Украина. Дым. Мукачево

«Революция достоинства» родила пассионариев, создала вокруг них мифы и легенды, и закончилась. Пассионарии остались и ушли на войну. Через год стражи революции, эти национал-пассионарии вдруг превратились в серьезную внутреннюю проблему. 11 июля в Мукачево (Закарпатская область Украины) произошла перестрелка с участием бойцов Правого сектора. Погибли четыре человека, более 10 получили ранения разной степени тяжести. По данным МВД, у неизвестных были, в частности, гранатометы РПГ-​7, автоматы Калашникова, пулеметы ДШК.

Уже вечером 11 июля в ряде городов Украины развернулись акции протеста сторонников «Правого сектора», которые вышли на улицы с требованием отправить в отставку министра внутренних дел страны Арсена Авакова, однако фактически митингующие защищают своих товарищей по оружию. Переговоры с лидером «Правого сектора» Дмитрием Ярошем ведут президент Украины Петр Порошенко, министр Аваков и глава Службы безопасности Украины Василий Грицак. История, начавшаяся как банальная бандитская разборка за контроль над потоками контрабанды в регионе, грозит перерасти в полноценный политический кризис.

Этот кризис вскрывает как новорожденные войной и революцией проблемы, так и застарелые, глубоко укоренившиеся в систему украинской власти негативные традиции. Так, Губернатор Закарпатской области Василь Губаль в эфире канала 112 заявил, практически по Фрейду, что «перераспределение контрабандных потоков на Закарпатье должно происходить законным способом»…

Одним словом, пока «Правый сектор» воюет, его «тыловые подразделения» фактически стали частью сращенного с властью криминалитета, и имеют в своем распоряжении то вооружение, о нехватке которого постоянно говорят воюющие на Юго-Востоке военные и добровольцы: джипы и пикапы, тяжелые пулеметы, гранатометы.

В настоящее время переговоры продолжаются, но ряд выводов о влиянии Закарпатского кризиса можно сделать уже сейчас. Этот кризис пришел изнутри, но стал для Украины камнем преткновения в решении многих международных проблем, а в целом, ярко демонстрирует нежизнеспособность существующей политический системы.

Государство теряет монополию на насилие. Продолжает существовать практика решения вопросов не в судебном или законном порядке. Продолжают существовать коррупционные и контрабандные схемы, которые бережно сохраняются. При этом после революции еще одним политическим игроком стал «человек с ружьем», который также захотел части «пирога», что непатриотично, но очень привлекательно. Новый игрок потребовал своего места под солнцем. В конце 90-х годов прошлого века, президент Украины Леонид Кучма почувствовал, что страна стоит на грани того, что криминальные группировки станут полной альтернативой официальной власти, после чего были разгромлены организованные преступные группировки по всей стране. Сейчас все возвратилось на круги своя.

Государство не осуществляет управление. В этом смысле «Правый сектор» даже становится коллективным Робин Гудом, который неформально берет на себя управление и ломает коррупционную систему криминала-власти-правоохранителей, правда – незаконными и неприемлемыми методами: стрельба из тяжелого стрелкового оружия на улицах города. Такая ситуация свидетельство того, что политические игроки не договорились о правилах игры в условиях политического и экономического кризиса, в условиях военного конфликта, но что парадоксально, такая ситуация устраивает очень многих.

Угроза международной легитимности украинской власти. Которая, оказывается, не только на реформы не способна, но и как выясняется, пыталась сохранить коррупционные схемы. Это ставит для Запада вопрос очередной смены власти, однако, в этот раз, по возможности, демократическим путем, а нынешний кризис делает такую возможность весьма призрачной. Выход из этого нового политического тупика только один: осуществление реальных реформ, а в конкретной кризисной ситуации – решение вопроса незаконных вооруженных формирований. А это еще один фронт борьбы.

Угроза нового социального взрыва и/или попытки переворота. «Правый сектор» не имеет значимой общественной поддержки как политическая структура, но его действия поддерживают многие, тем более на фоне проявившихся в очередной раз фактов коррупции. Если в 2013-2014 годах на Украине не было вооруженных и структурированных политических объединений, то теперь они есть. Если тогда была беспомощная лояльность правоохранительных структур к власти, то теперь официальные силовые структуры к власти лояльны не будут, они будут выбирать сторону, и не исключен вариант, что выбор силовиков в разных регионах будет отличаться.

Если украинская власть понимает смысл и последствия происходящего, она должна решать не проблему скрывающихся в закарпатских лесах представителей «Правого сектора». Придется решать ситуацию с «Правым сектором» в целом, решать вопрос незаконного оборота оружия, который вырос в разы за период вооруженного конфликта. Украинская власть это, похоже, осознала.

13 июля на заседании Совета национальной безопасности и обороны Украины президент Порошенко заявил, что ни одна из политических сил не должна иметь вооруженные подразделения, призвал МВД и СБУ разоружить все незаконные воинские формирования. Ответ «Правого сектора» не оставляет для власти особой надежды и сужает поле для политического маневра: «Заявление Петра Порошенко адресовано незаконным вооруженным формированиям. Мы не являемся незаконным вооруженным формированием. Незаконное вооруженное формирование – это бандиты, а у нас украинский добровольческий корпус, который защищает независимость и территориальную целостность Украины. Поэтому, нас это заявлении не касается».

Но лидеры «Правого сектора» должны помнить, что история эта не новая и имеет много прецедентов в прошлом (штурмовики Эрнста Рема тоже были нужны Гитлеру до поры до времени). Примеров решения проблемы незаконных вооруженных формирований в истории достаточно. Например, 1793 год, Французская революция, принимается Закон об амальгаме, согласно которому в одно подразделение объединялись королевские и волонтерские батальоны. Но есть и более современные и, к сожалению, тяжелые примеры многолетнего противостояния государства и военизированных подразделений ИРА в Северной Ирландии.

Но главный вопрос остается - почему вооруженные формирования, зародившиеся в период майдана, окрепшие и вооружившиеся на Юго-Востоке до сих пор составляют альтернативу государству в праве на насилие? Слабое украинское государство во главе с нынешним руководством, с одной стороны, их боялось, с другой, использовало их пассионарную энергию для решения вопросов о захвате власти и в военных целях. Однако, как это бывает в революционные периоды истории, впоследствии обуздать их энергию не удалось, и пассионарии открыли на Украине Западный фронт, сейчас, по сути – за источник доходов с контрабанды. Вот только крайне неудачно получилось для государства, стремящегося в Европу – новый фронт открыт всего в 50 километрах от границы с ЕС. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs