О политической обстановке на Тайване

Остров Тайвань не слишком знаком российской публике. Его пока не облюбовали ни отечественные путешественники, уже оценившие красоты материкового Китая, ни фанаты азиатской культуры, раскупающие билеты на концерты корейских поп-исполнителей и сметающие с полок японские комиксы манга.

И все же, об этом острове в Южно-Китайском море знает каждый специалист-международник. Подобную привилегию Тайвань, к сожалению, заслужил не только как ключевой производитель полупроводников, но и как потенциальная новая “горячая точка” на карте планеты. Последняя тема должным образом проработана российскими и зарубежными исследователями. Остров также неоднократно становился объектом пристального внимания международной прессы во время обострения обстановки в Тайваньском проливе.

Несколько менее изучена тема внутриполитической жизни острова. Несмотря на относительно небольшую численность населения в 23 миллиона человек, Тайвань может похвастаться пестрым политическим ландшафтом, который при этом щедро удобрен дрязгами между тремя основными партиями.

Так, прошлогодняя гонка за пост главы самоуправления острова оказалась крайне высококонкурентной: если в 2020 году за одержавшего победу кандидата от правящей Демократической прогрессивной партии (ДПП) проголосовали 8 млн человек, то в 2024 - уже около 5 млн (примерно 40 % голосов). При этом результат представителя ДПП Лай Циндэ оказался недостаточным для того, чтобы заявить об уверенной победе над оппозиционными кандидатами из Гоминьдана (ГМД) и Тайваньской народной партии (ТНП), набравших 3,9 млн и 3,1 млн голосов соответственно.

Итогом прошедших в то же время выборов в Законодательный Юань (местный законодательный орган) стало то, что впервые с 2004 года ни одна из партий не завоевала парламентского большинства, для которого необходимо минимум 57 мест. Сторонники ГМД получили 52 мандата вместо 37 в 2020 году, а ДПП сократила свое представительство с прежних 62 мест до 51. ТНП довольствовалась лишь 8 местами вместо 5, но в итоге, когда ни у одной из партий нет большинства мест, ее голос может обеспечит гарантированный перевес той стороне, к которой примкнет. Финальный результат избирательной компании для ведущих политических сил острова характеризуется как “все выиграли - и все проиграли”. Иными словами, в политическом поле Тайваня не стало явного лидера¹.

При этом одним из ключевых вопросов, по которому разделились симпатии местного электората, стал вектор развития отношений с материковым Китаем. Падение результатов ДПП, раздувающей антикитайские настроения в угоду собственным амбициям, стало очевидным доказательством усталости избирателей от данного сюжета. На этом фоне более привлекательно выглядела программа ГМД, в которой акцент был сделан на расширение экономических связей с Пекином. Окончательной победе ГМД и ТНП над представителем ДПП, вероятно, помешал срыв договоренностей о выдвижении объединённого кандидата из-за возникших между партиями разногласий.

Тем не менее, объявление итогов выборов не положило конец активной политической борьбе на острове. Законодательный Юань неоднократно становился ареной жарких дебатов и даже кулачных боев между народными избранниками. При этом к использованию непарламентских выражений для сведения счетов с оппонентами прибегали не только рядовые депутаты, но и лидеры партий. Так, глава фракции ДПП Кэ Цзяньмин обрушился на коллегу из ТНП Хуан Гочана с обвинениями, назвав того “самым бесстыжим человеком за последние 400 лет”. Последнего Кэ обвинил в излишне тесных, по его мнению, связях с Пекином, и неблагодарности по отношению к ДПП, о чем речь пойдет ниже. “Грехи” политического оппонента оказались столь велики, что его и еще трех высокопоставленных функционеров ГМД следует отнести новой “банде четырех”, заявил тогда Кэ².

Впрочем, часть обвинений в отношении Хуан Гочана нельзя назвать полностью беспочвенными. Свой путь в большой политике он начинал в качестве главы так называемого студенческого протестного “Движения подсолнухов”, захватившего здание Законодательного Юаня в 2014 году. Затем продвигался по карьерной лестнице в рядах ДПП и даже дорос до поста председателя партии. При этом подобный бэкграунд не помешал политику переметнуться в лагерь ТНП, победить 15 февраля этого года на выборах ее председателя, и совместно с Гоминьданом блокировать инициативы уже бывших товарищей по ДПП. Таким образом, Хуан стал первым политиком, успевшим поруководить двумя ведущими политическими силами острова, что и припомнил ему Кэ Цзяньмин.

Несмотря на непримиримый настрой по отношению к конкурентам, в ДПП все же попытались хотя бы формально инициировать диалог с оппозицией. Так, при посредничестве главы администрации Тайваня Лай Циндэ, в феврале состоялись консультации между председателем Законодательного Юаня Хань Гоюем (ГМД) и представителями Исполнительного Юаня (местное правительство) и Конституционного суда, подконтрольных ДПП. Камнем преткновения между ними стали попытки исполнительной и судебной ветви власти заблокировать законопроекты, невыгодные “темно-зеленым”. Итогом встречи стала договоренность о создании специального формата для решения разногласий. При этом, как отмечают исследователи, общая атмосфера мероприятия была омрачена попытками ДПП использовать консультации для давления на оппозицию и проведения очередной “воспитательной беседы” с ее лидером³. Показателем истинных намерений бывшей партии власти стал пресс-релиз с критикой Законодательного Юаня, выпущенный Исполнительным Юанем и Конституционным судом вскоре после окончания встречи.

Оставшаяся часть 2025 года также не сулит передышки участникам политических баталий. Довольно взрывоопасными с точки зрения политической стабильности на острове остаются сюжеты с уголовным преследованием основателя ТНП и экс-кандидата на выборах главы администрации Кэ Вэньчжэ, для которого прокуратура требует 28,5 лет тюремного заключения, попытки ДПП добиться отзыва депутатов от “синих”, а также запланированные на осень выборы председателя ГМД.

Впрочем, стоит признать, что разборки местных политиков мало затрагивают интересы Москвы, если они не приводят к обострению обстановки в Тайваньском проливе. В этом контексте абсолютно безответственными с точки зрения России также являются попытки третьих стран сделать ставку на разжигание противоречий в этом регионе, например, путем завуалированного отказа от признания принципа “одного Китая” и трансляции обнадеживающих сигналов сепаратистским движениям острова⁴. В свою очередь, представители российского руководства неоднократно выступали в поддержку территориальной целостности Китая, признавая Тайвань в качестве его неотъемлемой части⁵. В Кремле также неоднократно призывали Запад воздержаться от эксплуатации этой крайне чувствительной темы в собственных узко корыстных геополитических интересах. Ведь как гласит китайское крылатое выражение - “играя с огнем, обязательно обожжёшься”.

Мнение автора может не совпадать с позицией редакции

1. Кашин В.Б., Пятачкова А.С., Гончаренко В.А., Александрова А.В. Стратегии тайваньских политических партий в период предвыборной кампании 2023–2024 гг. // Проблемы Дальнего Востока. 2024. № 3. C. 9–26.
2. https://udn.com/news/story/6656/8522535
3. https://t.me/Panda_from_China/822
4. https://www.theguardian.com/world/2025/feb/17/china-taiwan-us-state-department
5. https://ria.ru/20240516/tayvan-1946417989.html

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs