Россия-Турция: до перезагрузки еще далеко

Атака на российский самолет стала логичным продолжением внешней политики Анкары последнего десятилетия.

Нынешний турецкий президент привык вспоминать о России в своих политических спекуляциях в отношениях с Западом. Теперь стало ясно, что заигрывания с Москвой на тему евразийского сотрудничества в конечном счете имели целью показать западным партнерам, что Турция располагает некой свободой для маневра. Затем у Реджепа Таййипа Эрдогана появился новый козырь – возможность в большей или меньшей степени регулировать поток беженцев в Европу, и Анкара решила, что «дружба» с Москвой уже не столь актуальна. В какой-то момент Эрдоган возомнил (или его убедили в этом?), что Турция становится единственным надежным маршрутом поставок российского газа в Европу, и стал активно использовать этот козырь, пытаясь выторговать у России все новые экономические уступки. Резонансным выдался визит турецкого президента в апреле прошлого года в Киев, «совпавший» с маневрами НАТО в Черном море. По мнению аналитиков Анкарского стратегического института, турецкий лидер таким образом продемонстрировал, что отношения Турции с Россией базируются не на основе политического союза, хотя обе страны к тому времени объявили друг друга «стратегическими партнерами» (sic!), а лишь на торгово-экономических интересах. (http://www.ankarastrateji.org) По формулировке российского политолога Евгения Сатановского - «экономика не могла до бесконечности скрывать нарастание проблем между двумя странами в политической сфере, хотя это удавалось делать в течение четверти века». (Цит. по: http://vpk-news.ru)

Кризис вернул на повестку дня весь набор противоречий и раздражителей, о которых в 2000-е годы на официальном уровне старались не говорить. Прежде всего, это взаимные обвинения в экспансионизме и в поддержке сепаратистских сил, а также конкуренция в сфере транспортировки энергоносителей. Дальше – больше. В минувшем апреле на встрече с главой МИД Польши Эрдоган заявил, что турецкая сторона «занимает аналогичную (польской – А.И.) позицию в отношении роли Североатлантического альянса против угроз, исходящих с Востока». (Цит. по: http://regnum.ru) Еще активнее стало развиваться военное сотрудничество Анкары с Тбилиси, Баку и Киевом, и в этой связи реальность приобретают предположения о планах охвата России с запада (Прибалтика, Польша и Украина) и юго-запада (Турция, Грузия) недружественными режимами.

При этом конфликт с Россией оказывает ощутимое негативное воздействие на турецкую экономику, прежде всего на такие ее сегменты как аграрно-промышленный комплекс, строительный сектор, туризм. Причем реальной замены российскому рынку у Турции нет ни в регионе, ни в мире. По официальным оценкам, сокращение торгово-экономических отношений с нашей страной обходится Турции в 8 млрд. долларов в год, в частных же беседах турецкие предприниматели говорят о 15-20 миллиардных потерях. А в случае нарастания конфронтации стране может грозить энергетический коллапс. По данным специалистов турецкой Организации международных стратегических исследований (ОМСИ), в 2014 году доля российского газа в общем объеме этого сырья, потребленного в Турции, составила 56%, и даже в средней перспективе найти ему замену не удастся. Иранский газ дороже российского, а существующая в Иране газораспределительная инфраструктура ограничивает его поставки на экспорт. Объем азербайджанского газа (13% общего потребления) может увеличиться лишь незначительно и только после 2018 года, но только в случае реализации проекта TANAP. Ощутимое увеличение закупок сжиженного газа в Нигерии, Алжире и Катаре – маловероятно как в силу высокой стоимости продукции, так и ограниченных мощностей турецких газохранилищ. (http://www.usak.org.tr) Недаром крупнейший эксперт ОМСИ по евразийской политике Керим Хас признал, что «снижение напряженности на линии Анкара — Москва сегодня приобретает жизненно важное значение». (Цит. по: http://www.usak.org.tr) Скорее всего, это имеет «жизненно важное значение» для Турции.

При таком развитии событий России тоже есть что терять. Но это не стратегические потери. Прежде всего, это фактически замороженные сегодня проекты «Турецкий поток» и АЭС «Аккую», в которые уже вложены значительные средства. Убытки могут грозить Сбербанку, владеющему турецкой «дочкой» (Deniz Bank), «Лукойлу», (сеть автозаправок по всей стране), Магнитогорскому металлургическому комбинату (производство листового проката в Искендеруне), «Альфа Групп» (крупная доля в акциях оператора сотовой связи Turkcell). Список можно продолжить «Группой ГАЗ», «Интер РАО», «Техностройэкспортом», «Яндексом» и др.

После инцидента с самолетом Турция выразила «соболезнования», президент страны несколько раз с надеждой призывал к возобновлению сотрудничества между двумя странами. А министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу даже увидел в российско-турецких отношениях «позитивный сдвиг». Однако самого главного сделано не было – официальные извинения за сбитый самолет так и не принесены.

Что до российской стороны, то пресс-секретарь президента РФ Дмитрий Песков заявил, что Турция не сделала ни одного шага для нормализации отношений с Россией после инцидента со сбитым самолетом. Позднее, в ходе «Прямой линии» с россиянами Владимир Путин подчеркнул, что Россия по-прежнему считает Турцию своим другом, «но есть проблемы с отдельными политическими деятелями». А в российском МИД’е подытожили: «Занимаемая в настоящее время турецким руководством антироссийская позиция не позволяет рассчитывать на нормализацию двусторонних отношений в обозримой перспективе». (Цит. по: http://www.vesti.ru)

В случае дальнейшего осложнения отношений, если оно будет иметь место, Анкара в какой-то мере способна повлиять на обстановку на Северном Кавказе и в Поволжье, где Турция успела наработать себе авторитет и влияние среди местных исламистов и националистов. Но это для России не критично, по-крупному она мало что сможет сделать. Перекрытие для российских кораблей Черноморских проливов - маловероятно, это будет прямым нарушением Турцией ее международных обязательств в рамках Конвенции Монтре. Невелики шансы и настроить против России этнически родственные среднеазиатские страны, на что втайне рассчитывает и держит это как козырь турецкое руководство. Руководство здешних тюркоязычных республик весьма настороженно относится к работе Анкары по созданию «Великого Турана» - местные элиты вполне устраивает отсутствие «старшего брата». Тем более такого непредсказуемого. Кроме того, они прекрасно понимают, что в случае дальнейшего нарастании угрозы политического исламизма, а Эрдоган последовательно скатывается в эту сторону, положиться они смогут только на российскую военно-политическую помощь. Россия же и дальше будет укреплять связи с курдами, озаботившимися в последние годы вопросами государственного строительства. И это разумный геополитический шаг в региональной политике, правда, «вызывающий изжогу» у Анкары.

При этом в обострении ситуации не заинтересована ни одна из сторон, так что ожидать эскалации противостояния вряд ли стоит. Но и надеяться на скорое завершение кризиса в отношениях было бы наивно – конфликт носит принципиальный и даже мировоззренческий характер. 

Важно отметить и следующую психологическую деталь: в турецкой политической культуре извинение - это проявление слабости, а запоздалое извинение - капитуляция. Также необходимо понимать, что национализм, фактически принявший форму пантюркизма, – имманентная историческая составляющая не только идеологии республиканской Турции, но и массового сознания основной части ее современного населения. Принимая во внимание идеологические установки и психологический портрет Эрдогана ясно, что при нем улучшения отношений между странами ожидать не приходится.

Так что можно прогнозировать затяжное преодоление конфронтации, связанное только со сменой турецкой политической элиты, как уже было после Второй мировой войны – тогда этот процесс растянулся на десятилетия. Москва к такому развитию событий, похоже, готова. Но при этом важно отметить важный императив – Россия признает наличие конфликта не с Турцией как таковой, а с ее действующим политическим руководством. Ни для кого не секрет, что фактически «политическое руководство» сегодня сводится к Эрдогану, остальным представителям политической элиты, включая парламентское большинство, отведена роль исполнителей воли «постмодернистского султана». Недаром, в оппозиционных кругах страну принято называть «фермой президента».

При этом и в правящей партии, и даже «на самом верху» нарастает недовольство политикой «единоначальника», его стилем руководства государственным аппаратом. Напомним, что совсем недавно стан обиженных президентом видных политиков пополнился премьер-министром Ахметом Давутоглу. А если учесть, что армейское командование, даже назначенное на свои посты Эрдоганом, недовольно многими действиями верховного главнокомандующего, можно предположить, что на этот раз преодоление конфронтации между нашими странами не растянется на десятилетия. Понятно, что смена политического лидера в Турции не будет автоматически означать примирения, но она как минимум создаст возможность для работы в этом направлении.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs