ENGLISHАрмен Оганесян, главный редактор журнала «Международная жизнь»: Юрий Константинович, идет российская специальная военная операция на Украине. Коллективный Запад развернул против России тотальную гибридную войну. Энергетическая санкционная политика - ее важная составляющая. Насколько мы готовы к такой ситуации?
Юрий Шафраник: Действительно, ситуация жестокая. Но структуры власти, компании не дают повода считать, что они растеряны.
Нефть, газ - это капиталоемкие вещи. Начиная с 1970-х годов в добычу, логистику, инфраструктуру и другие цепочки вложены сотни миллиардов долларов. И их просто так не остановишь. Заметьте, даже при спецоперации на Украине газопровод работает.
Последнее время, имея много приглашений дать комментарий, я воздерживался, поскольку нельзя поддаваться сиюминутности.
А.Оганесян: Исходя из реалий сегодняшнего дня, все ли было правильно сделано? Я имею в виду схемы взаимоотношений, технологические решения, договорные практики. Совершали ли стороны ошибки, которые усугубляют нынешнее положение?
Ю.Шафраник: Европейцы, как уже говорилось, захотели создать коммунизм в отдельно взятом уголке планеты. Не получилось. Все у них должно быть идеально: диверсифицировано и возобновляемо по видам, поставкам. Помню, сколько было шума, когда поставки газа из России превысили 20%. Как будто имелись другие источники, где можно было закупать углеводороды? Кто запрещал Европе развивать взаимовыгодные отношения с Сирией, Ираком, Ираном, обеспечивать стабильность этих государств? Кто запрещал инвестировать десятки миллиардов долларов в энергетический сектор этих государств, прокладывать трубопроводы, создавая для себя таким образом другие источники поступления углеводородов, помимо России? Никто не мешал. Но в Европе не переставали говорить: «Россия - это плохо, плохо». Неумная, неграмотная политика как раз характеризует систему, которая складывается в Европе, - евробюрократию. Чем она руководствуется в своих действиях: национальными интересами Европы, или каждого государства, или своими собственными интересами?
Даже, проводя «зеленую» политику, она руководствуется, скорее, своими желаниями, а не реальными возможностями. Я тоже, как житель нашей планеты, очень хочу жить в экологически чистом мире. Но нужно идти к этому поступательно, а не одним прыжком.
В Европе есть и успехи в возобновляемой энергии, энергосбережении, энергоэффективности. Последние 20 лет в этом направлении они работали лучше нас.
У нас тоже есть ошибки. Мы правильно начали переориентироваться на Восток, но нужно было это делать лет на пять раньше. Восточный вектор стал формироваться в 2006 году, сегодня он сформирован достаточно неплохо и по газу, и нефти, и углю. Перевалка за последние 15 лет всех энергоносителей значительно выросла.
Более серьезной ошибкой было не использовать высокую цену на углеводороды для диверсификации экономики, импортозамещения, разработки своих технологий. Конечно же, проще покупать технологии и давать хорошие результаты в энергетической области. Но мы обязаны заниматься своими технологиями. Это самая острая проблема, которая высветилась в связи с санкциями. Она не сиюминутная.
А.Оганесян: Она вообще преодолима?
Ю.Шафраник: Безусловно, нужно понимание ответственности, необходима серьезная координация со стороны государственных органов, несмотря на то, какими бы крупными компании ни были. А так, повторю, какой-то растерянности нет. Все работает.
А.Оганесян: Юрий Константинович, возможно заместить российские поставки газа в Европу?
Ю.Шафраник: Несколько лет назад европейцы начали принимать внутренние меры по снижению зависимости от российских углеводородов. Это касается энергоэффективности, использования возобновляемых источников, поиска других источников углеводородов. События на Украине ускорили этот тренд. Трудно прогнозировать, какие действия западные государства предпримут. Если будут стрелять себе только в ногу, а не в другие жизненно важные органы, то за три года процентов на 30 Европа сократит общее потребление углеводородов из России. При жестких решениях произойдет просто коллапс.
А.Оганесян: Ждет ли мир повторение энергетического кризиса 1973 года?
Ю.Шафраник: Думаю, что такие параллели проводить не стоит. Тогда были одни причины, теперь другие. Тогда была одна готовность инфраструктуры, сейчас другая. Как можно говорить об энергетическом кризисе, когда есть нефть и газ, проложены трубопроводы, построены танкеры? Если человек или компания, или государство, или целая еврозона решили не употреблять углеводороды, то это приведет к мировому экономическому кризису, а не энергетическому.
Понятно, политические решения, в первую очередь евробюрократии, взяли верх.
А.Оганесян: Такое впечатление, что газовая тема вытеснила тему нефти, почему так происходит?
Ю.Шафраник: В Европе вытеснить российскую нефть и нефтепродукты за один месяц невозможно. Еще раз повторю, если в Европе будут приняты самые жесткие решения, то это приведет к коллапсу и для них, и для нас. Заместить российскую нефть можно. Но тогда ВВП в этот год будет даже не нулевой, а отрицательный и в Европе, и, скорее всего, у нас, потому что мы связаны. От продажи нефти и нефтепродуктов мы получали от Европы очень серьезные долларовые поступления - почти в три, а то и четыре раза больше, чем от газа, в зависимости от цены.
Но зависимость от снабжения газом более жесткая. В течение последних двух лет благодаря СПГ появляется мировой рынок газа. Но все равно, скважина, труба, компрессор, потребитель - это очень жесткая система. Если перекрыть подачу газа, а у хранилищ малый объем, его хватит на несколько месяцев.
Когда весь этот ажиотаж осядет, то в конце этого года - начале следующего Европе будет очень плохо.
А.Оганесян: Как эксперт, что вы думаете по поводу перехода расчетов за газ на рубли?
Ю.Шафраник: Не считаю себя специалистом в больших мировых финансах, но я сказал бы так, что мера, которая сейчас запущена, - это в первую очередь страховка, чтобы не были арестованы наши деньги.
В любом случае эра доллара когда-то закончится, трудно сказать когда, я не финансист.
Вот про цены на нефть и газ сказать могу. Это - пожалуйста.
А.Оганесян: Вы заинтриговали…
Ю.Шафраник: Интриги никакой нет, я регулярно и на встречах с вами даю прогноз.
Мне кажется, что из-за изменений в мире возможно и ошибиться, говоря о ценах на нефть. Но можно предположить, что цена на нефть в этом году будет 80 долларов за баррель. В мире в целом уже в феврале потребление и производство были сбалансированы, и известные события заставили финансы идти туда, где устойчивые продукты, а нефть в любом случае - устойчивый, ее все равно купят. А спекулятивная составляющая в цене на нефть не будет долгой. Раз насыщение произошло, то можно ждать сброса. Средняя цена в 80 долларов Россию вполне удовлетворяет.
Что касается газа, то возьмем среднюю цену на долгие контракты в Европе сейчас - 225-250 долларов за 1 тыс. м3. А будет она около 500 долларов. Спотовые же цены - между 900 и 1400 долларов. Это примерно в два с небольшим, а то и три раза больше, чем в предыдущие пять лет.
Жестокий ли это удар для Европы, трудно судить. Но представьте, что в России в два раза выросли цены на нефтепродукты, газ, электроэнергию. Выжить можно, но страшно неприятно. Думаю, что и для Европы - выжить можно, но, как минимум, страшно неприятно.
Вот такой прогноз на этот год. Могу сказать, что в дальнейшем цена на нефть будет колебаться от 90 до 100 долларов. Многое будет зависеть от финансистов и политиков. Но плавное повышение средней цены я бы точно прогнозировал.
А.Оганесян: Если говорить о нашем развороте на Восток, он тоже потребует времени. Каковы наши перспективы в Китае и других странах региона?
Ю.Шафраник: В связи с этим отмечу несколько моментов. Я неоднократно был в Китае и особенно в энергетике точно понимаю, что они делали и делают, преодолевая ошибки роста. Они молодцы. Не надо беспокоиться за емкость рынка Китая.
Мы не просто строим наш восточный вектор, он уже сформирован. Это наглядно видно, когда сравниваешь цифры, связанные с поставкой угля, нефти и даже газа за последние десять лет. 2010 год и 2020 год различаются в разы. Плюс я недавно брал цифры перевалки по портам общего товара, они также выросли в разы.
Конечно, уход с европейского рынка, поворот на Восток потребует немалых усилий, но база сформирована, надо наращивать потоки, «расшивать» узкие места. Это огромная работа, и я еще раз хотел бы повторить, что она не выполнима без жесткой целенаправленной координации того или иного министерства. И, конечно, нужны действия, а не разговоры.
Мы все беспокоимся о Европе и Китае, а нужно прежде всего думать о самих себе. Нам будет очень сложно, потому что мы зависимы от их технологий. Но у нас открываются новые возможности в нефтегазохимии, глубокой химии, производстве полимеров и т. д. Россия - крупнейший производитель и экспортер удобрений, так кто же не дает нам продолжать это делать, имея дешевый газ?! Пусть там попробуют на дорогом газе! Поэтому, идя от Европы к Китаю, я бы советовал нам жестко, - я подчеркиваю это слово, точно, как это было в 1950-1960-х годах, когда создавались многие отрасли народного хозяйства почти с нуля, нефти в стране не хватало, экспорта не было, заметьте, страна работала на внутренних ресурсах, - не забыть себя и приложить огромные усилия по насыщению внутреннего рынка дешевым газом, дешевой электроэнергией, дешевыми нефтепродуктами и развитию технологических и других переделов по конечному продукту.
Конечно же, это касается и простых российских граждан. Правительство обязано обеспечить дешевым газом, нефтью, углем всю страну.
А.Оганесян: Насколько энергетические ситуации в Европе и США различаются друг от друга сейчас и будут различаться в перспективе?
Ю.Шафраник: Да, отличие было и есть. США - огромный потребитель и огромный производитель энергоресурсов. Это совершенно другое качество. Европа в большей степени потребитель, а производство газа, в частности в Норвегии, последние несколько лет снижается. Поэтому европейская и американская энергетики - совершенно разные.
