«Россия сосредоточивается!» К 155-летию формулы князя А. М. Горчакова

«... Европа в отношении к России

всегда была столь же невежественна,

как и неблагодарна». 

А. С. Пушкин (1834)

Исполнилось 155 лет этой повелительной фор­муле, проникнутой гордой уверенно­стью в великом будущем России. Ее провозгласил миру 2 сен­­тября (21 августа по ст. ст.) 1856 года новый министр иностранных дел вышедшей из тяжелейшего испытания страны, тезка и однокашник по Цар­скосельскому лицею нашего Пушкина, один из созидателей нового будущего обновляемой империи – князь Александр Горчаков [3, с. 209-212].

Юбилей этой формулы – последняя круглая дата уходящей от нас эпохи 155-летия Восточной (Крымской) войны 1853-1856 гг.

Автором формулы «Россия сосредоточивается» был не только начертавший эти слова на бумаге канцлер А. М. Горчаков. Его соавторами были защищавшие Севастополь матрос Кошка и хирург Н. И. Пи­рогов, медицинские сестры Даша Сева­стопольская и великая княгиня Елена Павловна, адмиралы В. А. Корнилов, В. И. Истомин и П. С. Нахимов, генерал-инженер Э. И. Тотлебен, писатель Лев Толстой, Таврический архиепи­скоп Иннокентий (причисленный ныне к лику святых), а также десятки тысяч безымянных матросов, солдат, жителей города, крестьян, купцов, врачей, реме­слен­ников, священнослужителей…

Формула в буквальном смысле слова вырастала из трагического и величественного опыта Крымской войны. Она является выражением неразрывной внутренней связи с прошлым и глубочайшего осмысления итогов «севастопольской страды» новой Россией.

Вспомним события, непосредственно предшествующие появлению формулы.

30 марта 1856 года подписывается Парижский мирный договор, явившийся величайшей победой русской дипломатии Александра II. Лишившаяся Черноморского флота Россия добилась запрета на пребывание в Черном море военных кораблей не только Турции, но и любых других стран. Империя сохранила свою целостность и суверенитет, практически не утратив ни пяди земли.

12 июля последние войска союзников покидают Крым, а уже 14 июля Александр II учреждает в Таврической губернии (как свидетельство победы духа над материальным злом) Косьмо-Дамианов­ский монастырь на чудотворном источнике – одну из любимых обителей русских самодержцев, особенно царя-мученика Николая II. Учреждение монастыря вполне естественная форма ознаменова­ния финала для войны, которую современники называли «битвой за Ясли Господни».

Напомним, что толчком к войне стал инспирированный Францией двухлетний спор с Россией о «святых местах», закончившийся тем, что в январе 1853 года ключи Вифлеемского храма (церковь Яслей Господних) и Иерусалимского храма (церковь Гроба Господнего) были демонстративно отняты у православной общины, которой они традиционно принадлежали, и под давлением Парижа переданы турецкими властями Палестины католикам.

Наконец, 2 сентября в адрес иностранных прави­тельств направляется та самая циркулярная нота МИД России, содержащая известную формулу и выз­вав­шая необыкновенно широкий резонанс. Конечно же, совсем не случаен тот факт, что новый российский министр иностранных дел оповестил международное сообщество о принципах внешней и внутренней поли­тики нового царствова­ния за шесть дней до первой годовщины падения Малахова кургана.

В Европе эта годовщина уже очень немногим могла дать повод для победных торжеств. Атмо­сфе­рой растерянности и страха проникнута сама ситуация напряженного ожидания: чем ответит Рос­сия на бесславно закончившуюся коллективную агрес­сию против нее европейских стран, теперь уже находя­щихся в глубоком раздоре друг с другом.

Если Россия – бесславно и по заслугам проиграв­­шая сторона, если у победителей нет и никогда не было перед ней никаких нарушенных моральных обязательств, почему Европу так заботит, так интере­сует, так волнует и раздражает российская позиция дистанцирования от европей­ской политики?

Побежденная Россия «изолируется»[1]? И Бог с ней, ведь в поведении европейцев нет «фактов, которые не согласуются ни с правом, ни со справедли­востью». Или это не так?

Капитулировавшая Россия «молчит»? Так ей и надо, тем более что европейцы ни в коем случае не принадлежат к числу тех «многих правительств», на защи­ту которых  не раз вставала «проникнутая заботой» о них Россия, не извлекая при этом для себя «никакой выгоды». Или это тоже не так?

Сокрушенная доблестными союзниками само­дер­­жав­ная империя затаила обиду, воротит нос, «сердится»? Поделом ей! Кто ей позволил думать, что именно она сохраняла мир в Европе на протяжении «более чем четверти века»? Или это все-таки правда?

Чем больше убеждала себя Европа в своей мораль­ной правоте, тем мучительнее для нее было ожидание того, что предпримет в ответ только что всеми кол­лектив­но оболганная и преданная Россия. Подтвер­жде­ние тому, повторимся еще раз, – тот живой интерес, который вызвала в Европе нота князя А. М. Гор­чакова. Так не реагируют на дипломатические бумаги проигравших и слабых. Так жадно читают и коммен­тируют только победителей. Тех, от кого напрямую зависит твоя судьба.

Время, само время свидетельствовало против искус­ственного оптимизма политиков «вой­ны и победы». Приближавшаяся годовщина паде­ния Мала­хова кургана лишний раз напоминала о призрач­но­сти «победы» и ясно демонстрировала полный провал плана лорда Г. Д. Т. Пальмерстона – идео­лога Крым­ской войны – по расчленению России.

Еще в марте 1854 года лорд Пальмерстон вручает членам британского кабинета меморандум, который он сам определял как «прекрасный идеал войны». Вот основные идеи этого плана: Аланд­ские острова и Финляндия возвращаются Швеции, которая должна быть втянута в войну против России. Литва, Эстония, Курляндия и Лифляндия на Балтике уступаются Пруссии. Польское коро­левство восстанавливается как барьер между Германией и Россией, поглощая земли Белоруссии и Украины. Валахия, Молдавия, Бессарабия и устье Дуная передаются Австрии. Крым и Грузия отбираются у России и передаются Турции. Черке­сия объявляется независимой или соединяется с султаном узами сюзеренитета. Отчетливо видно, что по этому сценарию Россия должна была быть отрезана от Черного и Балтий­ского морей и фактически прижата к Уральскому хребту [2, с. 447].

Но даже этим не ограничивались замыслы агрес­­соров. Судя по тому, что театр военных действий охватывал огромные пространства от Балтики до Тихого океана и от северных морей до Кавказа, их планы шли еще дальше. Нападению и бомбардиров­кам на территории России подвер­глись Ганге, Аланд­ские острова и Бомарзунд, Або, Свеаборг и Кронштадт на Балтике, Соловки и сожженный архангельский городок Кола на Белом море, Петропавловск-на-Камчатке и устье Амура на Тихом океане, Одесса и Кинбурн на Черном море, Бердянск, Геническ, Мариуполь, Ейск и Таганрог на Азове, Новороссийск и Анапа, Ека­терино­дар, Фанагория и Тамань, крепость Св. Николая, Зугдиди и Сухуми на Кавказе, наконец, Евпатория, Балаклава, Севастополь, Инкерман, Керчь и Еникале в Крыму. А сколько еще потен­циально опасных направлений нужно было закры­вать войска­ми, которых так не хватало на театре боевых дей­ствий!

Таким образом, «воевода Пальмерстон», высмеиваемый в довольно популярном в ту пору сатирическом стихотворении В. П. Алферьева «На нынешнюю войну», в воинственном азарте «пора­жал Русь» не только «на карте» и не только «ука­затель­ным перстом» [5, т. 3, с. 424].

Крымская война была первой в новое время попыт­кой насильственного расчленения России, задуманной и спланированной в Европе. Против России объединен­ным фронтом выступили, по сути, все европейские государства. Каждое из них тем самым совершило грех предательства и клятвопреступления, так как все эти государства (включая и Турцию!) в недавнем прошлом были чем-то жизненно важным обязаны России. В общественных потрясениях и революцион­ных бурях 1848–1849 годов, которые пронеслись над Англией, Францией, Италией, Австрией и государ­­ствами Германии, Россия выступала как оплот стабильности и последней надежды на выручку. Каких только слов благодарности и уверений в вечной предан­ности она ни выслушала в это время! Уговаривая Россию спасти Австрию от венгерской революции, фельдмаршал Кабога в прямом смысле валялся в ногах у князя И. Ф. Паске­вича. Потом в знак признатель­ности за оказанную помощь юный император Франц-Иосиф будет публично целовать руку Николаю I. Но не пройдет и года, как «благодарная» просвещенная Европа начнет готовиться к войне со своей спаситель­ницей – «варвар­ской» Россией.

Россия, конечно же, не проиграла Крымскую войну.

Она выстояла в страшном противостоянии со всей Европой (фактически – со всем миром) и не допустила своего расчленения. Она успешно и уверен­но выдер­жала натиск на востоке, на западе и на севере. Россия, как уже было отмечено, в незыблемости сохра­нит свои территориальные пределы. Мало того, она заставит выступить с предложениями о мирных пере­говорах саму Европу.

На юге на относительную неудачу обороны Севасто­поля (мы сдадим Южную сторону города, оставив за собой Северную) Россия ответит необыкновенными успехами, достигнутыми на кавказ­ском театре боевых действий. Русская армия выиграет все сражения с турками, дойдет до Карса и заставит эту ключевую и «неприступную» крепость капитулировать, открывая себе прямую дорогу на Босфор. Это заставит похолодеть европейских вождей, понимавших, что они стоят перед реальной опасностью оказаться запертыми в черноморском «мешке».

Об этом напоминает Европе в самом начале своего циркуляра А. М. Горчаков, говоря о «борьбе, размах которой грозил еще более расшириться (!), а исход не поддавался предвидению (!!)».

Крепость Карс падет 25 ноября 1855 года, а буквально несколькими днями позже тогдашний посол России в Вене А. М. Горчаков через конфиденциальные источники получит от французских представителей предложение для Александра II начать мирные переговоры...

Позднее военные успехи на Кавказе станут беспроигрыш­ными козырями в руках наших дипломатов. Россия возвратит Турции обширные территории в Малой Азии, разменяв их на Парижском конгрессе на захва­чен­ную союзниками ценой больших потерь Южную сторону Севастополя.

В целом, Парижский мирный договор был настолько выгодным для России, что французский посол в Вене барон де Буркнэ отозвался на него высказыванием, превратившимся едва ли не в поговорку: «Никак нельзя сообразить, ознакомившись с этим документом, кто же тут победитель, а кто побежденный» [6, т. 2, с. 588].

«Чудотворная крепость» оборонялась 349 дней. Но самое удивительное, что город в лучшем случае можно было назвать мор­ской крепостью. С суши, откуда его штурмовали, он не имел оборонительных укреплений. Общеизвестно, что в начале кампании враг рас­считывал на очень скорую и легкую победу. Нет никакого другого аналога столь долгой обороны горо­да в новой истории. Обычно города (в том числе крепо­сти) сопротивлялись самое большее от трех до пяти месяцев. «Севастопольская страда» продолжалась практически год. Именно поэтому город позднее будет назван современниками «новой Троей».

Именно поэтому мы с полным правом сегодня поём о «неприступном для врагов» Севастополе. Так же, как и мы сегодня, думали о городе русской славы 155 лет назад «непоколебимые» (Л. Н. Толстой [7, т. 4, с. 118]) матросы П. С. Нахимова. Так думали 65 лет назад солдаты Победы маршала Г. К. Жукова. С ними и в одном, и в другом случае были не согласны «прогрессисты», для которых европей­ская (а лучше – американская!) оккупация (военная, экономическая, информационная или духовная) всегда была высшей ценно­стью и целью. 

Кстати, вопрос о «святых местах» был решен Крымской войной в полном объеме и по сегодняшний день. Христианские святыни в наше время находятся в ведении православной церкви.

Развитие империи – «это наводящее ужас движение» (Н. В. Гоголь [1, т. 5, с. 239]) – не знает остановок. Сразу после Парижского мира «сосредо­то­­чиваю­щаяся» Россия, занятая «развитием внутренних ресурсов страны», «ставя интересы своих народов на первое место», завершит освоение Даль­него Востока, окон­чательно подчинит Кавказ и присту­пит к присое­дине­­нию Средней Азии, блистательно его осуществив выходом к границам Афганистана и Персии. В следую­щей войне с Турцией она вернет себе завоевания в Малой Азии, после чего Карская область более, чем на сорок лет войдет в состав Российской империи. Руками Пруссии, разгромившей Австрию и Францию, Россия накажет за предатель­ство Европу. Объединение Германии навсегда подарит головную боль Англии и денонсирует Парижский договор.

Крымская война дала мощный толчок развитию России во всех сферах: состоялась отмена крепостного права, были осуществлены военная, судебная и другие реформы, начался быстрый промышленный подъем, больших успехов добилась внешняя политика страны. На службу государству пришла блестящая плеяда великолеп­ных чиновников. Помимо министра ино­стран­ных дел князя А. М. Горчакова, можно назвать военного министра графа Д. А. Милютина, руко­водителя крестьянской реформы графа Н. А. Милю­тина, председателя Комитета министров графа П. А. Валуева, графа С. С. Ланского, генерал-адъютан­та Я. И. Ростовцева и многих-многих других.

В России рождаются совершенно новые литература и искусство. «Сыновьями» Крымской войны одина­ково являются и Л. Н. Толстой, и Ф. М. Достоевский. Один воюет под Севастополем, другой отбывает наказа­ние на каторге, но оба они – выражение нового националь­ного самосознания, которое Россия выносит из величайшего испытания – Крымской войны.

Ярко и убедительно сказал об этом автор «Севасто­поль­ских рассказов»: «Чувство пылкой любви к отече­ству, восставшее и вылившееся из несчастий России, оставит надолго следы в ней. Те люди, которые теперь жертвуют жизнью, будут гражданами России и не забудут своей жертвы. Они с большим достоинством и гордостью будут принимать участие в делах общественных, а энтузиазм, возбужденный войной, оставит навсегда в них характер самопо­жертво­ва­ния и благородства» [7, т. 47, с. 27-28].

Циркулярная нота князя А. М. Горчакова написана победителем, а не побежденным.

Так уверенно, спокойно, в меру менторски, в меру иронично, блестяще в публицистическом отношении (сказалась-таки принадлежность к пушкинскому кругу Лицея!) пишут только власти­тели своей судьбы, кото­рые трезво оценивают прошлое, ясно понимают настоящее и прозорливо предвидят будущее. Тональ­ность ноты канцлера А. М. Горчакова заставляет удивляться дально­видности директора Лицея Е. А. Энгель­гардта,  который когда-то пророчески написал о своем воспитаннике: «…чувствует себя господином там, куда многие еще с трудом стремят­ся» [4, с. 35].

Циркулярная нота, действительно, написана чело­ве­ком, который ощущает себя господином в сложив­шейся ситуации. Он учит Европу, как исправить то, что она объединенными усилиями испортила. Он дает ей урок новой современной политики, которая должна быть предана идеям «всеобщего мира», «уважения прав и независи­мости» всех правительств (безотносительно к «обширности территории» их стран), недопустимости двойных стандартов и «неприкрытого провозглашения права сильного над слабым». Он пишет об этом и многом другом с сарказмом человека, вынужденного читать своему оппоненту уроки совести и морали.

А. М. Горчаков ни разу не коснется в своем документе темы победителей и побежденных. Полеми­зировать с союзниками по этому вопросу ­– ниже его достоинства. Искать какие бы то ни было оправдания?

 «... мы не считаем, что такое поведение подо­бает дер­жаве, которой Про­ви­дение отвело в Европе место, которое сейчас занимает в ней Россия».

Литература:

1. Гоголь Н. В. Полное собрание сочинений и писем.  Тт. 1–17. –  Москва-Киев.: Изд-во Московской Патриархии, 2009.

2. История дипломатии. В 3 т. Т. 1. –  М.: 1941.

3. Канцлер А. М. Горчаков: 200 лет со дня рождения. – М.: МО, 1998.

4. Лопатников В. А. Пьедестал: Время и служение канцлера Горчакова.– М.: Молодая гвардия, 2004.

5. Станюкович К. М. Собрание сочинений. В 6 т. – М.: ГИХЛ, 1958-1959. 

6. Тарле Е. В. Крымская война. В 2 т. – М.: ЭКСМО, 2003.

7. Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Юбилейное издание. Тт. 1–90. –  М.-Л.: Гослитиздат, 1928-1958.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs