Ближний Восток: можно ли распутать Гордиев узел?

Фото: magSpace.ru.

Ближневосточный  регион не может пожаловаться на отсутствие  внимания со стороны ведущих мировых средств массовой информации. В последние годы здесь  вспыхнуло несколько крупных конфликтов, затронувших такие страны, как Ирак, Ливия, Сирия, Йемен. Каждая  из подобных «горячих точек»  представляет собой вызов сложившейся системе государств и грозит серьезными изменениями политической карты мира. Перспективам  их мирного урегулирования   была посвящена лекция заместителя программного директора Российского совета по международным делам (РСМД) Тимура Махмутова  «Ближний Восток: есть ли брод в огне?». Она состоялась в рамках цикла  «Контуры современного мира» и прошла на площадке лектория «Тверская XXI» в Государственном музее современной истории России.

По словам эксперта, за последние несколько лет  среди некоторых зарубежных и отечественных экспертов  был популярен тезис о «Большом Ближнем Востоке», который в расширительной трактовке включал в свой состав такие страны, как Турция, Иран, Пакистан. В традиционном  смысле понятие «Ближний Восток» включает в свой состав арабские страны и Израиль, у которого особое положение в регионе. Все  эти государства имеют тесные связи с внерегиональными державами. 

В своем выступлении Т.Махмутов выделил три главных очага напряжения в регионе  – Йемен, Сирию и Ливию.

Йеменский  кризис находится на периферии общественного внимания и во многом до сих пор  недооценен. В результате гражданской войны и вмешательства в конфликт  «исламской коалиции» во главе с Саудовской Аравией, в стране возникла гуманитарная катастрофа. Противоречия между жителями юга  и севера  усугубляют сложившуюся ситуацию. В то же время шиитское движение хуситов, пользующееся поддержкой Исламской Республики Иран, контролирует часть северной территории  Йеменской Республики и  ее столицу  Сану.  Как показали недавние события, ракеты,  находящиеся в их распоряжении, достигают международного аэропорта Саудовской Аравии. По словам Т.Махмутова, события в Йемене  поставили под вопрос саму идею государственности на арабском Востоке.

Напротив, сирийский кризис занимает значительно большее место в международной повестке, поскольку эта страна связана многообразными дипломатическими и экономическими связями с Европой и Россией. Тема вооруженного противостояния политического режима Башара Асада и экстремистских движений на Ближнем Востоке (ИГИЛ, «Джабхат-ан-Нусра»)   возникает в СМИ,  как в контексте региональной  тематики, так и за ее пределами. Например, Соединенные Штаты Америки и ряд стран Европейского союза увязывают вопрос сирийского урегулирования с определенными уступками, на которые должна пойти  Россия на украинском направлении. Разумеется, внутренние сложности, с которыми сталкивается официальный Дамаск, совершенно не учитываются, а сама гражданская война в Сирийской Арабской Республике рассматривается, как результат стремления Москвы восстановить свои позиции на Ближнем Востоке. 

В свою очередь, для официальной Москвы участие в разрешении сирийского кризиса и борьбе с религиозным экстремизмом на территории этой страны  имеют большое практическое значение. Впервые за все постсоветские годы Вооруженные силы Российской Федерации  проводят операцию подобного масштаба за ее пределами. Кроме того, события в Сирии наиболее ярко показали, что одни и те же  документы международного права, рассматриваемые с точки зрения различных держав,  могут быть прочтены совершенно по-разному. По сути, Россия в настоящее время является единственным внерегиональным игроком, армия которой находится на территории САР легально, в соответствии со статьями 8 и 9  действующего Договора  о дружбе и сотрудничестве между СССР и Сирийской Арабской Республикой от 8 октября 1980 года.

В то же время Россия совершенно не заинтересована в установлении гражданского мира в Сирии в одиночку. Поэтому обращение Президента России Владимира Путина с предложениями об участии в восстановлении  Сирии имеет большое значение. Однако на этом пути нашей стране придется сталкиваться с противодействием ряда  западных стран, которые относятся к предложениям Москвы сдержанно. Их руководство считает, что необходимая помощь  должна поступать институтам гражданского общества, а не официальному Дамаску. В то же время перспектива умиротворения Сирии дает дополнительный шанс традиционным органам международного права, в особенности ООН, у которой появляется возможность продемонстрировать свои возможности как универсальной организации, находящейся выше любой политической конъюнктуры.

Актуальной и болезненной проблемой   также остается перспектива самоопределения курдского народа, который компактно проживает на территории четырех стран: Турции, Ирана, Ирака и Сирии.  Однако курды далеко не едины и между ними существуют серьезные разногласия, осложненные спецификой социального и этнического положения в зависимости от страны проживания. Поэтому Россия, относясь в целом с уважением к курдскому национальному движению на сирийской территории, предлагает им в качестве альтернативы отделению участие в Женевском формате под эгидой ООН и Астанинских переговоров с участием России, Турции и Ирана.

Одной из самых сложных остается внутренняя ситуация в Ливии. Эта страна после падения режима Муаммара Каддафи превратилась в транзитную территорию для различных террористических группировок. В отличие от сирийской проблемы, российское руководство ведет себя более сдержанно. Разумеется, экономический интерес Москвы к этой стране по-прежнему велик, но в условиях племенного раскола и одновременного существования нескольких правительств перспективы Москвы на этом рынке  сомнительны.  В то же время,  для ЕС будущее мирного процесса в  Ливии по-прежнему очень важно.  Россия  и Европа могли бы найти на этой площадке общий язык, но для этого необходимо, чтобы среди противоборствующих лагерей  нашлась сила, способная подняться над политическими амбициями, пойти на диалог с местными племенами и упорядочить ситуацию в налоговой сфере и на нефтяном рынке.  

Тимур Махмутов считает, что на Ближнем Востоке наступает период, когда местные политические силы сами должны определиться с образом собственного будущего. Времена, когда внешние игроки, такие как Османская империя, западные  державы или Советский Союз, выступали как источник долгосрочного планирования в регионе, должны уступить место местным инициативам по выстраиванию двусторонних и многосторонних связей, региональных объединений и отношений с внешним миром.

По словам Т.Махмутова, главной проблемой  на Ближнем Востоке  является вовсе не отсутствие денег, а сама перспектива появления новых конструктивных политических сил. Не стоит забывать, что события «арабской весны» начавшиеся  в 2010-2011 годах с выступлений в Тунисе и Египте, были вызваны не только религиозными противоречиями и интересами крупных держав, но и актуальными социальными проблемами, которые по разным причинам не смогли решить прежние режимы. Среди них  особенно важным остаются качество и уровень  образования и должного социального статуса для его получателей, учет гендерного фактора и необходимости повышения роли женщин в структуре современного арабского общества. 

По оценке Т.Махмутова, Россия, стремясь обеспечить свои внешнеполитические интересы на Ближнем Востоке, пока не допустила серьезных тактических промахов. Москва сохраняет ровные отношения со всеми важнейшими региональными государствами: Израилем, Саудовской Аравией, Ираном, Турцией и Египтом. Однако на стратегическом уровне ситуация не настолько оптимистична, поскольку между этими странами существуют крайне сложные отношения, специфику которых постоянно необходимо учитывать в процессе стратегического планирования. В противном случае наша страна может потерять приобретенные за последние годы позиции в этом регионе.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs