Россия и Турция договорились по демилитаризованной зоне Идлиба

В результате состоявшихся 17 сентября переговоров российского и турецкого президентов проблема Идлиба, точнее – проблема исламистов, окопавшихся в этой сирийской провинции, нашла временное решение. Владимир Путин и Реджеп Тайип Эрдоган согласовали создание демилитаризованного района вдоль линии соприкосновения боевиков и правительственных войск. Радикально настроенные боевики, в первую очередь – входящие в «Джебхат ан-Нусра» (запрещена в РФ) – теперь должны покинуть зону разграничения, которую будут совместно патрулировать российские и турецкие (натовские – sic!) военнослужащие. Российский президент особо подчеркнул, что Дамаск в целом разделяет эту позицию.

Путь к этим договоренностям был непростым.

В начале сентября, накануне посвященной этой же проблеме встречи лидеров «астанинской тройки» в Тегеране, Стеффан де Мистура и Реджеп Тайип Эрдоган анонсировали свои планы урегулирования ситуации в Идлибе, ставшим последним оплотом джихадистов. Оба плана выглядели не слишком реалистичными. Согласно первому, местное население и страны-гаранты должны были уговорить боевиков покинуть населенные пункты, т.е. – отказаться от «живого щита» из гражданского населения и подставить себя под огонь сирийской армии и ее союзников. Второй предусматривал эвакуацию боевиков из Идлиба в какие-то «другие районы». Контроль над провинцией должен был перейти к умеренной оппозиции. При этом Эрдоган утверждал, что сдача провинции «на милость Асада» превратит ее в «озеро крови».

Решимость Москвы и Тегерана волевым образом покончить с крупнейшим гнездом терроризма на территории Сирии натолкнулась на стремление турецкого президента сохранить status quo. В результате лидеры в совместном заявлении по итогам переговоров ограничились обтекаемыми формулировками, призвав боевиков разоружиться. Уступкой Анкаре можно считать признание того, что ситуация в Идлибе не имеет военного решения и может быть урегулирована лишь путем переговоров. Полного консенсуса тогда достичь не удалось.

Особая позиция турецкой стороны, ставшая достоянием прессы в силу прямой трансляции закрытой части встречи, вызвала бурную реакцию в турецких и арабских СМИ: обозреватели и журналисты посчитали, что «военная операция станет точкой расхождения дорог Турции и России», «здесь заканчивается неоосманизм» и даже, что «заявления Эрдогана в Тегеране показали, что Турция превратилась в рупор джихадистов-салафитов».

Сразу после переговоров Анкара, позиционирующая себя в качестве покровителя т.н. умеренной оппозиции в Идлибе, развернула кипучую деятельность по предотвращению возможной силовой операции, апеллируя в основном к западным партнерам. Озабоченность турецкого руководства можно понять. Потеря контроля над Идлибом – это серьезный удар по политике неоосманизма, конец притязаниям турецкого президента на роль неформального лидера ближневосточных суннитов. А еще это новый поток беженцев, от наплыва которых Турция и так страдает. Наконец, любое ослабление джихадистов на севере Сирии означает усиление влияния опекаемых США курдских военно-политических структур, по мнению официальной Анкары, - террористических.

Министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу провел серию переговоров со своими европейскими коллегами, в западной же прессе и в соцсетях появились публикации турецких политиков против гипотетической военной операции. Демонстрируя решимость идти в этом деле до конца, Эрдоган в своем аккаунте в Твиттер на пяти языках предупредил: «Если закроют глаза на убийство десятков тысяч невинных людей ради интересов режима, мы не будем участвовать в этой игре и не останемся сторонними наблюдателями».[i] А его пространная статья в World Street Journal с призывом остановить «вторжение» сирийской армии, российским туркологом Владимиром Аватковым, например, была расценена как шаг «против совместных усилий «астанинского треугольника».[ii]

В свою очередь пресс-секретарьтурецкого президента Ибрагим Калын в главном пропагандистском рупоре официальной Анкары – англоязычной газете Daily Sabah - утверждал, что турецкие военнослужащие в Идлибе – это единственная гарантия предотвращения возможной военной операции сирийской армии. Взывая к мировому сообществу, он заявил: «любое нападение на Идлиб под предлогом ликвидации террористических группировок подорвало бы астанинский процесс… Европейцы должны проявить инициативу и взять на себя ответственность по этому вопросу».[iii]  

Ну а глава турецкой дипломатии в статье, написанной для New York Times, предложил Вашингтону, наконец, определиться с региональными союзниками.[iv]

Одновременно, по информации турецких и зарубежных СМИ, заметно увеличилось снабжение Турцией своих наблюдательных пунктов в Идлибе и окопавшихся вокруг них боевиков оружием и боеприпасами. Yeni Safak, сообщила, что турецкий Генштаб поручил командованию т.н. «Свободной сирийской армии», дислоцированной в районах, оккупированных Турцией в ходе операций «Щит Евфрата» и «Оливковая ветвь», привести свои силы в состояние повышенной боевой готовности. Число турецких военных на севере Сирии превысило 30 тысяч.[v] В это время World Street Journal сообщила, что Дональд Трамп не исключает удара по российским и иранским военным в Сирии в случае наступления правительственных сил. 

Ситуация принимала патовый характер. Представители «астанинской тройки» провели консультации с де Мистурой, затем в Стамбуле прошли переговоры турецких, российских, немецких и французских дипломатов. Участники стамбульской встречи констатировали, что решение проблемы Идлиба должно лежать в политической плоскости.

Наконец, в Сочи состоялась встреча Владимира Путина и Реджепа Тайипа Эрдогана. Неучастие иранского лидера в очередном раунде переговоров по Идлибу свидетельствует о том, что он фактически делегировал свои полномочия одному из участников. Причем, понятно, кому именно.

Договоренности лидеров России и Турции по сути «замораживают» проблему идлибских террористов, отодвигая их искоренение на неопределенный срок. И пока непонятно кто и каким образом вынудит боевиков покинуть демилитаризованную зону. Видимо, эту миссию пообещала взять на себя Анкара – в случае силовой операции отступить исламисты смогут только на подконтрольную Турции сирийскую территорию или в саму Турцию, которой такое развитие событий ничего хорошего не предвещает.

Окончательного решения проблемы Идлиба пока не выработано. Главным итогом переговоров в Сочи, очевидно, следует признать отказ от немедленной военной операции, подтверждение сторонами решимости продолжать совместную борьбу с терроризмом и сохранение астанинского формата.

А пока на недавней демонстрации в Идлибе замечен плакат с портретом убийцы российского посла в Анкаре Андрея Карлова и надписью: «Братская Турция». «В лучших традициях» джихадизма нести плакат поручили детям.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs