Перспективы юаня в международных финансах

Начало биржевой торговли юанями в России, намеченное на 15 декабря, имеет символическое (деньги, помимо прочего, - символ) и, возможно, историческое значение. Открытие такой торговой площадки отражает существенные сдвиги в мировой экономике и политике, а также изменения в международных финансах, которые не могут не последовать за этими сдвигами.

В настоящее время роль Китая в мировой экономике далеко не полностью отражена в положении национальной валюты этой страны в международных расчетах, резервах и т.д. Здесь без особых сомнений можно «играть на повышение», прогнозируя укрепление позиций юаня.

Имеется в виду, конечно, не только курс жэньминьби по отношению к валютам других государств (его повышения не всегда оправданно добиваются многие). Речь о другом - о тех возможностях, которые может предоставить партнерам Китая использование юаня в перспективе.

Немалая часть современных дискуссий о состоянии международных финансов сводится к поиску более устойчивых денежных единиц, чем те, которыми мы располагаем сегодня в виде так называемых обратимых или свободно конвертируемых валют. Особенно много претензий к доллару, эмиссия которого явно превосходит границы, допустимые для резервной валюты и уже не соответствует роли США в мировой экономике. Вспоминают о золоте, Бреттон-Вудской системе, какой-нибудь еще натуральной основе денег или, наоборот, размышляют о новой, договорной, по сути, мировой валюте. Прорабатываются схемы двустороннего и многостороннего бартера, позволяющего реальному сектору минимизировать издержки общения с чересчур прыткой валютно-финансовой сферой.

Все эти предложения не новы: в кризисные времена всегда обостряется стремление к устойчивости. Новизна ситуации, пожалуй, в том, что впервые в послевоенной истории «экономика долгов и пузырей» может вызвать длительную депрессию глобального масштаба, и впервые стабильности положения угрожает состояние «обратимых» валют.

Кавычки в словах «обратимые» или «свободно конвертируемые», на мой взгляд, нужны по той причине, что в мире, где преобладающая часть населения живет в странах, практикующих валютные ограничения, валюты развитых стран не вполне обратимы, поскольку за них вам далеко не всё продадут. Более того, первое десятилетие нового века ясно показало, что ускоренный экономический рост уверенно переселился в государства с «необратимыми» валютами – прежде всего в Китай и Индию. Иностранный капитал используется там избирательно.

Вместе с тем, есть немало стран с «обратимыми» валютами, положение в которых характеризуются терминами «деиндустриализация», «демодернизация» и даже «декапитализация», имея в виду отрыв денежных ресурсов от капиталообразования в реальном секторе, их отток за рубеж, в офшоры и т.п.

В условиях, когда закономерно желание вывести из-под угрозы глобального денежного обвала население, реальный сектор и государство, расширение сферы обращения «необратимых» валют представляется вполне разумным направлением международного взаимодействия, делающим мировую экономику более сбалансированной.

Создание благоприятного и удобного режима для производителей своей страны было главной целью валютно-финансовой политики КНР в годы, прошедшие со времени введения конвертируемости юаня в 1994 г. В законе о Народном банке Китая постулируется цель поддержания покупательной способности денег в интересах экономического роста. Эта политика, подчеркну, принципиально ориентирована на поддержку реального сектора экономики, хозяйственного развития и низкий уровень инфляции. Она, безусловно, была эффективной и с точки зрения защиты экономики КНР от негативных внешних воздействий.

Замечу также, что в поисках аналога «бреттон-вудских» денег не нужно особенно далеко ходить, если уж говорить о сравнительной цене национальных валют.

Потребительские цены в КНР в 1995 г. выросли по отношению к 1985 г. в 2.83 раза. Юань в результате последовательных девальваций за тот же период обесценился в 2.84 раза. Произошло пропорциональное росту инфляции снижение курса национальной валюты. С тех пор юань только укреплялся, а инфляция в стране в целом была умеренной. Деньги нерезидентов в Китае практически не дешевели на всём протяжении реформ. Чем вам не валюта для других? Будущая мировая валюта?

В результате в годы кризисов и неурядиц в мировой экономике, пережитых с середины 1990-х годов, Китай уже не раз выступал стабилизатором ситуации, прямо и косвенно. Прямо – за счет отказа от девальваций и разного рода схем взаимной поддержки в валютной сфере, реализованных в основном в отношениях с соседними странами. Прямо – за счет сохранения роста в своей экономике в трудные времена. Поскольку экономика страны динамично развивалась, то и её вклад в стабилизацию региональной и мировой ситуации повышался. Косвенно – демонстрируя другим государствам пример удачного валютно-финансового регулирования.

Солидная, осмотрительная, неторопливая – в таких примерно терминах обычно квалифицируют политику КНР в валютно-финансовой сфере.

Добавлю, что одним из свойств юаня, опирающегося на эту политику, является его функциональное соответствие задачам модернизации Китая.

История взлетов и падений «мировых» и «региональных» валют говорит о невозможности вечных и универсальных (резервных) денег в мире, равно как и о невозможности, раз и навсегда установленной иерархии в глобальной экономике и финансах. В них постоянно происходят изменения, которые, похоже, возвращают мировое хозяйство к полицентричному устройству. Понимая, что валютно-финансовая сфера является областью, где властвуют консерватизм и умеренность, торопить эти изменения, по-видимому, не стоит.

Не призываю к отказу от доллара или евро в качестве средства обращения. Здесь можно вспомнить древний закон о том, что в обращении остаются худшие деньги (сформулированный, помимо прочего, в одном из китайских трактатов о лёгкой и стандартной монете в Ханьскую эпоху).

Однако стоит внимательно оценивать не только количество, сиюминутное удобство и цену денег, но и другие их качества и перспективы.

Нынешние прочные позиции юаня созданы ещё и путем экспериментов. Область экспериментов теперь расширена на двусторонние китайско-российские отношения. О торговле (в том числе биржевой) ценными бумагами азиатских стран и их «необратимыми» валютами в международном финансовом центре, который планируется создать в Москве, стоит подумать всерьёз. Да и резервная политика Центрального банка России уже не имеет права игнорировать юань. Нужны также новые механизмы координации валютной политики двух стран, возможно, расширение этого формата на страны группы БРИК.

Возвращаясь к давлению на Китай с целью повысить курс юаня (к хору зарубежных голосов примкнули и некоторые российские аналитики), замечу, что проблему в количественном плане следует ставить по-другому. Не юань «занижен», а завышены многие «обратимые» валюты. Величина этого завышения показывает, насколько «легкие» деньги оторвались от меры, необходимой для нормального развития реального сектора экономики.