ENGLISH
09:39 01.10.2015 • 
Президент Польши Анджей Дуда наметил корректировку внешнеполитического курса страны. В ближайшие годы Варшава будет стремиться к усилению своей роли в НАТО и ЕС, поиску новых партнёров в Южной Европе и созданию блока народов от Балтики до Адриатики (1).
Корректировка - верный термин для обозначения выше упомянутых аспектов. В польской геополитической мысли существуют только две ключевых доктрины – пястовская и ягеллонская, с превалированием последней.
В эпоху Пястов (X-XIV вв.) Польша главной опасностью считала не Русь, а Германию. Пясты владели вотчинными землями в нынешней Силезии, на которую у немецких князей были свои планы. Рост конфронтационных отношений между Польшей и Германией при таких условиях был неизбежен.
Эпоха Пястов сменилась эпохой Ягеллонов (XIV – XVI вв.), которые видели цивилизационную миссию Польши в защите католической веры от восточных «схизматиков» (православных), и всю свою энергию направляли на экспансию в восточном направлении. Так Русь и Германия поменялись местами в политическом сознании поляков.
С тех пор, т.е. на протяжении почти пяти веков, Польша движется в фарватере ягеллонской идеи. Коротким периодом некоторого возрождения пястовской доктрины можно считать появление после 1945 г. Польской Народной Республики, союзника СССР. После 1990 г. Варшава вновь встала на привычные для неё геополитические рельсы ягеллонской доктрины.
Вся широт геополитического манёвра для Польши заключается в переходе от пястовской доктрины, к ягеллонской, и наоборот. Но «наоборот» у Польши не получается, и всё богатство геополитического выбора сводится к закостеневшей преданности ягеллонской доктрине, невзирая на изменения, произошедшие с тех пор, как эта доктрина появилась на свет.
Корректировочные планы А. Дуды – это стремление усилить удельный вес ягеллонской составляющей в польской внешней политике. Иными словами, более жёстко оппонировать России на международной арене, демонстративно способствуя усилению присутствия НАТО у границ ЕАЭС, и поддерживая дестабилизирующие режимы на послесоветском пространстве.
Союз народов от Балтики до Адриатики – это реанимация концепции АВС (Adriatyk, Bałtyk, Morze Czarne): Адриатика, Балтика, Чёрное море. В конце 1980-х издавался журнал с одноимённым названием, членом редакции которого был будущий президент Польши Бронислав Коморовский. В журнале рассматривались вопросы польско-чехословацкого, польско-литовского, польско-украинского сотрудничества и сотрудничества с балканскими государствами. Озвученные А. Дудой намерения быть активней в Южной Европе связано как раз с желанием укрепить южный фланг польской политики, с выходом к Адриатическому морю.
Все значимые концепции полькой геополитической мысли вертелись вокруг единственного вопроса – достижения Польшей регионального лидерства в Центрально-Восточной Европе. Доктрина Юзефа Пилсудского «Междуморье» (Intermarum), доктрина Гедройца-Мероевского ULB (Украина – Литва – Белоруссия), совсем свежая идея Речи Посполитой Четырёх Народов (Польша, Литва, Украина, Белоруссия) – всё это слова одной и той же песни, отзвуки которой мы узнаём в доктрине АВС.
Опасаясь российско-германского сближения, Варшава ищет опору в лице геополитических оппонентов Берлина. Свой первый зарубежный визит А. Дуда совершил в Великобританию, что весьма показательно (2). Как талассократическое государство, Великобритания тоже противится углублению отношений Москвы и Берлина, выступает за увеличение присутствия НАТО в Европе, и дипломатическими методами трудится над ослаблением германского влияния в рамках ЕС.
Но совершенно отвернуться от Берлина Польша не может себе позволить. Германия – главный рынок для польской рабочей силы и польского экспорта. Варшава будет стараться уравновесить влияние Германии, влиянием Великобритании, экономически ориентируясь на первую, а геополитически – на вторую.
Коллективного дипломатического инструментария у Польши не много. Ей придётся больше действовать персонально, солидаризируясь не с соседями, а с теми, кто находится подальше. В первую очередь, Лондоном и Вашингтоном. Вышеградская четвёрка, служившая дипломатической площадкой для Польши, Словакии, Венгрии и Чехии, больше похожа на тройку. Польские политики открыто говорят, что Вышеградская группа существует без Польши, которая, вопреки договорённостям с партнёрами, поддержала план Брюсселя по размещению мигрантов в странах Восточной Европы (3).
Программа Восточного партнёрства, поддерживаемся Польшей, характеризуется вялостью и инертностью. На её платформе выстроить качественно новые отношения с Украиной, Арменией, Белоруссией, Грузией и Молдавией Варшаве не удалось.
На Западе понимают, что без России решение ключевых международных проблем невозможно. Активизируется диалог с Россией вокруг конфликта в Сирии, по вопросу происходящего на Украине, и т.д. Если в Варшаве чувство политической проницательности будет вновь принесено в жертву смысловым конструкциям пятивековой давности, Польша может оказаться в проигрыше.
Уже сейчас польское общество рассуждает на тему «Почему в переговорном процессе по Украине не нашлось места Польше?». «Нормандская четвёрка» состоялась, и не нуждается в дополнительных участниках. Исключение могло бы быть сделано для ДНР и ЛНР, как непосредственных участников конфликта, но не для Польши, появление которой за столом переговоров выглядело бы явной натянутостью.
В ближайшем будущем Западу придётся решать с Россией вопросы, которые своей важностью превосходят конфликт на Донбассе. Сможет ли тогда Варшава обеспечить своё участие в этих процессах, если ей не удалось этого в более скромном «нормандском формате»?
В очередной раз, наступая на ягеллоновские грабли, Польша пытается выстроить отношения в Европе без учёта вышеупомянутых нюансов. Польша заняла в европейской политике свою, довольно своеобразную нишу. Нет в Европе другой страны, чья политика, история, культура содержала бы элементы русофобии в качестве стержневого посыла. Такая нездоровая оригинальность не раз подводила Польшу, когда страны Запада садились с Россией за стол переговоров, оставляя Варшаву за дверью.
То, что в Польше воспринимают стратегически (например, сложности польско-российского соседства), в рамках всей Европы воспринимают лишь тактически. Польша для Запада – ситуативное средство для противодействия России, не более того.
Общепринятое выражение «польский комплекс» принято понимать, как зацикленность Варшавы на «русском вопросе». Но понятие «польского комплекса» требует расширенного толкования, с учётом исторических обид поляков на своих западных партнёров, которые «предавали» Польшу. Предавали тем, что выбирали в отношениях с Россией диалог вместо конфронтации. Когда-нибудь учёные уделят больше внимания месту Запада в пресловутом «польском комплексе».
Если Варшава, в очередной раз, изберёт тактику Ягеллонов, вместо стратегии российско-европейского диалога, ей вновь придётся укрепиться в своём «польском комплексе».
1) http://inosmi.ru/world/20150928/230495109.html
2) http://www.radiopolsha.pl/6/249/Artykul/221356
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
