Каталония: политический ландшафт на фоне сепаратистской горячки

Как сообщали мировые информационные агентства, Мадрид аннулировал результаты сомнительного и незаконного референдума в Каталонии о независимости от 1 октября, взял под свое управление автономию и назначил новые выборы в каталонский парламент. Вместе с тем, судья Национальной судебной палаты Испании 3 ноября выдала ордер на арест Карлеса Пучдемона и других бывших членов каталонского правительства, выехавших в Бельгию и находившихся в Брюсселе. Они были задержаны, добровольно сдавшись местной полиции. Им вменяют организацию восстания, мятежа, растрату госсредств, злоупотребление служебным положением и неподчинение властям. События развиваются и мы продолжаем за ними внимательно следить. И анализировать их причины и следствия. Итак…

Одна из испанских автономий Каталония продолжает привлекать к себе внимания всех стран, так или иначе пораженных вирусом сеператизма и занятых поиском противоядия. Противостояние Мадрида и объявившей себя независимой от него Барселоны заставляет многих политиков и политологов мучиться вопросами: «А что же дальше? Чем все это закончится?»…

По мнению большинства экспертов, Испания переживает сегодня, возможно, самый острый политико-институциональный кризис за всю более чем 40-летнюю историю развития в условиях постфранкистской демократии, то есть, после смерти диктатора Франсиско Франко в ноябре 1975 года. Попытка нынешних властей Каталонии добиться независимости и создать самостоятельное государство с республиканской формой правления поставила под вопрос саму идею существования Королевства Испании в его современном виде, а в международном плане – бросила вызов Европейскому союзу.

На эту тему Петр Яковлев, доктор экономических наук, руководитель Центра иберийских исследований Института Латинской Америки (ИЛА) РАН, профессор Российского экономического университета имени Г.В. Плеханова, рассуждает в беседе с Александром Моисеевым, обозревателем журнала «Международная жизнь».

- Петр Павлович, вы давно и глубоко исследуете страны Ибероамерики, в частности, Королевство Испания. Как такая благополучная и развитая испанская автономия, как Каталония, дошла до восторженного антииспанского сепаратизма?

- Голосование по вопросу возможного выхода Каталонии из состава Королевства Испании, организованное 1 октября текущего года сепаратистски настроенными властями этого крупного и экономически развитого региона, стало рубежным этапом в новейшей испанской истории. Этот опрос части каталонских граждан, является, я бы сказал, срывом в институциональный кризис с трудно предсказуемыми последствиями. В известном смысле участники конфликта (и каталонские лидеры, разыгравшие националистическую карту, и центральное правительство премьера Мариано Рахоя, попытавшееся силой не допустить проведения неконституционного референдума о независимости) пересекли условные красные линии и резко сузили пространство для конструктивного диалога, возможного компромисса и примирения. Другими словами, длительное противостояние Мадрида и Барселоны достигло своего апогея и требует серьезного осмысления. Это тем более актуально, поскольку драматические события на Пиренейском полуострове – не изолированный эпизод локального значения, а еще одно звено в длинной цепи международных потрясений тектонических масштабов, которые в сумме формируют новую европейскую и, если угодно, глобальную повестку. Со всей очевидностью так называемый каталонский кризис имеет несколько измерений, что делает его чрезвычайно сложным и противоречивым общественным явлением, не имеющим простых и быстрых решений.

- Однако, именно в составе Испании Каталония сумела добиться заметных успехов в своем социально-экономическом развитии. Может быть, элита автономии считает, что без Мадрида она процветала бы в десять раз больше? Как развивалась автономия в последние десятилетия?

- С вашего позволения, начну издалека. Экономический и социальный прогресс Испании за сорок два года развития в условиях демократии, без преувеличения, производит довольно сильное впечатление. При этом следует учитывать эффект так называемого «потерянного десятилетия» – периода с начала глобального кризиса 2008 года и по второй квартал 2017-го, когда испанская экономика после кризисного обвала и затянувшейся рецессии по объему производства вышла на докризисный уровень. И, несмотря на такой продолжительный сбой, сегодня Испания демонстрирует высокие макроэкономические показатели. За сорок лет душевой ВВП увеличился почти в 15 раз (с 1,7 до 25 тыс. евро), инфляция снизилась с 26 до 1,5%, экспорт товаров и услуг вырос с 13 до 33% ВВП, прямые иностранные инвестиции, составившие в 1977 году скромную сумму в размере 608 млн долл., в 2016 превысили 26 млрд. Резко улучшилось социальное положение испанского населения. Средняя ожидаемая продолжительность жизни увеличилась с 74 до 82 лет, доля испанцев, имеющих высшее образование, выросла с 4 до 28%, а количество неграмотных в возрасте свыше 65 лет сократилось с 30 до 5,4%. Страна, которую в поисках лучшей жизни прежде покидали сотни тысяч граждан, стала привлекательной для миллионов иммигрантов из Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. В значительной степени за счет их притока население Испании увеличилось на 10 млн и в настоящее время превышает 46 млн человек, из которых 4,5 млн – иностранцы (в 1977 их было в 28 раз меньше – только 160 тыс.).

Крупным достижением можно считать создание и укрепление жизнеспособных демократических институтов, что было крайне сложно после десятилетий господства диктаторского режима. В результате, по Индексу демократии, регулярно составляемому The Economist Intelligence Unit, Испания в 2016 году заняла 17-е место, опередив 150 государств мира, включая Японию, США, Италию, Францию, Португалию, Бельгию. Иначе говоря, практически по всем ключевым стандартам Испания за постфранкистский период изменилась почти до неузнаваемости.

Важное значение имел и тот факт, что испанский политический класс сумел найти и воплотить в жизнь своеобразную формулу территориально-административной организации страны, так называемое государство автономий, состоящее из 17 автономных областей (сообществ) и двух автономных городов на побережье Северной Африки. По сути, такое государственное устройство совмещает централизованное управление с весьма широкими полномочиями отдельных регионов (автономий). Таким образом, в значительной степени удалось учесть интересы различных национальностей, населяющих Испанию, что начисто игнорировалось в годы правления Франсиско Франко, и в то же время избежать распада единого государства. Каталония, исторически выделявшаяся своей самобытностью и стремлением к максимально полной автономии, в условиях демократии стала пользоваться самыми широкими правами в социально-политической и финансово-экономической сферах за всю свою историю. И это – непреложный факт!

- Петр Павлович, хотел бы спросить: к чему все эти демократические перемены привели в случае с Каталонией?

- После присоединения 1 января 1986 года Испании к европейской интеграции традиционно индустриальная Каталония практически сразу начала выстраивать партнерские отношения с другими промышленно развитыми европейскими регионами. В результате 9 сентября 1988 года в германском Штутгарте состоялось подписание меморандума о сотрудничестве четырех областей: итальянской Ломбардии, французской Овернь-Рона-Альпы, немецкой Баден-Вюртемберг и Каталонии. Это партнерство получило неофициальное наименование «Четыре мотора Европы». Участие в этом партнерстве как бы зафиксировало особое положение каталонской автономии как одного из главных драйверов экономического роста Испании в постфранкистский период. В 2016 году на долю региона приходилось порядка 16% испанского населения, немногим более 20% совокупного ВВП, 23% иностранных туристов и 25% экспорта товаров и услуг.

Подобно другим испанским регионам, Каталония испытала на себе разрушительные удары кризиса 2008-2009 гг. и пережила длительную рецессию. Данное обстоятельство сыграло роль катализатора недовольства многих каталонцев состоянием финансово-экономических связей с Мадридом. Широкое распространение получили тезисы типа «Испания нас грабит», «Каталония кормит другие регионы страны». Правда состояла в том, что автономия отчисляла в консолидированный бюджет около 10 млрд евро в год (порядка 5% ВВП), которые шли на поддержку менее экономически развитых автономий. Но и Каталония пользовалась важными преимуществами единого общеиспанского рынка, куда в разные годы направлялось от 40 до 50% товарного экспорта каталонских предприятий, что существенно расширяло их производственные возможности.

В 2013 г. вместе с остальной страной Каталония вновь встала на рельсы сравнительно динамичного (по европейским меркам) социально-экономического развития. В регионе стал расти ВВП, увеличились производственные капиталовложения, ощутимо возросли экспорт и прямые иностранные инвестиции, вырос туризм, ощутимо снизилась безработица.

Хотел бы особо подчеркнуть, что выходу автономии из торгово-экономического кризиса в немалой степени способствовали два обстоятельства: крупная финансовая помощь со стороны центральной власти и растущий вывоз промышленной и сельскохозяйственной продукции каталонских предприятий на рынки других регионов Испании (внутристрановой товарооборот) и в государства Европейского союза – главные торговые партнеры Каталонии за пределами испанских границ. Причем в 2012-2016 годы не только возросли объемы каталонского экспорта в государства ЕС, но и увеличилась их доля как в экспорте, так и в импорте Каталонии: соответственно, с 62,4 до 65,8% и с 56,4 до 59,6%. Эти данные говорят о сильнейшей зависимости хозяйственных субъектов автономии от рынков Евросоюза.

Анализ ключевых параметров развития каталонской экономики приводит к мысли о ее глубоком встраивании в общеиспанские финансовые и хозяйственные структуры, теснейшем переплетении торговой и производственной деятельности каталонских компаний с предприятиями европейских государств. Этот тот основополагающий фактор, который невозможно игнорировать.

- И все-таки… Петр Павлович, каким образом, на ваш взгляд, назревал этот всплеск национализма? Разве многим каталонцам не хватало свобод и демократии? Откуда у них взялся этот беспредельный национальный эгоизм? Они почувствовали себя превыше всех остальных испанцев – басков, галисийцев, валенсийцев, кастильцев и других? 

- Дело в том, что националистическая традиция в Каталонии существовала давно. Она формировалась несколько столетий. Но собственного жизнеспособного независимого государства у каталонцев никогда не было. Более того, несмотря на разной интенсивности требования добиться политической самостоятельности, доминантой в позиции большей части каталонских элит оставалась борьба за максимально широкую автономию в составе Королевства Испании. Эти устремления были задушены в период диктатуры Франсиско Франко с 1939 по 1975 года, когда жесткий курс каудильо на централизацию лишил Каталонию даже тени самостоятельности. Вместе с тем, благодаря значительным государственным инвестициям и развитию инфраструктуры регион получил сильный импульс экономического роста. После смерти Франко в процессе демократизации испанского общества унитарное государство превратилось в Государство автономий. Испанская конституция 1978 года и принятый в 1979 году на ее основе автономный статут   предоставили Каталонии сравнительно широкие права и свободы. Регион получил собственные парламент и правительство, полицию (так называемые Mossos d’Esquadra), радио и телевидение, расширенную финансовую самостоятельность, а каталонский язык был признан официальным.

- Но сепаратистам, похоже, и этого было мало?

- Да, в адрес центральной власти постоянно выдвигались новые требования, образование в местных школах стали вести только на каталанском, а испанский язык изучали как иностранный. Местных предпринимателей начали штрафовать за документооборот на испанском языке, в административных органах и силовых структурах автономии концентрировались сторонники выхода Каталонии из состава Испании. Под их прямым давлением в 2002 году в региональном парламенте прошли дебаты, по итогам которых законодатели приняли решение начать процедуру пересмотра автономного статута с тем, чтобы новый документ гарантировал бóльшую финансовую и налоговую независимость от Мадрида, вплоть до учреждения собственного налогового агентства, обеспечивающего сбор всех фискальных поступлений на территории региона. Кроме того, в проекте статута предусматривалось наделение верховного суда Каталонии высшими полномочиями, независимыми от центральной власти, что, по сути, означало самостоятельность в судебно-правоохранительной сфере. При этом ряд статей проекта, по мнению авторитетных юристов, нарушал конституцию Испании.

Идейно-политическая борьба вокруг проекта нового статута в 2005-2006 годы попала в фокус общественного внимания Испании. Несмотря на острую критику, статут был одобрен в 2008-м, что на практике означало существенное расширение прав каталонской автономии и не могло не вызвать недовольства у других территориальных субъектов. В результате сразу семь автономий оспорили в Конституционном суде целый ряд положений каталонского статута как противоречащих основному закону королевства. После долгого разбирательства суд признал неконституционными, полностью или частично, 14 статей, а это, в свою очередь, спровоцировало болезненную реакцию в Барселоне.

- Вы как-то рассказывали, что в условиях глобального кризиса 2008-2009 годов, последствия которого болезненно сказались и на материальном положении большинства каталонцев, движение за независимость Каталонии получило мощную идейно-концептуальную подпитку со стороны ряда маститых каталоно-американских экономистов, принадлежащих к так называемой «Ryan Wilson Group». Расскажите подробнее, кто они и какова их роль в нагнетании сепаратизма в Каталонии?

- Да, увы, но этот так. В числе этих лиц следует выделить Андреу Мас-Колелла, четырежды занимавшего посты министра образования и науки и министра образования и экономики Каталонии; Пола Антраса, профессора Гарвардского университета, с 2015 г. издателя «Quaterly Journal of Economics»; Жорди Гали Гаррета, профессора престижного университета Помпеу Фабра, бывшего президента Европейской экономической ассоциации; Хавьера Сала-и-Мартина, профессора Колумбийского университета, члена Всемирного экономического форума в Давосе, автора широко используемого Индекса глобальной конкурентоспособности.

Все названные экономисты – проводники идеи каталонской независимости, сторонники скорейшего выхода региона из состава Королевства Испании. В своих академических трудах и выступлениях в средствах массовой информации они доказывали высокую жизнеспособность каталонской экономики, утверждали, что обретение независимости ускорит развитие Каталонии, будет способствовать динамичному наращиванию ее хозяйственного потенциала, укрепит финансовую систему и поможет распутать имеющиеся тугие узлы острых социальных проблем. В частности, участники «Ryan Wilson Group» убеждали каталонцев, что государственный суверенитет принесет сокращение безработицы, обеспечит повышение жизненного уровня населения, дополнительно привлечет в новое самостоятельное государство крупные иностранные инвестиции. Словом, независимая Каталония легче и быстрее преодолеет последствия кризиса 2008-2009 годов и выйдет на магистраль ускоренного развития.

- Петр Павлович, а откуда взялся нынешний лидер сепаратистов Карлес Пучдемон? Ведь еще не так давно каталонское правительство-Женералитат возглавлял другой индепендист Артур Мас?

- Карлес Пучдемон был мэром города Жироны – богатого района Каталонии, наиболее настроенного на отделение от Испании. И дело тут в межпартийной борьбе различных течений сепаратистов – от умеренных до радикальных. В политическом плане наиболее последовательно за независимость выступали правонационалистическая коалиция Конвергенция и Союз (Convergencia i Unio – CiU), чей лидер Артур Мас в конце 2010 года занял пост председателя регионального правительства (Женералитата), партия социал-демократического толка Левые республиканцы Каталонии (Esquerra Republicana de Catalunya – ERC) и крайне левая, антикапиталистическая и сепаратистская организация Кандидатура народного единства (Candidatura d’Unitat Popular – CUP). В результате напряженной межпартийной и внутрипартийной борьбы, отмеченной острыми разногласиями персонального характера, к осени 2015 года произошла перегруппировка националистических сил и движение за сецессию возглавили блок Junts pel Sí («Вместе за Да»), образованный на базе ERC и либерально-националистической части CiU, а также CUP.

27 сентября 2015 года в Каталонии прошли выборы в региональный парламент, в которых приняли участие свыше 77% жителей региона, имеющих право голоса (рекордный показатель с 1980 года, когда в автономии стали проводить выборы). Итоги голосования преподнесли его участникам ряд сюрпризов, добавили обертоны в каталонскую внутриполитическую симфонию и подняли уровень рисков в период крайне сложного выхода Испании из экономической рецессии и преодоления тяжелого наследия кризиса 2008-2009 годов. Как отмечали эксперты, избирательная кампания в Каталонии оставила после себя политически расколотое общество и нестабильную обстановку, чреватую серьезными осложнениями.

Главным электоральным результатом стало то, что националистическая коалиция Junts pel Sí, получив наибольшее число голосов избирателей и мест в парламенте (62 из 135), не обеспечила собственного большинства и оказалась в критической зависимости от поддержки со стороны ультралевой CUP (10 парламентариев). Остальные места (63) получили противники выхода региона из Испании.

Вынужденный альянс Junts pel Sí с CUP, которая пошла на выборы с радикальной антикапиталистической программой, включавшей требования национализации частных предприятий и банков, принятия мер «шоковой терапии против бедности», а также выхода Каталонии из зоны евро и Европейского союза, создал правительству Артура Маса немало проблем. В частности, настойчивые призывы лидера CUP Антонио Баньоса «покончить с капитализмом, плодящим нищету» вызывали у либерально ориентированных сторонников Junts pel Sí (в большинстве своем – членов каталонского экономического и политического истеблишмента) плохо скрываемый ужас. Но логика политической борьбы вынуждала руководство Junts pel Sí вести переговоры с CUP и искать дополнительные точки соприкосновения и взаимопонимания, помимо общих сепаратистских устремлений.

Умеренные каталонские сепаратисты, в своем большинстве планируя отделиться от Испании, предполагали создать сравнительно компактную республику, основанную на принципах прямой демократии и рыночной экономики и полностью контролирующую всю финансово-хозяйственную и социально-политическую деятельность на своей территории. Но одновременно они стремились остаться в Европейском союзе, поскольку не желали брать на себя наиболее затратные обязанности суверенного государства: обеспечение национальной обороны, создание собственной валюты, продвижение и защиту торгово-экономических интересов на глобальном уровне, регулирование миграционных процессов и т.д. Ориентация Артура Маса и его сторонников на частный местный и транснациональный капитал и Евросоюз очевидно диссонировала с подходом CUP и вносила разлад в лагерь сепаратистов. Разногласия были настолько острыми и непримиримыми, что не позволили ему сформировать правительство и вынудили уступить место компромиссной фигуре-  Карлесу Пучдемону, мэру города Жирона и депутату каталонского парламента от блока Junts pel Sí. И после того как Пучдемон в январе 2016 года возглавил Женералитат, председатель испанского правительства Мариано Рахой пригласил его для переговоров в Мадрид, явно рассчитывая наладить диалог с новым каталонским лидером.

- Почему же не получилось диалога? Почему вместо этого обострилось противостояние Мадрида и Барселоны?

- Поначалу стороны держались весьма любезно, демонстрировали готовность к развитию диалога, но затем глава Женералитата заявил, что сделает все возможное, чтобы добиться отделения Каталонии от остальной Испании. Больше приглашений посетить Мадрид Карлес Пучдемон не получал. Правда, как заявлял Мариано Рахой, он оставлял открытыми двери для переговоров по проблемам отношений с Барселоной, включая наиболее деликатные и сложные финансовые вопросы.

Но вот, вопреки Мадриду, незаконный референдум прошел в крайне напряженной обстановке, под удары полицейских дубинок, выстрелы резиновыми пулями и взрывы шумовых гранат. По официальным данным каталонского правительства, из 5 млн 313 тыс. 564 граждан автономии, имеющих право голоса, в голосовании приняли участие 2 млн 286 тыс. 217 избирателей (43%), из которых 2 млн 044 тыс. 038 человек (89,4%) проголосовали за выход региона из состава Испании, а 177 тыс. 547 (7,8%) – против, остальные бюллетени были признаны недействительными. Таким образом, порядка 57% жителей Каталонии, или так называемое «молчаливое большинство», не приняло участия в референдуме, сделав его полностью нерепрезентативным. Более того, позиция противников отделения от Испании была мощно продемонстрирована 8 октября, когда по улицам Барселоны прошло многотысячное шествие под лозунгом «Вернемся к здравому смыслу».

- Что ожидает каталонцев в случае окончательного отделения автономии от Испании?

- Проблема многочисленных сторонников независимости и политического суверенитета Каталонии в том, что подавляющее их большинство даже не представляет, с какими вызовами и трудностями им придется столкнуться в случае выхода региона из состава испанского государства. Не последнее место в списке возможных экономических рисков занимает позиция деловых кругов, причем как местных каталонских предпринимателей, так и промышленников, и банкиров из других испанских автономий и зарубежных стран. Эксперты отмечают, что уже в течение ряда лет наблюдается процесс сокращения числа компаний, действующих в Каталонии. В частности, в первом квартале 2017 года автономию покинули 405 предприятий, и данная тенденция может усилиться в обозримом будущем. «Никто не должен обманываться: тяжелейший конституционный кризис в Каталонии будет дорого стоить испанской экономике и, разумеется, каталонской», – отмечалось на страницах газеты «El País».

Только за период с 1 по 11 октября 540 (!) крупных местных и иностранных компаний, работающих в сфере промышленности и услуг, заявили о планах перевода своих штаб-квартир из Каталонии в другие регионы Испании, в основном в Мадрид, либо уже осуществили переезд.

- Многие не ангажированные индепендистами эксперты предупреждают каталонскую элиту: ждите крупного оттока капиталов. Но эмоции, похоже, уже окончательно захлестнули разум сепаратистов?

- Да, один из остающихся открытым вопросов – судьба банковской системы в случае обретения Каталонией политической независимости. По данным Банка Испании, по состоянию на март 2017 года на счетах каталонских отделений испанских банков находилось порядка 180 млрд евро. По этому показателю Каталония занимала второе место среди всех автономий, уступая только мадридскому региону (330 млрд). Главная опасность – масштабное «бегство капиталов», перевод финансовых средств, прежде всего депозитов частных лиц, за пределы региона. Международная практика свидетельствует, что политическая турбулентность способна вызвать панику на рынке и спровоцировать банковский кризис. Как признал генеральный директор банка «Sabadell» (одного из крупнейших финансовых учреждений автономии), «сложившаяся ситуация порождает нервозность и озабоченность» в банковских кругах, допускающих возможность массового оттока депозитов.

Анализируя тренды, складывающиеся в каталонском регионе, профессор экономики авторитетной в Европе «IE Business School» Рафаэль Пампильон подчеркнул: «Компании бегут из Каталонии, потому что верят, что центральное испанское правительство лучше защитит их интересы. Чтобы предприятия вернулись в автономию, каталонские политические институты должны не допустить ее отделения. Независимость приведет к всеобщему снижению уровня жизни, который будет сложно восстановить». Опыт Каталонии лишний раз подтверждает ту истину, что деловая репутация создается годами упорного труда, но достаточно нескольких дней, чтобы ее разрушить…

- Петр Павлович, как мы уже отмечали, события в Каталонии приковали к себе обостренный международный интерес, имели глобальный отклик. Волна комментариев различной идейно-политической направленности прокатилась по всему миру. Как на выход Каталонии из состава Испании реагирует Евросоюз?

- Прежде всего, очень болезненно отреагировала Латинская Америка. Руководство ведущих государств этого региона продемонстрировало однозначную поддержку Мадриду. Правительство Мексики, например, заявило, что никогда не признает Каталонию самостоятельным государством.

Глубокую озабоченность и осуждение действия каталонских сепаратистов вызвали в большинстве стран Европы, где кризис в отношениях между Барселоной и Мадридом был воспринят, как самый тугой узел политических противоречий на национальной почве на пространстве Старого Света. Хотя, следует признать, в ряде случаев (Бельгия, Словения, Швейцария и др.) либо раздавались голоса в пользу националистических устремлений лидеров Женералитата, либо предлагались посреднические услуги в случае диалога между конфликтующими сторонами.

Негативно отреагировала Европейская комиссия, которая сочла, что признание каталонского суверенитета неизбежно даст «зеленый свет» другим сепаратистским движениям в Европе: от Фландрии до Венето. Уже 2 октября Еврокомиссия выступила с заявлением, в котором указала на необходимость соблюдать конституцию Испании, а затем последовало почти паническое по содержанию заявление председателя Еврокомиссии Жан-Клода Юнкера. Высокопоставленный чиновник отметил, что события в каталонском регионе – внутреннее дело Испании и решительно отверг возможность посредничества Евросоюза в испано-каталонском конфликте. Он также выразил опасение, что в случае «запуска» процесса выхода Каталонии из состава Королевства Испании через 15 лет в Европейском союзе окажется 98 государств. «Уже сложно вести дела с 28, или 27 (после Brexit) членами, а с 98 странами это будет просто невозможно», – подчеркнул Ж.-К. Юнкер. Тем самым был дан негативный ответ на попытки Женералитата подключить Евросоюз к разрешению каталонского кризиса. Другими словами, для Европейского союза противостояние Мадрида и Барселоны стало сильной головной болью и крайне неприятным и опасным прецедентом на фоне сепаратистских и националистических настроений, крепнущих в целом ряде государств континента.

- Сейчас, после провозглашения парламентом Каталонии полной независимости автономии от Испании события развиваются неоднозначно, противоречиво и непредсказуемо. Похоже, позиционная борьба Мадрида с Барселоной будет продолжаться, как было объявлено Карлесом Пучдемоном, мирным путем, в рамках демократических традиций. Но такая политическая игра или торг могут и выйти из-под контроля сепаратистских лидеров. И что тогда? 

- На наш взгляд, противоречивый характер заявлений и действий Карлеса Пучдемона стал логичным результатом целого ряда серьезных обстоятельств, заявивших о себе после голосования 1 октября. По-видимому, члены Женералитата не были к ним готовы. В их числе: твердая линия правительства Мариано Рахоя, требовавшего возвращения лидеров каталонских националистов в правовое поле, позиция крупного промышленного и банковского капитала, «проголосовавшего ногами» против политики сепаратизма; выход на улицу резко активизировавшихся многочисленных представителей «молчаливого большинства»; угроза международной изоляции Каталонии в случае реализации на практике сепаратистских устремлений. Все это в совокупности ослабляло позиции Барселоны и давало центральной власти дополнительные рычаги политического давления. В настоящее время Пучдемон явно намерен разными способами тянуть время в надежде на то, что у Мариано Рахоя сдадут нервы, и Барселоне, без возвращения в правовое поле, удастся втянуть правительство Испании в длительные и сложные переговоры, в течение которых явочным порядком будет происходить процесс медленного, но верного отделения Каталонии от испанского государства. В случае реализации такого сценария у каталонских националистов могут появиться шансы, как минимум, добиться от центральной власти значимых уступок. Как заявила назначенная временно управлять Каталонией «Никто не отказывается от диалога, но он должен осуществляться в рамках закона», – подчеркнула С. Саэнс Сантамария.

…А мы в заключение благодарим Петра Яковлева за интересный и обстоятельный разговор и напоминаем твердую позицию Мадрида:  «Испания не будет разделена, и национальное единство страны будет сохранено. А сторонники расширения автономии Каталонии должны отстраниться от «экстремистов и радикалов». Так что, борьба за единую Испанию, судя по всему, будет продолжена.

СПРАВКА

О поддержке Испанией официальной позиции Москвы по Каталонии заявил посол страны в России Игнасио Ибаньес Рубио. Уточняется, что ранее российское правительство выражало поддержку и уважение к территориальной целостности Испании Дипломат подчеркнул, что Испания поддерживает позицию России касательно невозможности вмешательства во внутренние дела страны. Уточняется, что ранее российское правительство выражало поддержку и уважение к территориальной целостности Испании. Ранее посольство Испании в Москве поблагодарило МИД России за позицию по референдуму о независимости Каталонии.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs