Альянс России, Турции и Ирана в обеспечении стабильности в Сирии

Активная деятельность Российской Федерации (РФ), Турецкой Республики (ТР) и Исламской Республики Иран (ИРИ) по установлению и поддержанию перемирия в Сирийской Арабской Республике (САР) символизирует новый этап развития сложной и запутанной ситуации в этой стране. Во второй половине 2016 года ко всем игрокам на сирийской военно-политической площадке пришло понимание, что военным путем достичь полной и окончательной победы невозможно. Ни у одной из участвующих в конфликте сторон, включая внутрисирийские, региональные и глобальные силы, нет возможностей установить контроль над всей территорией Сирии или даже большей ее части.

Со временем это хорошо поняли все игроки. Первостепенной общей задачей стало создание в Сирии атмосферы, в которой зародилось бы единое сознание необходимости формирования условий для мирного процесса. При этом главным условием было и остается перемирие.

Благодаря усилиям трехсторонней группы посредников (РФ, ТР, ИРИ) в ходе двух раундов переговоров в столице Казахстана Астане (январь, февраль 2017) удалось выработать условия перемирия и механизм контроля за прекращением огня и создать базу для переговоров в формате ООН в Женеве. При этом режим прекращения огня не касается признанных международным сообществом террористических организаций, таких как ДАИШ (ИГИЛ, запрещенная в РФ) и «Джебхат Фатх аш-Шам» (переименованная «Джебхат ан-Нусра», запрещенная в РФ), против которых боевые действия продолжаются и будут продолжаться.

При этом сохраняются серьезные противоречия в тройке посредников. Необходимо признать, что у России, Турции и Ирана разные интересы и цели в Сирии, разные взгляды на будущее этой арабской страны.

В чем расхождение взглядов? И как они могут повлиять на развитие ситуации в Сирии?

Если говорить коротко и схематично, то Тегеран не допускает возможности ухода Асада и рассматривает его как гаранта сохранения своего жизненно важного влияния в Сирии, что необходимо для усиления «шиитского пояса» от Афганистана до Ливана, для укрепления своих позиций на Ближнем Востоке.

Анкара, в свою очередь, не допускает возможности формирования курдской государственности где бы то ни было, поддерживает этнически близких туркоманов и единоверцев арабов-суннитов, противостоит иранскому доминированию, как в Сирии, так и во всём ближневосточном регионе.

А Москва допускает различные варианты развития ситуации при условии прекращения гражданской войны, создания общенационального сирийского руководства, поддерживаемого большинством населения, и, конечно, понимания и поддержки Дамаском интересов РФ и ее роли в Сирии и на Ближнем Востоке.

У Дамаска, несомненно, есть свое видение послевоенного устройства страны. И оно в основном совпадает с российскими предложениями. 

При этом Россия выступает за сохранение светского характера будущей Сирии, но Турция – против. Понятно, что турецкий план предполагает создание суннитского государства, что явно противоречит надеждам шиитского Ирана.

Помимо этого, политологи как российские, так и зарубежные отмечают, что Иран опасается альянса РФ-США, Турция – альянса РФ-ИРИ. При этом Анкара рассчитывает на ренессанс своих отношений с США, ждет от администрации Трампа появления их ближневосточных планов, заявляет о «начале арабско-турецкого проекта», направленного на то, чтобы блокировать Иран.

Турецко-иранские отношения в последние недели накалились до предела. И инициатором этого процесса была Анкара. В середине февраля президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган посетил Эр-Рияд. И как свидетельствуют СМИ, там был достигнут определённый результат на антииранской платформе, свидетельства чего не заставили себя долго ждать.

Выступая 19 февраля на Мюнхенской конференции по безопасности-2017, министр иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу заявил, что Иран «создает угрозу безопасности и стабильности во многих точках региона». Под этими многими точками главные региональные оппоненты Ирана – Израиль и Королевство Саудовская Аравия (КСА) понимают: Ливан, Сирия, Ирак, Йемен, Бахрейн, - страны, где наиболее ярко проявляется суннитско-шиитское противостояние. То есть Анкара солидаризируется с противниками ИРИ. Далее глава МИД Турции высказал подозрение, что «Иран имеет намерение создать два шиитских государства — одно в Сирии, другое в Ираке».

Через несколько дней пресс-секретарь аппарата президента Турции Ибрагим Калын выступил с заявлением относительно присутствия военных Ирана на территории Сирии. По его словам, «аргументы о том, что они находятся в Сирии по приглашению властей, для нас не представляют какой-либо ценности». Он выразил сомнение в законности сотрудничества Ирана с сирийским правительством, которое уничтожило, по его словам, 600 тысяч человек. Г-н Калын подчеркнул, что «Иран является важным соседом Турции, но Анкара не намерена игнорировать его стремление укрепить свой авторитет в регионе».

Что же представляют собой иранские воинские контингенты в Сирии?

По официальным заявлениям, Иран направил в Сирию лишь военных советников и инструкторов, однако, по неофициальным данным, в САР воюют иранские вооруженные силы, прежде всего их основной компонент - Корпус стражей исламской революции (КСИР).

Офицеры и генералы КСИР составляют основу иранских военных советников. Они выполняют в Сирии различные задачи: консультации в правительственных военных сферах, поддержка командиров частей и подразделений сирийской армии (не путать с сирийской свободной армией – ССА, представляющей оппозицию), организация и руководство боевой подготовкой личного состава правительственных войск, непосредственное руководство проиранскими шиитскими добровольческими силами из Ирака, Афганистана, Пакистана и самого Ирана. Причем отбор добровольцев, их доставка в Сирию, обучение также входит в задачи КСИР. Кроме того, часть генералов и старших офицеров КСИР принимают непосредственное участие в боевых действиях, о чем свидетельствует гибель более 10 генералов и многих высокопоставленных офицеров КСИР.

Важным элементом проиранских вооруженных формирований в Сирии является военизированная ливанская шиитская организация Хезболла, группировки которой проводят многочисленные операции на сирийских фронтах.

Иранские (проиранские) силы в Сирии сделали много для спасения режима Башара Асада и для формирования нынешней обстановки в этой арабской стране.

Однако это идет вразрез с планами Турции. Как стало ясно из уже упомянутого заявления представителя аппарата президента Турции Ибрагима Калына, Турция против присутствия военных Ирана на территории Сирии. И это понятно: шиитская или проиранская будущая Сирия не устраивает Анкару.

В свою очередь Турция контролирует многие оппозиционные суннитские группировки и претендует на представление интересов сирийских суннитов совместно с монархиями Персидского залива. Но не только. Стратегические интересы Турции сегодня концентрируются вокруг курдского вопроса. В тактическом плане сегодня Анкара стремится не допустить освобождения курдскими формированиями городов Манбидж и Эль-Баб на севере Сирии, что осложнило бы создание 90-километровой буферной зоны по турецко-сирийской границе, где Турция намерена утвердить своё присутствие. Другой, быть может, более важной для Анкары тактической задачей является также недопущение освобождения «столицы» ИГ города Ракки курдами. Как заявил 28 февраля президент Турции Реджеп Эрдоган, турецкие войска готовы двинуться на Ракку, как только завершат операцию в Эль-Бабе.

По мнению политологов, Ракка, освобожденная курдами, – это начало процесса создания Сирийского Курдистана. Учитывая новую политику администрации президента США Трампа, нацеленную на восстановление тесных союзнических отношений с Израилем и Саудовской Аравией, Турция рассчитывает на поддержку и гарантии Вашингтона по курдской проблеме.

Саудовская Аравия (КСА) также не хочет опоздать к разделу Сирии, процесс которого всё отчетливее проявляется. Недаром министр иностранных дел КСА Адель аль-Джубейр на уже упоминавшейся конференции в Мюнхене заявил, что его страна приняла решение отправить в Сирию сухопутные войска и ждёт от США нового плана по борьбе с ИГ. Речь идёт об отправке сил спецназа из стран Персидского залива под эгидой американской коалиции, чтобы обеспечить зону саудовского контроля в Сирии. Глава МИД КСА уточнил, что задача саудовского контингента: не допустить, чтобы территории, освобождённые от террористов ДАИШ (запрещенная в РФ), перешли под контроль Дамаска и проиранских вооружённых формирований, в первую очередь, отрядов Хезболлы. Кстати, в САР уже находится около двух тыс. саудовских военных специалистов.

Необходимо отметить, что Мюнхенская конференция по безопасности-2017 была отмечена интересными особенностями. Израиль, Саудовская Аравия и Турция фактически выступали единым фронтом в вопросе противостояния Ирану. Представители этих государств призвали к введению новых санкций против Тегерана. Выступления министра обороны Израиля Авидора Либермана, министра иностранных дел Саудовской Аравии Аделя аль-Джубейра и министра иностранных дел Турции Мевлюта Чавушоглу были весьма схожи между собой. Хотя антииранская риторика последнего была несколько мягче и дипломатичнее.

Г-н Либерман призвал к налаживанию диалога между Израилем и суннитскими арабскими государствами для совместных действий против Ирана. «Мир делится не на евреев и мусульман или на израильтян и палестинцев, а на экстремистские силы и на умеренные силы. Впервые с 1948 года умеренный суннитский арабский мир понимает, что угроза ему исходит не от евреев или сионизма, а от Ирана», - подчеркнул глава МО Израиля.

Несомненно, что против Ирана создается единый фронт стран Ближнего Востока. Причем не только в рамках сирийского конфликта. И это не случайно. Здесь просматривается связь с приходом в Белый дом администрации Дональда Трампа. Вашингтон начал консультации с Израилем и с четырьмя арабскими странами, среди которых Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Египет и Иордания, о создании нового ближневосточного антииранского союза.

Аналитики задаются вопросом: резкий поворот Белого дома к Израилю и Саудовской Аравии – это ситуационная импровизация или стратегический план? Пожалуй, и то и другое. Что касается президента Трампа с его непредсказуемостью, импульсивностью – это, по всей вероятности, в его исполнении - импровизация. Но хорошо подготовленная старшим советником и зятем Джаредом Кушнером, имеющим крепкие личные и деловые связи с элитой Израиля. Более того, по-видимому, в подготовке экспромта немалую, если не сказать главную роль,  сыграли мощные силы - израильское и саудовское лобби, активно действующие в Вашингтоне и оказывающие существенное влияние на политику США. Причем в данном случае они работали в тесном взаимодействии. Ведь контакты между Тель-Авивом и Эр-Риядом уже ни для кого не секрет.

Таким образом, ситуация в Сирии, да и на всём Ближнем Востоке продолжает оставаться чрезвычайно запутанной и драматичной. Безусловно, главная заслуга трехсторонней группы посредников – России, Турции и Ирана – это прекращение огня в Сирии и сохранение сотни, тысячи жизней, это создание основ для переговоров представителей противостоящих сил.

Однако не факт, что этот треугольник сможет решать назревшие проблемы региона в будущем. Увы, это объективная на сегодняшний день реальность, требующая непростых  внешнеполитических решений со стороны России.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs