ENGLISH
10:54 13.07.2015 • 
Грядущий век - это век переноса центра тяжести мировой политики из Европы в Азию. Это изменит не только геополитическую, но и духовно-культурную картину мира. Первые признаки этих изменений уже видны: все восточное набирает популярность, от суши и йоги до санскрита и буддийской или индуистской философии.
Мировая философия тоже осуществляет поворот на восток. Мир начинает припоминать, что Авиценна был одинаково влиятелен, как в мусульманской, так и в латинской традиции. Мир вспоминает определение семи мировых ошибок по Махатме Ганди, которые ведут мир к вражде и горю, и его идею единения человечества в поисках истины и Бога.
Западные мыслители растрачивают кредит доверия в пользу восточных мудрецов. В обществе пробуждается интерес к Конфуцию, Каутилье и Аверроэсу, и более современным авторам, таким как философ-традиционалист Рене Генон, исследователь суфизма Анри Корбен или индолог Мирча Элиаде.
Этих людей разделяют целые столетия: у них разный интеллектуальный масштаб, но один и тот же путь к познанию истины, который пролегал через мудрость Востока. Воедино их связывает ориентация на духовные глубины, и соответствующее им мирочувствование.
Западная философская мысль прошла длительный путь от богословия к рационализации сознания, и абсолютизированию этой рациональности. Диалог между западной наукой и восточной философией, как диалог о взаимодействиях ума и материи, духовным мыслителям Востока кажется необходимостью (1).
Православие также предчувствует грядущий духовный поворот на Восток. Уже не только клирики, но и многие миряне знакомы с «Индийскими письмами» святителя Николая Сербского (где есть фраза «Мы, сербы – часть великой Индии»); знают, что христианское название Индии – земля апостола Фомы. Св. Фома нес в Индию свет Христовой веры, где и был умерщвлен. Православные проповедники признают, что духовное будущее – за Востоком, но не Западом. Европейские языки – это «позавчерашний день человеческой истории»; языками живыми остаются персидский, китайский, арабский, хинди (2).
В восточной философии понятие индивидуума не имело такого значения, каковое оно достигло в философии западной (3). Материализм и секулярный взгляд на мир никогда не становился главенствующим в восточной мысли. В данном контексте порой упоминают древнеиндийских локаятиков (философов-материалистов), но торжество духа над материей в восточной мысли настолько неоспоримо, что существует мнение, будто такого учения не существовало вовсе.
Крайний индивидуализм, как мировоззрение, на востоке невозможен. Восточный человек может раствориться в буддийской пустоте, но не закоснеть в материалистическом эгоизме. Он может верить в индуистскую Вайкунтху (духовный мир без забот и тревог), но не в единичный материальный рай на Земле.
Поворот к Востоку приведет к смещению духовных акцентов в жизни человечества. Идеология индивидуализма растеряет своих поклонников, лишится интеллектуальной монополии, столкнется с непреодолимыми для нее контраргументами из области богословия и духовности.
Мы часто забываем, что христианство тоже пришло с Востока, но в идейно-интеллектуальной обработке Запада получило индивидуалистский вектор развития, что особенно четко проявилось в протестантизме (4).
Православие по своему мирочувствованию стоит ближе к Востоку, чем к Западу. Можно вспомнить тезис Махатмы Ганди о коммерции без морали и «Философию хозяйства» о. Сергия Булгакова. И то, и другое затрагивает святая святых либеральной идеологии – экономику, но с отличных от западного мышления позиций.
Западное христианство пало жертвой антитрадиционный тенденций, проникших в него под влиянием идеологии либерализма, где индивидуально-эгоистическое «я» возведено в перл создания, не подвластное суду духовной морали. Восток представляет собой средоточие Традиции, в противовес Западу, превратившемуся в антитрадиционный полюс.
Оценивать происходящие на Востоке политические события следует с учетом данного факта. Например, зарождение (не без поддержки западных стран) сильного фундаменталистского течения в лоне ислама, война сил западной коалиции против правителей-приверженцев традиционного ислама (Муаммар Каддафи, Башар Асад), смычка салафизма и ваххабизма имеет не только геополитическое значение. Это несет в себе угрозу демонтажа изнутри традиционного ислама, что мы сейчас уже наблюдаем. Создается образ исламских фундаменталистов, как единственно верных приверженцев ислама времен пророка Мухаммеда, как тех, кто «традиционнее» самых «традиционных».
Термин «салафия» переводится как «предшественники» или «предки». Создается ложная видимость, что салафизм – это чистый ислам. Но интеграция салафизма и ваххабизма подрывает истинно традиционный ислам, воздвигая на место традиции ультрапурристический ислам, т.е. чрезмерно «очищенный» от тех проявлений традиции, к которым салафиты относятся враждебно.
«Исламское государство», ресурсы которого для ведения войны против законных властей Сирии и дестабилизации обстановки в масштабах всего Ближнего Востока не иссякают годами, призвано разложить, разрушить, демонтировать то, что следует понимать как Традицию в исламском мире.
Исламский фундаментализм нацелен не только против собственной, исламской традиции, но и против других традиционных религий – христианства, буддизма. Рядом с воинствующим салафизмом существование других религий невозможно, и наиболее четко это продемонстрировало отношение экстремистов-«талибов» к памятникам древнебуддийской архитектуры в афганской провинции Бамиан (5).
Для Запада, с его антитрадиционным мировоззрением, исламизм – инструмент демонтажа сразу нескольких религиозных традиций, в т.ч., мусульманской. Для России, чья духовная стабильность покоится на фундаменте четырех традиционных религий (христианство, ислам, буддизм, иудаизм), это тревожный сигнал.
Ближний Восток и Северная Африка превращаются в регион демонтированной исламской традиции: исламисты берут под контроль все больше территорий. Западная Европа и США превращаются в регион демонтированной христианской традиции (легализация однополых браков, маргинализация церкви).
Политика Евросоюза, оглядывающегося на Вашингтон, в отношении мигрантов с Ближнего Востока способствует еще большему разложению этнорелигиозного баланса в Европе. Массовый наплыв мигрантов-мусульман, который распределяют по всем странам ЕС в соответствии с квотами Европейской Комиссии, окончательно размоет, и без того, ослабленную секуляризмом, идентичность европейцев. Возлагать надежды на Европу в деле пестования Традиции.
Восточный человек и человек западный воспринимают горизонты бытия в разных режимах. Античная математика не знала понятия «ноль», и оперировала осязаемыми цифрами, избегая пустоты и отсутствия. Индийская математика ввела в оборот цифру «ноль», поскольку оперировала бесконечно малыми величинами, вплоть до теоретической пустоты и отсутствия (6). Перед западным мышлением лежат четко очерченные, нормированные границы бытия. Восточное мышление направлено в бесконечность, т.е. в вечность. Если Россия сделает выбор в пользу Традиции, в пользу вечности. Восток признает Россию своей.
1) Его Святейшество Далай-лама. «Буддийская концепция природы»
2) http://www.youtube.com/watch?v=jYPQ92ytDvk
3) «Обеты мирян из книги Калу Ринпоче «Самоцветное украшение разнообразных устных наставлений, которые пойдут на пользу всем и каждому» (http://khurul.ru/?p=21885)
4) Макс Вебер «Протестантская этика и дух капитализма»
6) Освальд Шпенглер «Закат Европы»
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
