артиллерии – и едва ли не заканчивают переправу, адмирал Чичагов узнал уже к вечеру 15 ноября. К тому времени на западном берегу оказались не только гвардейские части Великой армии во главе с Наполеоном, но и все остальные самые боеспособные войска. По приказу императора Франции армейские жандармы, распоряжавшиеся порядком переправы, пускали на мосты только «идущие в строю боеспособные команды».

Утром 16 ноября русские войска из состава корпуса Петра Витгенштейна вышли наконец к самой переправе и, по согласованию с Павлом Чичаговым, нанесли удар по французским войскам, прикрывавшим мосты на восточном берегу. Одновременно перешли в атаку и русские полки на западном берегу, но неудачно. Редкий лес, по которому им пришлось наступать, не оставлял возможности построить сомкнутый порядок, и русские солдаты наступали батальонными цепями, что существенно снизило эффективность их удара. А чуть позже в контратаку перешли баварские кирасиры, которые сумели остановить стрелковые цепи, сорвав наступление.

На левом берегу ожесточенное сопротивление войскам корпуса Витгенштейна оказали французы из корпуса Клода-Виктора Перрена. Несмотря на плотный артиллерийский огонь, открытый русскими канонирами вдоль Березины, французам удалось удержаться на предмостных позициях. Не хватало последнего усилия, чтобы опрокинуть их, но именно этого усилия граф Витгенштейн так и не сделал. Не видя собственно места боя (он командовал сражением, оставаясь в Борисове), генерал решил, что ему противостоят значительные силы противника, и решил остановить наступление, чтобы перегруппироваться и возобновить атаку на следующий день. Это дало возможность остаткам корпуса Перрена ночью переправиться на западный берег, а ранним утром 17 ноября поджечь у себя за спиной с таким трудом наведенные мосты.

«Целые толпы людей, у которых было 2 дня и 2 ночи, чтобы перейти реку, и которые не воспользовались этим временем вследствие апатии и потому, что никто их к этому не принудил, теперь, после того как ядра Витгенштейна начали сыпаться на них, захотели переправиться все сразу. Это огромное количество людей, лошадей и повозок, сбившись в кучу и совершенно закупорив входы на мосты, лишило себя возможности добраться до них. Очень большое количество людей, не попав на мосты, было опрокинуто толпой в Березину, где почти все и потонули», – говорилось в воспоминаниях, опубликованных в книге «Французы в России. 1812 год по воспоминаниям современников-иностранцев».

В воспоминаниях участников сражения картина, открывшаяся им днем 17 ноября, ужасала. Пространство перед уничтоженной переправой было покрыто множеством мертвых тел: убитых пулями или ядрами, затоптанных и замерзших. То же творилось и в воде возле остатков мостов, где, как вспоминал потом адмирал Чичагов, встречались даже всадники на лошадях, замерзшие в том положении, в котором они вынуждены были остановиться. По подсчетам русских военных, в общей сложности после ухода армии Наполеона на поле перед переправой были собраны и позднее сожжены около 24 тысяч трупов. Тяжелые потери понесли и сохранившие порядок французские войска – по разным подсчетам, от 20 до 29 тысяч человек.

Переправа через Березину лишила Наполеона практически всех остатков Большой армии, поставив точку в русской кампании. Однако ему удалось сохранить гвардию и наиболее боеспособные части, которые потом стали кадровой основой для воссоздания французской армии. На этом основании некоторые исследователи даже делают парадоксальный вывод, что битва при Березине закончилась победой императора Франции. Конечно, ни о какой победе не может быть и речи, но и полного уничтожения агрессора русской армии тоже не удалось добиться.

Так или иначе, но после этой битвы,  во французском языке появилось новое идиоматическое выражение: «C’est la Bérézina» («это Березина»), обозначающее полный провал, крах и катастрофу.

По материалам сайтов historyrussia.org, История. РФ.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs