Вспоминая Талейрана

Шарль Морис Талейран – знаковая фигура в истории международной дипломатии. Калека от рождения, заядлый картежный игрок и не менее заядлый коррупционер. И один из самых умных министров иностранных дел, которых знает история.

У него был не только ум, но и редкостное политическое чутье. Вот только одно его высказывание о США, где он оказался изгнанником не только из Франции, но и из Великобритании (был такой период в его жизни): «Американцы останутся независимыми, и они будут более полезными Англии, чем любое другое государство». Прошло более двух столетий и эти слова полностью подтвердились.

У него было несколько высших дипломатических достижений. Например, Венский конгресс 1814 г., когда он добился – единолично! -  того, что Франция осталась в числе великих держав. «Европейский концерт», создание которого приписывают Меттерниху, был на самом деле творением Талейрана.

Талейран круто разошелся с Наполеоном тогда, когда решил, что действия императора противоречат интересам Европы, которая для него была всем миром. Возможно, тогда это и было правдой, хотя бы отчасти. Как бы то ни было, он был против перехода Францией своих естественных границ. Он проводил разницу между завоеваниями Франции и завоеваниями Бонапарта. Он хотел мира в Европе. И добивался этого своими собственными методами, пусть даже они с точки зрения сегодняшнего дня и выглядят аморальными. Он оставил после себя многозначительную сентенцию о Наполеоне:

«Император хотел быть один, а это надежное средство против долголетия». Максима эта не всегда справедлива в отношении диктаторов, однако к ней стоит прислушаться. 

Изменял ли Талейран интересам Франции? Очень большой вопрос. С точки зрения министра – нет, ни в коем случае. Был ли он государственным преступником, пусть и неразоблаченным? Сто процентов. Тайный агент Австрии и России, да еще и платный агент…

Министр очень серьезно относился к своему делу, что было редкостью в то время. Например, он отличался от своих предшественников на посту тем, что очень заботился о подчиненных, добиваясь повышения им зарплаты и упорядочивания труда. Сейчас смешно говорить об этом, но во Франции при нем впервые появилась четкая система в работе министерства иностранных дел. Он был в результате в плюсе: подчиненные работали на совесть. Сам Талейран имел репутацию лентяя. Ничто не могло быть большей неправдой. Другое дело, что министр никогда не работал за своих подчиненных. Вот это был абсолютный принцип. Правда, и подчиненных он умел выбирать таких, чтобы за них не работать.

В наполеоновский период Талейран отличился, выбрав стратегию на отдельные переговоры с Австрией и Пруссией. При этом предусматривалась роль арбитра. «Арбитраж предполагает раздор, и в той позиции, в какой Вы находитесь между двумя государствами, - писал он французскому представителю в Раштадте Трейлару, - которые с трудом уживаются друг с другом, Ваша первая забота должна состоять в том, чтобы сначала разжигать ревность, досаду, возбуждать даже некоторую ссору, оживлять ее, сделать, наконец, Ваше посредничество необходимым… Следует ссорить людей, которых хотят примирить: у них превосходные данные, чтобы ненавидеть друг друга. Используйте это, чтобы подвести к такому положению, которое нам подходит». Сейчас такой подход выглядит аморальным. Хотя, если говорить по чести, то он часто встречается.

Талейран очень часто не соглашался с Бонапартом. Не то, чтобы он открыто действовал против главы государства – ни в коем случае. У него был свой метод. «В важных делах упрек в медлительности удовлетворяет все; он придает тем, кто упрекает, вид превосходства, и тому, кого упрекают, - вид осторожности». Так он писал французскому послу в Лондоне генералу Андреосси. При необходимости переговоры можно затягивать, ссылаясь на отсутствие инструкций. В настоящее время этот метод, особенно в кризисных ситуациях, практически неприменим. Хотя кто знает… 

В чем-то он был прав в своей тактике. Тогдашняя дипломатия имела свои характерные черты, и отсрочка в принятии решений не имела реальной опасности. Другое дело, что на положение дел влиял еще и характер. Талейран органически не был способен противостоять Наполеону лицом к лицу. Оттягивать решение дел – это да, возможно. Но только не прямая дуэль с первым консулом и, позднее, императором. 

Он был великолепным мастером переговоров. Он умел выбирать тему беседы. Он умел выражать свою точку зрения немногими словами. Он вообще умел основную часть переговоров многозначительно молчать. Редкое качество для нынешних дипломатов. 

Он умел выражаться афористично. В сентябре 1808 г. Наполеон гневно заявил Талейрану: «Вы всегда австриец!» - намекая на его склонность поддерживать Вену (небескорыстно, надо сказать). На что министр ответил следующим образом: «Отчасти, Ваше величество, но правильнее было бы сказать, что я никогда не бываю русским и всегда остаюсь французом». Пожалуй, насколько нам известно из дипломатических документов, он был прав.

У него было очень скверное мнение о Людовике XVIII, который пришел к власти после Наполеона. Однако он остался хотя бы формально верен королю-неудачнику. Как-то сказал о нем очень интересную фразу: «Режимы приходят и уходят, а Франция остается». Вам это ничего не напоминает? 

Как-то он записал в своем дипломатическом блокноте: «Все нации Европы образуют общую систему, от влияния которой не может быть свободна ни одна из них». Пророческие слова, которые начали сбываться только в наше время. Да и то не полностью. 

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs