Латиноамериканский регион в обстановке «новой нормальности» и наши позиции в этом контексте

Работа подготовлена при поддержке программы президиума РАН №22 «Анализ и прогноз новых глобальных вызовов и возможностей для России».

Международная обстановка меняется столь быстро и столь спонтанно, что это дает полное основание говорить о высокой степени турбулентности в мировой экономике и мировой политике. Не стоит сегодня в стороне от общих пертурбаций и Латино-Карибская Америка (ЛКА). Определиться же с пониманием происходящего непросто. Из-за отставания научного и политического осмысления от практики ускоряющихся перемен и неожиданных поворотов современная реальность представляется неопределенной и непредсказуемой. Не находя убедительного объяснения по существу, многие представители академического и экспертного сообществ сошлись на рамочной формуле - «новая нормальность», что, впрочем, не имеет однозначной трактовки.

В одном случае речь идет о замене прежнего режима воспроизводства мировой системы на более сложную конфигурацию базовых предпосылок развития с менее благоприятной конъюнктурой экономического роста, с более высокими рисками разного рода сбоев, сопровождающихся трудноустранимыми издержками. И эта замена уже налицо, установив, как полагают, «новую нормальность». В другом случае речь о том, что наступает этап, отвергающий прежние механизмы развития и сосуществования на нашей планете. Процесс этот весьма продолжительный. Предстоит трудный поиск сбалансированного и инклюзивного модус вивенди на мировой арене в условиях изменившихся общих предпосылок. И в финале (на выходе из этого процесса), как утверждается, мы получим ту совокупность условий развития, которая и станет новой нормой¹. 

В какой мере «новая нормальность» распространяется на латиноамериканские страны? В какой мере она модифицирует региональную реальность и перспективы наших отношений с латиноамериканскими государствами? И что это в конечном счете означает для российско-латиноамериканских отношений? Обозначенные вопросы находятся в центре внимания данной статьи.

Доминанты общемирового контекста

Рассматривая общемировой контекст, мы сегодня констатируем ряд ключевых характеристик. Несмотря на некоторое оживление деловой активности в традиционных центрах мировой экономики за последние два года, заторможенная динамика в целом еще не преодолена, а рецессия, последовавшая за глобальным экономическим кризисом 2008-2009 годов, тянулась слишком долго. Отрыв финансовой сферы (в ее формальном и теневом сегменте) от реальной экономики не уменьшается. Этот дисбаланс, ставший одной из центральных причин первого экстраординарного мирохозяйственного кризиса нашего века, имеет тенденцию к усугублению, а значит, усиливает риск следующего экстраординарного сбоя. Глобализация сохраняет инерцию, но все более явственно начинает сдавать часть своих позиций контртенденции - деглобализации на ряде направлений. Соответственно, очевидна потребность в новых механизмах глобального регулирования, что обусловлено амортизацией Бреттон-Вудской системы. Но они пока отчетливо не выявляются. Скорее наоборот.

Уже немало сказано и написано по поводу усугубляющегося протекционизма и санкционного экстремизма США. И, пожалуй, уже пора называть вещи своими именами. Ведь, по существу, мы имеем дело с «экономическим терроризмом». С другой стороны, чего стоит угроза главы Белого дома вывести США из членства в ВТО или заявление его советника по национальной безопасности о санкциях против Международного суда, намеренного рассматривать обвинения американских военных в преступных действиях в Афганистане (!).

«Новая нормальность» ассоциируется с ростом неравенства, прежде всего социального. В самых благополучных, казалось бы, страновых случаях показатели имущественного расслоения (в том числе коэффициент Джини) поползли вверх². Обращает на себя внимание, что эта тенденция стартовала после устранения антипода в лице СССР. Похоже, сошла на нет необходимость демонстрации Западом своей социальной конкурентоспособности. Более того, начинается демонтаж социального государства, как это происходит теперь в США, Франции и других странах Западной Европы.

На авансцену экономического лидерства выходят альтернативные центры. Особо внушительны результаты у Китая и Индии. И они не обесцениваются переходом темпов прироста ВВП на уровень 6-7%. Но в то же время торможение экономического потенциала других членов БРИКС в последние несколько лет оказалось довольно чувствительным (в том числе у Бразилии). Правда, оно еще не перечеркивает их перспективы, а очевидным образом указывает на необходимость серьезной корректировки моделей и стратегии развития, на необходимость более энергичного обращения к инновационной практике в духе наступающей технологической парадигмы.

Неравномерность развития национальных экономик в мировом контексте, с одной стороны, разрушительные последствия «экспорта демократии» - с другой, все это в совокупности, опосредованное демонстрационным эффектом в транснационализированном медиа-пространстве, ведет к интенсификации международных миграционных потоков, которые дестабилизируют общество в странах-рецепторах и вызывают депопуляцию в странах исхода, истощая их человеческий капитал.

Все более мощным оружием становятся средства и технологии информационной экспансии. Всевидящее око электронного мониторинга, вездесущий виртуальный манипулятор способны на многих направлениях, включая, разумеется, и латиноамериканское, добиваться политических результатов в интересах северного гегемона. Далее могут быть использованы достижения «социального инжиниринга». А если этого недостаточно для получения «искомого результата», то в ход идут легализованные и нелегализованные санкции.

Надо сказать, что в мировом сообществе просто обескуражены волюнтаристским решением новой вашингтонской администрации, которая, по существу, торпедировала своим выходом Парижское соглашение 2015 года по противодействию климатическим отклонениям. Соглашение, стоившее многих лет напряженных переговоров в поисках трудного компромисса. Между тем с каждым годом мы убеждаемся в нарастании рисков и разрушительной мощи стихийных катаклизмов, спровоцированных климатическими отклонениями.

Как видим, «новая нормальность» означает серьезное осложнение конъюнктуры развития больших и малых социумов в ходе стартовавшего перехода, связанного с болезненной структурной трансформацией мирохозяйственной системы. Сложившаяся ситуация создает немало новых рисков и угроз традиционного и нетрадиционного характера. В их ряду возникновение острых геополитических и геоэкономических конфликтов, перерастающих в продолжительную конфронтацию, сопровождаемую санкционным и информационным прессингом, который капитаны натовского Запада используют для ослабления позиций альтернативных центров влияния и для замены неугодных режимов.

Нельзя не видеть также того, что «новая нормальность» создает питательную почву для сепаратистских амбиций и изменения интеграционной включенности (брекзит и т. п.). В нынешних условиях авторитет нации - государства, национальный суверенитет нередко вступают в конфликт с утверждением локальной идентичности (национальной, этнической, лингвистической и т. п.).

Похоже, в своих надеждах на продвижение к полицентричному миропорядку мы не учитывали в полной мере вероятность сопротивления «коллективного Запада», его противодействия изменениям в иерархии мирового лидерства, что объективно и субъективно не только осложняет, но и дестабилизирует отношения на мировой арене. Отсюда не только трения и конфликты, но и сползание к масштабной конфронтации. Новое структурирование глобальной системы международных отношений, дополняющее потенциал и опыт ООН, призвано минимизировать издержки конфронтации. Но пока лишь в потенции.

Невольно возникает вопрос: в какой степени «новая нормальность» нормальна? По сути дела, она, напротив, во многом аномальна. Не только потому, что мир вступил в беспрецедентную перестройку своего бытия, а также потому, что прошлое не хочет мириться с будущим и действует против него деструктивно.

Метаморфозы на латиноамериканской почве

Глобализация последних десятилетий сделала свое дело - степень включенности ЛКА в общемировые процессы существенно возросла. Вместе с тем страны региона все больше предстают не в качестве лишь объекта этих процессов, а в роли реальных протагонистов, субъектов эволюции и перестройки системы международных отношений. Это не означает, что состояние периферийности сошло на нет. Оно, конечно, дает себя знать в сохраняющемся отставании в уровне благосостояния, в масштабах и качестве научной сферы и системы образования, в темпах технологического обновления.

С началом ХХI века Латино-Карибская Америка (ЛКА) претерпела существенные метаморфозы. Страны региона одна за другой решительно отказывались от вульгарного неолиберализма и, пользуясь плодами демократического транзита, открывали возрожденным левым электоральный путь к рычагам власти. Такова была воля большинства, отвергшего аномально высокие социальные издержки неолиберальной практики.

«Левый поворот» реализовался во многих вариантах (от радикального этатистского до мягкого левоцентристского), свидетельствуя в то же время об объективности и схожести основ воспроизводства левой политической культуры, а вместе с тем о диверсификации условий экономического и политического бытия. Если мерить совокупной долей в населении региона и в его суммарном ВВП, то охват «левым поворотом» оказался близким к двум третям.

Канун глобального экономического кризиса 2008-2009 годов был отмечен диверсификацией присутствия стран ЛКА на мировом рынке (географически и номенклатурно), использованием ими возросших ликвидных резервов для устранения бремени внешнего долга и, соответственно, для отказа от рецептуры, навязывавшейся МВФ. Экономические регуляторы в государствах ЛКА научились тормозить инфляционный процесс, повысилась эффективность налоговых служб.

Беспрецедентным можно считать утверждение стандартов социальной ориентации развития. Во многих странах были запущены масштабные программы поддержки малоимущих слоев. Более активно стали использоваться механизмы перераспределения. В результате к началу второго десятилетия века свыше 40 млн. латиноамериканцев вышли из зоны бедности, пополнив массу платежеспособных потребителей и укрепив таким образом внутренние рынки региона. Этому благоприятствовал цикл высокой ценовой конъюнктуры на товары сырьевой и полусырьевой группы, которые сохраняют значительной вес в экспортных поставках из региона³.

Все это позволило латиноамериканским странам преодолеть последний мирохозяйственный кризис с минимальными издержками в отличие от зоны «коллективного Запада». Однако резервов, сформированных на предыдущем этапе, и реформ, предпринятых с целью адаптации к посткризисным условиям, оказалось недостаточно для поддержания приемлемой динамики экономического роста. В обстановке посткризисной рецессии, спада цен и спроса на экспортную продукцию региона левоориентированные правительства не смогли удержать штурвал власти. Снова подтвердилась та истина, что в годы «тощих коров» выгоднее находиться в оппозиции. Уменьшение резервов для подкорма низов неизбежно вело к росту массового недовольства, что активно использовалось оппозицией правого фланга и внешними манипуляторами. Но есть и другое существенное обстоятельство. Увы, многие левые лидеры и их соратники не смогли противостоять соблазнам власти, позволяющей небескорыстно «рулить» финансовыми потоками. Итог - дискредитация в массовом восприятии, а затем существенное сокращение зоны действия левых сил.

Казалось бы, вывод о «правом реванше» приобрел права гражданства в регионе. Но он не в состоянии в полной мере выразить суть последних событий в ЛКА. Во-первых, в ряде случаев левые по-прежнему контролируют власть (Уругвай, Боливия, Эквадор, Сальвадор, Венесуэла, Никарагуа, не говоря уже о Кубе). Новым аргументом становится победа на президентских выборах в Мексике левоцентриста Андреса Мануэля Лопеса Обрадора. Во-вторых, отнюдь не всегда происходящие процессы однозначно говорят о сдвиге вправо. Сплошь и рядом это скорее сдвиг к центру. Ведь ради завоевания или удержания власти правые вынуждены учитывать требования низов, привыкших к спонсорству левых правительств на предшествующем этапе. Левые же и в дискурсе, и на практике склоняются к более прагматичной линии поведения, учитывая приоритет правового государства, признавая и используя стимулы для конструктивного предпринимательства. Прагматизм с обеих сторон преподносит немало симптоматичных сюрпризов. Свидетельство - электоральные коалиции, нередко составленные правоцентристами и левоцентристами по принципу «дружить против».

Между тем правоцентристские силы, сменившие левоориентированные правительства в ряде государств региона (в том числе Аргентине и Бразилии), сталкиваются и будут сталкиваться с протестными настроениями неимущих и, в растущей мере, средних слоев. Нынешняя конъюнктура мирового рынка, ситуация в рамках «новой нормальности» не благоприятствуют упрочению их экономических и социальных позиций внутри страны.

Обращая внимание на основные признаки «новой нормальности» в ЛКА, следует выделить чувствительное торможение экономической динамики. После двух лет с отрицательным приростом регионального ВВП (-0,2% в 2015 г. и -0,8% в 2016 г.) только в 2017 году наметился выход из цикличного спада - темп прироста ВВП составил 1,2% по данным Экономической комиссии ООН для Латинской Америки и Карибского бассейна (ЭКЛА). Как следствие, сохраняется пока инвестиционная воздержанность своих и иностранных корпораций. По итогам 2017 года отмечалась отрицательная динамика инвестиций в основной капитал (-0,8%). Норма инвестиций, как правило, остается ниже 20% ВВП.

Однако оценки ЭКЛА на 2018 год более оптимистичны. Прирост регионального ВВП ожидается на уровне 2%. Похоже, экономика стран ЛКА в 2017 году стала все же выходить из затяжного спада. Произошло оживление во внешней торговле региона, совокупный экспорт вырос на 11%, а импорт - на 9%, заторможена инфляция. Можно говорить об относительной стабилизации национальных валют, затем наметился рост международных резервов. Одновременно сохранялся высокий уровень безработицы: 9,4% экономически активного населения, бюджетный дефицит (-3,1% ВВП региона), значительный уровень госдолга (55,3% ВВП ЛКА) и внешнего долга (38,6% ВВП ЛКА). Зафиксировано снижение притока прямых иностранных инвестиций (-5%)⁴. Главными факторами нестабильности и уязвимости латиноамериканских экономик остаются зависимость от динамики цен на сырьевые товары и слабые позиции на мировом рынке продукции обрабатывающей промышленности.

Несмотря на сохраняющуюся пока вялую конъюнктуру, крупные игроки мирового рынка, рассчитывая на более обнадеживающую перспективу, стремятся тем не менее «застолбить» доступ к стратегическим ресурсам региона. Возрождению притока зарубежного капитала благоприятствует либерализация госконтроля в стратегических секторах экономики многих стран региона.

ЛКА вновь стоит перед трудным выбором в осуществлении интеграционных процессов. Ослаблена вера в закрытый регионализм. Чувствуется поляризация внутри крупных региональных группировок - в Сообществе стран Латинской Америки и Карибского бассейна (СЕЛАК) и Союзе южноамериканских наций (УНАСУР). В последнем случае это привело к выходу из объединения практически половины участников, поставив под сомнение его дальнейшую судьбу. Дрейф в сторону открытого регионализма набирает ускорение. До недавнего времени даже при неблагоприятном раскладе на внутренних рынках государства региона старались всеми доступными средствами наращивать шансы подключения к глобализационным процессам. Будь то путем включения в трансграничные цепочки создания стоимости, путем наведения мостов преференциальной торговли на наиболее динамичные зарубежные рынки либо в порядке ассоциации с теми или иными мегаблоками⁵.

Смена администрации в Вашингтоне преподнесла странам региона немало сюрпризов, а в ряде случаев, скажем прямо, привела южных соседей в замешательство. Торпедирование нынешним правительством США проекта транстихоокеанского партнерства и намерение поменять «правила игры» в свою пользу на переговорах по трансатлантическому партнерству, а также ревизия, которой сейчас Вашингтон подвергает НАФТА, и ряд двусторонних договоров о «свободной торговле», протекционистские меры в целях «возврата производства и рабочих мест» и, наконец, продавливание строительства пограничной стены, отгораживающей Мексику (причем с попыткой возложить на нее затраты), - все это существенно меняет контекст отношений большого северного соседа с латиноамериканским сообществом.

Заморожен процесс нормализации отношений с Кубой. Д.Трамп и здесь пытается дезавуировать курс прежней администрации. Но санкционная практика, использовавшаяся правительством Б.Обамы, не только не ослабляется, а, напротив, наращивается, что применительно к ЛКА подтверждается действиями в отношении Венесуэлы. Непредсказуемость и прессинг Д.Трампа толкают страны ЛКА на диверсификацию внешнеполитического курса, расширение связей с альтернативными центрами силы, включая Китай и Россию. Тем самым латиноамериканцы обоснованно рассчитывают минимизировать свою уязвимость в ситуации беззастенчивого диктата Вашингтона.

В связи с проявлением контртенденций, снижающих либо нейтрализующих эффект глобализации, обращает на себя внимание выход процессов структурирования международных отношений в региональном формате на опережение по сравнению с тем, что существует сегодня на глобальном уровне. Об этом с очевидностью говорит пример ЛКА и ряда других регионов развивающегося мира. Наряду с пересмотром прежних моделей субрегиональной интеграции идет формирование новых международных структур. В принципе, в Латиноамериканском регионе венцом этих усилий можно считать СЕЛАК, призвание которого - формирование общей платформы по ключевым вопросам развития региона и международной повестки, представление общей позиции и коллективных подходов ЛКА на ключевых межрегиональных форумах.

При всех сложностях современной ситуации, при нередких откатах ЛКА шаг за шагом расширяет доступ к механизмам глобального регулирования. Свидетельством служит участие трех ведущих государств региона в выработке решений «Большой двадцатки», представительство Бразилии в группе БРИКС. Симптоматично продвижение представителей латиноамериканских стран на головные посты в ключевых международных организациях: ОЭСР, ВТО, ФАО, в иерархии системы ООН.

У Латинской Америки есть моральный авторитет, основанный на том, что и в ХХ, и в ХХI веках странам региона, в отличие от других частей мирового сообщества, удавалось минимизировать межгосударственные вооруженные конфликты и в этом смысле обрести репутацию наиболее мирного региона планеты. Она подтверждается первенством в создании зоны, свободной от ядерного оружия на основе Договора Тлателолко (1967 г.), а также инициативой, завершившейся принятием ООН резолюции (1986 г.)⁶ о предотвращении милитаризации Южной Атлантики. Важно подчеркнуть неизменную приверженность латиноамериканских и карибских государств основным нормам международного права, признание ими центральной роли ООН в формировании и реализации международной повестки дня.

Очевидно, что «новая нормальность», существенно поменявшая внешний контекст развития региона, акцентирует двойной императив: с одной стороны, более эффективно использовать резервы внутрирегионального сотрудничества, а с другой - оперативно реагировать на изменение расстановки сил на мировой арене, своевременно включаясь в проекты нового структурирования, позволяющие реализовать национальные интересы. 

Ориентиры латиноамериканской политики России

Вопреки превратностям бытия на сегодняшней мировой арене состояние российско-латиноамериканских отношений характеризуется в целом достаточно позитивными результатами. С большинством государств региона ведется активный и взаимоуважительный диалог, затрагивающий не только двустороннюю проблематику, но и широкую международную повестку. Второй аспект наших отношений подчеркивает готовность России к вовлечению латиноамериканских государств в обсуждение и решение мировых проблем. Для РФ это дело принципа.

Мы с горечью вспоминаем последнюю декаду прошлого века. Профессор МГИМО Е.М.Астахов, посол, много лет проработавший на латиноамериканском поприще, со знанием дела характеризует ситуацию того времени: «После 1991 года Россия сменила свои геополитические ориентиры и попыталась встроиться в евроатлантические структуры. В 90-х годах ХХ века России было не до Латинской Америки, и прежний интерес был утрачен. Это привело к обрыву ранее налаженных связей, а в ряде случаев - к безвозвратной утрате вложенных средств. Такая резкая в «русском духе» смена курса негативно сказалась на политических и экономических позициях России в ЛКА. Но самое главное - был нанесен ощутимый урон престижу России, а в некоторых странах произошло снижение доверия к ней как к надежному партнеру»⁷.

Тем не менее российской дипломатии удалось все же выстоять, а потом выстроить полноформатные отношения с подавляющим большинством латиноамериканских и карибских государств. По сравнению с советским временем, а тем более с обвалом 1990-х годов произошло существенное приращение, особенно в карибском ареале и Центральной Америке. В настоящее время в странах ЛКА работают 18 посольств РФ и три генконсульства, а в 15 странах российские послы аккредитованы по совместительству. В свою очередь, в РФ действуют посольства 20 стран ЛКА, плюс пять стран имеют послов, аккредитованных по совместительству. Последнее событие - учреждение в Москве посольства Гренады.

Особого упоминания заслуживают соглашения о взаимном безвизовом посещении, что, помимо практического, имеет символическое значение, свидетельствуя о факте доверия в межгосударственных отношениях. И надо сказать, что в безвизовом режиме на карте ЛКА почти не осталось «белых пятен»; исключение - Мексика.

В рабочих графиках Президента РФ и главы российской дипломатии встречи и переговоры с их латиноамериканскими коллегами представлены с достойной частотой и в двустороннем, и в многостороннем форматах. Встречи и переговоры на высшем уровне в 2014-2017 годах проведены с главами десяти латиноамериканских государств. Кроме того, нужно принимать в расчет контакты «на полях» международных форумов, таковых за указанный период насчитывается семь встреч.

Урожайным на сей счет следует считать и 2018 год. Тогда в связи с чемпионатом мира по футболу в Москву пожаловали президенты Боливии и Панамы, а также избранный Президент Парагвая. Хотя еще рано подводить итоги 2018 года, следует упомянуть визит в Москву аргентинского Президента М.Макри и те встречи с лидерами Мексики, Бразилии и Аргентины, которые по сложившейся практике должны состояться на форуме «Большой двадцатки» - на этот раз в Буэнос-Айресе в ноябре этого года. Политический диалог по линии главы дипломатического ведомства и его заместителей трудно оценивать в цифровом выражении. Это практически каждодневная работа, которая в последние годы охватывала почти все страны региона.

На латиноамериканском направлении, конечно же, отразилось выправление многих деформаций и отклонений, допущенных в последней декаде прошлого века, и выход России на траекторию развития, ассоциируемую с восстановлением «вертикали власти», укреплением национального суверенитета, авторитета на международной арене. Но одновременно дали себя знать и более конкретные обстоятельства: нерастраченный профессионализм нашей дипломатии, сохранение отечественной школы латиноамериканистики в дипломатии и в академической среде. И это, между прочим, контрастирует с эрозией латиноамериканистики на дипломатическом и научно-образовательном направлениях США.

В обстановке «новой нормальности» страны региона, ощущая императив диверсификации внешних связей, видят в России перспективного, а в ряде случаев и стратегического партнера. Со своей стороны в РФ осуществили серьезную диверсификацию состава участников сотрудничества с латиноамериканскими партнерами. Их ряды пополнились регионами и городами, университетами и музеями, спортивными ассоциациями, ранее не вовлекавшимися министерствами и ведомствами, не говоря о существенном расширении круга бизнес-структур. Даже при усиливающемся давлении Вашингтона, навязывающего латиноамериканским партнерам антироссийскую повестку, странам ЛКА, как правило, удается уклоняться от такого рода «солидарности» с Вашингтоном или Лондоном.

Разумеется, нельзя полагать, что латиноамериканцы обладают «врожденным» иммунитетом против антироссийского воспаления. Трезво оценивая ситуацию, мы видим сегодня и не исключаем в дальнейшем проявления слабости политической воли в тех ситуациях, когда нужно твердо отстаивать право на самостоятельную позицию. Тем не менее общая картина коренным образом не меняется, но нашим латиноамериканским партнерам, наверное, придется теперь, увы, действовать с большей оглядкой на Вашингтон и соответствующим образом маневрировать, особенно под угрозой вторичных санкций. Иными словами, наша работа в ЛКА будет более сложной. А это значит, что предстоит более напряженная работа по продвижению и по финансовому, страховому и даже логистическому обеспечению торговых и инвестиционных сделок.

Нынешнее состояние экономических связей демонстрирует, казалось бы, немало результатов. Среди них - поставки среднемагистральных самолетов ОКБ Сухого в Мексику, закупка российских вертолетов и энергетического оборудования несколькими государствами региона, доминирование наших экспортеров на латиноамериканских рынках химических удобрений. Однако общая динамика товарооборота со странами региона остается нестабильной, уязвимой относительно кризисных перепадов конъюнктуры и геополитических эксцессов.

Пик в размере почти 19 млрд. долларов был достигнут в 2015 году, а затем произошло затяжное торможение. Минимум последнего времени обозначился в 2016 году (12,1 млрд.). Но в следующем году кривая роста товарооборота пошла все же вверх. Видимо, с той и другой стороны произошла адаптация к изменившимся условиям торговли. При этом экспорт из ЛКА восстанавливается быстрее, отражая, в частности, то, что латиноамериканские поставщики, судя по всему, сумели воспользоваться нишами на российском рынке, высвободившимися вследствие контрмер применительно к тем, кто поддержал антироссийские санкции. С другой стороны, пока остается инертно однообразной номенклатура нашего экспорта. Увы, мало обновляется и товарный состав поставок из ЛКА⁸. По результатам 2017 года товарооборот остается ниже 15 млрд. долларов. Это означает, что для выправления тенденции должны произойти серьезные изменения в нашей работе на латиноамериканском направлении.

Практика предстоящего этапа, конечно, подскажет оптимальные решения для определения последующих мер. Вместе с тем априорно можно говорить о ряде ориентиров. Так, очевидно, что ради закрепления позиций на латиноамериканских рынках в осуществлении делового партнерства менеджерам наших предприятий и фирм придется проявлять большую гибкость в условиях поставок, передаче технологии и «ноу хау», в степени локализации в рамках инвестиционных проектов. С другой стороны, конкурентоспособность наших компаний должна подкрепляться более жесткой дисциплиной в выполнении обязательств перед латиноамериканскими партнерами. Иными словами, предвидя обострение конкурентной борьбы (причем на неравной для нас основе), придется компенсировать недостаток стандартных преимуществ качеством товаров и услуг, а не только ценовыми скидками. Придется углублять и диверсифицировать партнерские связи с латиноамериканскими компаниями, предусматривая масштабную кооперацию.

Особого внимания заслуживают многонациональные корпорации, сформировавшиеся в ЛКА, так называемые «транслатинас», которые уже обладают финансовыми резервами, технологическим потенциалом и коммерческим опытом и ради дополнительного «места под солнцем» готовы на большие риски по сравнению с западными ТНК.

В свое время (начало 2000-х) из-за бюрократической близорукости мы упустили хороший шанс стать членом и пайщиком Межамериканского банка развития (МАБР). Тогда речь шла о перекупке части акций бывшей Югославии. Сумма по нынешним меркам символическая - 20 млн. долларов. Согласившись на это, мы имели бы сегодня обширное поле доступа к масштабным инфраструктурным и промышленным проектам, осуществляемым по программам МАБР⁹. В современных условиях уже с иных позиций нужно ставить вопрос о вхождении на латиноамериканские рынки капиталов. Крупный и достаточно устойчивый сегмент этих рынков - субрегиональные банки развития, в том числе Андская корпорация развития, Карибский банк развития, Центральноамериканский банк экономической интеграции (ЦАБЭИ).

Трудно рассчитывать на то, что в краткосрочной перспективе удастся заметно продвинуться в использовании национальных валют во взаимных расчетах. Путь этот, наверное, пролегает через бартерные схемы и клиринговые механизмы. Важно учитывать, что подобный опыт уже есть у латиноамериканских стран в их внутрирегиональной практике.

Сегодня еще более актуальной становится задача вывода экономических отношений со странами ЛКА из стадии простого товарообмена и их перевода на платформу сочленения долгосрочных деловых интересов, предполагающего рациональную комбинацию сравнительных преимуществ двух сторон. Очевидно, что сохранение и наращивание экономических отношений с ЛКА зависит от потенциала развития хозяйственной системы РФ, от нашей способности усовершенствовать механизм поддержки экспортной и конструктивной инвестиционной деятельности за рубежом.

Наконец, современная обстановка требует максимально возможной мобилизации средств и резервов «мягкой силы». В целом на международной арене, и на латиноамериканской в частности, как представляется, в последние годы немало сделано для усиления позиций на информационном поле и в гуманитарной области. В первом случае понятно, что мы просто не вправе оставлять информационное поле без достойной альтернативы. К сожалению, в последнем случае финансовое обеспечение по-прежнему производится по остаточному принципу, хотя очевидно, что общее осложнение международной обстановки требует сегодня рационального, но вместе с тем достаточного обеспечения для получения ощутимого позитивного результата - подкрепления дружественного климата в общественном мнении ЛКА по отношению к России.

Конечно, очевидно, что российско-латиноамериканские отношения - зависимая переменная: от состояния дел на той и другой стороне этого бинома, от общемировой ситуации, от того, на что нацелен сегодня североамериканский гегемон, от его способности реально влиять на ход событий в ЛКА. Но в данном случае ключевое обстоятельство и то, что можно считать управляемым фактором, - потенциал и динамичность нашей экономики, наша способность продвигаться по инновационному пути и в деле создания механизмов эффективного участия России в мировой торговле и в мировой политике.

 ¹См.: Глобальная система на переломе: пути к новой нормальности. Под ред. А.Дынкина, М.Барроуза. М.: ИМЭМО им. Примакова, 2016. 32 с. // URL: https://www.imemo.ru/files/File/ru/publ/2016/2016_008.pdf

 ²См.: Milanovitch Branco. Desigualdad mundial. Un Nuevo enfoque para la era de la globalizacion. Fondo de cultura económica. Mexico, 2017.

 3См.: ДавыдовВ.М. Детерминация развития Латино-Карибской Америки. Сопряжение глобальной и региональной проблематики. М.: ИЛА РАН, 2016. С. 38-60 // URL: http://www.ilaran.ru/pdf/2016/Libros/2016_Davydov.pdf

 ⁴CEPAL. Balance preliminar de las Economias de América Latina y el Caribe 2017. Santiago, 2018 // URL:http://www.cepal.org  

 ⁵Разумовский Д.В. Конец «постлиберального» регионализма в Латинской Америке? // Латинская Америка, 2018. №1.

 ⁶URL: http://www.un.org/ru/ga/41/docs/41res.shtml

 ⁷Астахов Е.М. Латиноамериканское «ближнее зарубежье» США при администрации Д.Трампа. Международная жизнь. 2017. №10.

 ⁸Согласно статистике Федеральной таможенной службы // http/www.trademap.org.; а также UNCONTRADE Statistics.

 ⁹Целесообразность вступления РФ в Межамериканский банк развития. ИЛА РАН. М., 2002.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs