1 сентября 1961 года было отмечено «пресловутой годовщиной», поворотным пунктом в холодной войне. Ядерные державы - в то время только Соединенные Штаты, Советский Союз и Великобритания - отказались почти на три года проводить ядерные испытания, пока шли переговоры в Женеве о запрете на их проведение. Этот тайм-аут в ядерных испытаниях базировался на моратории - односторонних, добровольных проявлениях сдержанности.

К сожалению, моратории на испытания ядерного оружия - очень хрупкие, эфемерные явления. Один из них прекратил свое существование 1 сентября 1961 года, когда Советский Союз возобновил ядерные испытания. Соединенные Штаты быстро последовали за ним. Начались воистину безудержные ядерные испытания. В последующие 16 месяцев их было проведено больше, чем за весь 16-летний период с момента вступления человечества в ядерный век. Началось беспринципное соперничество в проведении мегатонных испытаний в атмосфере, многие из которых были сопоставимы с выбросами во время аварий на Фукусиме, в Чернобыле и на острове Тримайл вместе взятыми.

Новые витки ядерных испытаний создавали дополнительные осложнения в политических отношениях, которые, в свою очередь, стимулировали проведение дальнейших ядерных испытаний. Неслучайно, что мир был на грани ядерного Армагеддона во время Кубинского кризиса в 1962 году. Американский министр обороны Роберт Макнамара 30 лет спустя, узнав от Фиделя Кастро, что там, где Соединенные Штаты планировали проводить военные операции, в действительности были развернуты действующие ракеты, был шокирован.

Столь опасная близость почти к полному уничтожению послужила отрезвляющим средством для политиков с обеих сторон. Была установлена прямая линия связи между Белым домом и Кремлем, а лидеры стран вновь сели за стол переговоров. В 1963 году был принят договор о частичном запрещении ядерных испытаний.

Несомненно, этот договор имел свои достоинства. Ограничения ядерных испытаний проведением их только под землей, значительно снизило выпадения ядерных осадков, даже с учетом того, что Франция и Китай так и не присоединились к этому договору. Тем не менее мы так и не усвоили полученный на заре ядерного безумия урок - упустили данный нам исторический шанс положить конец ядерным испытаниям раз и навсегда. Взаимное недоверие превалировало, а лоббисты ядерного оружия праздновали победу.

Ядерные испытания, которые являются не чем иным, как разработкой еще более изощренных средств приближения конца света, не только не замедлились, а приобрели бóльшие масштабы. Печально, но факт: потребовалось еще 33 года и 1300 ядерных взрывов, пока не был достигнут новый уровень благоразумия.

Второй урок. 15 лет тому назад. Упорство приносит свои плоды

По словам Президента США Билла Клинтона, «самый долгожеланный, самый мучительный в достижении договор в истории контроля над вооружениями» был заключен 24 сентября 1996 года. Окончание холодной войны наконец-то создало необходимую политическую атмосферу для проведения переговоров по заключению договора, где главное правило однозначно и недвусмысленно: «Не проводи ядерных испытаний», ни в каком-либо виде, и нигде. Эта норма подкреплена самым скрупулезным режимом проверки за его соблюдением в истории контроля над вооружениями.

Пришлось приложить значительное упорство для заключения данного договора, но еще большее терпение потребовалось в последующие 15 лет. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ) подвергся серьезному испытанию в мае 1998 года, когда Индия и Пакистан нарушили де-факто мораторий, и в 1999 году, когда Сенат Соединенных Штатов не стал ратифицировать этот договор.

В то время сторонники ДВЗЯИ могли бы спокойно решить не тратить больше своего политического и финансового капитала на договор и существующую систему контроля его соблюдения. Вместо этого они решили не следовать практике тщетности и выбрали практику видения. Все большее количество стран продемонстрировало свою политическую поддержку договора, поставив свою подпись, и ратифицировало его с внедрением системы контроля.

В настоящее время договор знаменателен тем, что его подписали 182 страны (90% стран мира), а 155 - ратифицировали. Одновременно с этим энергично развивался режим верификации - от первоначального проекта на бумаге в 1996 году. Международная система мониторинга (МСМ) сейчас готова на 85%, а 286 станций из 337 требуемых полностью развернуты и полностью задействованы. Вложения США в размере 1 млрд. долларов уже стали приносить дивиденды международному сообществу, и хотя эта система работает лишь в тестовом режиме, практически невозможно провести ядерные испытания и скрыть их.

Третий урок. 5 лет назад. Да, мы можем обнаружить

9 октября 2006 года Корейская Народно-Демократическая Республика провела свои первые ядерные испытания. Хотя в то время функционировала только половина объектов МСМ, эти испытания были зафиксированы с абсолютной точностью и сразу же, несмотря на малую мощность заряда. Менее чем через полтора часа после взрыва более 1 тыс. пользователей из 100 стран уже точно знали, что произошло.

В тот же день в Нью-Йорке все члены Совета Безопасности ООН, постоянные и временные, были в курсе событий, потому что получили точную информацию в полном объеме от источника, который они знали и которому доверяли. Реакция Совета Безопасности на подземное ядерное испытание в Северной Корее была незамедлительной, решительной и единогласной, а осуждение было поддержано практически всем мировым сообществом.

Вложения стран - участниц Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний в систему контроля и проверки за его соблюдением стали приносить пользу и в других сферах. Огромное количество информации, получаемой от станций слежения (до 10 гигабайтов в день), расположенных по всему миру, может быть использовано в ряде научных и гражданских областей. Совсем недавно полезность данной системы была доказана при трагических обстоятельствах. После разрушительного землетрясения в Японии в марте 2011 года наша система внесла свой вклад в процесс оповещения о цунами, которое было распространено в регионе Тихого океана. Позднее наша система по выявлению радиоактивного загрязнения обнаружила выброс радиоактивных частиц от разрушенной атомной станции в Фукусиме, который достиг глобального уровня. Информация от нашей системы помогает правительствам разных стран оценивать риски и информировать свое население о возникшей ситуации.

Таким образом, посланием нынешней пятилетней «годовщины» может стать утверждение, что сейчас у нас есть надежные средства верификации договора, которые способны и не только на это.

Мы и дальше будем проявлять упорство

Мы прошли долгий путь. До заключения Договора о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний каждые десять лет проводились 400-500 испытаний. За последнее десятилетие таких испытаний было два - на два больше, чем мне хотелось бы. Поэтому нам надо запретить ядерные испытания сразу и навсегда для всех.

Для достижения этой цели по-прежнему требуется упорство, потому что Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний еще не вступил в силу. Условием полного его вступления в силу является подписание и ратификация договора всеми 44 странами - обладателями ядерной технологии. Из них девять еще не выполнили это требование - Китай, КНДР, Египет, Индия, Индонезия, Израиль, Иран, Пакистан и Соединенные Штаты Америки.

Борьба за сердца и умы политических лидеров в этих странах будет не простой и потребует много времени. Это марафон, а не спринтерский забег на 50 метров. Но уверен, что руководство Соединенных Штатов в конце концов придет к осознанию, что Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний может служить интересам национальной безопасности; что они больше выиграют от прекращения ядерных испытаний по всему миру, которые можно контролировать, и откажутся от своего права на их проведение; что они не желают больше быть в числе сокращающейся группы противников, блокирующих вступление договора в силу.

Для меня все это служит уроками 50-, 15- и 5-летней борьбы против ядерных испытаний. Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний вступит в силу, может быть, не очень скоро. Но мы все равно добьемся успеха.

Армен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»:  Господин Тот, хочу поделиться своими впечатлениями от визита в центре мониторинга Исполнительного комитета ДВЗЯИ. На множестве мониторов отражалась вся сейсмическая активность планеты. Хотел бы вас спросить, какое количество информации приходится анализировать ежедневно?

Тибор Тот: Сейсмическая активность различна в отдельные дни. За шесть недель в марте мы зафиксировали 10 тыс. колебаний, а за один из дней мы отметили 800, которые превышали три бала. Примерно треть колебаний за год мы классифицируем как сейсмические события. Для нас это является большой проблемой при принятии решений по дальнейшим действиям. При анализе этих событий мы должны подтвердить природу их возникновения - является ли это землетрясением или чем-то более зловещим. При анализе ситуации, которая происходила в марте, мы использовали элементы своей системы вместе с подводными средствами мониторинга. Также определенное содействие оказывают и соответствующие службы отдельных государств. В отсутствие необходимой информации трудно давать оценки происходящим событиям. Есть станции, которые находятся в непосредственной близости от сейсмически опасных зон, как например в Японии в 200 километрах от Фукусимы и Окинавы,  в Петропавловске, которые служат дополнительным компонентом нашей системы. Также можно упомянуть еще один компонент - составление прогнозов о возможном возникновении таких событий. Вся эта информация позволяет нам составлять объективную оценку и отсеивать события природного происхождения, что представляет особый интерес в плане обеспечения национальной безопасности, выявляя события, имеющие отношение к военной сфере.

Иван Трушкин, сотрудник ПИР-Центра:  За последние 15 лет список 44 государств превратился в список девяти государств, которые так и не присоединились к ДВЗЯИ. Ваш комитет сотрудничает по тем или иным вопросам с этими девятью государствами?

Тибор Тот: У нас нет контактов с Индией, и вам известны заявления Индии по этой проблеме. Пакистан участвует в технических группах по мониторингу и проверке соблюдения соглашений. Естественно, Пакистан и Индия являются теми странами, где следует установить станции слежения. Интересный факт - Пакистан принимал участие в недавней встрече на уровне министров, которая проходила в Нью-Йорке. Также Пакистан участвовал в прошлом и в других встречах. То что касается наших взаимоотношений с другими странами, то они носят динамичный характер. Страны отличаются по принадлежности к различным системам и имеют свои особенности. В Азии большое значение имеет позиция Индонезии, и здесь мы наблюдаем определенные позитивные подвижки на парламентском уровне, о которых говорил индонезийский министр, и можно надеяться, что оттуда поступят хорошие новости. На Ближнем Востоке хорошей новостью является тот факт, что три страны - Израиль, Иран и Египет - поставили свою подпись. Большое значение придается политике Израиля, от которого ожидают правильных шагов в правильном направлении, и есть надежда, что он ратифицирует договор. Египет занимает очень конструктивную позицию, но находится в постоянной привязке Израиля к соблюдению Договора о нераспространении ядерного оружия.

Иран принимает участие в нашей работе. Есть станции, которые могли бы способствовать мониторингу. Мы проводим работу с Ираном по включению в рабочий режим этих станций. На наших встречах в Вене и других форумах мы разъясняем иранской стороне, что этот договор дает право странам на использование ядерной энергии в мирных целях, запрещая ее использование в военных целях. И странам принадлежит право выбора. В Китае у нас есть станции по мониторингу. Очень важно, чтобы Китай последовал примеру других ядерных держав - Соединенных Штатов, Франции и Великобритании. Пять ядерных держав имеют на своих территориях 75% от всех станций слежения, которые позволяют осуществлять контроль их деятельности в этой области, обеспечивая прозрачность и осуществление международной проверки соблюдения договоренностей. И это служит хорошим примером. И мы надеемся, что Китай последует по этому пути. Китай взаимодействует с другими ядерными державами в рамках этой организации, что не требует создания других структур. США вовлечены в этот процесс на разных уровнях - от представителей Сената до сотрудников Министерства обороны, Совета национальной безопасности.

Григорий Поволоцкий, шеф-редактор журнала «Международная жизнь»: Хотел бы задать вам следующий вопрос. Хорошо помню вашу заключительную пресс-конференцию в ходе визита в Москву в 2006 году. Там вы выразили оптимизм в плане сотрудничества России с возглавляемой вами организацией. Как вы сегодня смотрите на перспективы сотрудничества между Россией и вашей организацией?

Тибор Тот: Очень важна политическая поддержка, о которой я говорил раньше в своем вступительном слове. Я встречался с министром иностранных дел С.Лавровым, и он подтвердил политическую поддержку со стороны Российской Федерации. Россия политически поддерживает договор, его цели и задачи, и оказывает техническое содействие его выполнению. У вас хорошая память, я был здесь в 2006 году, и на тот период у нас не было ни одной сертифицированной станции в России. Теперь же в своих беседах с С.Лавровым и руководителями из Министерства обороны, Росатома и других организаций я был рад отметить, что в настоящее время имеется 70% требуемых станций и есть заявленные намерения довести этот уровень до 100%. И во время нашей будущей встречи напомните мне об этом, и я поделюсь с вами хорошими новостями. Для России в дополнение к существующим системам было бы целесообразно развертывать средства по предупреждению цунами, которые имеются в США, Японии, Австралии. Это представляется очень важным для регионов на побережье Дальнего Востока. Технологии, которые имеют отношение к мониторингу, существуют, и они могут сигнализировать о подводных извержениях вулканов и вызываемых ими цунами. Такие исследования могли бы установить вероятность возникновения цунами, вызываемых извержениями под водой. Такие технологии, типа гидроакустических приборов, существуют, но не используются, а должны быть использованы. Также приветствовалось бы более активное участие российских специалистов в образовательных программах. Мы выступили с инициативой по организации работы в области образования, подготовки и координации по этому направлению.

Погос Акопов, Чрезвычайный и Полномочный Посол, председатель Совета Ассоциации российских дипломатов: Признателен вам за очень интересное сообщение. У меня такой вопрос, если можно. Есть ли у вас сведения о намерении Израиля присоединиться к этому договору?

Тибор Тот: Вижу возможность участия Израиля в этом договоре и могу объяснить это. Да, есть позитивные изменения в подходе Израиля за последние 15 лет. Израиль принимает участие в политических и технических обсуждениях с другими странами, и это можно расценивать как позитивное явление. Существуют большие трудности различного порядка. Для создания на Ближнем Востоке зоны, свободной от ядерного оружия, необходимо наличие трех элементов: запрет на оружие, на создание компонентов ядерного оружия и проведение испытаний. Есть хороший задел по решению этой проблемы. Уже имеются станции и по мониторингу, которые находятся в этом регионе, включая территорию Израиля. Израиль уже начинает раскрываться для международного мониторинга. Есть намерения по расширению системы мониторинга, обеспечению инспекций на местах, которые могли бы выявить нарушения и включить Израиль в региональные группы. Во время моего визита в Израиль в прошлом году я проводил встречи на высоком уровне, на которых не было сказано ни категорического «да», ни категорического «нет». Как частное лицо, понимаю необходимость в наличии военной силы для обеспечения безопасности, но она должна быть использована в сочетании с более «мягкими» инструментами, такими как дипломатия, открытость и сотрудничество.