ENGLISH
15:36 23.05.2022 • Николай Межевич, Главный научный сотрудник Института Европы РАН, президент Ассоциации прибалтийских исследований, профессор, доктор экономических наук 
В XXI веке в течение долгого времени сохранялась определенная уверенность в том, что специфика современных проблем международных отношений является некоторым отклонением от нормы, которое не разрушает их сути. «Отдельные нарушения существующей системы, которые государства допускают в порядке исключения, не обязательно следует воспринимать как движение в сторону демонтажа системы международного права как таковой»1. Однако сегодня очевидно, что интерпретация даже незыблемых принципов международного права зависит от политической целесообразности. Можно сказать и более жестко - право практически исчезло, уступив место сиюминутным правилам внешнеполитической целесообразности. Разумеется, там, где изначально были сложности с адаптацией к кодифицированному праву, к примеру в Восточной Европе, понимание нейтралитета и многовекторности оказалось упрощенным, формальным. Идеализм в экономический или политической теории может рассматриваться как возможный подход, при определенных условиях приводящий к требуемым академическим результатам, однако во внешней политике он может привести к негативным и необратимым результатам.
Одним из масштабных противоречий современной практики международных отношений является категорическое неприятие любых форм интеграции на постсоветском пространстве, за исключением продвигаемых из Брюсселя или Вашингтона. Этот тезис полностью относится к евроатлантической политике в отношении интеграции России и Беларуси.
Взаимное позиционирование России и Беларуси в системе мировой и европейской политики - вопрос не регионального, а мирового уровня. На наших глазах развертывается масштабный эксперимент, связанный с восстановлением тех основ социально-экономической и политической модели, которые доказали свою эффективность на предшествующем этапе. Разумеется, эти процессы не остались без внимания коллективного Запада и вызвали масштабные и разноплановые попытки разорвать союзные отношения между Россией и Беларусью. Были задействованы все резервы, активизирована российская и белорусская оппозиция. Ключевой целью стала взаимная дискредитация внешнеполитических концепций - белорусской в Москве и российской в Минске. Спекуляции на таких вопросах, как «суверенитет», «нейтралитет», «многовекторность», должны были создать тот уровень взаимного недопонимания, оперевшись на который можно было бы не только остановить российско-белорусскую интеграцию, но и разрушить все формы сотрудничества в ЕАЭС. На определенном этапе казалось, что наши оппоненты близки к реализации своих планов. Тем не менее к концу 2021 - началу 2022 года стал очевиден провал этих планов. В чем причины поражения наших оппонентов?
Во-первых, это непонимание специфики этнокультурных и исторических процессов в регионе. Не было учтено то, что белорусы и Беларусь ближе к русским и России, чем к кому-нибудь еще. Старомосковское ядро России географически, исторически, культурно близка к Беларуси. Украина же, «украйна» - край московской цивилизации до Екатерины II включительно. Культурная граница, как и государственная, с Беларусью плохо видна, причем это относится не только к восточной, но и западной границе Беларуси.
Во-вторых, наша историческая память не омрачена конфликтами военными, или ассимиляционными, или какими-то еще. Битва под Оршей, легенду о которой старательно формировали в оппозиционных кругах, не была сражением белорусов и русских. В ряду же конфликтов с Литвой и Польшей она просто теряется. Русский, переезжая в Брест или Могилев, начинает использовать в своем языке «а» вместо «о». Белорус в Москве приходит к «московскому» языку. Отмечу, что русскому с Астрахани понять русского из Архангельска не проще, чем белорусу русского.
В-третьих, нас объединяет память о многих войнах, прошедших через белорусские земли и дошедших до Москвы. От поляков с Лжедмитрием до Наполеона и Гитлера известна прямая дорога на Москву. Она всегда проходила через Брест - Минск - Могилев - Смоленск. И этот путь никогда не был прогулкой для агрессоров. Во Второй мировой войне в Белоруссии погиб каждый третий/четвертый, и это наша общая историческая память. Именно поэтому на Западе и Востоке Белоруссии 9 мая - это главный праздник. Когда белорусская оппозиция заявила о том, что Музей Великой Отечественной войны в Минске они переделают в музей оккупации, она тем самым забила серебряный гвоздь в собственный осиновый гроб. Методичка, сработавшая в Риге, в Минске произвела противоположный эффект.
В-четвертых, после того как 8 декабря 1999 года был подписан Договор о создании Союзного государства, юридически устраняющий препятствия на пути многоуровневой интеграции, реальная работа оказалась крайне медленной и противоречивой. Коллективный Запад реальной альтернативы не предполагал, но старательно создавал инициативы-обманки наподобие программы «Восточное партнерство».
В-пятых, Россия и Белоруссия достаточно эффективно проводили скоординированную политику в военной сфере. В Беларуси размещены два военных объекта российских вооруженных сил. Периодически проводятся совместные военные учения. Вопреки теории, военное и военно-техническое сотрудничество превратилось в локомотив интеграции в тех условиях, когда альтернативные направления интеграции развивались менее активно.
Все вышесказанное не отрицает объективно существующих сложностей теоретического и практического характера. Российско-белорусская дискуссия по вопросам нейтралитета, суверенитета и многовекторности была закономерна и отвечала интересам сторон. Попытаемся сформулировать некоторые позиции по указанным вопросам.
Нейтралитет - сложный международно-правовой институт, элемент практики межгосударственных отношений, имеющий обязательное, хотя и неуклонно меняющееся теоретическое содержание. В контексте белорусского случая важно отметить, что нейтралитет предполагает отказ государства от участия в войне, за исключением необходимой обороны. При этом правовое содержание понятия «война» и понятия «оборона» в классическом международно-правовом понимании плохо подходит к анализу современной ситуации в Европе и мире. В классической трактовке - «нейтральное государство берет на себя обязательства не предоставлять собственные вооруженные силы и территорию воюющим сторонам, а также не дискриминировать стороны конфликта в поставках товаров и ресурсов, то есть не участвовать в международных санкциях»2. Складывается впечатление, что потенциал нейтралитета как института международного права для международных отношений исчерпан, потому что в современных условиях практически ни одно государство не может избежать участия в мировых проблемах.
Традиции нейтралитета и его правила начали нарушаться еще в Первую мировую войну. Тезис о том, что нейтральная страна обязуется не допускать использования ее территории, морского и воздушного пространства воюющими странами, перестал быть абсолютом еще в XX веке. Вспомним, что Швеция, это широко известно, предоставляла свою территорию немецким войскам, не отказываясь от нейтрального статуса. Нейтралитет Швеции официально документально не зафиксирован как во внутреннем законодательстве, так и международных договорах. Применительно к Швеции стало возможно говорить о »фактическом» нейтралитете. Но и этот, фактический нейтралитет в значительной степени выдали Швеции консенсусом держав-победительниц. Более того, было решено санкций в отношении Швеции не вводить, так как ее статус продолжал устраивать всех.
Приведем пример Австрии. С 1995 года, после вступления в ЕС, она нейтральной не является. Отсутствие членства в НАТО в таких условиях представляется формальной уловкой. «Швейцарские аналитики отмечают, что в случае войны между Востоком и Западом, от которой швейцарский нейтралитет не убережет нашу страну, участие в союзе с НАТО будет само собою разумеющимся»3. Эта трактовка соответствует современному пониманию ограниченного суверенитета в условиях хаоса международных процессов. Это политика нейтралитета не заключена в традиционные юридические рамки. Ее успех в меньшей степени зависит от самого государства и в большей - от взаимного согласия ключевых акторов мировой политики. Шведский и швейцарский нейтралитеты были результатом такого согласия. Но применима ли эта сложная конструкция к ситуации в Беларуси в XXI веке? С нашей точки зрения, нейтралитет как политико-правовая конструкция работает в двух случаях:
1. В условиях консенсуса великих или региональных держав относительно нейтралитета той или иной страны. Предположить наличие такого консенсуса по Республике Беларусь сейчас в принципе невозможно, сейчас, впрочем, и ранее - в 2018-м, 2016-м и 2014 годах. Такое предположение не было основано на адекватном теоретическом анализе и глубоком знании международной практики. Нейтралитет и внеблоковость страны должны признаваться всеми основными игроками на международной арене. Нейтралитет Швейцарии был настоятельно рекомендован стране по результатам наполеоновских войн. И ведущие державы заинтересованы в нейтралитете Швейцарии не меньше ее самой. В случае с Белоруссией подобный консенсус не просматривается. Консенсус великих держав был по Югославии. Закат и уход одной из них - СССР привел к тому, что сложносочиненная конструкция СФРЮ оказалась не нужной второй стороне и была уничтожена.
2. В том случае, если о нейтральной позиции в конфликте заявляет мощное во всех отношениях государство, способное защитить и поддержать свой нейтралитет самостоятельно. Это соответствует многим положениям внешнеполитической доктрины Индии, но она эту позицию может обеспечивать всем своим потенциалом. К сожалению, у Беларуси такой возможности нет.
Ряд теоретических положений нейтралитета нуждается в качественном пересмотре с учетом современных международных реалий. Нейтральные государства, а точнее государства, позиционирующие себя как нейтральные, в условиях глобализации активно интегрируются в экономические союзы, которые, в свою очередь, могут быть ассоциированы де-факто или де-юре с военно-политическими блоками. В последние десятилетия изменился характер угроз и причины возможных столкновений, увеличилось количество региональных конфликтов. При этом статус нейтралитета подвергается активному давлению со стороны различных государств и международных организаций, в том числе и экономических союзов. Постглобализация приводит условно нейтральные страны к трактовке нейтралитета более широкой, размытой с точки зрения норм международного права.
Согласно действовавшей до 15 марта 2022 года редакции Конституции Беларуси в статье о внешней политике говорилось, что «Республика Беларусь ставит целью сделать свою территорию безъядерной зоной, а государство - нейтральным». И если первая задача давно и без каких-либо проблем решена, то вторая давно стала абстрактной и труднореализуемой. В новой редакции Конституции отмечается, что страна «исключает военную агрессию со своей территории в отношении других государств». Отметим, что ответ на нападение не исключается в Конституции Беларуси, как и в законодательстве всех других стран.
С нашей точки зрения, уход от нейтральности был неизбежен еще к рубежу веков, он был геополитически оправдан, предметом для дискуссии могли быть формы эволюции, сроки, конкретные результаты. Однако в течение долгого времени преобладали другие подходы: «Торг с самыми разными внешними партнерами любое государство (а не только декларирующее многовекторность) ведет постоянно и на различных уровнях. И каждое государство прикладывает все свои внешнеполитические усилия, чтобы торги на всех уровнях давали ему в итоге максимально позитивную сумму. В этом заключается суть внешней политики, и в этом смысле все суверенные государства многовекторны»4. В теории с таким подходом можно согласиться. Однако верификация данного положения носит конкретно-исторический характер, и то, что могло рассматриваться как истина в 2019 году, в 2022-м таковым не является. Отметим и то, что вышеприведенная цитата относится к трудам НКО «Минский диалог» - еще недавно неофициальной части МИД Беларуси, где озвучивались те позиции, которые не считалось возможным демонстрировать официально.
В первой половине 2020 года стало очевидно, что «нарастание проблем в белорусском обществе не выглядело латентным - их признаки проявлялись в основном в сфере российско-белорусских отношений. В Белоруссии укреплялось прозападное лобби, которое наращивало критику в адрес РФ. Особому публичному скепсису подвергались условия поставок российских углеводородов, высказывались сомнения в эффективности российских препаратов для борьбы с пандемией COVID-19, поступавших в республику. Главным же объектом критики служил Союзный договор между двумя государствами»5. Выборы Президента Республики Беларусь, доказанные факты вмешательства в них западных стран, силовые попытки свержения законной власти, провокационные кампании в СМИ, и, наконец, открытые диверсионные акты, инспирированные из Литвы, Польши и Украины, качественно изменили ситуацию.
Вплоть до объявления итогов президентских выборов в Беларуси в августе 2020 года Минск игнорировал проявления недружественной политики Украины. Смысловая часть была очевидна - во-первых, невозможно одновременно поссорится со всеми соседями. Во-вторых, Украина для Белоруссии тоже была важнейшим торговым партнером, уступающим по роли во внешней торговле только России. Это обстоятельство очень важно для понимания текущих процессов в Беларуси и белорусско-украинских отношений. Однако политика Украины в 2021 году, непризнание Киевом итогов президентских выборов в Беларуси задали устойчивый тренд на ухудшение отношений Киева и Минска.
Интересно, что о предельной ограниченности элементов нейтрального статуса Беларуси в 2021 году стали говорить эксперты более чем очевидной евроатлантической ориентации: «При всей ограниченности, этот статус укреплялся на протяжении последних лет и был неудобен - по противоположным причинам - и России, и многим региональным игрокам из противоположного лагеря»6. В этой же работе говорится об отказе от «стратегической автономии» по отношению к Москве. Подчеркнем, что самим фактом употребления этого термина нерадикальная часть белорусской оппозиции косвенно признает высокую степень зависимости белорусской внешней политики от России до февраля 2022 года. Равным образом нерадикальная часть оппозиции, ранее сориентированная на МИД РБ, признает, что именно Запад своей политикой буквально вытолкнул Минск на углубление связей с Москвой.
Следует отметить вслед за белорусскими оппозиционерами: «Оценка возможных выгод и издержек белорусского нейтралитета показывает, что в сегодняшних условиях выгоды релевантны для Запада в большей степени, чем для России. При этом белорусским стейкхолдерам нужно понимать, что идея такого нейтралитета может не вызвать энтузиазма и среди западных государств»7. Крайне важный вывод, но путь к нему оказался слишком сложным и долгим.
В настоящее время Москва и Минск готовы проводить многовекторную внешнюю политику и стремятся к нормальным и взаимовыгодным связям со всеми странами и организациями в мире. Отсутствие реальных предпосылок для такой практической политики не отрицает объективного желания стран Союзного государства поддерживать добрососедские отношения со всеми странами.
По состоянию на март 2022 года есть абсолютно четкая и реалистичная оценка ситуации с внешнеполитическим вектором Беларуси. «Россия не просто союзник Белоруссии, это одно целое в экономике и военной сфере», - заявил А.Г.Лукашенко8. Практически одновременно министр иностранных дел Республики Беларусь В.Макей и Чрезвычайный и Полномочный Посол России Б.Грызлов провели консультации и отметили, что, «выступая единым фронтом на международной арене, Москва и Минск являются последовательными сторонниками дальнейшего развития евразийской интеграции, формирования архитектуры равной и неделимой безопасности в Европе»9.
Специальная военная операция России закономерно вызвала дискуссию во всех сопредельных странах. Операция на Украине в белорусском обществе воспринимается иначе, чем в России, большинством населения она воспринимается как «не наша». Граждане Беларуси воспринимают происходящее на Украине настороженно, сквозь призму рисков и угроз собственной безопасности. При этом участие белорусских военных в украинской операции, вероятно, было бы встречено негативно. Текущий формат, связанный с тыловым обеспечением и оперативным прикрытием российских войск, воспринимается как вполне разумная плата за союзные отношения и экономические преференции.
На формирование общественных настроений повлияла украинская пропаганда, заранее записав Беларусь в агрессоры и осуществив множество информационных провокаций.
Оппозиционные белорусские СМИ и телеграм-каналы первоначально были едины в формате пропаганды «нет войне». Однако смена тональности рядом оппозиционных каналов на лозунг: «Отстоим Киев - освободим Минск - пойдем на Москву», формирование, поддержка добровольческих белорусских формирований оттолкнула часть потенциальных сторонников оппозиции из городского среднего класса.
Обращает на себя внимание встреча С.Тихановской с руководством вооруженных формирований белорусских наемников, принимающих участие в конфликте на Украине, прошедшая 24 марта 2022 года. Речь идет о так называемом «батальоне имени Кастуся Калиновского». Экс-кандидат в президенты Беларуси прямо поддержала военные усилия белорусских наемников, которые 25 марта объявили о вхождении в состав украинских вооруженных сил. Открытая поддержка граждан Беларуси, участвующих в войне, полностью противоречит «Манифесту Антивоенного движения», подготовленного ранее штабом Тихановской. В этом документе говорится: «Чтобы защитить независимость и суверенитет нашей страны, мы объединяем наши усилия в Антивоенное движение». Таким образом, Тихановская больше не может рассматриваться как лидер оппозиции, а ее действия целесообразно рассматривать в уголовно-процессуальном плане.
Текущая ситуация закономерно становится объектом социологических исследований. К сожалению, эти работы не всегда имеют объективное академическое содержание. В данном контексте отметим социологические опросы «независимых» белорусских социологов под грифом «Королевского института международных отношений» - фактического подразделения британской внешней разведки. Фокус опросов - специальная военная операция. Результаты опросов позиционируются как поражение Президента Лукашенко, не сумевшего поднять народ на прямые военные действия против Украины. При этом игнорируется позиция властей, которую следует охарактеризовать как «дружественный нейтралитет» по отношению к России, не более.
При рассмотрении результатов оппозиционной социологии видно, что в «социологических» исследованиях скрыта большая доля отказов в опросах, наши данные позволяют предположить, что это не менее 50% от попыток телефонного опроса. Не указаны и данные по прерванным интервью. Есть фундаментальные основания предполагать, что отказники не разделяют плохо скрываемые политические ориентиры авторов опроса. То, что в Беларуси телефонный опрос из-за рубежа в принципе не репрезентативен, также следует упомянуть. Таким образом, псевдосоциологические исследования в форме «телефонного опроса» парадоксальным образом свидетельствуют о поддержке текущего курса Президента Беларуси Лукашенко. Вброшенный тезис о том, что большинство белорусов не поддержат ввод белорусских войск на Украину, близок к истине, но политика Беларуси и не предполагает военного участия страны в Специальной военной операции, о чем А.Г.Лукашенко говорил как минимум пять раз.
Позиция Президента Беларуси была им определена немедленно. А.Г.Лукашенко 24 февраля провел ночное оперативное совещание с военными и представителями спецслужб, фактически проинформировав их о начале Специальной операции. Он подписал 24 февраля этого года Указ №68 «О призыве офицеров запаса на военную службу». Документом предусмотрен призыв в 2022 году в Вооруженные силы до 150 граждан мужского пола в возрасте до 27 лет, прошедших обучение по соответствующим программам подготовки офицеров запаса на военных кафедрах или факультетах, имеющих воинское звание офицера и зачисленных в запас.
В дальнейшем Лукашенко предложил провести в Минске цикл переговоров между Россией и Украиной.
Программные тезисы Президента Беларуси:
- не мы развязали эту войну на Украине, у нас совесть чиста;
- начало специальной операции ВС РФ на Украине упредило подготовку Украины к нападению на Беларусь;
- к концу 2022 года люди забудут о конфликте на Украине;
- все санкции Запада нелегитимные;
- надо сплотиться в ОДКБ и ЕАЭС, и мы забудем, что у нас есть санкции.
Помимо информационной войны, в феврале-марте 2022 года белорусская оппозиция перешла к прямой диверсионной деятельности. В частности, была совершена массированная и, увы, успешная атака на компьютерные сети Белорусской железной дороги. Целью этой атаки была заявлена дезорганизация работы железных дорог с целью не допустить пропуск российских военных эшелонов.
Таким образом, с началом событий на Украине Беларусь оказалась на острие информационной атаки со стороны прозападных и националистических интернет-ресурсов и телеграмм-каналов, которые по-прежнему имеют широкий охват аудитории и пользуются доверием значительной части белорусского городского класса. Эти ресурсы активно распространяют проукраинские и антироссийские информационные нарративы в белорусском обществе.
Вместе с тем это пока не привело к росту какой-либо протестной активности, не считая единичной акции 27 февраля. Пока социально-экономическая ситуация в республике остается стабильной, а белорусские военные напрямую не вовлечены в украинский конфликт, рост внутриполитической напряженности в Беларуси представляется маловероятным.
Подведем некоторые итоги. В наиболее сложные моменты, в период обострения внешних и/или внутренних угроз Россия и Беларусь, народы России и Беларуси всегда оказываются вместе. Тактические разногласия проявлялись в относительно благоприятные периоды экономического и политического развития и были, скорее, реакцией на внутреннюю конъюнктуру. Сегодня внешние вызовы приобрели абсолютно уникальный характер как для России, так и для Беларуси. Парадоксальным образом эти вызовы обеспечили не направления интеграции, давно известные, а скорость этой интеграции, то есть способствуют решению одной из основных наших общих проблем. Внешние угрозы для Москвы и Минска не оставляют места для вариантов «третьего пути». Или совместная победа, или общее поражение.
1Бест Дж. Война и право после 1945 г. Москва: ИРИСЭН, Мысль, 2010. С. 24.
2Кривов С., Толкачев В. Нейтралитет: интеграционные процессы в Европе // Современная Европа. 2019. №5. С. 101.
3Чуприс О.И., Смирнова Е.С. Нейтралитет Республики Беларусь как юридическая норма // Московский журнал международного права. 2017. №4. С. 107-115. DOI: 10.24833/0869-0049-2017-4-107-115 с.111
4Прейгерман Е. Будущее белорусской многовекторности // https://minskdialogue.by/research/analitycs-notes/budushchee-belorusskoi-mnogovektornosti (дата обращения: 09.11.2020).
5Оленченко В. Дестабилизация в Белоруссии: роль стран Балтии // Россия и новые государства Евразии. 2021. №1. (L). С. 56.
6Богдан С., Мельянцов Д. Безопасность Восточной Европы в 2021 году: балканизация региона. Аналитическая записка №12. 07.12.2021 // minskdialogue.by/research/analitycs-notes/bezopasnost-vostochnoi-evropy-v-2021-godu-balkanizatciia-regiona
7Мацукевич П., Астапеня Р. Возможен ли нейтралитет Беларуси? // Центр новых идей. Ноябрь 2021. С. 4.
8Лукашенко А.: Россия не просто союзник Беларуси, мы - народы от одного корня // https://www.belta.by/president/view/lukashenko-rossija-ne-prosto-sojuznik-belarusi-my-narody-ot-odnogo-kornja-491232-2022/ (дата обращения: 19.03.22).
Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs
