Никто так не изменил историю человечества, как историки

Зимой этого года, когда отмечалась 70-ая годовщина освобождения нацистского концлагеря смерти Аушвиц (Освенцим), польский министр иностранных дел  Гжегож  Схетына  сделал заявление, повергшее в шок всех, кто мало-мальски знаком с историей  Второй мировой войны. Пан Схетына в эфире одной польской радиостанции сказал, что Аушвиц освобождали украинцы. Позже Схетына заявил, что праздновать День Победы в Москве «не является естественным», и поддержал предложение президента Польши Б. Коморовского провести церемонию в польском Вестерплатте (местечке, где нацисты атаковали Польшу 1 сентября 1939 года -  прим автора).

После этих заявлений подавляющее большинство комментаторов и экспертов обрушились на пана Схетну, упрекая его в незнании истории и ее фальсификации. Историю Гжегож Схетына знает великолепно - по образованию он историк. А свои так сказать «сакральные» заявления сделал, скорее всего, умышленно. Но как известно, лучшее средство от  лжи - правда. И некоторые страницы собственно польской истории периода перед  Второй мировой войной и в ее ходе стоит напомнить. Принятая историками дата начала Второй мировой войны – 1 сентября 1939 года - весьма условна. Ее даже нельзя считать датой начала военных действий в Европе - до этого была гражданская война в Испании, аншлюс Австрии, вторжение гитлеровских войск в Чехословакию, оккупация Италией Албании и так далее.   А китайские историки вообще уверены, что  Вторая мировая война началась с нападения Японии на Китай 7 июля 1937 года. Но можно представить себе реакцию Варшавы, если сейчас научное мировое историческое сообщество  попытается изменить дату начала  Второй мировой войны и, таким образом, лишить Польшу права именоваться первой жертвой гитлеровцев в Европе. Как писала польская газета Nie, «только кровь поляков питает польский патриотизм. Сося собственную кровь, мы являемся народом самодостаточных вампиров» (полный перевод статьи - http://inosmi.ru/world/20070430/234269.html).

 Но вернемся к фактам. До начала нацистской агрессии государством, произведшим после  Первой мировой войны самые крупные территориальные захваты в Европе, была Польша. Ещё в ходе советско-польской войны (1919-1921 годы) Польша оккупировала район Вильно, принадлежавший, по всем договорам, включая и польско-литовский от 7 октября 1920 года, Литве. Тем не менее, спустя всего два дня после подписания этого договора польские войска захватили Вильно. Граница между советскими республиками и Польшей прошла значительно восточнее «линии Керзона», признаваемой на Западе за этнографическую границу Польши. То есть Польша захватила значительную часть Украины и почти половину Белоруссии.  В 1934 году Польша заключила пакт о ненападении с Германией – первый документ такого рода, подписанный европейским государством с нацистским режимом.  Польские руководители рассматривали возможность предоставления своей территории для развёртывания немецких войск и совместного с ними участия польских войск в войне против СССР. А в октябре 1938 года Польша воспользовалась обстановкой судетского кризиса и Мюнхенского соглашения для того, чтобы отторгнуть у Чехословакии область города Тешин. Мюнхенский сговор и последующая оккупация Чехии необычайно облегчили Германии последующее нападение на Польшу. Между тем, во власти Польши было это предотвратить. Для этого Варшава могла просто присоединиться в 1938 году к советско-франко-чехословацкому договору о гарантиях на случай агрессии. Или, по крайней мере, дать согласие на проход советских войск в Чехословакию. СССР тогда поставил под ружье 30 дивизий для оказания помощи Праге.  Но Франция, имевшая преобладающее влияние на довоенную Польшу, похоже, сознательно удержала её от участия в системе коллективного сдерживания агрессии. И польские власти стали фактическими пособниками Гитлера, не только поддержав Мюнхенский сговор и помешав СССР прийти на помощь Чехословакии, но и поживившись за счёт соседа. Итогом стало резкое военно-стратегическое усиление Германии и, как следствие, разгром Польши год спустя. Польша официально не была в состоянии войны с СССР. Но за период с 22 июня 1941 года по 9 мая 1945 года в плен советской армии попало 60 тысяч поляков, служивших в вермахте. Для сравнения – граждан Италии, которая находилась в состоянии войны с СССР, за тот же период в плен попало 49 тысяч.

 Москве часто ставят в вину, что она не поддержала Варшавское восстание в августе-сентябре 1944 года. И именно поэтому гитлеровцы утопили его в крови. Но это восстание подняла Армия Крайова, подконтрольная эмигрантскому правительству, а через него – Лондону. Восстание она подняла, чтобы поставить СССР перед фактом образования в Варшаве прозападного правительства.  И еще одна цитата из той же статьи в польской газете Nie: «В течение нескольких месяцев с августа 1944 до конца апреля 1945 погибло больше солдат польской армии, воюющей бок о бок с Красной Армией, чем во всей сентябрьской кампании 1939 года и во всех польских частях западного альянса, вместе взятых. Эти, неправильно, на советских фронтах, погибшие, вообще не знали, что уходят на тот свет ради порабощения своей Родины. Но даже нынешние выученики ИНП (Институт Национальной Памяти, Польша – прим. автора) должны бы ответить на несколько вопросов. Например, I и II армии Войска Польского, занимая Восточную Пруссию, Западное Поморье, нижнюю Силезию и т.п., - порабощали немецкие земли или освобождали? Потому что их завоеваниями Польша по сию пору пользуется с большим удовольствием. И дальше, уходя на Запад, польские солдаты освобождали Бранденбург, Саксонию, Берлин, Дрезден, Лейпциг или порабощали? Ну, может, так: порабощали только до Варты или только до Одера, а дальше уже освобождали? Следующий вопрос: к послевоенной зависимости Польши от Советского Союза не приложила ли свою руку армия Андерса, которая из СССР эвакуировалась на Ближний Восток, вместо того, чтобы там остаться, в 1944 вступить в Польшу, вбирая в себя Армию Крайову и миллион рекрутов. Тогда советская политика устройства послевоенной Польши не могла бы не принимать во внимание такой политической силы, подчиненной лондонскому правительству… Внутренняя историческая политика и внешняя историческая политика - это, по своим результатам, одна общая политика, превращающая Польшу в чирий на правой ягодице Европы» (http://inosmi.ru/world/20070430/234269.html#ixzz3VhNjiGSh).  С выводами автора можно соглашаться или нет. Но с фактами спорить трудно. Если только не принадлежать к категории тех историков, которые пытаются ее менять одним своим заявлением.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs