Президент США А.Линкольн утверждал: «Америку не смогут уничтожить внешние силы. Она может быть уничтожена лишь в том случае, если мы допустим ошибки и потеряем свою свободу»1. Создается впечатление, что в последние годы американцы, независимо от того, хотят они этого или нет, стали допускать роковые ошибки, которые оказывают всевозрастающее влияние на геополитическое положение как самих США, так и всего современного мира. Для этого достаточно проанализировать некоторые, на взгляд автора, ключевые факторы, природу и возможные последствия этих ошибок. Представляется целесообразным подчеркнуть, что их корни лежат в тех сдвигах в инфраструктурах современного мира, в результате которых Запад в целом и США в особенности сталкиваются одновременно с тесно взаимосвязанными внутренними и внешними вызовами экзистенциального масштаба. 

О природе внутренних вызовов

Применительно к внутриполитической сфере речь идет о тех ошибках, просчетах, неудачах, которые были связаны с катастрофическими последствиями коронавирусной пандемии 2020-2021 годов, глубоким кризисом в политической, социально-экономической, моральнонравственной сферах, суть которых особенно отчетливо проявилась в предполагаемых фальсификациях на президентских выборах 2020 года, будто обеспечивших победу Демократической партии во главе с Дж.Байденом. Особо важное значение имеет кризис, который по своей природе, назначению и значимости можно назвать бунтом против истории, попыткой определенных сил осуществить отложенный реванш, даже акт уничтожения самой истории и исторической традиции. Это вылилось в том числе в массовые выступления протеста представителей чернокожего населения под лозунгом «Жизнь черных имеет значение» и их сторонников из среды белых, которые включились в кампанию разрушения исторических памятников политическим и государственным деятелям США в целом и рабовладельческого Юга в особенности.

При всех возможных оговорках можно понять аргументы и действия участников этих выступлений. Но проблема состоит в том, что кампания, которая началась против символов рабства, постепенно распространилась на те исторические личности, без которых невозможно представить историю, этнос, природу, дух, национальную идентичность США. Речь идет о широком круге государственных и политических деятелей, включая отцов-основателей этой страны - автора знаменитой Декларации независимости США Т.Джефферсона, первого Президента Дж.Вашингтона, - Президента А.Линкольна, освободителя негров от рабства, героя Гражданской войны Президента У.Гранта и т. д. В это число вошли первооткрыватель Америки Х.Колумб и даже Иисус Христос, памятники которых также варварски разрушались наравне с монументами руководителей Конфедерации южных штатов.

Удар нанесен как по сакральным личностям, так и по базовым ценностям Америки, разрушается миф о США как о «сияющем граде на холме» в пример всему остальному миру. Более того, прошлое Америки, судя по позициям и действиям движения «Жизнь черных имеет значение» и его сторонников, объявлено преступным. 

В этом контексте важно учесть, что на президентских выборах 2016 и 2020 годов борьба за власть шла не просто между демократами и республиканцами, не просто между Д.Трампом и Х.Клинтон в 2016 и между Д.Трампом и Дж.Байденом в 2020 годах. По большому счету они выступали своего рода символами двух противоположных социально-политических сил, боровшихся не просто за кресло в Белом доме, а за выбор векторов общественно-исторических перспектив США. Они стали свидетельством того очевидного факта, что Америка постепенно вышла на путь неуклонного идеологического и политико-культурного раскола. Взаимное недоверие в политическом классе отражает подлинную пропасть, открывшуюся между различными сообществами США.

Возможно, был абсолютно прав известный американский политический деятель П.Бьюкенен, который в своей получившей широкую популярность книге «Смерть Запада», опубликованной еще в 2003 году, писал, что в США «два народа, две страны»2. Как утверждал сотрудник Американского института предпринимательства Ф.А.Уолеч, «в глазах многих американцев президентская избирательная кампания 2016 года оказалась самой тревожной… и напоминала самые темные времена» в американской истории3. Почти через 20 лет после появления вышеупомянутой книги П.Бьюкенена лидер республиканцев в Сенате М.МакКоннелл в статье, опубликованной 7 января 2021 года, констатировал, что «страна надломлена в такой степени, существующие в обществе противоречия настолько серьезны, что их не способны разрешить самые  разумные и толковые политики»4. А известный американский журналист и политический аналитик Б.Голдберг вообще высказался о «ядовитой поляризации, разделяющей американцев»5.

По мнению профессора политических наук Д.Терни, «последние десятилетия узы, скрепляющие Америку, в силу беспрецедентного уровня политической поляризации развязались, доверие к национальным институтам рухнуло»6.

Несомненный интерес представляют данные, которые приводит американский журналист Ё.Аппельбаум: «За последние 25 лет как «красные», так и «синие» регионы приобрели более насыщенную «окраску». Что касается Конгресса, где традиционно идеологические предпочтения демократов и республиканцев частично совпадали, раскол между ними в этой сфере «сегодня превратился в пропасть»7. Нельзя не обратить внимания также на тенденцию к увеличению враждебности между сторонниками партий по мере роста различий в сфере идеологии. Так, в 1960 году лишь менее 5% демократов и республиканцев заявляли, что они бы не одобряли, если бы их дети выбрали брак с представителем противоположной партии, в наши же дни, согласно опросу, проведенному Исследовательским институтом общественной религии совместно с журналом «Атлантик», это не понравилось бы 35% республиканцев и 45% демократов8.

Об остроте противостояния противоборствующих сторон свидетельствовала ожесточенная борьба в средствах массовой информации и социальных сетях в поддержку лагеря демократов, против Трампа и его команды. Своего рода апогея это противостояние достигло в блокировке ведущими телекомпаниями выступления все еще действовавшего Президента Д.Трампа, а также в удалении из социальных сетей «Фейсбука», «Твиттера», «Ютюба» его постов, что означало фактическое публичное введение политической цензуры, одобренной подавляющим большинством симпатизирующего демократам политического, интеллектуального и медийного истеблишмента.

Победа демократов на президентских выборах 2020 года отнюдь не означает преодоление этого раскола, поскольку не исчезли те факторы, которые породили феномен Трампа и трампизма. Можно согласиться с американским аналитиком Т.Мактейгом, по мнению которого, «президентство Трампа стало переломным моментом как для США, так и для всего мира. Это нечто такое, что нельзя исправить и ликвидировать»9. Более того, сам раскол приобрел экзистенциальный характер в том смысле, что речь идет о путях и перспективах общественно-исторического развития страны.

В целом, условно говоря, демократы борются за сохранение так называемого «глубинного государства», либерального/однополярного миропорядка как инструмента мировой гегемонии США, принципа, согласно которому любые национальные проблемы можно решать на глобальном уровне, и т. д.

Трамп и трампизм бросили вызов этим установкам, поставили под сомнение некоторые базовые ценности и институты общественно-политической системы США. Трамп и трамписты, руководствуясь принципом «Америка прежде всего», убеждены, что даже в тех случаях, когда проблемы носят глобальный характер, их можно и следует решать на национальном уровне. Они противопоставили глобализму национализм и популизм, идее «глубинного государства» - идею «глубинного народа» и, соответственно, провозгласили своей целью «осушение вашингтонского болота» и возвращение власти от вашингтонской бюрократии народу. Немаловажное значение имел также отказ от некоторых ключевых постулатов либерализма и либерального/однополярного миропорядка. Во всех этих и других связанных с ними аспектах политическую стратегию Трампа можно оценивать как консервативную или национал-консервативную революцию. Ее суть состоит не в последнюю очередь в попытках ресуверенизации и ренационализации национального государства. Другое дело, что в силу комплекса известных объективных и субъективных факторов ему не удалось реализовать заявленную в период предвыборной кампании программу.

Разумеется, в современном мире нельзя говорить о классическом, системном идеологическом противостоянии между Востоком и Западом, как это было в период биполярного миропорядка. Тем не менее размежевание, даже пропасть между геополитическими противниками - Западом во главе с США и Востоком, условно олицетворяемым Россией и Китаем, - неуклонно растут. Но это размежевание или пропасть носят условный характер, поскольку линии, которые обозначают их, не обязательно проходят по географическому признаку.

Существенное отличие нынешней ситуации в данной сфере состоит в том, что если в период двухполюсного миропорядка системность состояла во фронтальном противостоянии идеологий социализма и капитализма, то в современных условиях речь идет об информационно-идеолого-культурной войне, которая пронизывает не только отношения между условными Западом и Востоком, но и во всевозрастающей степени ощущается на самом Западе на наднациональном, региональном, национальном и субнациональном уровнях. На национальном и региональном уровнях борьба разворачивается между национализмом и популизмом, с одной стороны, глобализмом и интеграцией - с другой.

Именно в этом русле следует оценивать национал-консервативную революцию Трампа и сам трампизм, а также европейские вариации национализма, евроскептицизма и сепаратизма, подрывающие основы Евросоюза. Иначе говоря, если в период биполярного миропорядка красные линии, которые нельзя было безнаказанно перейти, были всем очевидны, то в создавшихся ныне условиях такой четкой очевидности нет.

Идеологизированные ответы на внешние вызовы

Как показывает опыт истории и современного мира, когда аргументы, основанные на геополитических реалиях, не срабатывают, на передний план выдвигается идеология, которая позволяет интерпретировать положение вещей в мире в нужном для соответствующего государства свете. Она позволяет нарушить или игнорировать один из основополагающих принципов дипломатии, который состоит в необходимости понимания и признания каждым из более или менее значимых акторов мировой политики интересов других ее акторов в лице как союзников, так и противников.

Об обоснованности данного тезиса свидетельствует установка администрации Байдена на идеологизацию своей внешнеполитической стратегии. Она говорит о том, что США остаются одной из самых идеологизированных держав современного мира. Можно утверждать, что она взяла на вооружение идеологическое наследие администрации Б.Обамы, хотя сам Обама заимствовал многое от президента-республиканца Дж.Буша-мл., в формировании внешнеполитической стратегии которого ключевую роль сыграли идеи и концепции неоконов, особенно их установки на стратегию экспорта так называемой демократической революции. Следует также отметить, что «арабская весна», которая в определенном смысле стала как бы апофеозом реализации этой стратегии, развернулась при Обаме. При нем достиг своего апогея также либеральный/однополярный миропорядок со всеми его базовыми идеолого-информационно-политико-культурными составляющими. 

Как бы претендуя на продолжение наследия Обамы, в той или иной степени нарушенной Д.Трампом еще в начале 2020 года, то есть с развертыванием предвыборной кампании на пост президента США, Дж.Байден в статье, опубликованной в журнале «Foreign Affairs», заявил, что его администрация «вернет Америку обратно во главу стола»10. В своем выступлении на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2021 года, уже после официального вступления в должность президента, он кратко, но предельно четко сформулировал главную стратегическую внешнеполитическую установку своей администрации: «Сегодня, выступая в качестве президента Соединенных Штатов, я посылаю миру четкий сигнал: Америка вернулась. Трансатлантический альянс вернулся, и мы не будем оглядываться назад, мы все вместе уверенно будем смотреть вперед»11.

Еще неоконсерваторы первой волны 80-х годов прошлого века бросили клич о реидеологизации внешней политики США. Один из ведущих ее представителей Н.Подгорец назвал неидеологическую внешнюю политику аморальной. Как бы возвращаясь к этим установкам, в нынешних условиях во всевозрастающей степени раздаются голоса о необходимости начать «войну идей», под которой понимается установка на придание медийно-информационной войне явно выраженного идеологического характера. Как утверждает, например, американский журналист Ч.Уинтон, «Китай со своей агрессивностью втягивает свободный мир в новую холодную войну, а Россия и Иран продолжают длительное стратегическое соперничество с Америкой. В этих условиях Вашингтон должен возродить войну идей, которую мы ведем с тех пор, как Континентальный конгресс принял Декларацию о независимости»12. Для этого предлагается использовать все возможности и ресурсы США и всего Запада, прежде всего «Радио Свободная Европа/Радио Свобода», «Радио Свободная Азия», «Ближневосточных вещательных сетей» и др.13.

Безусловно, Россия и Китай являются главными объектами идеолого-информационно-культурной войны. Это вполне естественно, если учесть, что главной угрозой теряющей жизненные силы гегемонии, инструментом которой рассматривается либеральный/однополярный миропорядок, видятся в первую очередь эти две державы. Противостояние им стало лейтмотивом программных выступлений Байдена: в инаугурационной речи, выступлениях в Госдепартаменте и Пентагоне, да и на Мюнхенской конференции по безопасности в феврале 2021 года.

Так, в своей инаугурационной речи Байден утверждал, что США будут действовать на мировой арене «не примером своей силы, но силой своего примера»14. В своем выступлении в Госдепе, как бы конкретизируя это положение, он сказал: «Мы не будем продвигать демократию, прибегая к дорогостоящим военным операциям» и «пытаться силой свергать авторитарные режимы»15.

Но реальная политика в отношении России и Китая прямо противоположна этому тезису. В Госдепартаменте Байден назвал Китай «самым серьезным конкурентом», при этом сконцентрировав главное внимание на политике сдерживания России. О сути дипломатии администрации Байдена наглядное представление можно составить на основе интервью, обнародованном 19 марта 2021 года, в котором глава Белого дома счел В.Путина «убийцей», а также тональности, атмосферы и результатов встречи делегаций Китая и США в Анкоридже через день, 20 марта. В обоих случаях в позициях как Байдена, так и американской делегации в Анкоридже хамство и бескомпромиссность органически сочетались с неприкрытыми угрозами с позиции силы.

Смысл американской и в более широком смысле западной внешнеполитической стратегии, как считает Э.Блинкен, государственный секретарь  США, должен состоять в ее эффективной альтернативности китайской модели общественно-политического развития. По его утверждению, «если китайской модели не будет альтернативы, они смогут добиться больших успехов, чем можно было бы предположить». Чтобы этого не случилось, необходимо «продемонстрировать, что наше видение будущего, наша политика и наш путь значительно эффективнее». В этом контексте для сдерживания Китая, помимо военного и торгово-экономического противостояния, особо важное значение должно быть уделено развенчанию представлений о китайском пути развития как более приемлемой альтернативы ценностям западного мира во главе с США16.

Сотрудника Института Брукингса, одного из признанных идеологов неоконов Р.Кейгана не устраивает позиция специального представителя США в ООН при Президенте Р.Рейгане, одной из довольно известных в свое время зачинателей неоконсервативной волны в США Дж.Киркпатрик, которая в 1990 году заявила, что США необходимо отказаться от «сомнительных преимуществ статуса сверхдержавы» и придерживаться идеи «нормальной» нации, преследующей свои национальные интересы, как они были сформулированы еще отцами-основателями. По сути дела, отвергая такой подход, Кейган утверждает, что уже более века США не являются «нормальной страной» с «нормальными интересами», как у всех остальных стран. По его мнению, когда в начале ХХ века старое мироустройство рухнуло, США «стали единственной державой», главной заботой которой были не просто национальные интересы США, а глобальные проблемы миропорядка17. Что касается России, считает Кейган, то, хотя она и «обладает огромным ядерным арсеналом, сегодня она даже больше похожа на «Верхнюю Вольту с ракетами», чем когда была придумана эта острая шутка в начале холодной войны»18.

Как отмечает Р.Кейган, демонизация внешних врагов сама по себе не срабатывает. Поэтому для того, чтобы сохранить и продвигать глобалистскую стратегию Вашингтона, необходимо убедить американцев в том, что отказ от нее приведет к катастрофическим последствиям как для самих США, так и для всего мира19.

Подобные подходы к современным мировым реалиям созвучны с мнением представителей европейского политического, интеллектуального истеблишмента. Так, министр иностранных дел ФРГ Х.Маас, выступая на интернет-семинаре, организованном Институтом Брукингса, задался вопросами: «Как нам формировать одинаковые правила игры с бросающим всевозрастающие вызовы и конфронтационно настроенным Китаем? И как нам взаимодействовать с агрессивной и репрессивной Россией?» По его мнению, ответы на эти вопросы «будут иметь ключевое значение» для будущего Североатлантического альянса. Весьма показательны предлагаемые им ответы: укрепление политической роли НАТО при едином подходе к отпору «во всех случаях, когда Россия, Китай или какие-либо иные страны угрожают нашим безопасности, процветанию, демократии, правам человека и международному праву». Ключевую роль в этом направлении Маас отдает выдвинутой Дж.Байденом идее организации «саммита демократий»20.

Применительно исключительно к Китаю эта тема в несколько иной форме обыгрывается в другой статье того же Х.Мааса, написанной в соавторстве с министром иностранных дел Франции Ж.-И. Ле Дрианом и опубликованной газетой «Вашингтон пост». Как отмечают авторы, во внешнеполитической сфере главное внимание администрации Дж.Байдена будет концентрироваться на Китае, который рассматривается «одновременно как партнер, конкурент и системный противник». При этом они убеждены в необходимости сохранения Евросоюзом «открытых путей сотрудничества с Пекином» в случаях, когда мир сталкивается с теми или иными глобальными вызовами, такими, например, как коронавирусная пандемия, изменение климата и т. д., разумеется, в тесном сотрудничестве с США21.

Серьезный отпечаток на идеологические установки политического, интеллектуального и медийного истеблишмента США оказывает ксенофобия в различных ее формах и проявлениях, прежде всего русофобия и синофобия. Как правило, эти установки приобретают крайние оттенки по мере обострения взаимоотношений, соответственно, с Россией и Китаем. Особо важное значение с данной точки зрения имеет тот факт, что всевозрастающий упор в этой кампании делается на руководящую роль Коммунистической партии Китая (КПК), как бы вытаскивается на свет антикоммунизм и антисоветизм периода двухполюсного противоборства Востока и Запада.

Именно КПК рассматривается в качестве стержневого ядра его политической системы, и тем самым четко прослеживается попытка противопоставления действующей власти интересам народа. Ставка делается на подготовку внутренней оппозиции, социальную и политическую дестабилизацию, подпитку сепаратистских настроений и движений в отдельных регионах - Гонконге, Тибете, Синьцзян-Уйгурском автономном районе. В ноябре 2019 года принят закон о защите демократии и прав человека в Гонконге. Изучаются также возможности использования в этих целях сообщества экспатов, диаспор хуацяо, которые имеют квоту в Народном политическом консультативном совете Китая (НПКСК). Что касается русофобии, то она содержит в себе своего рода переведенное на современные реалии идеолого-политическое обоснование формулы «советская угроза» на формулу «российская угроза». 

О ценностной составляющей идеолого-информационной войны

Как и в период первой холодной войны, в наши дни в идеолого-информационно-политико-культурном противостоянии определяющее значение придается ценностям. В сентябре 2020 года в ходе избирательной кампании Дж.Байден говорил: «Как президент, я поставлю ценности в основу американской внешней политики»22. Став президентом, действительно провозгласил ценностную ориентацию своей внешнеполитической стратегии. Если в сфере интересов возможны уступки, компромиссы, то в сфере ценностей они весьма трудны, скорее, невозможны. Вот почему конфликт для каждой из противоборствующих сторон носит экзистенциальный характер. Защита ценностей либерализма, либерального/однополярного миропорядка, «глубинного государства», гегемонизма, сверхдержавности, «сияющего града на холме» и прочих атрибутов идеи американского века оказывается первичной с точки зрения самого физического выживания США в их нынешнем состоянии, соответственно, их жизненно важных национальных интересов.   

Если в этой сфере Вашингтону нечем хвастаться, кроме как устаревшими (или теряющими жизненную энергию) установками либерализма, то вполне можно согласиться с теми исследователями и аналитиками, которые убеждены в том, что он постепенно теряет не только экономико-технологическое, но и идеолого-информационное превосходство. Обоснованность данного тезиса воочию обнаружилась в условиях коронавирусной пандемии, с вызовами которой более успешно справились государства с так называемыми авторитарными режимами или нелиберальными демократиями. Опыт Китая и Сингапура убедительно продемонстрировал, что авторитарные системы способны не хуже, а, может быть, даже лучше демократии отвечать на кардинальные вызовы современности, особенно в экономике и технологической сфере. Возможно, в определенной степени правы те аналитики, по мнению которых США не выдержали испытание коронавирусной пандемией, или, как утверждает президент Совета по международным отношениям Р.Хаас, «Соединенные Штаты не сдали экзамен на лидерство»23.

Как представляется, в глазах остального мира происходит десакрализация если не всего Запада, то, несомненно, США. Имеет место нищета мировоззренческой составляющей идеологии либерального/однополярного миропорядка, что, в свою очередь, делает весьма трудными поиски адекватных идеологических, соответственно, стратегических ответов на новые вызовы. 

Способность западных стран во главе с США обеспечить легитимность и привлекательность ценностей и установок либерализма и политической демократии, пропагандировать и навязать их другим народам достигалась в условиях социальной и политической стабильности и неуклонного экономического роста и, соответственно, роста материального благосостояния широких слоев населения. Проблемы стали возникать по мере сокращения этих возможностей. Об обоснованности данного тезиса свидетельствуют те пертурбации и трудности, которые перед западными странами возникли в результате тектонических сдвигов, которые они претерпевают в последнее десятилетие и особенно в условиях кризисных явлений последних лет, усугубленных коронавирусной пандемией. Либерализм превратился в некую смесь принципов, установок либертаризма, радикальных версий самого либерализма, экологизма, феминизма, демократического социализма, нового гуманизма, объединяемых в единое целое неприкрытой цензурой и новоязом политкорректности.

Увидев подобные метаморфозы великие реформаторы ХХ века, отцы-основатели государства благосостояния, такие как Дж.М.Кейнс, Ф.Д.Рузвельт, В.Брандт, У.Пальме и др. (здесь не важно, были ли они либеральными или социал-демократическими реформаторами) перевернулись бы в своих могилах. Они бы признали, что либерализм, политическая демократия, либеральный/однополярный миропорядок, потеряв блеск и магию, не прошли испытание Историей. Иначе говоря, идеология внешнеполитической стратегии Вашингтона построена на уже устаревших и не соответствующих современным мировым реалиям ценностях, принципах, установках либерализма и однополярного миропорядка, которые уже продемонстрировали свою неспособность адекватно ответить на новые вызовы и угрозы.

Попытки экстраполяции существовавших в прошлом реалий на будущее в условиях стремительно трансформирующегося мира при существенном преобладании динамики над статикой не могут не представляться утопическими. Старыми методами, которые, в сущности, и породили феномен Трампа и трампизма в США, национализмом, популизмом, евроскептицизмом и сепаратизмом в Европе, вряд ли удастся вернуть то, что уже  было достоянием прошлого.

В какой-то мере успехи Китая и Сингапура стали своего рода приговором либерализму и либеральной демократии. Опыт этих двух государств с авторитарными режимами воочию продемонстрировал необходимость новой мировоззренческой и социально-философской переоценки форм политической самоорганизации народов с органической социокультурной системой и политической культурой. Что касается Дж.Байдена, то создается впечатление, что сам он, решив реанимировать изрядно обветшалые ценности и установки либерализма, совершенно не понимает, с каким новым миром США приходится иметь дело. Способны ли Байден и его команда осознать, что гегемонистские претензии доминировать во всем мире не согласуются с реальными возможностями империи, что претензии США существенно превышают их реальные экономико-технологические, человеческие, военно-политические и иные ресурсы? Самое главное в данной сфере состоит в том, что защитники «глубинного государства» и либерального/однополярного миропорядка не осознают или не хотят осознавать, что многие народы уже не боятся Америки. Ей оказалось не под силу ни «образумить», ни подчинить, ни «переварить» Россию.

Справедливости ради следует признать, что Байден декларирует: «Мы не должны вернуться к противостоянию блоков времен холодной войны, соперничество не должно исключать взаимодействия по вопросам, которые касаются нас всех»24. Он вернул США в Парижское соглашение по климату и Всемирную организацию здравоохранения, продлил Договор СНВ-3 с Россией, предпринимает шаги для возобновления переговоров о возвращении в иранское ядерное соглашение. И наконец, состоялась российско-американская встреча на высшем уровне.

В силу целого комплекса факторов и о единстве евроатлантического мира в создавшемся ныне положении говорить не приходится. При всех возможных в этом вопросе оговорках США и Евросоюз оказались перед необходимостью поиска ответов на одинаковые вызовы экзистенциального характера, от которых, может быть, в разной степени и разных проявлениях зависят судьбы и перспективы народов этих двух главных составляющих коллективного Запада. В этом направлении, как представляется, неизбежно появление линий размежевания в их идеологических предпочтениях и ориентациях и внешнеполитической стратегии. Об обоснованности данного тезиса свидетельствует, например, тот факт, что, по ряду ключевых вопросов довольно серьезно критикуя и даже осуждая политику России и Китая, большинство стран Евросоюза, вопреки предупреждениям Вашингтона, сохраняют и даже расширяют с ними торгово-экономические и политические связи.

Более того, в ведущих государствах Евросоюза формируется идея «стратегической автономии» Европы. Так, к примеру, Президент Франции Э.Макрон в интервью британскому изданию «Экономист» заявил: «Европе необходимо начать думать о себе как о самостоятельной геополитической силе, иначе она не будет контролировать собственную судьбу»25. Правда, другой вопрос, способна ли Европа добиться этого статуса. Важно учесть и тот очевидный факт, что одним из геополитических последствий внешнеполитической стратегии Запада, прежде всего США, стало дальнейшее сближение России и Китая, что вряд ли сулит Вашингтону легкий путь к месту во главе стола при поисках ответов на новые вызовы и угрозы миру во всем мире.

 

 

1Baldwin R. The Globotics Upheaval. Globalization, Robotics, and the Future of Work. Oxford: Oxford University Press, 2019. Р. 17.

2Бьюкенен П. Смерть Запада. М., 2003 // https://www.libfox.ru/543682-patrik-byukenen-smert-zapada.html

3Wallach Ph.A. Why America’s next president won’t unite us, whoever it is // Fortune. November 7,  2016.

4Heilbrunn J. Does the Assault on the Capitol Show America Is Doomed? // The National Interest. January 7, 2021.

5Tierney D. Not Even the Coronavirus Will Unite America // The Atlantiс. March 25, 2020.

6Ibid.

7Appelbaum Yo. How America Ends // The Atlantic. November 16, 2019.

8Ibid.

9McTague T. The Decline of the American World // The Atlantic. June 24, 2020.

10Biden, Jr. Joseph R. Why America must lead again. Rescuing U.S. foreign policy after Trump // Foreign Affairs. 2020. Vol. 99. №2.

11Remarks by President Biden at the 2021 Virtual Munich Security Conference // The White House. February 19, 2021.

12Whiton Ch. Bring Back the War of Ideas // The National Interest. January 14, 2021. Речь идет о Втором Континентальном конгрессе, состоявшемся 10 мая 1776 г. и  принявшем  резолюцию об  отделении североамериканских колоний от Англии.

13Ibid.

14Joe Biden's inauguration speech transcript, annotated // The Washington Post. January 20, 2021.

15Remarks by President Biden on America’s Place in the World // The White House. February 4, 2021.

16Строкань С. Америка переизбрала врага номер один // Коммерсантъ. 21.01.2021. №9. 

17Kagan R. A Superpower, Like It or Not // Foreign Affairs. February 16, 2021.

18Ibid.

19Ibid.

20Маас: отпор РФ и КНР будет иметь ключевое значение для будущего альянса США и ЕС // https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/10864051

21Приведено по: Лебедев И. О противоречиях между Европой и США в отношении Китая // https://tass.ru/opinions/10779773

22Строкань С. Указ. соч.

23How the World Will Look After the Coronavirus Pandemic // Foreign Policy. March 20, 2020.

24Remarks by President Biden at the 2021 Virtual Munich Security Conference // The White House. February 19, 2021.

25Приведено по: «Защищаю суверенитет Европы»: Макрон хочет «переосмыслить» НАТО // https://www.gazeta.ru/politics/2021/02/21_a_13486988.shtml