Николай Иванович Зятьков - главный редактор газеты «Аргументы и Факты»

ОГАНЕСЯН:  Добрый день! Гость сегодняшней передачи - Николай Иванович Зятьков, главный редактор любимой народом газеты «Аргументы и Факты».

ЗЯТЬКОВ: Здравствуйте.

ОГАНЕСЯН: Тиражи показывают до сих пор, Николай, что народ любит газету.

ЗЯТЬКОВ: Мы – номер один, скажу без ложной скромности.

ОГАНЕСЯН: Ты уже не первый раз приходишь к нам в студию, мы всегда касаемся этой темы, и всегда получается, что «Аргументы и факты» - номер один. Вот мы сейчас говорим об успехе на Олимпиаде, есть какие-то секреты у спортсменов их успеха, почему они становятся чемпионами, почему они занимают первые места. А вот достигнуть успеха твоей газеты, учитывая, что рынок наш достаточно пестрый и насыщенный, я бы сказал, это не так просто.  Как бы ты сам как главный редактор определил три приоритета, три залога успеха?

ЗЯТЬКОВ: Жесточайшая конкуренция, действительно. Тем более что бизнес издательский – это все-таки не только чтение интеллектуальное и продукт. Но это и  бизнес, который включает в себя и продвижение, и какие-то коммерческие ходы и так далее.  Но поскольку я отвечаю за содержание, в первую очередь, конечно, мы держимся за счет точно выбранной и плотно занятой ниши, такой солидной, не желтой, не скандальной, хотя, естественно, о скандалах мы пишем, когда они происходят, но не специально их придумываем. Газета относится к своему читателю не как к потребителю рекламы…, мы должны как-то угадать его потребности. Мы стараемся все-таки найти глубинные интересы у людей, и, может быть, даже в противоходе с остальными СМИ нам удается удержать свои позиции.

ОГАНЕСЯН: То есть «Аргументы и Факты» – это не таблоид, это все-таки ближе к качественной прессе, правильно?

ЗЯТЬКОВ: Да.

ОГАНЕСЯН: Помимо газеты, основного ствола информационного, который у всех ассоциируется, конечно, с газетой «Аргументы и Факты», ведь есть что-то еще. Расскажи о деятельности именно издательства в целом, разверни нам палитру своих изданий.

ЗЯТЬКОВ: Во-первых, не только изданий, скажем так. У нас вторая в стране (после Роспечати) сеть распространения, называется «АРИА-АиФ» - это киоски по всей стране, в некоторых регионах они даже лидируют, но в целом занимаем вторую позицию. «Экстра-М» - это гигантская типография, крупнейшая в стране, которая находится в Подмосковье, оснащена по самому последнему слову техники. Кроме того, мы предлагаем  печатную продукцию: газеты  «Аргументы и Факты»,  «Здоровье»,  «На даче»; журналы «Про кухню», «Про здоровье» на глянцевой бумаге. Сейчас мы запускаем «Телегид» – новое издание, в нише телеинформационных изданий есть еще место.

ОГАНЕСЯН: Пожалуй, да.

ЗЯТЬКОВ:  Выпускаем линейку таких полезных журнальчиков на четыре-пять актуальных тем, достаточно доступные и дешевые в киосках, но очень полезные, практически без всякой лирики - просто вопрос и ответ. Кроме того, у нас есть серьезный сайт. Он занимает неплохие позиции, но мы хотим сделать его супер-сайтом, потому что будущее, естественно, за электронными медиа, хотя и печатные будут еще долго жить. Тем не менее мы хотим занять там достойную нишу. Есть одна проблема – не очень хорошо окупается.

ОГАНЕСЯН: Не очень хорошо окупается что?

ЗЯТЬКОВ:  Интернет.

ОГАНЕСЯН: Но это, по-моему, всеобщая проблема. Я не думаю, что мы пока можем выйти на то, чтобы Интернет так быстро окупался, если только не осуществлять продажи с него.

ЗЯТЬКОВ: Это сдерживает развитие.

ОГАНЕСЯН: Если бы ты издавал книги и была какая-то книготорговля, типа «Книга.ру», и ты осуществлял бы продажи, тогда да. А так, конечно, это затратно. Но тем не менее, конечно, сайт просто необходим для информационной поддержки.

ЗЯТЬКОВ: Он даже не для поддержки - это самостоятельное СМИ.

ОГАНЕСЯН: Я знаком с сайтом газеты, он интересен и в комментарийной своей части, и в контентной, вполне конкурентоспособен, потому что конкуренция в Интернете среди СМИ уже достаточно высокая. Но давай вернемся к теме книг. Не было такого желания подойти к идее издания книг?

ЗЯТЬКОВ: Прошли эту тему.

ОГАНЕСЯН: Невыгодно оказалось?

ЗЯТЬКОВ: В свое время, когда мы начали издавать, было очень выгодно. Мы издавали и политические книги, и по медицине и художественную литературу. То есть разная была палитра. Но на каком-то этапе мы поняли, что нужно этим более серьезно заниматься, поскольку возникли крупные издательства, а  когда мы начинали, их еще не было.

ОГАНЕСЯН: Конечно, здесь возросла конкуренция.

ЗЯТЬКОВ: Возросла конкуренция, да, и поскольку через киоски, через которые мы продаемся, нельзя продвигать книги, сложно, скажем так, надо было  завязываться на сеть магазинов, а это абсолютно другой бизнес. Но в то время мы вообще всем занимались. Мы занимались производством колбасы, например, когда начиналась перестройка.

От темы книг мы не ушли.  С Запада к нам пришла история издания книжных коллекций, которая привязана к определенному бренду, и этим мы продолжаем заниматься, то есть это и коммерчески успешный, хороший проект, пока еще рынок ненасыщен...

ОГАНЕСЯН: А что это? Дайджест материалов?

ЗЯТЬКОВ: Нет-нет. Мониторится рынок и выбирается какая-то тема,  предположим исторические романы, детективы, какие-то коллекции.

ОГАНЕСЯН: Востребованные, да?

ЗЯТЬКОВ: Да. И делается собрание сочинений или просто лучшее в мировой литературе - и в отечественной, и в зарубежной. И издается такое собрание сочинений, плюс для покупателя это дешево  (в пределах 100 рублей, если это не иллюстрированная книга), но она очень хорошо издана. Если это энциклопедическое издание, то оно может стоить 200 рублей, но в книжных магазинах это стоит как минимум в два, в три раза дороже, поэтому человеку это выгодно. Первый том раздается бесплатно вместе с газетой, то есть человек смотрит, оценивает качество, нужно ли ему это, он почитает, какие будут следующие авторы, ну и дальше, соответственно, он покупает уже эти тома.

ОГАНЕСЯН: Интересно.

ЗЯТЬКОВ: Это такой просветительский и коммерческий проект, потому что для многих книги все-таки не всегда доступны. 300, 400, 500 и дальше нет предела рублей стоит одна книга. А здесь он может получить отобранные, качественные серии.

ОГАНЕСЯН: Это хорошо, потому что  «Аргументы и Факты» могут себе позволить уже заниматься немножко и просвещением. Сейчас вот появилась наружная реклама родителям:  «Читайте детям книги». Это правильно, возрождать, конечно, интерес к чтению нужно. Кстати, это будет каким-то образом работать и  на поддержку. Читательский навык неизбежно выражается в том, что люди читают журналы, газеты, поэтому это немаловажно.

ЗЯТЬКОВ: Конечно.

ОГАНЕСЯН: Вопрос, который стал таким докучным и немножко надоедливым… Но тем не менее, конкуренция возникает и с Интернетом. Ты сказал: газеты еще просуществуют. Я тоже думаю, что и газеты, и журналы просуществуют. А вот хотелось бы задать и ответить нам самим себе, профессиональным людям, на вопрос: за счет чего, собственно, бумажный формат привлекает до сих пор интерес? Что это? Такая инерция читательского навыка, может быть, чтобы проанализировать что-то? Мы идем на ощупь, а никаких психологических изучений я что-то до сих пор не видел. Если это аналитическая журналистика, например, как у тебя, необходимо ли для этого отдавать предпочтение бумажному варианту? Электронный вариант то ли отвлекает, то ли иначе работает с восприятием человека? Вот  говорят: «Да, выживут газеты и журналы». Но если мы будем рассчитывать только на читательскую инерцию, то я думаю, что в данном случае это очень ненадежная надежда, скажем так, прости на такую тавтологию. Давай порассуждаем.

ЗЯТЬКОВ: Я согласен, что исследований на этот счет мало, к сожалению, для нас тоже. Мы только по экспертным оценкам или  по своим ощущениям можем предполагать, выживут или нет…

По недавнему сообщению, в целом объем аудитории Первого канала увеличивается и так далее. На мой взгляд, здесь много факторов.  Первый, что вы называли, это психологический. Но  люди ходят на концерты старых кумиров, и залы заполнены. При этом, что любопытно: аудитория все-таки обновляется. Взять, к примеру, кумира Виктора Цоя. Уже те, кто его ровесники,  тоже состарились, а на дни рождения, на какие-то праздники и так далее приходит молодежь. То есть все равно в кумирах, в брендах в авторитетных изданиях есть некая история, манкость, к чему люди стремятся. Так же и книгу, да, можно же давно уже читать в электронном виде, тем не менее кому-то приятнее пролистать ее. А что касается сущности, какие материалы могут быть более востребованы? Почему бумага для многих остается по-прежнему интереснее? Хотя я бы сказал, что здесь не надо противопоставлять. Кто противопоставляет, по-моему, делает большую ошибку, потому что человек бывает в разных условиях.  Когда, предположим, ему нужно срочно посмотреть информацию, он может ее найти в айфоне, даже в телефоне или в айпаде, там все может быть. Но когда у него есть время и он находится в условиях, когда он получил свою любимую газету, он начинает именно ее читать, потому что это более стабильный вид чтения.

ОГАНЕСЯН: Ты прав. Я даже как-то и не задумывался. Наверное, чтение электронного варианта больше под стрессом. Я имею в виду, под стрессом каким – либо профессиональным, либо под стрессом времени, ну иногда есть еще, правда, один момент, одна мотивация: некоторые хотят показать, что они продвинутые. Это тоже есть.

ЗЯТЬКОВ: Да, есть.

ОГАНЕСЯН: Вот у нас есть все: тут айфон, тут айпад, все блестит.

ЗЯТЬКОВ: Эпоха мобильных телефонов начиналась, - все, наверное, помнят, - когда было круто идти с телефоном, люди просто ходили с большими такими трубками по улицам и разговаривали просто ни о чем, просто показать. Вот это все продолжается. Если говорить о содержательной части, то, конечно, онлайн-информация предполагает быструю информационную смену. Но не всегда в мире есть только события, и поэтому там все это ежеминутно, ежечасно заполняется всяким мусором, который человеку не нужен. А для того, чтобы понять, что главное, а кроме того, это главное оценить, понять значимость, узнать перспективы развития той или иной ситуации – политической, экономической и так далее, в этом смысле, конечно, нужна более серьезная журналистика, которая раз в день, в сутки или раз в неделю дает такие четкие, авторитетные ориентиры. Тут можно сказать, что и в Интернете есть аналитика, но чаще всего это все-таки личностные оценки, скорее, блоги. А то, что стоит за газетой, где есть журналист, редактор отдела, главный редактор, где все это проверяется – все факты, цифры и аргументы, этого в Интернете, как правило, нет.

Ну и потом, есть очень серьезное недопонимание, когда сравнивают напрямую Интернет и СМИ, печатное и электронное. Интернет – это шире, чем СМИ, потому что в Интернете СМИ занимают какую-то небольшую долю. Мы в Общественной палате с коллегами просчитывали аудиторию людей, которые ходят за новостями, за событиями на сайты, которые похожи на наши издательские продукты, – это несколько миллионов. Шесть, восемь, может быть, миллионов. Хотя в целом аудитория Интернета огромная, гигантская. Но это не только поиск и потребность в информации, которую человек должен прочитать. Это и покупки, и эротика, погода и так далее.

ОГАНЕСЯН: Образование.

ЗЯТЬКОВ: Да. Социальные сети.

ОГАНЕСЯН: Это не СМИ.

ЗЯТЬКОВ: Что это такое? Это уже средства общения.

ОГАНЕСЯН: Это коммуникативная функция, конечно.

ЗЯТЬКОВ: Совершенно верно. Поэтому мы конкурируем не со всем Интернетом, а с той частичкой, в которой находится информация, и она каким-то образом преподносится.

ОГАНЕСЯН: Я хотел бы перейти на совершенно другую тему. Я знаю, что ты был на Олимпиаде в Лондоне. Для России тема Олимпиады особенно актуальна в преддверии скорого события - Олимпиады в Сочи. Поэтому и россияне простые, и россияне чиновные, и россияне, которые ответственны за организацию, конечно, наблюдают, как это получается у других. И я думаю, что анализировать Олимпиаду в Лондоне еще какое-то время мы будем. Но вот твои личные впечатления. Давай сначала не о наиболее ярких событиях, а об организации. Английская печать была достаточно критична в некоторых вопросах. Кстати, основная критика касалась экономической состовляющей, что были большие вложения, не было того притока интереса зрительского, на который рассчитывали, но тем не менее было много положительных  откликов, в том числе и эмоциональных. Вот как ты в целом оценил бы организацию Олимпиады?

ЗЯТЬКОВ: Коммерческая история  пусть останется англичанам. Они на что-то рассчитывали, что-то не получилось. Думаю, что у нас в этом смысле будет еще хуже, к сожалению. И Олимпиада зимняя, она меньше, а  Сочи находятся на отшибе. Если они рассчитывали, что там сохранятся и туристы, и болельщики приедут, и все это будет, так сказать, востребовано в виде сервиса, обслуживания, они заработают на всем этом... Посещаемость была довольно высокая. Хотя первое время стадионы были полупустые, но это было оправдано (предварительные игры), но с какого-то момента, наверное, с первой трети, там все уже было забито и спрашивали лишние билетики, их не было.

ОГАНЕСЯН: Дорогие билеты?

ЗЯТЬКОВ: Билеты, да, дорогие. 150-200 фунтов.

ОГАНЕСЯН: Это прилично.

ЗЯТЬКОВ: Да. Ну и выше, в зависимости от мест на любые соревнования. Организация мне понравилась. Она была четкая, прекрасно сработали волонтеры. Когда на закрытии председатель Оргкомитета благодарил всех-всех-всех, он назвал волонтеров - такой шквал был аплодисментов, так не аплодировали даже чемпионам Олимпийских игр. Это вообще удивительные люди. Они тратят свое личное время, они теряют работу на это время, неизвестно, как это все скажется в дальнейшем. Волонтеры - люди разных возрастов, цвета кожи, бородатости, там такие стояли (у нас бы сказали: какие-то ваххабиты). В Англии много арабов,  и они, конечно, работали прекрасно, весело.  Вплоть до того, что когда там все заканчивалось ближе к полночи, и гигантский стадион, вмещающий 80 тысяч людей,   нужно было распределить по двум станциям.  К одной станции Вест-Хэм нужно было идти минут 40 в полутьме. Люди спокойно шли, как-то общались, и вот эти волонтеры развлекали, общались, пели песни разных стран...

ОГАНЕСЯН: Чтобы не грустилось.

ЗЯТЬКОВ: Да. А транспорт работал прекрасно. Метро великолепное, то есть там не было толчеи, пробок, везде стояли информаторы. Те же волонтеры, другие организаторы в специальной одежде объясняли, помогали. То есть пробок не было, ну, может быть, в последний день, когда было закрытие, там было некое столпотворение. Ну и на стадионах все было организовано прекрасно,  там не было инцидентов. Я считаю, что можно «пятерку» поставить.

ОГАНЕСЯН: Страсти всегда при спортивных событиях кипят, поэтому не так просто...

ЗЯТЬКОВ: Город гигантский плюс еще. Но при этом, что меня удивило, такой значительный наплыв людей не сказался на культурной программе. Это меня, конечно, сильно удивило и растревожило. Пока днем или вечером проходят главные соревнования, я с утра писал статьи, но были моменты, когда можно было сходить в музей. Я думал, там будут очереди, не протолкнуться, ничего подобного. Свободно абсолютно, то есть заходи и ничего. Но зато бары, кафе и рестораны были полны.

ОГАНЕСЯН: Пожалуйста, твои наиболее яркие впечатления о наиболее ярких событиях на Олимпиаде, но уже спортивных?

ЗЯТЬКОВ: Спортивных рекордов очень много было, что, в общем, говорит о том, что спорт развивается и в мировых и олимпийских рамках. И что еще меня поразило... Два очень ярких, но негативных впечатления.  Первое, что Олимпиады превращаются в...  Вроде бы  спортсмены и зрители представляют собой единение, но в целом это аппарат амбиций. Каждая страна, - и англичане, и французы, испанцы, и мы отчасти тоже, но, кстати говоря, в меньше степени, - пропагандировала свои достижения.

ОГАНЕСЯН: Ориентация на своих национальных героев спорта.

ЗЯТЬКОВ: Да, да. И второе,  дух олимпизма, конечно, утрачивается, он превращается в такую демонстрацию национальных достижений: у кого больше, у кого круче. Вот, смотрите, приезжают обязательно премьер-министры, президенты, многие были. Кэмерон  не сходил с экранов: то он сидит на трибуне как простой смертный, то он комментирует в телевизоре событие. Не было только одного Лукашенко,  потому что его не пустили.

ОГАНЕСЯН: Понятно. Как сказал один писатель о футболе: «Футбол – это укрощенная война». Вот не надо бы, конечно, спорт превращать в  это.

Николай, давай обратимся к вопросам слушателей. Из Астрахани вопрос такой, я бы сказал, на современную историософическую тему. «Николай Иванович, что-то в 2012  году многовато негатива. События трагические: то Крымск, то Сирия, то мировой финансовый кризис. Как полагаете, может быть здесь внутренняя связь. Есть люди, которые утверждают, что все на земле взаимосвязано. Не зря же на 2012 год напророчили всякого неприятного. Тут уже какая-то мистическая футурология».

ЗЯТЬКОВ: Август всегда всех пугает.

ОГАНЕСЯН: Это правда.

ЗЯТЬКОВ: И 12 год оказался каким-то... Каждый год собирает негативные предсказания. Людям свойственно, надо сказать, пугаться, а мы журналисты порой этим злоупотребляем. Но в целом, конечно, есть такое негативное нагнетание разных событий – и климатических, и финансовых, и общественных, учитывая все войны, которые происходят. Но я думаю, что это не связано с каким-то конкретным годом или  периодом. Вот недавно ушел из жизни академик Капица, известный наш ученый, и он последние годы, несмотря на то, что он физик,  занимался проблемой народонаселения. Он сказал интересную фразу, что когда он учился в школе, население Земли было 1,2 миллиарда. А к концу его жизни превысило 7 миллиардов. То есть за сознательную его жизнь произошел такой скачок народонаселения. И, соответственно, мы можем с вами представить, насколько при этом все остальные проблемы усугубились. Здесь и экология, и продукты питания, и политические противоречия и т.д.. Я думаю, что  именно в таком глобальном аспекте происходят разные критические и трагические события, потому что людям на Земле становится тесновато, потому что возрастает борьба за источники, ресурсы.

ОГАНЕСЯН: Ресурсы истощаются.

ЗЯТЬКОВ: Да. На этом фоне, конечно, и природа не выдерживает, происходят катаклизмы, меняются какие-то атмосферные явления, в воздухе витает какой-то негатив. Все, что делается хорошее, воздается хорошему, а все, что плохое, возвращается бумерангом. Вот я бы так прокомментировал.

ОГАНЕСЯН: Вопрос о Крымске из Краснодара. По Крымску много противоречивой информации. Вот вам, главному редактору, поступает несколько противоречащих друг другу сообщений. Ваши действия? Ведь публиковать что-то нужно. А вы видите, что одна телеграмма не соответствует другой. Что тогда читателям сообщать? Кстати, можете ли вы назвать точную причину трагедии в Крымске?

ЗЯТЬКОВ: Сообщать максимально правильную информацию из той, что мы имеем.

ОГАНЕСЯН: Ссылаясь на источники.

ЗЯТЬКОВ: Да, проверив, перепроверив. Но  иногда подтверждений нет. Все равно ссылаемся на источник - или мы вызваниваем, или сам корреспондент своими глазами видел.  Так что выбор делает каждое СМИ. Кто-то ограничивается информацией одного звонка, и это сразу в эфир пускают или ставят на полосы. Что касается причин, на мой взгляд, их было две. Одна, безусловно, это экологическая, природная – небывалые, невиданные ливни, которые подняли уровень воды, со страшной силой ударила эта волна.

ОГАНЕСЯН: Очень естественная.

ЗЯТЬКОВ: Вторая – это, конечно же, человеческий фактор руководства этим регионом и, может быть, каких-то наших министерств и ведомств. Потому что в данном случае была опровергнута поговорка, что "снаряд дважды в одну и ту же воронку не падает". При одном губернаторе дважды этот город сносило с большими человеческими жертвами. Конечно же, учитывая первую трагедию, необходимо было укрепить набережные и какие-то водоводы, сделать определенные работы. Практически ничего не было сделано. И плюс, конечно, плохо сработали предупреждающие органы, - МЧС или Министерство природных ресурсов. Я общался со многими местными руководителями и мэрами городов. В Геленджике разговаривал, в Крымске. Кого-то будут судить в Крымске, уже там находятся под следствием руководители. Там говорят, что не было сигнала. Но самое главное - не было предупреждения. Они говорят: нам пришла телеграмма  - там проливные дожди. Но они бывают там периодически раз в месяц, может быть раз в неделю. Часто они бывают. То есть никто никому не сказал, что будут сильнейшие ливни... Поэтому, что им было предпринять? Это первый момент. Второй момент: система оповещения, система предупреждения вся разрушена.  Владимир Владимирович на одной из встреч сказал, что надо ревуны везде поставить. Мэры говорят: ну, хорошо, поставим ревуны. Курортный город, значит,  заревет, и что людям делать в этом случае? Куда бежать? Предположим, в одном случае это землетрясение, в другом случае -  паводок, в третьем - какая-то техногенная катастрофа, замыкание и т.д. Может им бежать наоборот не надо, потому что там будет коротить все…. Эта система должна работать заблаговременно. Должны проводиться учения. А если город насыщен приезжими, это вообще архисложно. Но, к сожалению, этого нет, не было,  и это нужно налаживать. Поэтому кого-то накажут, но системно проблему решать придется многие- многие годы. А если не решить, то через несколько лет опять следующий паводок...

ОГАНЕСЯН: Я тоже думаю, что процессами над отдельными мэрами проблему-то не решишь. Здесь накопленная годами инерция разрушения этой системы оповещения, ты совершенно правильно говоришь. Вот я помню, например, как много и долго говорили о необходимости сохранения радиопроводной сети. Она же кусками просто отсутствует. В свое время как раз на этой сети располагались местные радиостанции, областные, районные. И вот это было совершенно как-то бездумно в 90-е годы перечеркнуто. Тогда был такой лозунг: это все индустрия, это все коммерция, это все область СМИ, поэтому это бизнес. Не думали, например, что система очень важная, когда у тебя есть радиоточка. Кстати, люди за нее платили очень долго. Не знаю, как сейчас?

ЗЯТЬКОВ: Платят, платят сейчас.

ОГАНЕСЯН: А по сути дела она не работает. Поэтому в крупных городах еще  она действует, я понимаю. А вот в маленьких? Хотя раньше это была, кстати, кабельная сеть радио. Во всех странах, где она была, она сохранялась, несмотря на то, что открыли цифровые. Но кто же будет лишать себя такого уже заложенного труда и капитала?

ЗЯТЬКОВ: Конечно. По ним можно пускать и телефон, и интернет. Сейчас многие города проводят эти линии с коммерческим уклоном. На них сажают еще телевидение, интернет.

ОГАНЕСЯН: В случае на «час икс» - это ж понятно - можно отключить коммерческую часть и оповестить людей.

ЗЯТЬКОВ: Совершенно верно.

ОГАНЕСЯН: Поднять тревогу, когда это требуется.

ЗЯТЬКОВ: Главное разъяснить. Потому что паника - это самое страшное, никакой ревун здесь не спасет. Человеку нужно четко сказать, что он должен делать.

Оставайтесь дома, не выходите на улицу, потому что там, грубо говоря, радиация. Закройте окна, двери. Или наоборот выходите - землетрясение, уйдите от зданий и сооружений, укройтесь в каких-то местах.

ОГАНЕСЯН: Должна быть какая-то система. Например, система принятия решений. Я считаю, что мэр один не может решить, он не профессионал. Должен действовать какой-то постоянный штаб людей из профессионалов, которые находятся в этой местности, которые оценивают эти сообщения. Мэр – администратор, не ученый,  не специалист, который мог бы оценить масштабы бедствия. Может быть, создать комиссию при мэрии.

ЗЯТЬКОВ: Специалисты говорят конкретно мэру: чрезвычайная ситуация,  включай ревуны, уводи людей на улицы, спасай и так далее. А не так, что ему дали прогноз погоды, и он дальше должен сам принять решение. Сам или в составе штаба какого-то.

ОГАНЕСЯН: Но он и не может сам. Иначе этот ревун будет каждый день реветь.

ЗЯТЬКОВ: И люди перестанут на него реагировать.

ОГАНЕСЯН: Конечно. А теперь ответим на вопрос слушателя из Санкт-Петербурга: насколько квалифицировано у нас СМИ сработали. В этой ситуации вообще вопрос шире. У журналистов задача понятна: сообщить новости как можно быстрее. А вот оценивают они, какой может быть общественная реакция на эти срочные, не всегда точные, сообщения? Где ты видишь узкие места? Или может быть, ты считаешь, что их нет. И мера ответственности, конечно, журналистов.

ЗЯТЬКОВ: Мера ответственности достаточно высокая. У нас в стране строгое законодательство. И, в общем, журналистов наказывают, сажают и штрафуют издания, поэтому ответственность высокая.

ОГАНЕСЯН: Очевидно, тоже лишают премии.

ЗЯТЬКОВ: Да.  Конечно, главная проблема – это добыча информации. Как правило, администрации регионов, другие ведомства не расположены к тому, чтобы делиться информацией. Из-за этого журналисты вынуждены порой действовать, - это наша профессия,  - чтобы раздобыть эту информацию. Здесь возникает, конечно, риск необъективности и несоответствия правде. Организации обзавелись пресс-службами, которыми часто руководят генералы, пресс-секретарями, часто это симпатичные девушки, - в общем, что выглядит весьма комично. Их задача не дать информацию, а наоборот ее максимально закрыть или дать в таком виде, в каком она это ведомство или эту структуру преподносит в хорошем виде. Вот это самое главное. Потому что как раз доступ к информации является в нашей стране и во всем мире главенствующим, мы же, в конце концов, говорим о жизнях людей. Вот если точно и своевременно их проинформировать (газета, может, опоздает), но радио и телевидение могут сделать это достаточно быстро. Тогда будут и спасены люди. Но как выясняется потом, уже после разбора полетов, что где-то что-то не рассказали, а в итоге было утеряно время, и люди погибли или пострадали - больше, чем ожидалось, - а могло бы быть иначе.

ОГАНЕСЯН: Вопрос из Пскова. «Многие эксперты предрекают приход второй волны мирового финансово-экономического кризиса. Что по этому поводу пишет ваша газета?» Ну и твои, может быть, собственные размышления.

ЗЯТЬКОВ: Они  удивительным образом совпадают...

ОГАНЕСЯН: Ты в Лондоне почувствовал мировой кризис?

ЗЯТЬКОВ: Он есть, конечно. За неделю пребывания, может быть, и не почувствуешь, но большая безработица есть.

ОГАНЕСЯН: Наблюдая Олимпиаду, да.

ЗЯТЬКОВ: Действительно. Я в пабах общался с англичанами, с шотландцами. Они, радуясь достижениям своих спортсменов, тем не менее чувствуют себя неуверенно, они говорили, что жить тяжеловато, зарплата не растет, конкуренция за рабочие места возрастает. Кризис – это, мне кажется, на ближайшее время  перманентное явление: то есть вторая волна, третья... Я, честно говоря, ее не вижу, мы об этом пишем. Есть эксперты (и я с ними согласен), которые считают, что это некое системное состояние, в которое мы вошли. И оно, к сожалению, пока никак не разрешается, потому что не оценены и не устранены  негативные причины, которые привели к кризису. Что я имею в виду? Я имею в виду, что главная причина – нарушение экономических законов существования общества.  Как бы к Марксу  ни относились, признанная всеми его формула «товар-деньги-товар» никем не оспаривается. За последнее 10-летие эта формула трансформировалась до неузнаваемости: товар–деньги–акции–облигации–фьючерсы–залоги –деньги и потом уже товар. То есть создание продуктов производства и его потребление, покупка -  разнесены страшно. И так получается, что на теле производителей и общества выросли какие-то финансовые структуры (их можно называть спекулянтами), которые искажают эту объективную картину мира. Где-то они разгоняют спрос: человеку уже ничего не нужно больше, но его заставляют купить. Ему дают какие-то дешевые кредиты, завлекают разными способами, лишь бы он купил. Уже потреблять не надо. Значит, как восстановить этот баланс между производством и потреблением... При этом, конечно, огромное количество стран, континентов находится в бедности, и можно было бы обратить внимание туда. Но нет, развитые страны, конечно, разгоняются внутри себя. И поскольку вот этот баланс нарушен, никто не предлагает способа, как его исправить.  Я не вижу, чтобы кризис остановился, потому что вливание больших денег все равно не решает проблему. Скажем, если брать западную страну, где люди худо-бедно живут в каких-то жилищах (свои квартиры, съемные, дома и так далее), какой-то есть у них транспорт, инфраструктура налажена, еда дешевая на Западе, зарплаты более-менее приличные. Как всколыхнуть  потребительский спрос, который активно инициируется, пока никто не предложил. Поэтому, наверное, мир должен как-то осесть, прийти к какому-то более-менее стабильному состоянию.

ОГАНЕСЯН: В своем потреблении, ты имеешь в виду?

ЗЯТЬКОВ: Да-да.

ОГАНЕСЯН: То есть сделать его более разумным?

ЗЯТЬКОВ: Совершенно верно. Раньше было только вооружение, это стимулировало. Сейчас как-то в меньшей степени, потому что все поняли: оно отвлекает силы от определенных условий жизни. Значит, этого фактора почти нет. А потребительский фактор себя исчерпал. Вся экономика монетарная, которая была на этом основана, зашла в тупик. Ну и плюс, конечно, третий момент – это политические амбиции. Нужно было создать большую Единую Европу в противовес США, ну и в целом... Сейчас она стала разваливаться.

ОГАНЕСЯН: Интересной темы коснулся. Недавно вдруг прошла целая серия материалов про так называемый Миттельштат – явление в Германии, которое объединяет порядка 70 процентов германской промышленности, это средние и малые предприятия, как правило, семейный бизнес. То есть по традиции бизнес принадлежит семье, но они ответственно, скажем так, поглощают 60 процентов рабочих мест. Они создают вот эту стабильную подушку, как раз тот реальный сектор, который производит. Интересна деловая нравственность  этих владельцев: они не допускают того, чтобы какая-то компания потребляла больше 10-ти процентов их производства. Одна  крупная фирма  предложила им, например, 20,  они говорят: нет, вот мы даем вам только 10, чтобы сохранить других поставщиков,  чтобы их было много.

ЗЯТЬКОВ: Очень разумно.

ОГАНЕСЯН: И что получилось? Эта крупная компания, которая готова была больше, процент взять, в результате кризиса обанкротилась. Потеря 10-ти процентов – это одно. Интересный лозунг этого Миттельштата: «Важна стабильность, а не рост». И этот  приоритет стабильности перед ростом приводит к такому необдуманному, немотивированному реальными вещами, кредитованию. Теперь этот Миттельштат должен платить за другие навыки в потреблении, кредитовании и прочем. И, конечно, этот конфликт с Меркель, на которую набросились вся остальная Европа и Соединенные Штаты, одна критика Сороса чего стоит, приехавший специально, чтобы покритиковать Меркель. Но проблема существует, правда?

ЗЯТЬКОВ: Но она все-таки в первую очередь канцлер Германии, и во вторую очередь – политический деятель Объединенной Европы. Так что ее можно понять.

ОГАНЕСЯН: Конечно. Интересно. Спасибо тебе за твой анализ, он подтверждается  экономическими реалиями. Но вот вопрос на тему внешней политики уже из Москвы: «Сирия сейчас вышла на первые места в информационном пространстве. «Что «АиФ» думает по этому поводу? Как ваши журналисты оценивают происходящее? Сирийский конфликт, по-вашему, имеет чисто внутренние корни или его причины лежат за пределами Сирии? Будет война на Ближнем Востоке, в Сирии, имеется в виду, как полагаете?»

ЗЯТЬКОВ: Это действительно важный вопрос. Мне кажется, для всего мира он такой рубежный. После тех серий революций, которые произошли на Ближнем Востоке, Сирия выбивается из этого ряда и на ней происходит завершающая, окончательная выверка, по какому пути пойдет дальнейшее развитие не только этого региона, но и в целом других стран, африканских, и как будут  развиваться  взаимоотношения между крупнейшими державами. Мы очень внимательно следим за этими событиями. Наш журналист там постоянно бывает,  пишет оттуда репортажи. Но, к сожалению, отвечая на финальный вопрос, будет ли война, я думаю, что, конечно же, будет. Война будет, и это плохо для всего мира.

ОГАНЕСЯН: Собственно, она уже идет.

ЗЯТЬКОВ: Спрашивающий человек, видимо, имеет в  виду не только внутрисирийскую ситуацию, но и в более широком аспекте.

ОГАНЕСЯН: Иран, например. Хотя очень многие говорят, что Сирия,  – это  подход к иранской теме. Недаром Иран так бурно реагирует на сирийские события. Но Сирия  - это последний союзник, конечно, Тегерана. Вот не последует ли за сирийской историей уже иранская эпопея?

ЗЯТЬКОВ: Как только Сирия падет, следующим может быть Иран, безусловно.

ОГАНЕСЯН: Обрати внимание, американцы закупают сейчас у Германии беспилотные подводные лодки, очень небольшие для того, чтобы они действовали в Армузском проливе. Значит, идет какая-то подготовка, правильно?

ЗЯТЬКОВ: Конечно. Меня тревожит то, что... Почему я сказал, такой некий оселок политический, международный, что здесь как бы сделан еще один шаг по слому международной стабильности. Когда мы видим те институты, которые раньше каким-то образом пытались сдержать негативное развитие событий,  например, та же ООН, а в данном случае она расписалась в своем полнейшем бессилии. Более того, ООН встала на сторону одной группы стран во главе с США и фактически заняла их позицию, то есть закрыла на днях миссию наблюдателей. Кофи Аннан ушел, потому что он увидел, что его не поддерживают. Это говорит о том, что мир все более становится однополярным. В советское время было много негатива, но ведь известно, что противостояние, в том числе ядерное и ракетное, между разными системами все-таки, пусть угрозой уничтожения, но сдерживало мир от непродуманных шагов. Сейчас этого нет, и большой соблазн у многих стран или групп стран проявить себя, сделать обдуманные или необдуманные шаги. А вот в отношении Сирии, здесь произошел небольшой сбой в этой политике, поскольку Россия и Китай, одни из весомых игроков...

ОГАНЕСЯН: Наученные ливийским опытом...

ЗЯТЬКОВ: Совета Безопасности, сказали свое слово: нет. Но насколько долго это продержится, непонятно… Речь не идет о том, хорош  режим Асада или плох, а о том, что такими методами можно зайти в любую страну. Есть там диктатор, его надо снести. Асад, кстати, не самый худший из всех диктаторов. Страна, где много национальностей, много конфессий, и меньшинство, скажем, представляло, олицетворяло власть, но была ведь стабильность и был неплохой социальный уровень и так далее. В результате каких-то мифических целей навязывается демократия, к которой потом, естественно, не придут  странах… Это мы видим из опыт Египта и других стран. Значит, страдают люди, идет раскол общества, потом это все выплескивается за границы, становятся актуальными те противоречия, которые были как-то решены или может, замазаны, может они не были решены, они были как-то микшированы, а здесь выходят на поверхность межнациональная, межрегиональная рознь, война, месть за убитых родственников, единоверцев и так далее. Вот в этом смысле, конечно, если разрастется сирийская война, выйдя за границы, Иран ведь может поддержать, Израиль может вмешаться, а США тоже уже готовятся к этим событиям, это будет очень опасно и тревожно для всего мира. Остановить будет сложнее. Начать было просто, остановить нелегко.

ОГАНЕСЯН: Ну что ж, об этом и обо многом другом мы прочтем, в том числе, и на страницах «Аргументов и фактов». И я хочу пожелать главному редактору этой газеты творческих успехов, здоровья и процветания вашей газете, вашему Издательскому дому.

ЗЯТЬКОВ: Спасибо. Всем  удачи.

ОГАНЕСЯН: Всех благ. Спасибо.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs