Коренной перелом в ходе Великой Отечественной войны, ознаменовавшийся победами Красной армии над немецко-фашистскими захватчиками под Сталинградом и на Курской дуге, определил новый подход союзников СССР по антигитлеровской коалиции к событиям на советско-германском фронте. В создавшейся ситуации правящие круги США и Великобритании озаботились судьбами послевоенного устройства Европы. Прогнозируя крах Третьего рейха, западные политики испытывали крайнее беспокойство по поводу перспектив развития внутриполитической обстановки в странах Центральной и Юго-Восточной Европы.

4 декабря 1942 года, то есть в первые же недели контрнаступления советских войск под Сталинградом, в Вашингтоне состоялась встреча британского посла в США Э.Галифакса с заместителем госсекретаря США С.Уэллесом. Тема послевоенного устройства Европы стала предметом обстоятельного обсуждения. Американский высокопоставленный чиновник, характеризуя положение на советско-германском фронте, отметил следующее: «Если германская военная машина распадется сейчас, в 1943 или 1944 году, то союзники увидят преследование немцев Красной армией далеко на западе… Такое распространение большевизма окажет крайне неблагоприятное воздействие на американское общественное мнение, не говоря уже о том, что это нарушит европейскую реконструкцию». Поскольку, как признал Уэллес, американское и английское правительства будут физически не в состоянии задержать Красную армию, требовалось, пока не поздно, принять другие меры по ограничению возможного продвижения русских в Европу1.

К этому времени «другие меры» уже активно разрабатывались англо-американскими союзниками. В 1942 году в Швейцарии состоялись встречи представителей финансовых корпораций США и Великобритании с доверенными лицами немецких промышленников. Участники переговоров с немецкой стороны позиционировали себя не иначе как «сторонниками замены режима Гитлера ненацистской военной диктатурой». В повестке дня приватных встреч значился всего лишь один вопрос: развитие германской экономики после завершения войны и перспективы послевоенного устройства Европы2.

В Лондоне и Вашингтоне эти контакты заправил западного бизнеса с немецкими магнатами были признаны полезными. Неслучайно в начале 1943 года в Швейцарии появился некий господин Балл, он же Аллен Даллес - региональный резидент внешней разведки США в Европе (Управления стратегических служб - УСС). В беседах с немецкими контрагентами Даллес дал понять, что он как специалист по немецким делам располагает неограниченными средствами, «прямым проводом» к Президенту Ф.Рузвельту, минуя Госдепартамент, и полномочиями принимать решения на месте. Немцам особенно импонировало, что до вступления США во Вторую мировую войну А.Даллес, будучи юристом и совладельцем конторы «Салливэн и Кромвелл», защищал интересы германского правительства и крупнейших немецких концернов на североамериканском континенте3.

Следует также отметить, что весной 1945 года А.Даллес оказался замешан в так называемом «бернском инциденте», связанном с контактами УСС теперь уже непосредственно с нацистами, а не с бизнес-элитой Третьего рейха. Эта история многим хорошо известна по популярному в советском прошлом телесериалу «Семнадцать мгновений весны». Однако мало кто знает, что идея секретных переговоров союзников с представителями фашистской Германии принадлежала премьер-министру Великобритании У.Черчиллю. Напомню, что И.В.Сталин в своем послании Президенту США Ф.Рузвельту от 3 апреля 1945 года прямо указал, что британская сторона о встречах американцев с нацистами продолжает хранить молчание, хотя известно, что инициатива во всей этой истории с переговорами в Берне принадлежит англичанам4.

Двурушничество западных союзников по отношению к СССР проявилось и при разработке плана открытия Второго фронта в Европе. Советское руководство по линии разведки было информировано, что еще в августе 1943 года англо-американское командование подготовило два варианта подобного рода спецопераций. Первый вариант под кодовым названием «Рэнкин» известен ныне прежде всего специалистам, а в публикациях на Западе, рассчитанных на массового читателя, об этом плане предпочитают умалчивать или сообщают о нем скороговоркой. Согласно плану в случае резкого ослабления сопротивления вермахта войскам Красной армии, падения морального духа немецких войск и угрозы захвата Германии советскими войсками англо-американцы должны были немедленно начать боевые действия в Европе.

План «Рэнкин» предусматривал создание американо-британских сил быстрого реагирования, которые должны были предотвратить продвижение войск Красной армии в западном направлении. В одном из разделов плана «Рэнкин» американским войскам предписывалось захватить германскую территорию так быстро, насколько это позволяли делать технические возможности средств переброски войск. Союзники планировали оказаться в Берлине раньше передовых частей Красной армии5.

Второй вариант открытия Второго фронта под кодовым названием «Оверлорд» ныне широко известен. Этот план военных операций, связанных с высадкой союзников на севере Франции, с подробными комментариями излагается чуть ли не в каждом учебнике по истории ХХ века. Оценивая ход событий в Европе на завершающем этапе Великой Отечественной войны, руководитель советской внешней разведки П.М.Фитин (1939-1946 гг.) в своих воспоминаниях по этому поводу писал: «Мы располагали данными о том, что союзники не открывали Второй фронт не по военным, а по политическим причинам. Они рассчитывали на ослабление Советского Союза. И, как известно, войска США и Англии высадились в Нормандии лишь в начале июня 1944 года, когда судьба фашистской Германии фактически была предрешена в результате мощного наступления войск Красной армии»6. С позиций сегодняшнего дня очевидно, что Второй фронт был нужен больше самим союзникам, чтобы удержать под своим влиянием страны Европы.

Все эти перемены изменили характер межсоюзнических отношений в составе антигитлеровской коалиции. «По мере приближения конца войны, - отмечают российские исследователи В.О.Печатнов и И.Э.Магадеев, - ослабевало общее начало, сплачивавшее антигитлеровскую коалицию, а с ним - и взаимная нужда друг в друге, заставлявшая считаться с интересами и озабоченностями союзника. На передний план выходили прежде скрытые или приглушенные противоречия идеологического, геополитического и даже социокультурного порядка, связанные с приближавшимся послевоенным урегулированием и различным пониманием путей обеспечения своей безопасности»7. Эти «приметы времени» проявились во всех сферах советско-британского сотрудничества, и в первую очередь по линии разведки.

21 октября 1943 года в Москве состоялась встреча руководителя советской внешней разведки П.М.Фитина с генералом Д.А.Хиллом, официально аккредитованным в советской столице в качестве главы Британской секции связи в СССР. Но заинтересованного разговора о сотрудничестве спецслужб союзных держав так и не получилось. П.М.Фитин проинформировал об итогах этой встречи наркома госбезопасности СССР В.Н.Меркулова, особо отметив в своем донесении, что Хилл «не дал ни обещаний, ни предложений, которые могли быть расценены как желание англичан улучшить наше сотрудничество… Их отношение к вопросу сотрудничества с нами как в принципе, так и в поведении к нашей агентуре надо рассматривать как грубую английскую тактику, преследующую свои цели»8.

Правильность этого вывода подтверждали донесения, поступавшие в Центр от руководителей советских резидентур в странах и Запада, и Востока. Например, глава Советской секции связи в Великобритании И.А.Чичаев сообщал, что, когда готовилась выброска агентуры советской разведки с территории Великобритании в Германию и оккупированные ею страны, должное доверие к английским партнерам фактически был утрачено. «Из обмена мнениями, - указывал И.А.Чичаев, - у нас сложилось впечатление, что англичане исправляться не думают. Очевидно, они будут продолжать практику саботажа переброски наших людей, создавая видимость доброго желания сотрудничать с нами»9. В итоге выброска советских агентов в Германию через Англию в 1943 году была прекращена.

Советские представители в Центре связи между разведслужбами СССР и Великобритании (линия «Контакт»), созданном в Иране в 1942 году, докладывали в Москву, что англичане, высоко оценивая на словах значимость партнерских отношений, на деле превращали эти отношения в явное соперничество. А это соперничество, в свою очередь, привело к недопустимому сбою в советско-британских контактах по линии разведки в ходе подготовки и проведения Тегеранской конференции (28 ноября - 1 декабря 1943 г.)

Союзники располагали достоверными сведениями о том, что фашистская агентура готовила террористические акты в отношении лидеров «Большой тройки» - И.В.Сталина, Ф.Рузвельта и У.Черчилля. Организатором предполагаемых акций являлся штурмбаннфюрер СС Франц Майер - резидент германской политической разведки в Иране. Совместными усилиями союзники сумели вычислить местонахождение этого матерого немецкого разведчика в Тегеране. Однако англичане неожиданно приняли решение сыграть на опережение и произвести захват Ф.Майера самостоятельно без участия советского спецназа.

После первых же допросов англичане срочно переправили Ф.Майера в Индию для дальнейшей разработки его связей и контактов. Советской же стороне под различными предлогами было отказано в участии в допросах немецкого агента. Для советских разведорганов показания резидента немецкой разведки о подрывной деятельности фашистской агентуры в Иране, направленной против Советского Союза, имели бы особую значимость. Интерес представляли также довоенные связи Ф.Майера, так как в 1939-1940 годах он работал в Москве под прикрытием, в должности эксперта «Рейхсгруппе Индустрие». Но этого не случилось: Ф.Майер исчез и после окончания Великой Отечественной войны советским компетентным органам так и не удалось отыскать его следы.

Арест Ф.Майера англичанами сорвал спецоперацию по нейтрализации агентурной сети немцев в Иране. Согласно оперативным данным, от 30 до 80 немецким агентам из группы Майера удалось скрыться10. Накануне открытия Тегеранской конференции советские разведорганы были вынуждены принять дополнительные меры безопасности. В ночь с 27 на 28 ноября 1943 года в советское посольство в Тегеране был срочно вызван посол США в СССР А.Гарриман. Нарком иностранных дел СССР В.М.Молотов сообщил американскому дипломату, что со стороны прогерманских элементов в иранской столице готовятся враждебные акции в отношении руководителей союзных держав. В.М.Молотов пояснил, что речь идет о лицах, связанных с Ф.Майером, германским агентом в Иране. Эти лица могли спровоцировать в Тегеране нежелательные инциденты, которые бы потребовали ответных мер. Поэтому с точки зрения лучшей организации работы конференции, продолжал В.М.Молотов, было бы безопаснее, если бы Президент Рузвельт остановился в здании советского посольства11.

Утром 28 ноября 1943 года посол Гарриман проинформировал своего президента о состоявшейся беседе с наркомом СССР В.М.Молотовым. Поблагодарив советскую сторону за гостеприимство, Президент Рузвельт в тот же день, 28 ноября 1943 года, переехал в советское посольство в Тегеране. В его распоряжение было предоставлено главное здание посольства, а советская делегация разместилась в других помещениях посольства СССР. Поиски агентов Ф.Майера в Иране продолжались и после встречи «Большой тройки».

Этот сбой в развитии советско-британского сотрудничества в годы Великой Отечественной войны не был случайностью. Скрытое соперничество в союзнических отношениях англичане демонстрировали и в соседнем Афганистане. Это проявилось в свертывании совместного кураторства, установленного разведорганами СССР и Великобритании над агентом Индийской политической разведки (ИПР) Бхагатом Рамом, внедренным в агентуру абвера в Афганистане12. Как отмечал ветеран Службы внешней разведки Л.П.Костромин, Б.Рам сделал для советской разведки так много, что фактически вся деятельность абвера в регионе оказалась «под колпаком». От него поступала своевременная и достоверная информация о происках немецкой разведки в Афганистане и получаемых ею указаниях из Берлина. С помощью Б.Рама был установлен весь состав немецкой резидентуры в Кабуле13.

С учетом перемен в международной обстановке, связанных с эскалацией военных действий Японии в Южно-Азиатском регионе, англичане заявили советской стороне о своем решении использовать Б.Рама исключительно на индийском направлении. Под этим благовидным предлогом британские союзники СССР по антигитлеровской коалиции предприняли меры к тому, чтобы прибрать к своим рукам все связи и контакты Б.Рама в Афганистане и вывести этого агента ИПР из-под контроля советской резидентуры в Кабуле.

В сентябре 1943 года Британская секция связи в Москве официально проинформировала руководство внешней разведки СССР о срочном отзыве Б.Рама из Кабула в Дели. По словам англичан, это решение было продиктовано необходимостью использовать Б.Рама в Индии в связи с активизацией японской агентуры. Таким образом, на «афганском плацдарме» был прерван оперативный контакт советской и британской разведок. С этого момента аналитики из британских секретных служб взяли на себя всю подготовку правдоподобной дезинформации о положении дел в Индии и полосе независимых пуштунских племен близ границ с Афганистаном. Эти «секретные сведения» от имени Б.Рама через курьеров регулярно перенаправлялись в Кабул в германское и японское посольства. Одновременно англичане составляли отчеты о работе Б.Рама в Индии для советской разведки. Разведданные, а по сути дела, материалы информационно-справочного характера, строго дозированные англичанами, стали теперь напрямую поступать в Москву, минуя советскую резидентуру в Кабуле.

Генерал Хилл - руководитель Британской секции связи в Москве - всю ответственность за утрату оперативного контакта советской разведки с агентом Б.Рамом возложил на местные власти Британской Индии. В своем спецсообщении от 11 декабря 1943 года, адресованном руководству советской внешней разведки, он писал: «В данное время правительство Индии склоняется против посылки Бхагата Рама обратно [в Афганистан]. При согласии заинтересованных Ваших учреждений Индия предполагает пока ограничиться направлением в Кабул специального человека с докладом. В этом документе будет дана оценка положения, необходимая, чтобы исправить любое впечатление, которое могло создаться в Берлине о готовности центрального комитета [имеется в виду ЦК мифической организации Индийского национального революционного комитета, якобы действовавшего под руководством Б.Рама] поднять общее восстание в Индии в ближайшем будущем». Британский генерал далее сообщал, что «заинтересованные учреждения в Индии отправили в адрес советских разведорганов весьма обстоятельный доклад, касающийся различных сторон дела Бхагата Рама. Надо надеяться, что этот доклад достигнет Москвы примерно 26-30 декабря 1943 года. Он будет немедленно же по получении передан Вам»14. Кстати отмечу, что этот обещанный доклад представлял собой последний письменный отчет Б.Рама о проделанной работе, отправленный из Дели в Москву.

В марте 1944 года советская резидентура в Кабуле обратилась с настоятельной просьбой к руководству британских спецслужб в Афганистане разрешить Б.Раму прибыть в афганскую столицу для консультаций по намечавшимся спецмероприятиям. Ответ был получен пространный, но неудовлетворительный. Впоследствии Б.Рам так объяснил линию поведения своего непосредственного руководства в Индии: «После установления тайного канала радиосвязи абвера между Дели и Кабулом англичане посчитали, что нет особой необходимости в моих поездках в Кабул. Возражал против поездок в Афганистан и начальник английской разведки Дженкин, заявив о целесообразности моего присутствия в Индии по работе с японцами»15. Очередная и последняя встреча Б.Рама с резидентом советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердовым состоялась лишь в мае 1944 года, но об этом речь пойдет еще впереди.

Летом 1943 года контакты в Москве и Кабуле по линии НКИД СССР и МИД Великобритании также не привели к укреплению межсоюзнических отношений в Афганистане. В ходе состоявшегося в Москве обмена мнениями на уровне наркома СССР В.М.Молотова и посла Великобритании в Москве А.К.Керра английская сторона уклонилась от прямого предложения НКИД СССР организовать совместные демарши в Кабуле в адрес афганских властей. Планировалось, что союзники по антигитлеровской коалиции через своих представителей - посла СССР в Кабуле К.А.Михайлова и посла Великобритании в Кабуле Ф.Уайли одновременно выступят перед премьер-министром афганского королевства М.Хашим-ханом с разоблачением происков фашистской Германии и ее сателлитов в регионе. Они должны были потребовать ликвидации враждебных союзникам организаций в Афганистане и рекомендовать выдворить из страны наиболее опасных и активных членов немецкой и итальянской дипломатических миссий в Кабуле16.

Однако совместные действия союзников в Афганистане не состоялись. Англичане предпочли самостоятельно выступить с демаршами в адрес главы правительства Афганистана. Британский посол в Кабуле Ф.Уайли в заявлении от 2 июля 1943 года высказал лишь озабоченность по поводу подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане, направленной против Великобритании. Он порекомендовал афганскому руководству сократить штат сотрудников дипмиссий стран «оси», аккредитованных в Кабуле. В своем официальном обращении британский дипломат не привел каких-либо конкретных примеров подрывной деятельности держав «оси» в Афганистане, не назвал ни одной фамилии из числа немецких и итальянских разведчиков - сотрудников дипмиссий. Ф.Уайли, следуя британской традиции «таскать каштаны из огня чужими руками», предоставил афганскому правительству право самому определить наиболее опасных и активных агентов держав «оси» в Афганистане и объявить их персонами нон грата.

В отличие от своего британского коллеги посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов в официальном обращении на имя премьер-министра М.Хашим-хана выразил готовность предоставить неопровержимые доказательства подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане, направляемой сотрудниками посольства Третьего рейха в Кабуле. В заявлении от 8 июня 1943 года К.А.Михайлов поименно перечислил немецких разведчиков, настойчиво советуя выдворить этих псевдодипломатов из Афганистана. Первым кандидатом среди предполагаемых персон нон грата в списке советского посла значился сотрудник абвера Р.Расмус, числившийся в посольстве фашистской Германии в Кабуле в должности коммерческого атташе. К.А.Михайлов информировал премьер-министра М.Хашим-хана о том, что верхушка среднеазиатской эмиграции направила немецкому разведчику Расмусу письменное обращение, адресованное германскому правительству. В этом обращении говорилось о планах эмигрантов организовать в советской Средней Азии восстание и развернуть диверсионную деятельность на советской территории. По данным советского посольства, Расмус финансировал переброску в ряд областей Узбекской и Таджикской ССР эмиссаров белоэмиграции с разведывательными заданиями от германской миссии17.

В НКГБ СССР на немецкого агента Р.Расмуса уже давно было заведено обширное досье, содержавшее следующую информацию: «Расмус Рудольф, около 55 лет, уроженец Гамбурга, происходит из семьи торговца. До приезда в Афганистан 29 мая 1941 года в течение полутора лет работал в должности коммерческого атташе немецкого посольства в Бухаресте, а до этого в течение 27 лет находился в Индии под прикрытием должности коммерческого атташе в Бомбее, а затем консула в Калькутте. Владеет английским языком и языком урду. В Афганистан прибыл с заданием организовать разведывательную и диверсионную работу против СССР и Индии. В документах советской разведки Расмус получил псевдоним Магистр.

С момента своего прибытия в Афганистан Р.Расмус пользовался режимом наибольшего благоприятствования. Он получил в свое распоряжение отдельный особняк, у ворот которого был установлен полицейский пост. Этот дом принадлежал немецкой миссии и пользовался экстерриториальностью. Его личный автомобильный парк насчитывал четыре машины с дипломатическими номерами, в то время как на всех других сотрудников посольства полагалось лишь три автомобиля. Несмотря на запрет иностранным дипломатам без особого разрешения совершать поездки по стране и даже прогулки по окрестностям Кабула, это правило, введенное афганским правительством после начала Второй мировой войны, на Расмуса не распространялось. Практически ежедневно он совершал поездки на автомобиле или конные прогулки в пригороде афганской столицы, организуя конспиративные встречи со своими агентами.

Немецкий дипломат сразу после приезда в Афганистан стал выделяться в дипломатическом корпусе Кабула своей активностью в установлении контактов с афганской элитой, имевшей отношение к правящей королевской династии. Круг его общения составляли прежде всего представители высшего звена офицерского корпуса и высокопоставленные чиновники силовых министерств и ведомств Афганистана. Наружным наблюдением было установлено, что особняк Расмуса по вечерам регулярно посещали начальник штаба армии Мустафа-хан, начальник управления военной разведки при военном министерстве Мухаммед Анвар-хан, начальник оперативного отдела военного министерства Сараджуддин-хан, начальник высших офицерских курсов Хусейн-хан и т. д. Среди гостей Р.Расмуса был также замечен и родной дядя короля - военный министр Шах Махмуд-хан.

В донесениях советской разведки в Центр по этому поводу говорилось: «Обращает на себя внимание то обстоятельство, что германский коммерческий атташе Расмус имеет личное знакомство с высшими чинами афганской армии. На этом основании, как нам известно, ответственные чиновники Министерства иностранных дел Афганистана считают Расмуса не коммерческим атташе, а неофициальным военным атташе германской миссии в Кабуле»18. 

В течение 1942 года посол СССР в Афганистане К.А.Михайлов неоднократно делал представление премьер-министру Афганистана М.Хашим-хану по поводу враждебной СССР деятельности Расмуса, несовместимой с его дипломатическим статусом. 4 февраля 1942 года К.А.Михайлов прямо заявил главе афганского правительства, что «коммерческий атташе немецкой миссии Расмус, которого в дипломатическом корпусе почти открыто называют разведчиком, имеет в Кабуле несколько тайно арендуемых квартир, в которых он проводит конспиративные встречи с подозрительными лицами из числа иностранцев и афганских граждан. 24 декабря 1942 года посол К.А.Михайлов повторил свой демарш в адрес афганского премьера. Советский дипломат просил принять решительные меры к прекращению антисоветской деятельности Р.Расмуса и других сотрудников германского посольства. В ответ М.Хашим-хан лишь заверял советского посла, что он не допустит враждебной СССР деятельности в Афганистане. Но каких-либо мер по Расмусу и его команде так и не предпринималось19.

Активность и масштаб подрывной деятельности фашистской агентуры в Афганистане под руководством Расмуса вызывали беспокойство и у англичан. Весной 1942 года британский военный атташе в Кабуле Ланкастер вышел на советского посла Михайлова с предложением начать обмен информацией о подрывной деятельности немцев и итальянцев в Афганистане. В ходе состоявшейся беседы британский военный атташе отметил, что всей антисоветской работой в Афганистане руководит коммерческий атташе Расмус. Этот немец являлся разведчиком номер один. По словам Ланкастера, немецкая миссия в Афганистане координировала антисоветскую деятельность белоэмиграции на севере страны и стремилась проникнуть в центр Закаспийской области и организовать во всех пограничных районах Русского Туркестана антисоветское партизанское движение20.

Вскоре посол в Кабуле К.А.Михайлов по поручению советских компетентных органов проинформировал англичан о следующем: «Нам стало известно, что немецкий коммерческий атташе в Кабуле Расмус проявляет большой интерес к Индии и принимает активные меры к организации на ее территории разведывательной и подрывной работы. Перед подготавливаемой для заброски в Индию агентурой, которая нам персонально неизвестна, Расмусом поставлены первоочередные задачи: принять меры к подготовке диверсионных актов по взрыву туннелей на железнодорожной линии Кветта - Захедан; подобрать надежных людей и направить их в Бирму для установления связи с командованием японских войск»21. Таким образом, контакт союзников по делу Р.Расмуса состоялся. Дипмиссии СССР и Великобритании в Кабуле приступили к совместному сбору информации о подрывной деятельности немецкого разведчика Расмуса в Афганистане. В итоге к лету 1943 года компромат на этого фашистского агента был собран в избытке. Однако англичане явно медлили и не торопились дать ход всем имевшимся в их распоряжении материалам.

В свою очередь, афганские власти сочли преждевременным без участия англичан публично разоблачить Расмуса как немецкого шпиона в Афганистане. Официальный Кабул так и не включил Р.Расмуса в число агентов держав «оси», объявленных персонами нон грата. Британская миссия в Афганистане никак не прореагировала на эту «забывчивость» афганского правительства, подтвердив лишь свое согласие предоставить бывшим VIP-персонам держав «оси» транспортные средства для проезда из Афганистана в Британскую Индию с последующей их отправкой кружным путем в Европу.

Одновременно посол Великобритании в СССР А.К.Керр в своем послании от 15 августа 1943 года на имя наркома СССР В.М.Молотова дал недвусмысленно понять, что англичане в обозримом будущем не планируют направлять в адрес афганского правительства каких-либо новых представлений, в том числе и по делу Расмуса. Керр особо подчеркнул, что в связи с уже объявленным списком агентов держав «оси», подлежавших высылке из Афганистана, правительство Его Величества предполагает приостановить свои представления, касающиеся сокращения дипсостава в посольствах Германии и Италии22. Таким образом, А.К.Керр, по сути дела, ставил точку в совместном проекте союзников по разработке Расмуса.

По всей видимости, решение правительства Великобритании, озвученное послом А.К.Керром в Москве 15 августа 1943 года, было принято с учетом интересов британских спецслужб. «Рыцари плаща и кинжала» не были заинтересованы в отъезде Расмуса из Афганистана. Они имели особые виды на этого германского агента и делали все, чтобы заполучить его в свое полное распоряжение. «Индийский багаж знаний» разведчика Расмуса был крайне востребован англичанами из-за обострения внутриполитической обстановки на субконтиненте и началом активной фазы операций японской военщины в полосе западных границ «жемчужины» Британской империи. Нельзя было забывать, что для секретных служб Великобритании Расмус представлял собой бесценный источник информации с учетом его стажа работы против англичан в Индии на протяжении 27 лет.

В этой связи уже состоявшаяся высылка немецких агентов из Афганистана представляла собой всего лишь начало операции по захвату Расмуса, задуманной англичанами. Немецкий агент, сам того не подозревая, оказался в Кабуле взаперти, а ключи от его «афганской темницы» оказались в руках англичан. С одной стороны, англичане благодаря Б.Раму и его людям перекрывали Расмусу все тайные тропы на горных перевалах Гиндукуша, поэтому его исчезновение из Кабула по собственной инициативе или приказу Берлина было невозможно без помощи извне. С другой стороны, официальный отъезд Расмуса из афганской столицы мог состояться только при содействии англичан, обеспечивавших безопасность проезда VIP-персон на маршруте из Кабула в Дели. После того как агенты Третьего рейха были выдворены из Афганистана, британские власти гипотетически могли добиться решения официального Кабула о выезде из страны и этого псевдодипломата в удобное для себя время. В данном случае захват Расмуса являлся, как говорится, делом техники. Британской резидентуре в Кабуле теперь предстояло терпеливо дожидаться совместного решения Лондона и Дели о продолжении спецоперации по Расмусу.

Расмус с его поредевшей агентурой не был опасен для англичан в зоне племен в наступавшем межсезонье. Все горные перевалы Гиндукуша с приближением зимы становились непроходимыми, то есть до весны 1944 года о каких-либо масштабных антианглийских выступлениях пуштунов при подстрекательстве немецких агентов нечего было и думать. Однако англичане должны были учитывать, что Расмус находился «под колпаком» и советских спецслужб.

Англичан крайне беспокоило отсутствие официального ответа НКИД СССР на письмо британского посла в Москве А.К.Керра. Ответ за подписью В.М.Молотова был получен лишь 20 сентября 1943 года, то есть с опозданием более чем на месяц. Для диппереписки союзников такая задержка была нетипична. В кратком послании наркома иностранных дел СССР говорилось следующее: «Уважаемый господин посол! В письме от 15 августа с. г. Вы сообщаете о том, что правительство Великобритании предполагает приостановить свое представление перед афганским правительством, касающееся сокращения дипломатических миссий стран «оси» в Кабуле. Вместе с тем, как видно из Вашего письма, британскому посланнику в Кабуле даны указания продолжать настаивать перед Афганским правительством на аресте и наблюдении за подозреваемыми лицами и потребовать от Афганского правительства заверения в том, что Афганское правительство выполняет свои обязательства.

Советское правительство также дало указание Советскому Поверенному в Кабуле приостановить дальнейшие представления перед Афганским правительством относительно сокращения дипломатического состава германской и итальянской миссий в Кабуле и продолжать настаивать перед Афганским правительством на усилении репрессивных мер в отношении лиц, ведущих враждебную по отношению к Советскому Союзу деятельность в Афганистане»23. Таким образом, высокие договаривающиеся стороны с удовлетворением отметили общую линию союзников в борьбе с происками фашистской агентуры в Афганистане, продемонстрировав ровный и партнерский характер советско-британских взаимоотношений. Однако В.М.Молотов и А.К.Керр в своих посланиях никак не затронули тему, связанную с несостоявшимся разоблачением Расмуса в Афганистане как немецкого шпиона.

Следует отметить, что затянувшаяся пауза с ответом В.М.Молотова на письмо А.К.Керра не была случайной. Именно в этот период с 15 августа по 20 сентября 1943 года в НКГБ СССР был окончательно разработан и утвержден план спецоперации в Афганистане по дешифровке Расмуса. Советская разведка знала практически все о деятельности Расмуса, поэтому Первое управление НКГБ СССР предложило попытаться склонить его к сотрудничеству с разведорганами СССР. Как отмечает ветеран СВР генерал Л.Ф.Соцков, «и положительный, и отрицательный результат вербовки Расмуса устраивал советскую разведку, так как главная задача заключалась в том, чтобы вывести из активной работы резидента абвера Р.Расмуса и парализовать агентурную сеть германской разведки в Афганистане»24. Учитывая недавний «опыт» сотрудничества с англичанами в Иране по захвату штурмбаннфюрера СС Франца Майера, разведорганы СССР приняли решение опередить своих британских коллег на «афганском плацдарме».

Под видом дипкурьера в Кабул был направлен руководитель немецкого отдела Первого управления НКГБ СССР А.М.Коротков. Этот разведчик обладал большим опытом вербовки агентуры в период своей работы в составе легальной резидентуры советского посольства в Берлине накануне Великой Отечественной войны. В Афганистане перед Коротковым стояла непростая задача - оперативно выйти на контакт с немецким разведчиком Расмусом. Агентурным путем до Расмуса была доведена конфиденциальная информация о том, что в Кабуле появился американец немецкого происхождения, который специально прибыл из Индии для личной с ним встречи. Этот иностранец якобы привез документы чрезвычайной важности, которые сможет передать только из рук в руки. После некоторых колебаний резидент абвера не устоял перед такого рода соблазном и согласился на встречу с неведомым американцем.

«Знакомство» А.М.Короткова с Р.Расмусом состоялось 24 октября 1943 года на «нейтральной территории» - в доме швейцарского инженера, работавшего в Афганистане по контракту. Этому швейцарцу в донесениях СВР был присвоен псевдоним Марс. Безопасность встречи обеспечивали резидент советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердов и два его сотрудника - Парс и Намаз. А.М.Коротков принял решение не играть с профессионалом абвера в прятки, а провести «вербовку в лоб». Представившись полковником советской разведки Михайловым, Коротков предъявил Расмусу неопровержимые улики, указывавшие, что его разведдеятельность в Афганистане в последние два года контролировалась советской разведкой и привела к провалу всей агентурной сети абвера.

Немецкому агенту были продемонстрированы вещественные доказательства: рации, коды и шифры, благодаря которым весь радиообмен между Кабулом, Дели и Берлином стал известен советским разведорганам. Расмуса ознакомили с документами, подтверждавшими тот факт, что денежные средства, которые отпускались немецкой резидентурой в Кабуле на финансирование подрывных спецопераций в Афганистане, в итоге попадали в Фонд обороны СССР. Провал разведдеятельности Расмуса в Афганистане А.М.Коротков оценил не иначе, как акт государственной измены по отношению к Третьему рейху. «Мы можем разоблачить вас перед Берлином, - заявил советский разведчик Расмусу, - и переслать туда подлинные документы. А ваше руководство не простит вам этого никогда». Коротков подчеркнул, что в этом случае Расмус после возвращения в Берлин неминуемо попадет под следствие и наказание для него станет неотвратимым.

Представитель советской разведки отметил, что после разгрома фашистской Германии Расмус обязательно предстанет перед судом союзников и в любом случае будет осужден как военный преступник. Советский разведчик предложил Расмусу единственный выход: сотрудничество с разведорганами СССР и гарантию достойной жизни в послевоенной Германии. «Ваше предложение, - заявил Расмус Короткову, - является для меня серьезным основанием, чтобы серьезно подумать о сотрудничестве». Расмус попросил время на размышление, пообещав дать ответ 26 октября 1943 года, но на встречу он так и не явился25. 

После окончания Великой Отечественной войны А.Цугенбюллер - сотрудник легальной резидентуры абвера в Афганистане - оказался в Бутырской тюрьме и на следствии рассказал о якобы стремительном откомандировании Расмуса из Кабула. По словам Цугенбюллера, после встречи с русским полковником Расмус проинформировал Пильгера (Ганс Пильгер - посол фашистской Германии в Афганистане в 1937-1945 гг.) о характере имевшей место беседы, и Пильгер дал телеграмму в Берлин с подробным изложением всего происшедшего. Из Берлина было получено указание о немедленном откомандировании Расмуса в Германию26.

Последующий ход событий подробно излагает российский исследователь Ю.Л.Кузнец в документальной повести «Мародеры» выходят из игры». По словам Ю.Л.Кузнеца, 1 ноября 1943 года резидент советской разведки в Кабуле М.А.Аллахвердов направил своего агента Марса к Расмусу на дом. Тот сказался больным и к гостю не вышел. Марс передал ультиматум: если в течение пяти дней Расмус не даст согласие на сотрудничество, компрометирующие его документы будут направлены в Берлин27. Был ли Расмус в тот момент дома или нет? Неизвестно.

Ю.Л.Кузнец был первым среди российских историков разведки, кто выдвинул версию тайного исчезновения Расмуса из Кабула в первых числах ноября 1943 года. Вслед за ним другие российские исследователи сошлись во мнении о сроках поспешного отъезда Расмуса после встречи с советским разведчиком. Об этом пишут Т.К.Гладков в книге «Лифт в разведку. «Король нелегалов» Александр Коротков», Л.Ф.Соцков - в книге «Неизвестный сепаратизм: На службе СД и Абвера: Из секретных досье разведки», Ю.Н.Тихонов - «Афганская война Третьего рейха. НКВД против абвера» и др. В итоге версия российских историков по поводу исчезновения Расмуса из Кабула в ноябре 1943 года стала официальной.

В четвертом томе «Очерки истории российской внешней разведки. 1941-1945 годы» также утверждается, что через несколько дней после несостоявшейся вербовки Расмус тайно покинул Кабул28. В 12-томном издании «Великая Отечественная война 1941-1945 годов» делается более категоричное заявление о том, что «советские разведчики провели вербовочную беседу с резидентом абвера в Кабуле [Р.Расмусом]. Фактически согласившись нам помогать, он через несколько дней бежал из Афганистана, бросив резидентуру»29. Конечно, эта версия, представленная в официальных изданиях, а также в утверждениях российских историков, придает спецоперации А.М.Короткова законченный характер, несмотря на неудачу с вербовкой Расмуса. Однако картина тех давних событий представляется несколько иной после ознакомления с некоторыми архивными документами и материалами СВР и МИД РФ.

Известно, что 5 ноября 1943 года МИД Афганистана обратился в британскую дипмиссию с просьбой разрешить проезд через Индию, Ирак, Сирию в Турцию немецкому коммерческому атташе Р.Расмусу. Эта информация ускорила проведение спецоперации англичан по делу Расмуса. Им теперь не требовались ни вербовка немецкого агента, ни тем более его силовой захват. Англичане официально получали Расмуса в свое полное распоряжение, формально отвечая за транзит этого «ценного груза» по территории Британской Индии. По мнению англичан, теперь не стоило торопиться с отъездом Расмуса в Германию, а следовало бы начать основательную разработку этого немецкого агента и его связей в Афганистане, а также и его давних контактов с германофилами в Индии.

4 декабря 1943 года первое сообщение о Расмусе после его исчезновения из посольства Третьего рейха в Кабуле пришло в НКИД СССР от временного поверенного в делах СССР в Афганистане И.В.Самыловского. Советский дипломат информировал Центр о своей беседе с итальянским послом П.Кварони, ставшим союзником стран антигитлеровской коалиции после вступления Италии в войну с фашистской Германией в октябре 1943 года. Итальянец сообщил И.В.Самыловскому, что Расмус все еще находится в Кабуле30. Ситуация на этот счет прояснилась спустя несколько дней. Британский генерал Хилл 11 декабря 1943 года проинформировал руководство советской внешней разведки о том, что правительство Индии предоставило «Сейф-кондукт» (документ на выезд) Расмусу. Однако Хилл предупредил советскую сторону, что приготовления Расмуса к отъезду будут длительными31. Англичане, таким образом, косвенно подтвердили, что Расмус находился в их полном распоряжении.

НКИД СССР направил указание в советскую дипмиссию в Афганистане продолжить мониторинг ситуации, складывавшейся вокруг отъезда Расмуса из Кабула. 29 декабря 1943 года И.В.Самыловский проинформировал Москву о состоявшемся решении по поводу отъезда немецкого разведчика из Афганистана32. Решение было принято под Новый год, но отъезд опять откладывался.

Спустя месяц временный поверенный в делах СССР в Афганистане вновь предпринял попытку прояснить этот вопрос. 23 января 1944 года, будучи на беседе в британской миссии, И.В.Самыловский спросил британского дипломата Коннор-Грина, известного Москве в качестве сотрудника секретных служб Великобритании, уехал ли из Кабула коммерческий атташе посольства Третьего рейха Расмус? Грин отвечал, что Расмус еще не уехал, и от каких-либо комментариев на этот счет отказался. «Не исключено, - писал И.В.Самыловский в НКИД СССР, - что отъезд Расмуса тормозят сами англичане, полагая, что в Кабуле он принесет меньше вреда, чем в другом месте»33. Вывод напрашивался один: разработка англичанами контактов и связей Расмуса в Афганистане и Индии, вероятно, была еще далека от своего завершения. Впоследствии по линии разведки было установлено, что Расмус покинул Афганистан только 11 марта 1944 года. Скорым его отъезд, как утверждается ныне в ряде российских изданий, никак не назовешь.

В спецдонесении в Центр от 6 июля 1944 года резидент советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердов привел некоторые подробности, связанные с отъездом Расмуса из Кабула. Несмотря на то что на территории Британской Индии англичане имели все возможности арестовать или по крайней мере интернировать немецкого разведчика, они на это не пошли. Очевидно, что британские спецслужбы продолжали проявлять интерес к развитию контактов с Расмусом. Из афганской столицы немецкий разведчик был доставлен в Пешавар - пограничный городок на территории Британской Индии. Для дальнейшего транзита в порт Карачи к Расмусу был приставлен английский офицер связи. Дальнейшее путешествие происходило в комфортных условиях и непринужденной беседе. Расмус всю дорогу выговаривал своему спутнику, что англичане проявили крайнюю беспечность, установив союзные отношения с русскими. По мнению Расмуса, теперь гибель грозила не только немцам и англичанам, но и всей Европе. В порту Карачи этот «бывший афганский узник англичан с пятимесячным сроком отсидки в Кабуле» был посажен на пароход нейтральной страны, следовавший в Европу34.

Доехал ли Расмус до Германии или сошел на берег во время стоянки парохода в каком-либо иностранном порту? Ответить на этот вопрос однозначно не представляется возможным. В некоторых изданиях говорится о том, что Расмус прибыл в Берлин и даже направил несколько радиограмм Бхагату Раму, которого он по-прежнему считал своим самым ценным агентом и хотел предостеречь от «предательства», жертвой которого стал сам»35. Такого рода утверждения крайне сомнительны, так как, во-первых, в ходе встречи с резидентом советской разведки М.А.Аллахвердовым в Кабуле в мае 1944 года Б.Рам ни словом не обмолвился о каких-либо радиограммах, поступивших от Расмуса из Берлина, во-вторых, если Расмус действительно оказался в Берлине, то тогда возникает вопрос, почему советский разведчик А.М.Коротков не выполнил своего обещания и не направил в распоряжение руководства абвера весь компромат на Расмуса, подтверждавший провал его разведдеятельности в Афганистане? По всей видимости, англичане, как и в случае с Ф.Майером, помогли Расмусу «раствориться» на просторах Британской империи.

18 июля 1945 года руководитель советской внешней разведки П.М.Фитин обратился по поводу Расмуса с запросом к начальнику Главного управления лагерей военнопленных НКВД СССР Кривенко. В этом документе, в частности, говорилось: «По требованию союзников и в связи с разоблачением подрывной деятельности 11 марта 1944 года из Афганистана был выдворен и выехал через Турцию в Германию немецкий разведчик Р.Расмус, действовавший под прикрытием должности коммерческого атташе посольства Третьего рейха в Кабуле. Прошу проверить, не находится ли Расмус среди военнопленных. В случае обнаружения указанный разведчик должен быть привлечен к ответственности как военный преступник»36. После окончания Великой Отечественной войны отыскать Расмуса не удалось ни среди военнопленных и интернированных, ни среди убитых и раненых, не было его и среди гражданских лиц в зонах оккупации Германии. «Афганская одиссея» Р.Расмуса продемонстрировала разность подходов союзников к разоблачению фашистских агентов и их прислужников. Советский Союз неизменно ставил задачей найти и обезвредить вражескую агентуру, в то время как британские власти предпочитали максимально использовать военных преступников в своих интересах.

Весной 1944 года отношения между спецслужбами СССР и Великобритании приобрели особо напряженный характер в связи с делом Э.Фермерена - заместителя резидента немецкой разведки в Турции, перешедшего на сторону англичан в конце января 1944 года. Советской внешней разведке было известно, что этот немецкий разведчик занимался подрывной работой против Советского Союза. Несмотря на обращение руководства разведорганов СССР, английские партнеры под различными предлогами отказывались сообщить советской стороне какую-либо информацию по данному вопросу.

10 марта 1944 года глава Британской секции связи в Москве генерал Хилл наконец-то подтвердил факт обращения Фермерена в английское посольство в Турции, но утверждал, что последний никак не был связан с антисоветской деятельностью в регионе, поэтому не делал никаких заявлений о работе против СССР и не был в состоянии их сделать». По мнению англичан, осведомленность Фермерена о работе немецкой разведки в Турции против СССР была «исключительно слабая»37. В конечном итоге британские власти передали советскому руководству некоторые материалы по делу Фермерена, в которых не было никаких сведений относительно разведывательной деятельности немцев против Советского Союза. Более того, агентурные данные, полученные разведорганами СССР, подтверждали дезинформационный характер материалов, переданных англичанами38.

Британский генерал Хилл оценил «дело Фермерена» как весьма неожиданное «препятствие», возникшее на пути советско-британского сотрудничества по линии разведки39. Спецслужбам Великобритании было рекомендовано на конкретных примерах своей деятельности доказать случайный характер происшедшего инцидента в Турции. Эти рекомендации Британской секции связи в Москве совпали, как говорится, во времени и пространстве с мерами, предпринятыми секретными службами Великобритании на афганском направлении.

В апреле 1944 года британская разведка по согласованию с индийской политической разведкой неожиданно приняла решение возобновить прямой контакт своего разведчика Б.Рама с резидентом советской разведки в Афганистане. Б.Рам вновь был направлен в Кабул. В своем докладе руководству НКГБ СССР от 6 июля 1944 года резидент советской разведки М.А.Аллахвердов подробно информировал о своих встречах с Б.Рамом в Кабуле с 1 по 24 мая 1944 года. При ознакомлении с отчетом М.А.Аллахвердова о работе с Б.Рамом сразу же бросаются в глаза разительные перемены в поведении этого «неутомимого борца с английским колониализмом и британским империализмом в Индии». Именно так позиционировал себя Б.Рам в первые дни знакомства с М.А.Аллахвердовым осенью 1941 года.

А теперь, вероятно, для того чтобы придать себе больший политический вес и расположить к себе советского разведчика, Б.Рам представлялся чуть ли не соратником индийских коммунистов в борьбе за независимость своей Родины. Он доверительно сообщил советскому резиденту о сложностях «путешествия» из Дели в Кабул через полосу независимых пуштунских племен. На маршруте ему пришлось оставить своего заболевшего товарища в индо-афганском пограничье и взять сопровождающим Гулям Оль-Рахмана - коммуниста, работавшего на территории пуштунских племен по заданию Компартии Индии. Б.Рам между делом обмолвился, что ранее его новый спутник никогда не был в Афганистане. Аллахвердову, конечно, было трудно с ходу определить, кем был новый сопровождающий Б.Рама: его помощником или куратором от английской разведки?

Б.Рам в ходе первых встреч с советским разведчиком стал подробно развивать тему о возросшей роли коммунистов Индии в национально-освободительном движении в регионе. Он, в частности, рассказал о том, что положение Компартии Индии на внутриполитической арене страны значительно укрепилось, что создано много ячеек общества друзей Советского Союза. Получаемая литература по линии Всесоюзного общества культурных связей (ВОКС) успешно распространяется, а некоторые брошюры и книги компартия переиздает сама. Б.Рам высоко оценил работу коммунистов Индии по мобилизации местного населения на борьбу с японскими захватчиками40.

Явная демонстрация «индийским гостем» своих левых взглядов не произвела должного впечатления на М.А.Аллахвердова. Заметив падение интереса к своему рассказу, Б.Рам наконец-то перешел к делу. Он проинформировал советского резидента о задании, полученном от англичан в Индии. Необходимо было в первую очередь разгадать странное поведение «Тома» (Берлинская радиостанция абвера) и «Оливера» (Кабульская радиостанция абвера), проявлявших непонятное равнодушие к работе и не дававших указаний и ответов на запросы Б.Рама. В Индии, по словам агента индийской политической разведки, возникли подозрения, не догадались ли немцы о двойственном характере его работы41.

Однако вскоре стало ясно, что не англичане, а руководство абвера в Берлине инициировало вызов Б.Рама в афганскую столицу. Правда, теперь уже никто не приглашал «индийского гостя» в посольство Третьего рейха в Кабуле, как это было раньше при Расмусе. Не могло быть и речи о каких-либо встречах с германским послом Г.Пильгером. На контакт с Б.Рамом вышел посольский радист - технический сотрудник абвера А.Цугенбюллер, на которого были возложены обязанности руководителя политической разведки в Афганистане. В ходе кратковременной встречи с Б.Рамом немец заявил, что у Берлина есть все основания утверждать, что русским стало известно о существовании тайной радиосвязи Берлин - Кабул - Дели. По его словам, все шифры и коды абвера также оказались в распоряжении русских. Именно по этой причине радиостанции в Берлине и Кабуле вынуждены были в течение последних шести месяцев лишь поддерживать связь по рации с Дели, не давая каких-либо указаний. Согласно запросу руководства абвера, Цугенбюллер потребовал от Б.Рама срочно составить письменный рапорт по поводу возможного предательства в рядах его организации. Этот рапорт, подчеркнул он, незамедлительно будет перенаправлен в штаб-квартиру абвера в Берлин42.

В тот же день Б.Рам встретился в очередной раз с советским резидентом М.А.Аллахвердовым и изложил ему суть состоявшейся беседы с Цугенбюллером. Как сообщил М.А.Аллахвердов в Центр, «не было видно, чтобы сообщение о предательстве произвело сильное впечатление на Б.Рама или вызвало у него опасения и тревогу. Удивительно, но Б.Рам не задался вопросом, как могли немцы узнать о шифрах и кодах. По всей видимости, этот сотрудник индийской политической разведки был хорошо подготовлен англичанами к этому вопросу»43.

В свою очередь, сотрудник ИПР интересовался у советского резидента, как нужно реагировать на информацию Цугенбюллера и что ему отвечать. Б.Рам подчеркивал, что для составления рапорта в Берлин ему требуются точные формулировки ответов. Стало ясно, что по указанию англичан Б.Рам хотел во что бы то ни стало выяснить у Аллахвердова подробности встречи Расмуса с русским полковником Михайловым в особняке швейцарского инженера. Однако осторожный Б.Рам в своих беседах с Аллахвердовым ни разу не упомянул имя Расмуса.

При участии советского резидента Б.Рам составил черновик своего ответа в абвер. Он, в частности, отметил, что не знает, на чем основаны утверждения Берлина о предательстве, но с уверенностью заявил, что оно не могло исходить из Индии. Если бы такое предательство на самом деле имело место, то вряд ли бы могли уцелеть в этом случае руководящее ядро его организации и рация. По совету Аллахвердова Б.Рам в своем рапорте также заявил, что если имеются малейшие подозрения в отношении него, то следует прекратить связь. Он вместе со своими соратниками, как и раньше, продолжит борьбу с англичанами без посторонней помощи. Этот ответ в конечном итоге устроил Берлин, и руководство абвера больше не высказывало подозрений в адрес Б.Рама.

В ходе встреч с Б.Рамом Аллахвердову стало очевидно, что приезд сотрудника индийской политической разведки в Кабул ни в коей мере не был связан с намерениями британских спецслужб восстановить ранее прерванные оперативные контакты с советской разведкой в Афганистане. Вполне возможно, что у англичан на этот счет были иные соображения, неизвестные вплоть до сегодняшнего дня.

Аллахвердов докладывал в Центр, что при обсуждении вопросов, затрагивавших интересы советской разведки в Афганистане и Индии, Б.Рам оперировал разведданными полугодичной давности, которые были хорошо известны советской резидентуре. Более того, М.А.Аллахвердов неоднократно напоминал Б.Раму о необходимости представить отчет о своей работе в Дели за период с января по апрель 1944 года. Б.Рам так и не выполнил это поручение, сославшись на «занятость и неудобства в Кабуле».

В одной из телеграмм в Москву М.А.Аллахвердов обратил внимание кураторов в НКГБ СССР на ранее не свойственное Б.Раму пренебрежение к элементарным правилам конспирации при проведении встреч с сотрудником абвера Цугенбюллером и его «коллегой» - японским дипломатом Инуи. Вопреки всем правилам разведки, Б.Рам назначал контрольные явки своим наставникам из Берлина и Токио в одном и том же месте и в одно и то же время. Например, 19 мая 1944 года Б.Рам одновременно встречался с Цугенбюллером и Инуи в центре Кабула. Его абсолютно не смутил тот факт, что агенты держав «оси» прибыли на конспиративную встречу в одной машине, да еще в компании двух неизвестных - якобы сотрудников японского посольства. Естественно, странное поведение Б.Рама при контактах с немецким и японским агентами насторожило соответствующих кураторов из НКГБ СССР, поскольку подобными действиями британский разведчик ставил под угрозу свою связь и с советской резидентурой в Кабуле.

В создавшихся условиях М.А.Аллахвердов получил указание временно прекратить контакты с Б.Рамом. 24 мая 1944 года состоялась последняя встреча советского резидента с Б.Рамом. М.А.Аллахвердов проинформировал своего партнера, что из Центра не поступало никаких новых инструкций и заданий по поводу его работы в Афганистане и Индии. Была достигнута договоренность о паролях и явках, определявших возможную перспективу сотрудничества.

Москва также приняла решение провести кадровые замены в резидентуре советской разведки в Афганистане. 22 июня 1944 года резидент советской разведки в Афганистане М.А.Аллахвердов, известный в дипкорпусе Кабула как советник посольства СССР М.А.Алмазов, был отозван в Москву. По указанию разведорганов СССР новый сотрудник резидентуры в советской дипмиссии в Кабуле не спешил выходить на связь с Б.Рамом. Как отмечал руководитель советской внешней разведки П.М.Фитин, контакты с англичанами постепенно стали ослабевать, а вскоре после открытия Второго фронта вообще прекратились44. В победном, 1945 году перезагрузка союзных отношений стала неизбежной.

 

 

1Великая Отечественная война 1941-1945 годов. М., 2013. Т. 6. С. 225.

2Очерки истории российской внешней разведки. 1941-1945 годы. М., 1999. Т. 4. С. 419.

3Великая Отечественная война… С. 226.

4Печатнов В.О., Магадеев И.Э. Переписка И.В.Сталина с Ф.Рузвельтом и У.Черчиллем в годы Великой Отечественной войны. Документальное исследование. М., 2015. Т. 2. С. 479.

5Великая Отечественная война... С. 273.

6Очерки истории российской внешней разведки... С. 24.

7Печатнов В.О., Магадеев И.Э. Указ. соч. С. 418-419.

8Очерки истории российской внешней разведки... С. 391.

9Там же. С. 390.

10Кузнец Ю.Л. Тегеран-43. М., 2003. С. 168-169, 214.

11Запись беседы народного комиссара иностранных дел СССР В.М.Молотова с послом США в СССР А.Гарриманом 28 ноября 1943 г. // Советский Союз на международных конференциях периода Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. Т. II. Тегеранская конференция руководителей трех союзных держав - СССР, США и Великобритании (28 ноября - 1 декабря 1943 г.). Сборник документов. М., 1978. С. 85-86.

12Подробнее см.: Булатов Ю.А. СССР и Великобритания: союзники на афганской площадке 1942 г. // Международная жизнь. 2018. №1.; Булатов Ю.А. СССР и Великобритания на афганском направлении: тревожные будни 1943 г. // Международная жизнь 2021. №1.

13Очерки истории российской внешней разведки... С. 347-348.

14Москва, 11 декабря 1943 г. По вопросу Бхагата Рама. Перевод с английского языка // Архив СВР. Машинописный текст. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ - 10.

15«Заман», 6 июля 1944 г. Подробности пребывания Рома [Ром - оперативный псевдоним Б.Рама в документах СВР] в Кабуле с 1 мая по 24 мая 1944 г. // Архив СВР. Машинописный текст. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ - 10.

16Подробнее см.: Булатов Ю.А. СССР и Великобритания на афганском направлении: тревожные будни 1943 г. // Международная жизнь. №1. 2021.

17Запись беседы посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова с премьер-министром Афганистана Мухаммедом Хашим-ханом. 8 июня 1943 // ДВП СССР. М., 2016. Т. 26. Кн. I. С. 448-452.

18Немцы в Кабуле. Январь 1942 г. // Архив СВР. Машинописный текст. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ - 10.

19Краткая справка «Английская политика в Афганистане. Период февраль-июнь 1942 г.», составленная советником В.С.Козловым // АВП РФ. Ф. 71. Оп. 24. Пор. 2. П. 199. Л. 130; Справка «Список неразрешенных вопросов, поставленных нами перед афганцами», составленная послом СССР в Афганистане К.А.Михайловым. 10 апреля 1943 г. // АВП РФ. Ф. 71. Оп. 25. Пор. 2. П. 202. Д. 021. Л. 4.

20Сообщение заместителя народного комиссара иностранных дел СССР В.Г.Деканозова на имя заместителя народного комиссара внутренних дел Союза ССР тов. Меркулова В.Н. от 21 апреля 1942 г. // Архив СВР. Машинописный текст. Рассекречено. Служба внешней разведки - 10.

21Запись беседы посла СССР в Афганистане К.А.Михайлова с английским военным атташе подполковником Ланкастером от 27 мая 1942 г. // Архив СВР. Машинописный текст. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ - 10.

22Послание посла Великобритании в СССР А.К.Керра наркому иностранных дел СССР В.М.Молотову от 15 августа 1943 г. // АВП РФ. Ф. 71. Оп. 25. П. 202. Д. 1. Л. 28.

23Послание наркома иностранных дел СССР В.М.Молотова послу Великобритании в СССР А.К.Керру от 20 сентября 1943 г. // АВП РФ. Ф. 71. Оп. 25. П. 202. Д. 1. Л. 46.

24Соцков Л.Ф. Неизвестный сепаратизм: На службе СД и Абвера: Из секретных досье разведки. М., 2003. С. 249-250.

25Кузнец Ю.Л. «Мародеры» выходят из игры. М., 1992. С. 82-89.

26Протокол допроса бывшего пом-ка коммерческого атташе германской дипломатической миссии в Кабуле Цугенбюллера Адольфа от 20-24 сентября 1945 г. // Архив СВР. Машинописная копия. Рассекречено. Служба внешней разведки - 10.

27Кузнец Ю.Л. «Мародеры» выходят из игры. М., 1992. С. 87.

28Очерки истории российской внешней разведки… С. 351.

29Великая Отечественная война… С. 201.

30Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Афганистане И.В.Самыловского в НКИД СССР от 6 декабря 1943 г. // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 10. П. 4. Д. 36. Л. 160.

31Москва, 11 декабря 1943 г. По вопросу Бхагата Рама...

32Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Афганистане И.В.Самыловского в НКИД СССР от 29 декабря 1943 г. // АВП РФ. Ф. 06. Оп. 10. П. 4. Д. 36. Л. 192.

33Телеграмма временного поверенного в делах СССР в Афганистане И.В.Самыловского в НКИД СССР от 24 января 1944 г. // АВП РФ. Ф. 06. Инв. №5814. П. 37. Д. 230. Л. 41.

34«Заман», 6 июля 1944 г…

35Кузнец Ю.Л. «Мародеры» выходят из игры. М., 1992. С. 88.

36Запрос начальника I Управления НКГБ СССР генерал-лейтенанта Фитина на имя начальника Главного управления лагерей военнопленных НКВД СССР генерал-лейтенанта Кривенко от 18 июля 1945 г. // Архив СВР. Машинописная копия. Рассекречено. Служба внешней разведки РФ - 10.

37Очерки истории российской внешней разведки... С. 396-397.

38Там же.

39Там же.

40«Заман», 6 июля 1944 г…

41Там же.

42Там же.

43Там же.

44Очерки истории российской внешней разведки... С. 24.