Теперь «священной цели» в отношениях Германии с Россией нет

«Международная жизнь»: В 1990 году в Москве был заключен Договор об окончательном урегулировании в отношении Германии, известный как Договор 2+4. Его подписали министры иностранных дел ФРГ и ГДР, а также главы внешнеполитических ведомств стран - союзниц во Второй мировой войне - СССР, США, Великобритании и Франции. Главным скептиком в Европе по вопросу объединения двух немецких государств была британский премьер-министр Маргарет Тэтчер. В чем заключались разногласия Лондона и остальных участников переговоров? Возможны ли были другие форматы объединения ФРГ и ГДР?

Александр Рар: Не секрет, что Англия и Франция последними из стран-победительниц согласились на воссоединение Германии. США и СССР не видели в то время никаких реваншистских тенденций в Германии, которые могли бы вернуть Европу в довоенное состояние. Англия и Франция пребывали еще в старой аксиоме, что сильная Германия - это опасность для Европы. Тогдашние политики лично испытали все ужасы Второй мировой войны. У них были «старые» биографии, не такие, как у нынешних политиков. Англия считала, что благодаря своей могучей экономике объединенная Германия станет скоро лидером Европы, а в понимании Лондона это допустить было опасно.

США и СССР тогда не видели альтернативы объединению Германии. Но США поставили жесткие условия: объединенная Германия должна оставаться в НАТО. Когда в ФРГ заговорили о том, что объединение нужно проводить с «головой», разумно и неспеша и что обе Германии могли бы некоторое время сосуществовать как страны с двумя разными системами, но в одной конфедерации, то жители Восточной Германии заявили, что в таком случае они в массовом порядке сбегут на Запад. В ФРГ испугались массовой миграции из ГДР, и федеральный канцлер Гельмут Коль сделал все, чтобы процесс объединения завершился в считанные месяцы.

«Международная жизнь»: Можно ли сказать, что нынешние разногласия внутри Европейского союза, которые в конечном итоге привели к выходу Великобритании из ЕС, были вызваны изначальным несогласием с тем, что центральную роль в Европейском союзе стала играть объединенная Германия?

Александр Рар: Правительственные архивы 1990 года документируют, что объединение Германии политики того времени тесно связывали с введением единой валюты - евро. Крепкая, доминирующая немецкая марка пугала европейцев. Германии фактически передали экономическое правление в Европе, но только при условии, что она приложит все силы для углубления интеграции экономик Европы. Великобритания согласилась с ведущей ролью Германии в экономике Европы, но пыталась захватить лидерство (совместно с Францией) в вопросах европейской безопасности. Вспомним англо-французскую инициативу Сен-Мало 1998 года. Этого не получилось. Великобритания решила выйти из Евросоюза, отказавшись отдавать свой государственный суверенитет под опеку европейской бюрократии в Брюсселе. В конце концов англичане и немцы не ужились на узком капитанском мостике у руля Большой Европы.

Сегодня европейская архитектура безопасности далека от совершенства. Германию, которая развязала две мировые войны в ХХ веке, простили и сделали главным интегратором Евросоюза. НАТО и Евросоюз расширились за счет стран Восточной Европы. Но отдалением самой большой страны в Европе - России - от европейских институтов Запад создал массу проблем, которые впредь будут серьезно сказываться на безопасности континента.

«Международная жизнь»: Важнейшим следствием Договора 1990 года стал отказ Германии от каких бы то ни было территориальных претензий к другим государствам. Документ окончательно закрепил ее внешние границы, в том числе границу с Польшей по линии рек Одер и Нейсе. Однако сейчас мы наблюдаем усиление националистических настроений в самой Польше и некоторых других странах Центральной и Восточной Европы. Одновременно в этом регионе растут как антироссийские, так и в ряде случаев антинемецкие настроения. Как оценивают эти тенденции в самой Германии?

Александр Рар: Германия стоит на позиции, что все документы по территориальным вопросам, подписанные в рамках Договора 1990 года, неоспоримы и должны действовать в веках. Претензии на репарации за Вторую мировую войну, которые Польша стала выдвигать, нынешним правительством Германии отклоняются. Польша сейчас претендует на статус некоей региональной державы в Восточной Европе, и у нее из-за этого автоматически возникают трения с крупными соседями - Россией и Германией.

Германия ради того, чтобы предотвратить пагубную дезинтеграцию в Евросоюзе, пытается дипломатически сгладить противоречия с Польшей, но в то же время остро критикует Варшаву за «отход от либеральных ценностей», наблюдаемый в Польше при нынешнем консервативном правительстве. После выхода Великобритании из Евросоюза и ослабления роли южных европейских стран в период коронавируса Польша получила больше возможностей и впредь конкурировать с Германией и Францией за «место под солнцем». Несомненно, будет усиливаться влияние Вышеградской группы, где она лидирует. Конфликт между либеральными ценностями Западной Европы и национальными тенденциями в странах Центральной и Восточной Европы будет, по всей видимости, усугубляться.

«Международная жизнь»: Подписание Московского договора 1990 года не было бы возможным без «новой восточной политики», которую проводили федеральный канцлер Германии Вилли Брандт и министр по экономическому сотрудничеству ФРГ Эгон Бар. Благодаря этому между ФРГ и СССР установились многочисленные связи - политические, экономические, культурные и др. Однако после объединения Германии, за исключением периода канцлерства Герхарда Шрёдера, отношения между Москвой и Берлином вряд ли можно назвать особенно доверительными. В чем причина и что, с вашей точки зрения, должны были сделать обе стороны, чтобы изменить эту ситуацию?

Александр Рар: Через «восточную политику» ФРГ добивалась в первую очередь объединения с ГДР. Эта цель была достигнута. Теперь «священной цели» в отношениях Германии с Россией нет, поэтому и нет больше «восточной политики». Подобная аргументация цинична, но доля правды в ней есть. Такая страна, как Германия, в которой большинство населения все-таки симпатизирует политике разрядки Вилли Брандта, не может не понимать, что стабильность в Старом Свете обеспечить без России или находясь в конфронтации с ней невозможно. Канцлер Герхард Шрёдер это прекрасно понимал, Ангела Меркель - нет.

Меркель думает так: Германия, чтобы не пошатнуть свое лидерство в Европе, должна ориентироваться на своих непосредственных соседей больше, чем на Россию. Получается, что с Польшей и прибалтийскими странами Германия по поводу России может договариваться, только если принимает жестко критическую линию этих новобранцев в Евросоюзе. А последние «не разрешают» Германии вести в отношении России прежнюю традиционную «восточную политику».

Другими словами, соседи из Восточной Европы становятся для Германии важнее, чем ядерная держава Россия. Изменить ситуацию ныне невозможно из-за нарастания все новых и новых конфликтов, которые здесь трудно перечислить. Проблема заключается в том, что Германия хочет сближения только с такой Россией, которая вернется на путь западных либеральных ценностей. А Россия хочет с Германией вести совсем другую политику, ориентированную на взаимные прагматичные интересы.

«Международная жизнь»: Объединение Германии не могло бы произойти без «доброй воли» советского политического руководства. Есть ли в современном немецком истеблишменте люди, для которых принцип сотрудничества поверх границ и разногласий сохраняет свое значение?

Александр Рар: К сожалению, из жизни ушло поколение тех немецких политиков, которые были у власти в годы разрядки и падения Берлинской стены. Эти политики положительно оценивали роль Советского Союза и России в период воссоединения Германии и построения новой Европы после окончания холодной войны. Эти опытные старики до последнего призывали нынешнее поколение немецких политиков сделать все, чтобы не ссориться с Россией. Увы, они не были услышаны.

Нынешнее поколение немецких политиков выросло с неким религиозным чувством преклонения перед Америкой. Германия видит Европу не в роли экономического или политического союза, а сугубо в качестве «клуба» либеральных ценностей, то есть демократии, правовой системы, прав человека, свободы слова. Поскольку Россия сегодня туда не вписывается, к ней упал интерес и уважение со стороны Евросоюза. Немецкие политики не хотят смириться с «отходом от демократии» в России.

К тому же Евросоюз и Россия находятся в условиях геополитической конкуренции по поводу постсоветских республик. Евросоюз рассматривает Украину, Беларусь, Молдову и страны Южного Кавказа как тяготеющие к западному «либеральному» миру. Россия, в свою очередь, отстраивает на постсоветском пространстве Евразийский экономический союз (ЕАЭС). Не понимаю, почему так трудно заключить стратегическое партнерство между Евросоюзом и ЕАЭС. Тогда многое бы наладилось, и политики направили бы свой взор на концепцию единой Европы от Атлантического до Тихого океана.

«Международная жизнь»: В этом году мир празднует 30-летний юбилей Парижской хартии для новой Европы. Возможно ли на новом витке истории вернуться к духу Московского договора 1990 года и тогда же принятой Парижской хартии?

Александр Рар: Парижская хартия была подписана накануне развала СССР и Варшавского договора. По замыслу Запада, она должна была заменить уходящий Ялтинский мировой порядок. Раздел Европы впредь исключался, но все страны обязались жить по одинаковым правилам демократии и прав человека. В практическом плане Парижская хартия должна была возродить новую, «свободную» Европу на основе ОБСЕ. Но США приложили все усилия, чтобы будущая архитектура Европы была выстроена институтами НАТО и Евросоюза. И получилось так, что Запад стал учителем демократии, а Восточная Европа села на школьную скамью учить азы демократии. Из ОБСЕ сделали «надсмотрщика» над демократизацией Восточной Европы. Долго так продолжаться ситуация не могла. С годами статус и роль ОБСЕ потеряли прежнее значение. Также был потерян шанс выстроить новый европейский порядок после Ялтинского мира на обоюдных интересах всех, а не только западных, европейских государств.

Пока нет основания считать, что в руководстве Германии появятся позитивные тенденции в отношении России после ухода Меркель. Из всех претендентов на пост будущего канцлера лишь премьер-министр земли Северный Рейн-Вестфалия Армин Лашет тяготеет к России. Остальные нет. Но меняется сама обстановка в Европе. США ссорятся с Европой, и европейцы начинают понимать, что им придется брать узды правления в свои руки. Логика подсказывает, что независимость от США заставит европейцев заново, более трезво, не идеологически оценить шансы сотрудничества с самой большой европейской страной - Россией.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs