«Страсти по Сирии» не утихают

Перипетии политических процессов в ближневосточном регионе во многом определяются соперничеством трех государств: Королевства Саудовской Аравии (КСА), Ирана и Турции. Если Иран стремится укрепить свое влияние в странах, обладающих значительным шиитским населением, то Турция с Саудовской Аравией меряются амбициями на одной территории. Обе претендуют на лидерство в суннитском мире: первая – по «праву первородства», вторая – по «праву сильного», т.е. наиболее экономически развитого игрока, обладающего самой мощной армией в регионе.

А это, наряду с усилиями по подавлению радикального курдского национализма, способствует некоторому сближению Анкары и Тегерана, для которого Эр-Рияд – главный политический оппонент на Ближнем Востоке. Свою лепту в этот процесс вносит и экономическая взаимосвязанность двух государств: стороны озвучили планы довести объем взаимной торговли до $30 млрд в год. Заметим, «серый» товарооборот между странами, по мнению ряда турецких специалистов, по объему мало уступает официальному: турецкие компании активно помогают своим иранским контрагентам преодолевать санкции.

И тем не менее, многовековая конфронтация двух империй, позиционировавших себя в качестве защитников «единственно правильного» течения в исламе, ощущается и сегодня. А принимая во внимание тот факт, что у власти в Тегеране стоят шиитские клерикалы, а в Анкаре – пусть «умеренные», но суннитские исламисты, разделяющие многие установки «Братьев-мусульман», о сколько-нибудь тесном сотрудничестве в сфере внешней политики говорить не приходится. К тому же в последние годы в Сирии обе стороны пытаются решить диаметрально противоположные задачи: одна – сохранить у власти алавитское руководство (артикулируется эта максима в форме сохранения территориальной целостности страны), другая – свергнуть его (под тем же лозунгом). Следует отметить, что в последнее время риторика Анкары по поводу свержения сирийского лидера смягчилась, но на прямые вопросы интервьюеров турецкое руководство по-прежнему дает прямые ответы.

Все три региональные державы объединяет нелюбовь к Израилю и в разной степени – к США, при том, что КСА и Турция являются «стратегическими союзниками» Штатов, чье внимание к региону мало подвержено флуктуациям политической или экономической конъюнктуры.

В таких условиях вполне естественным стал выход на политическую авансцену исламских радикалов. Прежде всего борьбой с ними «на дальних подступах» к своим границам обусловлена военно-политическая активность Москвы в регионе. А натянутые отношения Тегерана и Анкары с Вашингтоном помогли России закрепиться на Ближнем Востоке в качестве противовеса США и обеспечить себе статус посредника между многими и многими конфликтующими сторонами.

На сегодня Россия на сирийском направлении координирует свои действия и с Ираном, и с Турцией (торгово-экономические отношения с которой достигли беспрецедентно высокого уровня), самим своим существованием прежде всего ей обязан нынешний сирийский режим. С одной оговоркой – влияние Тегерана на Дамаск тоже трудно переоценить.

Тегеран всеми силами поддерживает правительство САР: большинство населения Сирии – сунниты, и гипотетический приход к власти в стране того или иного суннитского режима почти наверняка закроет Ирану выход к Средиземному морю, разорвав «шиитскую ось» Иран – Ирак – Сирия – Ливан.

Стремясь снизить военную активность Турции, иранские власти неоднократно выражали готовность помочь налаживанию диалога между Дамаском и Анкарой. Однако последняя на контакты с сирийской стороной не идет: в свое время Реджеп Таййип Эрдоган объявил Башара Асада «кровавым тираном», дни которого сочтены, и теперь отказаться от своих слов он не может – получится и неловко, и как-то «не по-мужски». К тому же готовность признавать ошибки не свойственна турецкому менталитету в целом.

Совсем недавно, 16 апреля, на совместной пресс-конференции с турецким коллегой в Анкаре министр иностранных дел Ирана высказался за «освобождение» севера Сирии (от курдских формирований и американских военных, надо понимать), заявив: «единственным способом снять озабоченность Турции по поводу террористических угроз в приграничной с Сирией зоне является размещение у границы правительственных (т.е. сирийских – А.И.) сил». [i] Транслировав таким образом требование иранского руководства вывести турецкие войска с территории сопредельного государства. Интересно, что глава турецкого МИД оставил это заявление без комментариев – очевидно, открытое декларирование столь «недружественной» в отношении Турции позиции для него стало полной неожиданностью.

Турция, опираясь на укрепившийся союз с Россией, решает в Сирии свои задачи – по нейтрализации «курдской угрозы» с юга и поддержке сирийских туркоманов. И при этом сохраняет определенную дистанцию в отношениях с Москвой – прежде всего флиртуя с США, несмотря на поддержку американцами военно-политической структуры сирийских курдов, отказ выдать Турции Фетхуллу Гюлена и даже невнятные намеки турецких политиков на чуть ли не поддержку Вашингтоном заговора военных в 2016 году.

При этом и США всеми силами стремятся не «потерять» Турцию, обладающую самой сильной в регионе армией и уникальным геополитическим положением, да и Турция, несмотря на «задиристую» риторику, совсем не стремится сильно сориться со Штатами, отношения с которыми в последнее время весьма нестабильны.

Впрочем, сейчас они на подъеме. С примирительными заявлениями в последнее время выступают и Реджеп Таййип Эрдоган, и, что вполне естественно, его окружение. Раздаются просьбы не искать в поставках российских ЗРК политической подоплеки, заявления о готовности обсудить с американскими военными возможные риски в результате принятия этих комплексов на вооружение, а при необходимости - «внести изменения в параметры систем С-400» (ответа американской стороны на это предложение пока нет), утверждения о том, что эти ЗРК будут прикрывать лишь Анкару и Стамбул (на случай новой попытки армейского путча с использованием натовских самолетов, которые для российских ракет будут «чужими»? – А.И.). Выражается готовность рассмотреть новое предложение США по продаже «Пэтриотов» и надежда на продолжение сотрудничество в рамках совместного производства F-35.

Свой недавний визит в США министр обороны Турции Хулуси Акар подытожил в примирительном ключе, по существу взвалив ответственность за турецко-американский разлад на неспециалистов: «Да, проблемы во взаимоотношениях есть. Но никто не решит их за нас. Надеюсь, что в недалеком будущем решение в той или иной форме будет найдено. Иногда бывает серьезное непонимание, неверное донесение информации… Политики, сенаторы не знают деталей некоторых обсуждаемых тем. А некоторые детали влияют на принятие решений».[ii]

Отдельное место в этой цепочке «шагов навстречу» занимает визит министра казначейства и финансов Эрдогана Берата Албайрака в Вашингтон, где он принял участие в мероприятиях, организованных МВФ и G-20. Но главное – встретившись 16 апреля с Дональдом Трампом, он передал ему послание президента Эрдогана и получил ответное. По информации турецких СМИ, в ходе беседы министр экономического блока обсудил с американским лидером проблему С-400 (при том что в это же время в том же Вашингтоне находился глава оборонного ведомства Турции!). Переговоры с Трампом Албайрак оценил вполне позитивно, подчеркнув, что к аргументам в пользу приобретения российских зенитных установок американский президент отнесся с пониманием. При этом позднее World Street Journal, со ссылкой на свои источники, написала, что «выход из тупика» на переговорах все-таки найден не был.

Содержание приватного послания турецкого президента любознательные журналисты, очевидно, узнают не скоро, но тот факт, что доверить передачу письма Эрдоган смог только своему родственнику (зятю), порождает массу спекуляций.

В свою очередь американцы, убедившись в твердости намерений Турции закупить российское вооружение, отложили кнут и достали пряник. Так, спецпредставитель Дональда Трампа по Сирии Джеймс Джеффри заверил Анкару, что США «понимают обеспокоенность» последней угрозами, исходящими из северной Сирии, и заявил: «Мы работаем над планом создания зоны безопасности (вдоль турецкой границы – А.И.), в которой не будут присутствовать «Отряды народной самообороны» (YPG- курдские формирования). И в прошлом, и сейчас у нас с Турцией очень важное геостратегическое партнерство». В заключение американский дипломат польстил самолюбию Анкары, заявив, что «Турция – это голос примерно половины сирийцев, настроенных оппозиционно (по отношению к нынешнему режиму – А.И.).[iii]

После объявления о выводе американских военнослужащих с северо-востока Сирии, турецкое руководство перестало заявлять о скором наступлении в этом регионе, рассчитывая, что США «сдадут пост» именно Турции - после отказа европейских союзников занять место «смотрящего». Однако, что-то пошло не так, и Анкара на самом высоком уровне подтвердила принципиальное решение приобрести российские ЗРК. Теперь, очевидно, мы наблюдаем новую попытку Вашингтона и Анкары уладить разногласия уже на иных условиях, более выигрышных для последней. В случае, если попытка окажется успешной, остальные участники сирийского акта «Большой игры» могут оказаться перед необходимостью скорректировать свои действия в изменившихся условиях.

Мнение автора может не совпадать с позицией Редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs