«Человечество только учится жить в быстро меняющемся мире»

Гость программы - Валентина Гавриловна Федотова, академик Российской академии естественных наук и Российской академии гуманитарных наук, заведующая сектором социальной философии Института философии РАН.

Ведущий - Армен Оганесян.

Оганесян: Добрый день! Гость нашей программы - Валентина Гавриловна Федотова, профессор, доктор философских наук. Здравствуйте! Поздравляю вас с днем рождения!

Федотова: Спасибо большое! Вы мне сделали хороший подарок, пригласив меня на передачу.

Оганесян: Спасибо! А нам очень приятно вас видеть, и не случайно, потому что, помимо дня рождения, мир до сих пор напряженно находится в поисках ответа на кричащие, в том числе и философские, вопросы.

У меня общий вопрос. Насколько сегодня востребована обществом философия как таковая? Мы привыкли думать, что это что-то вроде башни из слоновой кости где-то высоко, что-то мраморное, хрустальное для почти небожителей. Однако мы видим как очень многие философские произведения в какие-то моменты истории России и человечества играли большую роль и оказывались чуть ли не более актуальными, чем газетные статьи на актуальную тему.

Скажите, пожалуйста, в какие моменты человеческой истории обостряется интерес к философии? Как можно было бы охарактеризовать отношение общество - философия?

Федотова: Я вернулась с Бакинского международного гуманитарного форума. В нем участвовали 13 нобелевских лауреатов в разных областях знаний. В экономике эти премии даются за конкретный анализ, чисто экономический. На форуме были и биологи, и физики, и физиологи - нобелевские лауреаты последних двух десятилетий. Каждый из них выступил в специальной секции. В их выступлении поразила демонстрация того, что никакие принципиально новые открытия и достижения невозможны без теоретического знания.

А я могу сказать, что никакое теоретическое знание невозможно без философской подоплеки, более общего взгляда на мир, мировоззрения, направленности поиска, методологии, с которой связана философия. Огюст Конт дал такое понимание, что общество жило в разные времена: когда господствовала теология, когда господствовала философия, а когда господствуют науки.

Сейчас, согласно его определению, мы живем в мире господства науки. Но философия по-прежнему существует во взаимодействии с науками, ориентируясь на их достижения и делая более общие выводы, чем конкретные науки по вопросам, относящимся к судьбе человека, к миру в целом, к меняющимся картинам мира. Сейчас философия весьма востребована.

Оганесян: Когда, в какие исторические моменты развития человечество больше обращается к философии?

Федотова: Я думаю, что в моменты турбулентные, связанные со сломами, переделами, переменами, выбором пути развития. В такие критические моменты недостаточно одного позитивного знания, нужны теории и философия.

Оганесян: Вы очень точно определили. Финансово-экономический кризис действительно вывел интерес к философии. Фрэнсис Фукуяма в очередной раз отменил конец истории. Но, вообще, кумулятивный эффект от философии сопоставим с ядерной энергией. Просто мы это не всегда осознаем.

Федотова: Безусловно. Это не значит, что задача каждого человека - заниматься философией. Но профессионалы всегда находятся на острие перемен, пытаясь их осмыслить в мировоззренческом и философском плане для того, чтобы дать какие-то основания для общих решений.

Оганесян: Вы упомянули основоположника позитивизма Огюста Конта. Сегодня обращаются и к современным философам, ждут от них каких-то ответов, каких-то размышлений. Вам не кажется, что позитивизм испытывает глубокий кризис? Эта идея веры в прогресс и то, что только позитивистские знания дают нам адекватную картину мира, в последнее время, когда нарастает столько иррационального в самых житейских и экономических вопросах, позитивизм как-то отступает, и вера человека в прогресс улетучивается?

Проанализировать хотя бы историю тяжелого XX века, все развитие европейской цивилизации. Можно вспомнить "Закат Европы" Освальда Шпенглера, уже нечто пророческое. Вам не кажется, что сейчас такая вера технократическая, исполненная энтузиазма (помните, 1960-е годы?), вера в технический прогресс, в то, что человека это изменит не антропологически, а изменит его духовное бытие, новые вершины мышления, только благодаря тому, что у нас будет развита техническая наука, люди будут дольше жить. Люди стали жить немножко дольше, но не намного. Вам не кажется, что сейчас мы переживаем кризис прогрессистской модели?

Федотова: Это очень интересный для меня вопрос. Мы в секторе выпустили книгу "Меняющаяся социальность: новые формы модернизации и прогресса", в которой мы говорим, что понятие прогресса не означает сегодня идти всем вместе в ногу, вверх, вперед, в сторону экономического роста. Я нашла у русского историка и философа XIX века Николая Яковлевича Данилевского такое определение: в прогрессе мы должны исходить все возможные для человечества тропы. Тут, конечно, совершенно не позитивистский взгляд.

Если взять многообразие моделей развития неожиданно поднявшегося Китая и других стран, не западных, каких-то кризисов, мы видим, что прогресс действительно может быть вариативным. Но технологическая составляющая в нем в любом случае пока присутствует, хотя очень многие уже нащупывают границы опасной зоны.

Скажем, появляется концепция постчеловеческого будущего о том, что мы можем создать бессмертие. Она связана с другими угрозами. Бессмертие одного человека может стать смертностью всего человечества. Поэтому есть границы, это осознанно, и есть многообразие вариаций развития в направлении, которое для данного общества будет являться прогрессивным…