«Международная жизнь»: Лев Матвеевич, в Соединенных Штатах было принято решение прекратить полеты космических кораблей «Шаттл». Означает ли это, что настала пора кардинальных изменений в космической программе США?

Лев Матвеевич Зеленый: Действительно, в начале этого года администрация Барака Обамы подтвердила намерение прекратить полеты «шаттлов» и объявила о замене программы «Созвездие» новой стратегией в области пилотируемой космонавтики. Предусматривается привлечение частных фирм в разработку средств доставки грузов и астронавтов в космос и одновременно создание перспективного научно-технического задела для космической инфраструктуры, включая ракетные двигатели нового поколения. И только лет через пять-десять планировалось приступить к работам по созданию нового, уже не основанного, как предполагалось ранее, на технологиях «звездного челнока», сверхтяжелого носителя и корабля для дальних космических полетов.

НАСА приняло программу к исполнению, однако спустя полтора месяца Президент Б.Обама заявил о новой ее коррекции. На базе проекта пилотируемого корабля «Орион», предназначавшегося для полетов как на околоземную орбиту, так и к Луне, будет создан корабль-спасатель для Международной космической станции (МКС). А проект ракеты-носителя «Арес» был закрыт.

Одновременно американский президент поставил перед НАСА две цели: в 2025 году выполнить пилотируемый полет на один из астероидов, а в 2035 году доставить людей на орбиту вокруг Марса и возвратить их на Землю.

Но такой вариант американской перспективной пилотируемой программы не удовлетворил законодателей. Они считают, что работы над новым многоцелевым пилотируемым кораблем на базе проекта «Орион» должны быть продолжены с одновременным началом разработки сверхтяжелого носителя, со сроком сдачи их в эксплуатацию не позднее конца 2016 года. Удастся ли это осуществить в условиях финансового кризиса - сказать трудно.

Но космическая программа США - это не только пилотируемые полеты. Если говорить о ее научной части, которая предусматривает активные исследования как в ближнем, так и дальнем космосе, то американским ученым можно только позавидовать. Создаются космические обсерватории для астрофизических исследований, новые космические станции для изучения Луны и планет Солнечной системы, готовятся экспедиции к Юпитеру и Плутону, ведутся стереоскопические наблюдения за Солнцем и одновременно в космосе выполняются масштабные эксперименты с целью изучения изменений, происходящих на Земле, ее климата.

«Международная жизнь»: Как обстоят дела в российских космических исследованиях?

Лев Зеленый: К сожалению, российская космическая программа последние два десятилетия была в некоем полуразобранном состоянии, и только сейчас стали наблюдаться некоторые положительные подвижки. Несмотря на «окаянные» для российской космонавтики 1990-е годы и до сих пор сложное экономическое положение в стране, Россия продолжает оставаться серьезной космической державой и постепенно укрепляет свои позиции в мировой космонавтике.

По количеству космических стартов она уже несколько лет подряд прочно удерживает первое место. Но, к сожалению, большая часть из них - это коммерческие проекты или запуски в интересах поддержания эксплуатации Международной космической станции. В наиболее бедственном положении российская космическая наука. За последние десять лет на орбиту был выведен только один научный спутник, да и тот вместо планировавшихся трех лет полноценно проработал в космосе менее десяти месяцев.

Российские ученые активно, особенно в последние годы, участвуют в зарубежных научных проектах, в том числе американских, и наоборот - иностранные ученые участвуют в российских проектах.

Пример - проект «Радиоастрон», задуманный еще 40 лет назад. Предусматривается выведение на высокоэллиптическую орбиту российского радиотелескопа. Вместе с системой наземных инструментов он должен образовать так называемый телескоп-интерферометр, угловое разрешение которого будет в 20 млн. раз лучше разрешения человеческого глаза. Для предстоящих наблюдений подготовлен список почти из полутысячи различных астрономических объектов.

Возможно, удастся внести некоторую ясность и в проект SETI по поиску внеземных цивилизаций, интерес к которым подогревается последними открытиями в астрофизике и космологии.

Известные радикальные перемены в стране отодвинули реализацию проекта практически на два десятилетия. Предусмотренные Федеральной космической программой 2006-2015 годов сроки выведения обсерватории в космос начиная с 2006 года переносились ежегодно. Очередной перенос состоялся и в этом году. Теперь «Радиоастрон» обещают запустить в марте-апреле 2011 года.

В свое время соисполнителями проекта были многие зарубежные организации. Они принимали участие и в разработке бортового научного комплекса, и, самое главное, наземной составляющей проекта. Так, американцами были созданы в разных районах Земли пункты приема научной информации. Затем из-за переноса срока запуска их стали использовать в других исследованиях, в частности проводимых Японией.

Удастся ли задействовать теперь эти пункты для работы с «Радиоастроном», неизвестно.

К сожалению, очень многие технологии были нашей промышленностью утеряны. Вместе с тем, несмотря на тяжелое экономическое положение страны, особенно в 1990-х годах, институтам Российской академии наук и организациям ракетно-космической отрасли удалось сохранить накопленный в советские времена интеллектуальный, производственный и кадровый потенциал. Поэтому очень важен фактор преемственности и использования накопленного задела, хотя многие технологии потребуется существенно улучшить. Это очень сложная задача, которую нам предстоит решить, формируя программу на следующие 20 и даже 30 лет.

«Международная жизнь»: Каковы в такой ситуации перспективы нашего космического сотрудничества с зарубежными партнерами?

Лев Зеленый: Как я уже говорил, российские ученые активно участвуют в научных программах зарубежных космических исследований. В условиях достаточно ограниченного финансирования это стало важным фактором в получении нами значимых научных результатов с сохранением авторских прав российских ученых.

Так, исследования Марса с участием российских ученых ведутся с борта европейского аппарата «Марс-экспресс» и американского «Марс Одиссей 2001», Венеры - с европейского «Венера-Экспресс». И наоборот, в тех немногих российских космических проектах, которые были реализованы в последние годы, активно работали наши зарубежные коллеги: в проекте «КОРОНАС-Ф» - польские ученые, «КОРОНАС-Фотон» - индийские, а в «Интерболе» - специалисты около 20 стран.

Мы всегда открыты для сотрудничества, но в любой кооперации должен быть лидер. Есть такое понятие - «лошадь и всадник». НАСА достаточно часто предлагает нам сотрудничество по принципу - русские ракеты-носители плюс наша «грубая сила» и американские высокие технологии. Это, конечно, для нас не приемлемо. России нужна четко очерченная и видимая роль в совместных проектах. Иначе мы будем просто выводить в космос иностранные приборы за российские деньги.

В 2006-2007 годах российское правительство, можно сказать, повернулось лицом к космической науке. Увеличилось ее бюджетное финансирование. Но если «размазать масло по всему бутерброду», то в реальности денег не хватит никому.

Для нас сейчас важно обозначить определенную нишу в исследованиях, выделить какие-то стратегические направления и сосредоточить на них основные усилия. Главный упор, как мне представляется, должен быть сделан на проектах, не имеющих аналогов в программах других стран, прежде всего США, Европы и Японии.

Так, реализация одного из приоритетных российских национальных проектов - «Фобос-Грунт» - предусматривает перелет космического аппарата к Марсу, посадку на марсианский спутник Фобос, взятие там образца грунта и его доставку на Землю. На Фобосе, после отправки грунта на Землю, останется долгоживущая станция, которая продолжит изучение марсианского спутника, мониторинг климата самого Марса и исследования околомарсианского пространства.

Несмотря на большой интерес мирового научного сообщества к Марсу, ничего подобного российскому проекту другие страны даже не планируют. Поэтому они охотно сотрудничают с нами в его подготовке.

Федеральной космической программой предусмотрен также очень интересный проект «Венера-Д» (Д - означает долгоживущая). Речь идет о создании комплекса для детальных исследований венерианской атмосферы и самой планеты в течение достаточно длительного времени. Предполагается, что научная аппаратура посадочного аппарата будет сохранять работоспособность в условиях экстремально высоких температур и давления в течение нескольких дней, а может быть, и дольше. Для сравнения: посадочные аппаратуры предыдущих венерианских станций «жили» на Венере не более полутора часов.

Рассматривается возможность совмещения российской миссии «Венера-Д» с европейской программой исследований этой планеты. Задача совместного проекта - комплексные исследования атмосферы, облаков и взаимодействия атмосферы с поверхностью для лучшего понимания эволюции Венеры и ее климата и сопоставление с аналогичными процессами на Земле и других планетах.

Возможно участие в миссии и японского аэростата, который будет работать в подоблачной зоне, где атмосфера планеты уже горячая и давление достаточно высокое.

Есть очень интересные наши предложения для европейской программы «Пастер» (марсоход для поиска жизни или ее следов). Предложен ряд российских приборов и для другой европейской миссии - к Меркурию «Бепи Коломбо». В частности, российско-японская камера для исследований тончайшей, скорее условной, атмосферы Меркурия в лучах натрия, а также нейтронный прибор и анализатор плазмы меркурианской магнитосферы.

Прибор, созданный в ИКИ РАН, выиграл конкурс на участие в проекте НАСА МНЛ-2009 (большой долгоживущий марсоход). Российский эксперимент «Динамическое албедо нейтронов» позволит локально определять содержание водорода - одной из составляющих воды - в грунте, подобно тому как это делал прибор ХЕНД, также созданный у нас, с борта американской станции «Марс Одиссей».

Активно обсуждается также проект создания российского посадочного аппарата для десантирования на юпитерианский спутник Европу, на котором под толстым слоем льда плещется океан соленой воды. Это вторая после Марса возможность обнаружить какую-то внеземную органику. Российский аппарат станет составной частью международного проекта «Лаплас».

«Международная жизнь»: Каковы перспективы дальних космических полетов, к примеру на Луну и Марс?

Лев Зеленый: Китай объявил о намерении высадить на поверхность Луны космонавтов. Интерес к Луне в какой-то степени объясняется последними результатами ее исследований, выполненных, в частности, американцами с непосредственным участием российских ученых. Созданный у нас в институте прибор показал наличие на Луне больших запасов воды. А это уже важно в плане создания на нашем естественном спутнике каких-то обитаемых поселений.

Все, что мы сегодня делаем в космосе, можно разделить на два основных направления: исследование (наука) и освоение.

Существует достаточно много объектов для исследований и возможностей для их проведения. С точки зрения освоения интерес представляет лишь Луна, да и то в достаточно отдаленной перспективе. Пока же в ныне действующей отечественной программе присутствует только один четко очерченный проект лунных исследований - «Луна-Глоб». Проект комплексный, он предусматривает изучение топографии, химического и минералогического состава лунных пород, поиск водяного льда в так называемых «холодных ловушках» в окрестностях лунных полюсов, исследование эффектов взаимодействия Луны с межпланетной средой. Предусматривается сброс на поверхность нескольких пенетраторов (проникающих зондов) для изучения внутреннего строения Луны.

В планах также проект «Луна-Ресурс», который предполагается реализовать совместно с индийскими коллегами. Как и в проекте «Луна-Глоб», основное внимание будет уделяться исследованиям полярных областей Луны.

Продолжением сегодняшней лунной программы может стать использование Луны как естественного исследовательского полигона. В частности, там может быть построен автоматический радиотелескоп, состоящий из отдельных приемников радиоизлучения, равномерно распределенных по поверхности. Преимущества такой радиообсерватории по сравнению с земными - отсутствие атмосферы, что обеспечивает более высокие чувствительность инструмента и угловое разрешение наблюдений.

Конечно, есть определенные предпосылки и для освоения природных ресурсов Луны, в том числе с участием человека. Но, по-видимому, это дело достаточно отдаленного будущего.

Луна может быть использована как естественный исследовательский полигон, в том числе и для контроля над различными процессами на Земле.

Сегодня международным научным сообществом в рамках КОСПАР (Committee on Space Research) активно обсуждается проект «Международной лунной базы». Россия должна принять участие в этих работах.

Марс - не менее привлекательный для освоения человеком объект Солнечной системы. Марсианский климат за миллиарды лет неоднократно менялся. Когда-то он был влажным и теплым. Сейчас жидкой воды на планете нет. Вместе с тем эта планета - единственная наиболее близкая по климатическим параметрам к Земле. И человечество рано или поздно обязательно придет на Марс.

Серьезная проблема, которую нужно будет как-то решать, связана с радиационной обстановкой и при перелете к планете, и после посадки космонавтов на ее поверхность, и дальнейшем их пребывании там.

Дело в том, что у Марса довольно слабое магнитное поле и очень сильная эрозия атмосферы. Поэтому солнечные и галактические космические лучи практически беспрепятственно достигают поверхности планеты и выбивают из нее так называемые вторичные нейтроны. Измерения, выполненные российским прибором ХЕНД в рамках проекта «Марс Одиссей», показали, что после солнечных вспышек поток нейтронов возрастает в несколько раз. Средств защиты от них нет, за исключением разве что «закопаться» на какую-то глубину под поверхностью планеты.

Есть и другие проблемы, и наука должна их разрешить, прежде чем человек отправится на Марс. Главное сейчас - это состыковать программу будущего освоения планеты с программой ее предварительных исследований. Любой проект пилотируемой экспедиции должен предусматривать первоначальное создание на Марсе исследовательских, со временем постоянно действующих автоматический станций.

В российской программе прописано несколько марсианских проектов. Это «Фобос-Грунт», о котором я уже говорил, «Марс-NET» и доставка на Землю образцов грунта планеты.

«Марс-NET» - это восемь-десять метеостанций, разбросанных по поверхности планеты, для проведения климатических исследований, изучения радиационной обстановки и сейсмической активности. В настоящее время ведутся переговоры с Европейским космическим агентством по объединению проектов «Марс-NET» с европейским «Экзо-Марс», предусматривающим десантирование на поверхность Красной планеты большого марсохода. Один из вариантов - выведение в космос российского и европейского аппаратов в одном запуске РН «Протон».

Если сравнивать лунные и марсианские проекты, то, на мой взгляд, Луна должна быть прелюдией к освоению Марса, а с точки зрения исследовательских задач предпочтение должно быть отдано Красной планете. Изучение Марса может дать ключевую информацию для понимания биосферных и климатических процессов на Земле. Сегодня мы наблюдаем три принципиально различных сценария развития климата на планетах: два катастрофических - на Венере с ее плотной и горячей атмосферой, на Марсе, наоборот, с очень разреженной, практически полной ее потерей, и земной - где-то посередине.

Я долгое время был сторонником марсианской пилотируемой экспедиции. Но постепенно пришло понимание того, насколько сложным, дорогостоящим и далеко не безопасным будет это мероприятие. Сегодня, когда у нас в космосе нет ни одного научного спутника, говорить о подготовке полета человека на Марс представляется, по меньшей мере, не своевременно. А все разговоры о том, что реализация такой программы потянет за собой технологии, производство и т.п., как это случилось в США после программы «Аполлон», основаны лишь на благих пожеланиях и не учитывают российских реалий.