ENGLISHЗа основу взяты материалы из Архива внешней политики Российской империи и Архива внешней политики Российской Федерации ИДД МИД России.
5 мая 1921 года Малый Совет народных комиссаров единогласно принял решение об образовании при Всероссийской чрезвычайной комиссии (ВЧК) Специального отдела ВЧК-ГПУ, который явился основой криптографических служб многих министерств и ведомств современной России. Эта дата считается началом создания единой криптографической шифровальной службы страны и в новейшей истории.
Значение надежной и хорошо оснащенной криптографической шифровальной службы в развитии государства, реализации его внешнеполитических интересов и обеспечении безопасности не может быть недооценено, особенно в наше время - время новых угроз и вызовов на фоне стремительно развивающихся технологий во всех областях деятельности человека.
Конечно, оглядываясь в прошлое, надо отметить, что становление и история государственной криптографической службы уходят далеко в века и являются неотъемлемой частью истории самого Российского государства. С XIV века в Новгороде существовала техника тайного письма, продолжение которой можно найти в шифровках русских дипломатических документов позднейших времен. Это были шифры простой замены, даже скорее коды, потому что кроме букв встречаются символы странных очертаний.
Соответствие букв знакам этого кода было многозначным: одна и та же буква могла передаваться несколькими разными символами (буква С могла передаваться вроде ^ и наподобие S). В средние века на Руси складывается и тарабарский язык, на котором общались офени1 и проходимцы2. Фраза ВОЗЬМИ СУМУ звучала по-тарабарски как ТАРА-ВО-БАРА-ЗЬМИ ТАРА-СУ-БАРА-МУ. В память о себе он оставил слово «тарабарщина», синоним чего-то непонятного. Из данных примеров можно предположить, что уровень развития криптографии на Руси в это время безнадежно отставал от европейского.
Однако через торговые связи Новгорода с Германией на Руси очень скоро становились известны все важнейшие открытия, вроде бумаги и пороха. С основанием московской Патриаршей библиотеки, хорошо известной даже в Европе богатством содержащейся в ней светской литературы и включающей также переводы арабских новелл, создается реальная возможность применения передовых западных шифровальных систем.
В конце XV века, при Иване III, перед русской дипломатией встали настолько важные задачи, что для их решения потребовалось создание особого дипломатического ведомства. Сначала вопросы внешней политики входили в компетенцию самого великого князя и Боярской думы. В качестве послов поначалу направлялись преимущественно иностранцы, состоявшие на морской службе, но уже при Василии III их заменили русские. В 1549 году Иван Грозный передал в ведение одного из наиболее образованных людей того времени подьячего Ивана Михайловича Висковатого, впоследствии думного дьяка, все «посольское дело». Тем самым было положено начало Посольскому приказу как особому учреждению, ведавшему внешнеполитическими делами. В Посольском приказе под началом «посольского думного дьяка» и его «товарища» работали 15-17 подьячих и несколько толмачей (переводчиков). На Посольский приказ было возложено общее руководство внешней политикой страны и вся текущая дипломатия: отправка русских посольств за границу, прием и отпуск иностранных посольств, подготовка текстов инструкций («наказов») русским послам и переписка с ними, подготовка соглашений, ведение переговоров.
После казни Висковатого в 1570 году во главе Посольского приказа стояли братья Щелкаловы.
В России, хотя тайнопись использовалась уже в XII-XIII веках, датой появления криптографической службы считается 1549 год (царствование Ивана IV), а именно образование «посольского приказа», при котором имелось «цифирное отделение». Шифры использовались такие же, как на Западе, - значковые, замены, перестановки.
Необходимость улучшения состояния государевой службы шифрования, входящей в Посольский приказ, особенно стала чувствоваться в конце XVII века, когда усилиями русской дипломатической службы расширяются международные связи Москвы. Заключая с Польшей в 1667 году Андрусовское перемирие, видный русский дипломат Ордин-Нащокин одновременно учредил и постоянную почтовую связь России с Европой. Это событие обусловило ускоренное развитие шифрованной переписки.
Коренным же образом положение изменилось в период царствования Петра I. Он полностью реорганизовал криптографическую службу, создав Посольскую канцелярию. Именно в ней сосредоточивается вся работа по шифрованию и расшифровке переписки Петра I и его приближенных, а также по созданию шифров и рекомендаций по их использованию. В то время появляются специальные коды для шифрования - «цифирные азбуки».
На службе в Посольском приказе находились люди, создававшие шифры, или, как их тогда называли, «цифири», «цифры» и «азбуки». В 1712 году Петр I встречался с Г.В.Лейбницем (немецкий философ, математик, физик, логик, дипломат и криптограф), чтобы уговорить его разработать проекты развития образования и государственного устройства в России. Крупный европейский криптограф придавал в своих проектах развитию шифрования большое значение, и в Петербурге появилась Цифирная палата, задачами которой было развитие и использование систем шифрования. Видимо, Петр I не очень-то следовал своему почтовому указу 1698 года, повелевающему «отнюдь ничьей грамотки не распечатывать и не смотреть...», так как вся иностранная почта доставлялась в Посольскую канцелярию для вскрытия и досмотра.
Свое название «цифирная» палата получила, возможно, по старой алфавитной системе записи чисел. Выделение цифр, да и имен собственных, в тексте раньше делалось с помощью «титла» - специального знака, проставляемого над строкой. Шифры приходилось выделять в сообщении так же, как и цифры, «титловать» их. Поэтому вполне понятно название шифра «цифирью», то есть текстом, требующим специального прочтения. Впрочем, еще считают слово «цифирная» в названии палаты калькой или буквальным заимствованием французского слова «chiffre», означающего шифр и цифру.
Точкой отсчета криптографии петровской эпохи следует считать 1676 год. После кончины царя Алексея Михайловича Приказ тайных дел, ведавший секретной перепиской, был упразднен. По вполне понятным причинам среди бояр было немало людей, которые спешили ликвидировать и его архив. Тем не менее один из бывших руководителей Приказа дьяк Дементий Минич Башмаков (с 1678 по 1680 г. возглавлял Казенный приказ, в 1681 г. занимался приказом Денежного сбора, в 1682 г. вновь стал во главе Казенного приказа до 1700 г.) сумел перенести мешок с «тайными азбуками», то есть шифрами, в царские покои. Став царем, Петр I очень внимательно отнесся к этим бумагам. Он поручил своему «тайному советнику и генерал-президенту Ближней канцелярии» Никите Моисеевичу Зотову, своему воспитателю, в детстве обучившему его грамоте, найти все бумаги Тайного приказа, тщательно переписать эти документы и хранить их в этой канцелярии.
С XVII века дипломатическая переписка начинает переправляться не только через курьеров, но и по почте. В начале XVIII века Петр I учредил Походную посольскую канцелярию, ведавшую политической перепиской.
Высокий уровень образования Петра I сказался и на криптографической деятельности в России. Он сам изобретал шифросистемы, заставлял заниматься этим своих соратников и даже лично проводил криптоанализ некоторых русских шифров для оценки их стойкости.
Штат канцелярии постоянно расширялся, очень скоро она из временного учреждения превратилась в постоянное, и с 1709 года Походная посольская канцелярия стала называться Посольской канцелярией. В 1710 году канцелярия окончательно «прописалась» в Санкт-Петербурге, став ведущим государственным органом по осуществлению криптографической деятельности в России. В ней была сосредоточена работа по шифрованию и стенографической защите переписки Петра I и других руководителей государства Российского с их корреспондентами, а также дешифрование входящей корреспонденции и проявление тайнописи. В компетенцию канцелярии входило также создание новых шифров, вывод из обращения устаревших, разработка составов для невидимого письма, обеспечение ключевой информацией и средствами тайнописи корреспондентов шифрованной связи (в первую очередь дипломатов и военачальников).
В декабре 1712 года царь сделал первые предварительные распоряжения об учреждении коллегий, в том числе Коллегии иностранных дел (КИД), где сосредоточилась вся международная деятельность России. Криптографическая деятельность стала осуществляться в Первой экспедиции КИД.
Вся работа Коллегии была строго регламентирована. Особое внимание было уделено сохранности криптографических секретов. Право на проход в помещения, занимаемые Коллегией, имели только сотрудники криптографической службы, которые «изолировались от общения с «несанкционированными» лицами и получали достаточное материальное вознаграждение, охранявшее их от «соблазна».
В 20-х годах XVIII века шифросистемы, используемые российскими дипломатами, начинают меняться: от шифров простой замены переходят к замене пропорциональной, когда наиболее часто встречающимся знакам открытого текста присваиваются несколько шифробозначений, что затрудняет использование «классического способа» криптоанализа шифра простой замены - частотного анализа.
В первую очередь шифрованная связь поддерживалась между Петром I и Коллегией иностранных дел с российскими представителями за рубежом. Использовали шифры и торговые представители России за рубежом, в те годы часто совмещавшие, как и дипломаты, основной вид деятельности с разведкой.
Шифры, используемые для защиты российских военных секретов, практически не отличались от шифров дипломатов. Более того, бóльшая часть их изготавливалась в дипломатическом ведомстве, а некоторое небольшое количество создавалось лично Петром I и его военачальниками.
Интересно использование шифров в письмах известного дипломата А.С.Грибоедова к своей жене из Персии. Уже в советское время некоторых его биографов смутил тот факт, что в отдельных письмах жене из Персии нарушается характерный стиль, и замечательный писатель не похож сам на себя. При исследовании, выполненном криптоаналитиками, оказалось, что эти письма содержали дипломатические послания Александра Сергеевича. Они были сделаны через накладываемый на лист бумаги трафарет, в котором были вырезаны отдельные окошки под буквы. Написав донесение через трафарет, А.С.Грибоедов дописывал разбросанные по листу буквы в связный текст так, чтобы он содержал письмо жене, и отправлял его с обычной почтой. Российские секретные службы перехватывали это письмо, или, как принято говорить, перлюстрировали, расшифровывали, а затем доставляли адресату. По-видимому, жена его не догадывалась о двойном назначении посланий. Отметим большое остроумие примененного шифра и хорошую надежность. Имея отдельное письмо, вскрыть шифр практически невозможно, а переписывание текста от руки разрушало шифровку, поскольку буквы неизбежно сдвигались по месту расположения.
В 1720, 1744 и 1758 годах Коллегия «определила приказать всем служителям «особливой экспедиции» и архива (шифровка и дешифровка дипломатической корреспонденции, «изобретение шифров» для российских представительств за границей) ни с кем из посторонних людей об этих делах не говорить: не ходить на дворы к чужестранным министрам и никакого с ними обхождения и компании не иметь». Екатерина II подтвердила это условие дважды в 1781 и 1791 годах, при этом она указала, чтобы, кроме «министров департамента иностранных дел, каковыми ее величество почитает канцлера (или без сего звания управляющего оным департаментом), вице-канцлера и членов секретной экспедиции, никто из прочих чинов Коллегии не ходил в домы чужестранных министров, не имел с ними разговоров о делах, никого из них в своем доме не принимал и ни под каким видом не вел с ними переписки или пересылки».
8 января 1800 года учреждается новый штат ГКИД (Государственной коллегии иностранных дел). Во главе Коллегии по-прежнему был канцлер, его замещал вице-канцлер. Присутствие ГКИД состояло из трех человек: двух вышеназванных и одного члена Коллегии. Коллегия делилась на две экспедиции: секретную (занималась европейскими делами) и публичную. В свою очередь, публичная экспедиция состояла из трех департаментов: фамильных, азиатских и иноземных. Утверждались и штаты для Московского архива. Это положение вступало в силу с 1 мая 1800 года.
В соответствии с предложением Коллегии иностранных дел, штаты были значительно сокращены как в центральном аппарате, так и загранпредставительствах, однако служителям увеличивалось жалованье. Кроме того, число служителей низшего звена не оговаривалось, на них просто выделялась определенная сумма. Поэтому Коллегия могла нанимать их по своему усмотрению и оплачивать «их труд в зависимости от прилежания и успехов». Одновременно при Департаменте азиатских дел учреждалась «ориентальная школа». Для всей Коллегии назначались также: доктор, лекарь, два подлекаря, военная команда, комиссар для казенных домов. Особое внимание уделялось архивам.
8 сентября 1802 года император Александр I издал Манифест об учреждении министерства в России. В «обозрении КИД», составленном в этот период отказа от коллегиальности, так объяснялась необходимость перехода к единоначалию при решении вопросов внешней политики. С учреждением согласно Манифеста МИД Российской империи были образованы три секретных экспедиции: первая - цифирная (шифровальная), вторая - цифирная (дешифровальная) и третья - газетная (служба перлюстрации). Вся криптографическая деятельность, а также руководство службы перлюстрации были сосредоточены в Канцелярии МИД. Руководил этой работой под непосредственным наблюдением министра управляющий Канцелярией.
В тот же день был издан второй указ - об оставлении первых трех коллегий (Военной, Адмиралтейств-коллегии и Коллегии иностранных дел) в образе производства государственных дел на прежнем основании и о лицах, избранных к управлению министерствами. Штаты Коллегии иностранных дел оставались прежними, менялось лишь руководство. «Коллегии иностранных дел [говорилось в Указе] быть под управлением государственного канцлера, действительного тайного советника 1-го класса графа Воронцова».
Несмотря на учреждение МИД России, Коллегия была сохранена и в первое время оставалась главным органом управления в области внешней политики. Для полного перехода к единоначалию нужен был некоторый опыт, новые формы делопроизводства, большая слаженность всего государственного аппарата.
Непосредственно министру подчинялись Канцелярия, Цифирная (шифровальная) экспедиция и Церемониальный департамент. Канцелярия министра состояла из правителя, трех секретарей и трех письмоводителей: «Сия министерская канцелярия учреждается как для приема и разбора всех депеш, так для составления протоколов конференций с иностранными министрами и для отправления высочайших предписаний к нашим аккредитованным особам вне государства. Правитель сей Канцелярии отвечает за порядок в оной и за соблюдение тайны; он имеет на своих руках все цифири и весь архив канцелярский и содержит оный в порядке по плану архивскому». Правитель канцелярии должен был быть в курсе всех проходивших через Канцелярию документов. Кроме того, «канцлер отделяет ему часть министерских дел, по которой он исправляет всю переписку». Специальный параграф обязывал Канцелярию хранить у себя в архиве все отпуски политических документов, откуда по прошествии трех лет дела за один год подлежали сдаче в Коллежский архив.
В начале XIX века в МИД был организован Цифирный комитет, в состав которого вошли наиболее опытные и квалифицированные криптографы. В задачи комитета входили: анализ и введение новых шифров, контроль за их правильным использованием и хранением; вывод из действия устаревших или скомпрометированных шифров; составление заключений, отчетов и докладных записок для руководителей МИД и императора по вопросам деятельности шифровальной и дешифровальной служб. Этот комитет подчинялся министру, а возглавлял его «главный член Цифирного комитета». Шифрованная переписка велась по политическим, военным, экономическим и другим важнейшим государственным вопросам.
Цифирное дело в России совершенствовалось, и шифры стали употребляться не только для зарубежной, но и для внутренней переписки. Наиболее быстро применение криптографии развивалось в дипломатической службе обновленного Российского государства, а военные были более консервативны, но и в их среде во время войны 1812 года замечается знание и употребление шифров.
В 1828 году трем секретным экспедициям канцелярии МИД было присвоено наименование «Департамент внешних сношений». Управляющие секретными экспедициями работали непосредственно под руководством вице-канцлера К.В.Нессельроде.
11 апреля 1832 года последовал именной указ Николая I Сенату «Об образовании Министерства иностранных дел». Однако преобразование министерства оказалось делом весьма сложным. Прежде всего, совершенно новое явление представлял собой Департамент внешних сношений. Он был создан в результате слияния Канцелярии министра с Секретной экспедицией КИД, хотя фактически этой экспедиции уже давно не существовало - все политические дела к 1832 году были переданы Канцелярии министра и Азиатскому департаменту. Отныне просто переставало существовать и само название «Секретная экспедиция». Департамент внешних сношений должен был заниматься всеми политическими вопросами, кроме тех, которые относились к странам Азии, Ближнего и Дальнего Востока. Департамент состоял из пяти экспедиций. В первую экспедицию входили лица, состоявшие при вице-канцлере для политической переписки и составления указов по поручению министра. Вторая экспедиция представляла собой собственно Канцелярию МИД во главе с управляющим. При канцелярии был архив.
Три остальные экспедиции были секретными. Третья и четвертая - цифирные экспедиции - возглавлялись старшими советниками, в них работали также по одному младшему советнику и по три секретаря. Работой цифирных экспедиций руководил Цифирный комитет, состоявший из чиновников других подразделений МИД. При третьей цифирной экспедиции находилось Литографическое отделение, в котором, помимо начальника отделения, работали: гравер, восемь печатников, два шлифовальщика камней и, в случае необходимости, вольнонаемные рабочие. Пятая, Газетная экспедиция, возглавлялась старшим советником, в ней работали три секретаря. При Газетной экспедиции также было свое отделение, занимавшееся изданием газеты на французском языке.
19 января 1835 года последовал указ Николая I о назначении «состоявшего в должности директора Канцелярии МИД» Е.А.Кудрявского «директором оной Канцелярии». Тем самым было закреплено юридически существовавшее до этого фактически самостоятельное положение Канцелярии. Название «Департамент внешних сношений» осталось за тремя секретными экспедициями - двумя цифирными, работавшими под непосредственным руководством Цифирного комитета, и Газетной.
29 октября 1838 года вице-канцлер К.В.Нессельроде представил в Государственный совет проект новых штатов МИД, который был утвержден Николаем I. Министерство иностранных дел вновь претерпевало изменения. Прежде всего закреплялось отделение Канцелярии министра от Департамента внешних сношений. Департамент внешних сношений вместо пяти экспедиций имел теперь три (две цифирные и одну Газетную).
С выделением Канцелярии в самостоятельную единицу Департамент внешних сношений, по существу, перестал соответствовать своему названию, поскольку в нем остались лишь две цифирные и одна Газетная экспедиции. В трех экспедициях работали 19 сотрудников, кроме того, при департаменте состояли шесть чиновников особых поручений.
Две цифирные экспедиции и Цифирный комитет составляли Цифирную часть. Первая экспедиция занималась разработкой новых шифров для министерства, вторая - дешифровкой перехваченных иностранных депеш. Экспедиции возглавлялись управляющими, при которых были помощники. В каждой экспедиции работали по четыре чиновника. Члены Цифирного комитета изучали новые шифры и определяли их назначение.
Все члены комитета числились по штатам других подразделений МИД. Шифровальная работа требовала «испытанной скромности, долговременного и тщательного упражнения, постоянного внимания и при том удаление от всякой почти развлеченности». Поэтому было желательно, чтобы чиновники Цифирной части «оставались при ней навсегда или, по крайней мере, сколь можно долее». Вице-канцлер разработал ряд мер, направленных на поощрение чиновников шифровального подразделения. В частности, они получали повышенные оклады и им предоставлялись казенные квартиры.
Структура министерства, принятая в 1839 году, не удовлетворяла полностью руководство МИД. Новые структурные изменения нашли свое отражение в «Учреждении Министерства иностранных дел», утвержденном Николаем I соответствующим указом 10 декабря 1846 года. В этом документе впервые были подытожены все предыдущие законодательные акты, определявшие структуру и штаты министерства.
Департамент внешних сношений был переименован в Особую канцелярию МИД. Это подразделение подчинялось непосредственно канцлеру. В его состав вошли две экспедиции Цифирной части, Газетная экспедиция и Церемониальная экспедиция. При Газетной экспедиции появилась цензура политических статей, помещаемых в русских газетах.
Депеши и инструкции российским дипломатическим представителям за границей отправлялись только после их утверждения императором. На проектах депеш и инструкций, составленных в министерстве, император ставил свою резолюцию: «Быть по сему». Утвержденные проекты оставались в МИД, а в российские посольства и миссии направлялись заново переписанные инструкции и депеши за подписью министра иностранных дел, а в его отсутствие - управляющего министерством. Император также знакомился с донесениями российских представителей за границей. На многих из них стоит знак рассмотрения императором или разнообразные пометы, а иногда и комментарии. Переписка велась на французском языке.
Граф Карл Васильевич Нессельроде бессменно возглавлял МИД в течение 40 лет (с 1816 г.). 15 апреля 1856 года К.В.Нессельроде был уволен в отставку с оставлением звания государственного канцлера и члена Государственного совета. В тот же день министром иностранных дел был назначен князь А.М.Горчаков, с именем которого связаны важнейшие события во внешнеполитической жизни России второй половины XIX века и коренная реорганизация Министерства иностранных дел.
Выполнение сложнейших задач в области внешней политики требовало оптимизации работы министерства. В связи с этим на фоне происходивших в стране реформ под руководством А.М.Горчакова была проведена реорганизация МИД, включавшая в себя изменения в кадровой политике, преобразование и сокращение аппарата министерства. Первые структурные изменения коснулись Особой канцелярии и входившей в ее состав Цифирной (шифровальной) части.
Александр Михайлович Горчаков был человеком, на самом высоком уровне причастным к криптографической деятельности. Ведь именно министр иностранных дел в XIX веке контролировал шифровальную службу.
1 декабря 1856 года был незначительно сокращен штат Цифирной части Особой канцелярии. При этом оставшимся чиновникам было увеличено жалованье, а для их поощрения вводилась прибавка к жалованью через каждые пять лет на одну пятую часть в течение 25 лет. В 1858 году из состава Особой канцелярии МИД была выведена Экспедиция церемониальных дел и присоединена к Министерству императорского двора. По Положению для Цифирной части МИД, принятому 21 апреля 1862 года, Особая канцелярия соединялась с Канцелярией и получала общее название «Канцелярия МИД». В том же году были утверждены штаты Канцелярии МИД. Собственно Канцелярия состояла из директора, начальника архива и 11 секретарей. При Канцелярии имелись две экспедиции: Первая (из бывших двух цифирных) и Вторая (бывшая Газетная), подчинявшиеся непосредственно вице-канцлеру. При Канцелярии состояли старшие и младшие чиновники, фактически работавшие в Цифирной части, и чиновники особых поручений (шесть человек), входившие ранее в штат Газетной экспедиции. Всего в Канцелярии работал 31 человек.
Шифры МИД разделялись на секретные и несекретные. Помимо них, вводились еще шифры специального назначения. Несекретными ключами следовало пользоваться во всех случаях, когда содержание сообщения само по себе не могло считаться секретным, но когда передача его в незашифрованном виде почему-либо не представлялась удобной, например, когда желательно было избежать преждевременной огласки передаваемых сообщений в печати и т. п. Ключи специального назначения использовались для сношения с «различными правительственными установлениями, а также с частными учреждениями и лицами».
Цифирная часть с 1862 года состояла из Цифирного комитета, Первой экспедиции при Канцелярии, а также старшего и младших чиновников, состоявших при Канцелярии. Согласно новому Положению для Цифирной части, в обязанности Комитета, возглавлявшегося товарищем министра, входило рассмотрение новых шифров и определение их назначения, изучение «вновь открытых секретных ключей», наблюдение за деятельностью Цифирной части. Первая экспедиция при Канцелярии МИД занималась составлением шифров для переписки министерства с дипломатическими и консульскими представительствами в «чужих краях», а также для российских правительственных учреждений и лиц, «которые пожелают иметь цифири для их секретной корреспонденции». Наиболее сложные обязанности возлагались на старшего и младших чиновников при Канцелярии: «Занятия сих чиновников заключаются в разборе депеш и других бумаг, писанных секретным ключом, открытие которого составляет главнейшую их задачу».
Руководство МИД стремилось к тому, чтобы чиновники, занимавшиеся расшифровыванием документов, не переходили на работу в другие подразделения министерства. Для поощрения этих чиновников «к продолжению службы по вверяемым им занятиям» каждые пять лет в течение 25 лет назначалась прибавка к жалованью в размере 100 рублей в год. Если по истечении 25 лет чиновник был в состоянии продолжать службу, то за каждые последующие пять лет он получал в качестве награды годовой оклад, выплаченный единовременно. Однако «пятилетними прибавками», а также повышенными пенсиями чиновник мог пользоваться с момента, «когда откроет сам полный иностранный ключ и тем покажет совершенную свою способность к сему роду работы».
В Положении для Цифирной части 1862 года оговаривался также жилищный вопрос: «Принимая во внимание, что занятия означенных чиновников требуют уединения и совершенного отвлечения от посторонних влияний, как старший, так и младшие чиновники при Канцелярии МИД должны иметь квартиры в одном из зданий министерства и должны быть помещены непременно все в одном и том же доме».
Николай Карлович Гирс, возглавлявший внешнеполитическое ведомство в период c 1882 по 1895 год, уступал своему предшественнику, князю Александру Михайловичу Горчакову, в широте взглядов и международном авторитете. Однако Н.К.Гирс бессменно оставался на посту министра иностранных дел в течение всего царствования Александра III, видевшего в нем добросовестного исполнителя своих планов.
В докладе императору от 1 ноября 1886 года Н.К.Гирс отмечал, что с момента утверждения Положения в 1867 году чрезвычайно вырос объем шифрованной корреспонденции, особенно телеграмм. Между тем штат сотрудников «секретного отделения Цифирной части», занимавшихся этими документами, остался прежним (три человека), что пагубно отражалось на их работе. Министр предлагал ввести еще две штатные должности. Кроме того, Н.К.Гирс считал необходимым увеличить получаемые этими чиновниками через каждые пять лет прибавки к жалованью со 100 рублей до 15% оклада с целью удержания их как можно дольше при их специальных занятиях, а также вознаграждения за малую подвижность их служебной карьеры. Положения о повышенных пенсиях этой категории чиновников дополнялись Положением о праве выхода на пенсию по болезни: лица, прослужившие в Секретном отделении десять лет, получали в качестве пенсии треть своего оклада, а прослужившие 15 лет - две трети. Дополнительные средства требовались на размещение всех чиновников секретной части в казенных квартирах в одном доме, принадлежавшем МИД.
Проект нового Положения для Цифирной части и штатов был одобрен Александром III 1 ноября 1886 года без заслушивания в Государственном совете и введен в действие негласно с целью неразглашения мер по улучшению деятельности Шифровальной части.
В конце XIX века при канцелярии министра был Шифровальный департамент с двумя отделениями. В одном отделении шифровались сообщения министерства послам и консулам за границу и разбирались получаемые от них из-за границы сообщения. В другом - разбирались копии с перлюстрированных шифротелеграмм.
С учетом преобразований 1897 года Министерство иностранных дел в начале XX века функционировало в основном по нормам, заложенным в прошлом веке. Деятельность министерства строилась на принципах жесткой централизации и строгой бюрократической иерархии. Шифровальная часть выделялась в особый Отдел шифров. Министр иностранных дел обладал широкими полномочиями и, как и в начале XIX века, подчинялся только императору. Еженедельно (в случае необходимости чаще) министр являлся императору для личного доклада.
Обращает на себя внимание записка управляющего Первой экспедицией Канцелярии барона М.А.Таубе, составленная 18 мая 1907 года. По мнению М.А.Таубе, причины, приведшие, по его собственным словам, к «заметному» упадку ведомства, относились к вопросам личного состава (порядок поступления в МИД и прохождения службы) и устаревшей организации министерства.
В годы Первой мировой войны происходила серьезная структурная перестройка центрального аппарата МИД, связанная как с введением принятого перед войной закона о новом «Учреждении МИД», так и с потребностями военного времени. Организацией всей шифровальной службы, как и ранее, ведал Цифирный комитет. В 1915 году в него входили А.Нератов, В.Арцимович, Н.Базили, К.Таубе, Э.Феттерлайн, Ю.Колемин, М.Чекмарев, Н.Шиллинг, Н.Фон дер Флит.
В 1916 году в министерстве был подготовлен проект увеличения штатов подразделений центрального аппарата ведомства. В проекте записки, составленной по этому вопросу для представления в Государственную думу, отмечалось, что со времени принятия штатов в 1914 году на разрешение министерства выдвинулся ряд новых вопросов, увеличилась работа по прежним его предметам ведения. Министр ходатайствовал об усилении штата Первого и Второго департаментов, а также Первого политического отдела с Цифирным отделением. Переписка возросла в два раза, в 1910 году было зарегистрировано 13 379 входящих бумаг и 10 526 исходящих. В 1915 году соответственно 28 208 и 22 689. Однако изменения в штате МИД произошли в 1917 году уже при Временном правительстве.
В феврале 1917 года в МИД был поднят вопрос об очередной реорганизации шифровальной службы. В результате реорганизации центрального аппарата при Первом политическом отделе и Канцелярии числилось Цифирное отделение. Отделение занималось изобретением новых шифров и снабжением ими российских представительств и центральных подразделений МИД. При нем состояли также один старший и два младших чиновника, занимавшихся перлюстрацией. Расшифровка донесений и телеграмм, поступавших в МИД, и зашифровка исходящей корреспонденции возлагалась на молодых чиновников политических отделов, что должно было служить подготовкой к занятию ими дипломатических и консульских постов за границей.
В связи с возросшим объемом работы шифровальщиков, необходимостью точного и срочного ее исполнения и соблюдения строжайшей тайны, руководство МИД пришло к мнению, что необходимо сконцентрировать всю деятельность Шифровального отдела в руках профессионалов по примеру многих иностранных государств. Такая система обеспечила бы «первое основное требование Шифровального отдела, его срочность, так как работа выполняется профессионалами, приобретшими в ней широкий опыт и не отрываемыми от нее никакими посторонними обязанностями».
«Я, нижеподписавшийся, вступая в исправление моих обязанностей, обещаю, что буду всегда свято и ненарушимо соблюдать перед посторонними лицами молчание обо всех материалах, при помощи которых я буду исполнять возложенное на меня ведение секретной переписки Министерства иностранных дел. Обещаю, что буду свято и ненарушимо сохранять в тайне от посторонних лиц все сведения, которые будут проходить через мои руки и перед глазами моими при ведение этой секретной переписки. Обещаю, что буду всегда осторожно, обдуманно и предусмотрительно обходиться с вверенными мне тайными материалами, обещаю, что буду всегда осторожно, обдуманно и предусмотрительно относиться к тем условиям, при которых я могу с сослуживцами по отделению говорить об имеющихся у нас профессиональных сведениях, дабы всеми силами моими содействовать ненарушимости и непроницаемости этих тайн, составляющих собственность не мою, а доверяющего их мне Министерства, ведающего при помощи их, через меня, интересами моего Отечества. Обещания сии подкрепляю благородным и честным моим словом»3.
В качестве профессиональных шифровальщиков предполагалось использовать офицеров, выбывающих по ранению из армии. Шифровальное отделение планировалось оставить при Канцелярии министра, включив в его состав не менее 32 человек, распределив их на четыре смены. Начальником Шифровального отделения предлагалось назначить начальника Канцелярии министра. Поскольку у чиновников Шифровального отделения не было перспектив продвижения по службе, проект предусматривал особые надбавки к жалованью за каждые пять лет, а также надбавку для семейных. Чтобы сделать данную службу «более притягательной», наиболее способным чиновникам намечалось предоставлять возможность по истечении определенного срока замещать какие-либо заграничные должности, например вице-консулов.
Февральская революция 1917 года привела к свержению самодержавия в России. В ночь на 2 марта в результате переговоров руководства Петроградского совета рабочих и солдатских депутатов и Временного комитета Государственной думы было образовано Временное правительство. Пост министра иностранных дел получил депутат Государственной думы, лидер конституционных демократов П.Н.Милюков.
В июне 1917 года Министерство иностранных дел взялось за реформирование шифровальной службы на основе проекта, подготовленного в феврале того же года. 22 августа 1917 года при Первом политическом отделе было учреждено Шифровальное отделение в составе 32 чиновников. Однако преобразования на этом не закончились. Шифровальное отделение, занимавшееся «шифрованием и расшифровкой секретной переписки», и Цифирное отделение, «устанавливающее секретные ключи», в сентябре 1917 года были объединены в Шифровальную часть. Шифровальная часть становилась самостоятельным подразделением министерства.
После двух революций 1917 года, государственной криптографической службе России потребовались долгие годы на ее воссоздание.
После победы Октябрьской революции 1917 года партийное и военное руководство молодой Советской республики особенно нуждалось в хорошо организованной шифрованной связи для обмена важнейшими секретными сведениями с учреждениями, частями Красной армии и отдельными представителями на местах. Но в то время в стране почти не было опытных шифровальщиков и специалистов по разработке шифров. Революция, свергнув власть буржуазии и помещиков и сломав старую государственную машину, вместе с ней ликвидировала и царскую шифровальную службу. Основные кадры шифровальщиков и разработчиков шифров либо примкнули к белогвардейцам, либо эмигрировали за границу. Шифры и материалы по их разработке были уничтожены или скомпрометированы в такой степени, что ими нельзя было воспользоваться. Надо было заново создавать шифровальную службу.
О том, как было организовано в то время шифровальное дело, рассказывала в своих воспоминаниях видный деятель большевистской партии Елена Дмитриевна Стасова, работавшая в 1917-1920 годах секретарем Центрального комитета. Она писала следующее: «Как правило, по воскресеньям я всегда бывала в ЦК или оставалась дома, чтобы рассмотреть все срочное, расшифровать телеграммы и т. д. Ведь никаких шифровальных отделов в ЦК тогда не было, и вся шифровка и расшифровка производилась мною лично. На мое имя поступали все шифровки, которые хранились в несгораемом шкафу в Секретариате ЦК или у меня дома в таком же ящике... Работая секретарем ЦК партии в 1919 году, мне без конца приходилось шифровать и расшифровывать телеграммы, получаемые со всех фронтов гражданской войны…»
Для обработки телеграмм шифроргану вначале пришлось применять шифры, которые были известны революционному подполью еще до Октября 1917 года, и немного видоизмененные шифры царской службы. Позднее на их основе в шифроргане стали разрабатываться свои собственные шифровальные системы.
С 1918 года и до постройки в 1952 году высотного здания на Смоленской-Сенной площади НКИД находился на Кузнецком Мосту, (Кузнецкий Мост, д. 21/Большая Лубянка, д. 5). 10-й шифровальный отдел располагался на четвертом этаже в четвертом подъезде и занимал семь комнат.
По сведениям, составленным на 29 апреля 1918 года, в составе НКИД находился самостоятельный Шифровальный отдел. После реорганизации наркомата в августе 1918 года, когда Канцелярия НКИД по делам Запада была переименована в Отдел Запада, в него были включены несколько отделений, комиссий, а также «шифровальное отделение». В конце 1920 года в НКИД разрабатывается «Циркуляр о шифрах».
Работники шифровальных бюро и групп, созданных в первые годы Советской власти, еще не имели необходимых знаний и опыта в составлении и эксплуатации шифров. И это не могло не сказаться на стойкости шифровальной переписки. В 1920 году у некоторых государственных деятелей Советской республики, и прежде всего у дипломатов, возникли предположения, что противнику становятся известны важные сведения, передававшиеся по каналам связи в зашифрованном виде.
Свои сомнения относительно недостаточной криптографической стойкости применявшихся в то время шифров высказывал народный комиссар по иностранным делам Георгий Васильевич Чичерин, который возглавил внешнеполитическое ведомство с 30 мая 1918 года. Так, в письме В.И.Ленину от 21 августа 1920 года он выражал озабоченность по поводу возможности расшифрования «наших шифровок». Он, в частности, пишет: «Я всегда скептически относился к нашим шифрам, наиболее секретные вещи совсем не сообщал и несколько раз предостерегал других от сообщений таковых... От нашего сотрудника Сабанина, сына старого дешифровальщика Министерства иностранных дел, мы знаем, что положительно все иностранные шифры расшифровывались русскими расшифровальщиками. В последний период существования царизма не было иностранной депеши, которая бы не расшифровывалась, при этом не вследствие предательства, а вследствие искусства русских расшифровальщиков. При этом иностранные правительства имеют более сложные шифры, чем употребляемые нами. Если ключ мы постоянно меняем, то сама система известна царским чиновникам и военным, в настоящее время находящимся в стане белогвардейцев за границей. Расшифрование наших шифровок я считаю поэтому вполне допустимым…»
Содержание записки Г.В.Чичерина вызвало глубокую озабоченность председателя Совета народных комиссаров. Обладая большим опытом конспирации и шифрования в дореволюционный период и трехгодичным опытом работы по руководству государством в сложных условиях становления советской власти, В.И.Ленин отчетливо представлял, какую опасность для государства несет практика применения шифров низкого криптографического качества, и увидел настоятельную необходимость в срочном проведении неотложных мер по укреплению шифровальных служб и повышению надежности шифрсвязи.
В.И.Ленин прежде всего предложил срочно изменить действовавшую в Наркоминделе систему шифра и дал конкретные рекомендации по ее использованию. На письме наркома он написал следующую резолюцию: «Предлагаю изменить систему тотчас, менять ключ каждый день, например, согласно дате депеши или согласно дню года (1-й… 365-й день и т. д. и т. п.), менять систему или подробности ее каждый день (например, для буквы 5 цифр; одна система: первая цифра фиктивна; вторая система: последняя цифра фиктивна и т. д.). Если менять хотя бы еженедельно (а) ключ и (б) такие подробности, то нельзя расшифровать. Ленин».
Наряду с В.И.Лениным и Г.В.Чичериным глубокую тревогу и озабоченность состоянием шифрованной связи проявляли видные деятели Советского государства - Ф.Э.Дзержинский, Л.Б.Красин, М.В.Фрунзе. Вот что писал Л.Б.Красин В.И.Ленину 10 сентября 1920 года: «Еще в мае в бытность в Копенгагене по некоторым признакам я начал подозревать, что с шифрованной перепиской через Наркоминдел не все обстоит благополучно. В Англии эти подозрения укрепились и в последующий мой приезд в Москву я обращал внимание тов. Чичерина на необходимость коренной чистки в соответственном отделе… Наконец сегодня мы почти официально извещены, что тайные наши депеши отнюдь не представляют тайны для Велпра4. Дело не в провале шифра или ключа, а в том, что в Наркоминделе неблагополучие, так сказать, абсолютное и лечить его надо радикально… По-моему, поправить дело можно только созданием при Наркоминделе шифровального отделения, независимого от самого Комиссариата и персонально подобранного из людей либо по партии, либо лично известных в течение десятка-полутора лет… Кроме того, надо завести особый ключ с оргбюро или политбюро и особо важные депеши посылать этими ключами, совершенно элиминируя Комиссариат в деле их расшифрования. Не думайте, что все это излишняя мнительность, нет, дело обстоит очень серьезно…»
Свое отношение к содержанию письма В.И.Ленин выразил следующей резолюцией: «Добавить: особый шифр для расшифровки ЛИЧНО. Вполне присоединяюсь, прошу Оргбюро решить и внести в Политбюро. Ленин».
В сентябре 1920 года Г.В.Чичерин в своем письме наркому финансов Н.Н.Крестинскому ставит вопрос о направлении в Наркоминдел сотрудников для работы в шифровальном отделении. «Наши шифровальщики были и раньше перегружены работой, а теперь создалось полное несоответствие между их составом и работой… Увеличение состава наших шифровальщиков является теперь задачей первостепенной важности», - писал Г.В.Чичерин.
Слабость своих шифровальных систем Советы осознавали. Михаил Фрунзе информировал Москву: «Из представленного мне сегодня бывшим начальником врангелевской радиостанции Ямченко доклада устанавливается, что решительно все наши шифры вследствие их несложности расшифровываются врагами. Вся наша радиосвязь является великолепнейшим средством ориентирования противника». Если белогвардейцы не могли сами прочесть шифровку Советов быстро, то обращались в Лондон и там «с ходу ломали шифр».
С сентября по декабрь 1920 года еще неоднократно приходилось рассматривать вопросы улучшения организации шифровального дела в стране. В этот период предсовнаркома был доложен целый ряд писем и телеграмм, которые по своему содержанию примыкали к упомянутым выше запискам Г.В.Чичерина и Л.Б.Красина и позволяли более отчетливо видеть характер и причины трудностей и недостатков в работе шифровальных групп и бюро. Важной особенностью всех этих документов было стремление их авторов поправить дело, найти пути лучшей организации шифросвязи.
В письме В.И.Ленину от 16 сентября 1920 года Г.В.Чичерин писал о введении «предосторожностей по вопросу о персонале, связанном с шифровками», и предлагал В.И.Ленину, чтобы все сотрудники шифровального отделения или шифровальщики «были одобрены Оргбюро и Особым отделом ВЧК». По его мнению, было особенно необходимо тщательно подбирать «самокатчиков», которые развозили бы шифровки. В других письмах В.И.Ленину Г.В.Чичерин поднимал такие вопросы, как правила рассылки шифротелеграмм, их хранения, охраны Наркоминдела, особенно охраны Шифровального отдела, для чего нарком предлагал назначить курсантов, «как это практикуется в Кремле».
В своей записке от 25 сентября 1920 года Г.В.Чичерину В.И.Ленин изложил свои предложения по организации шифросвязи на зарубежных линиях.
«Тов. Чичерин! Вопросу о более строгом контроле за шифрами (и внешнем, и внутреннем) нельзя давать заснуть.
Обязательно черкните мне, когда все меры будут приняты,
Необходима еще одна: с каждым важным послом (Красин, Литвинов, Шейнман, Йоффе и т. п.) обязательно установить особо строгий шифр только для личной расшифровки, т. е. здесь будет шифровать особо надежный товарищ, коммунист (может быть лучше при Цека), а там должен шифровать и расшифровывать лично посол (или «агент») сам, не имея права давать секретарям или шифровальщикам.
Это обязательно (для особо важных сообщений, 1-2 раза в месяц по 2-3 строки, не больше). Ленин».
Прежде всего он обратил внимание на необходимость систематического контроля за использованием шифров. По существу, было сформулировано принципиальное положение, которое в наши дни имеет не меньшее значение, чем в те годы.
Весь многолетний опыт работы специальной службы со всей очевидностью показал, что действенный оперативный контроль за применяемыми системами шифров является одной из важнейших составных частей работы по обеспечению безопасности шифрованной связи. Выдвинул принцип осуществления индивидуальной связи с шифропунктами за рубежом, предложив максимально ограничить число лиц, имеющих допуск к шифрам и передаваемой информации. Этот принцип в дальнейшем нашел, как известно, большое развитие в практике шифровального дела. Это положение в дальнейшем В.И.Ленин развил в общий принцип партийности шифровальной службы, возложив основную ответственность за обеспечение безопасности шифрсвязи на сугубо партийный орган - Всероссийскую чрезвычайную комиссию.
В этот период работала Государственная комиссия по вопросу «постановки шифровального дела в Республике». В связи с этим Г.В.Чичерин 25 сентября 1920 года докладывал в Совнарком, что «с понедельника у нас начнет работать т. Голубь, задача которого будет заключаться в превращении шифровок в официальные бумаги для рассылки их в таком совершенно измененном виде обычным получателям». В конце 1920 года в НКИД был разработан «Циркуляр о шифрах».
1 марта 1921 года заведующим шифровальной частью был назначен И.М.Иохель, бывший заведующий Канцелярией наркома.
В апреле 1921 года, после консультаций с представителями ведомств, ВЧК были подготовлены предложения. Авторы предложений исходили из того, что на деятельности шифровальных органов и стойкости шифровальной переписки отрицательно сказывались ведомственная разобщенность шифрорганов и отсутствие в стране единого руководящего центра в области шифровального дела. В соответствии с этим намечалось образовать постоянно действующую Междуведомственную шифровальную комиссию при Совнаркоме Республики из представителей Наркоминдела, ВЧК, Наркомвоена, Наркомвнешторга под председательством представителя ВЧК - начальника Специального отдела.
Предложения об учреждении Междуведомственной шифровальной комиссии 12 апреля 1921 года были рассмотрены Советом народных комиссаров. Представленный ВЧК проект решения не был признан приемлемым. Совет народных комиссаров принял другое постановление, которое гласило: «Поручить начальнику Шифровального Отдела ВЧК принять меры к осуществлению надзора, контроля и руководства шифровальным делом в Республике и представить в Малый Совет соответствующий проект постановления, согласовав его с наиболее заинтересованными ведомствами».
25 апреля 1921 года пересмотренный в соответствии с указаниями проект был внесен на утверждение Малого Совнаркома. Однако оказалось, что проект не был согласован с представителями Наркомата по иностранным делам и Наркомата внутренних дел. Поэтому его рассмотрение пришлось отложить на десять дней.
Обсуждение вопроса состоялось 5 мая 1921 года. Малый Совет народных комиссаров (МСНК), заслушав доклад представителя ВЧК Г.И.Бокия, единогласно принял решение об образовании при Всероссийской чрезвычайной комиссии Специального отдела. На следующий день соответствующий пункт протокола МСНК был подписан наркомом юстиции Д.И.Курским и утвержден В.И.Лениным, после чего решение Малого Совета получило силу постановления Совета народных комиссаров РСФСР. Текст этого постановления гласил:
«Совет Народных Комиссаров в заседании от 5 мая 1921 года, рассмотрев вопрос о шифровальных отделах, постановил:
1. Образовать при ВЧК «Специальный отдел». Начальником Специального Отдела ВЧК может быть только член Коллегии ВЧК.
2. Специальный Отдел при ВЧК объединяет все шифровальные органы РСФСР, контролирует и направляет всю деятельность таковых органов.
3. Все распоряжения и циркуляры Специального Отдела при ВЧК по всем вопросам шифровального и расшифровального дела являются обязательными к исполнению всеми ведомствами РСФСР.
Председатель Совнаркома В.Ульянов (Ленин)
Управляющий делами Н.Горбунов
Секретарь Л.Фотиева».
Так 5 мая 1921 года постановлением Малого Совнаркома был образован Специальный отдел ВЧК-ГПУ, его начальником назначен Глеб Иванович Бокий. Эта дата считается началом создания единой криптографической шифровальной службы страны. Также этим постановлением разрозненные шифровальные органы наркоматов и ведомств по «вопросам шифровального и расшифровального дела» были подчинены одному руководящему центру - Специальному отделу, который был призван направлять и контролировать их деятельность. В этом была заложена идея о значении централизации в деле повышения криптографического качества шифров и контроля над ними.
Изучение шифров и особенностей шифропереписки, а также накопленный опыт дешифровальной работы позволили Спецотделу разработать новые, совершенные для тех лет коды для Штаба Красной армии и внешних линий шифросвязи Наркоминдела и Наркомвнешторга.
Сотрудники Спецотдела начали выполнять инспекционные проверки состояния работы в центральных и периферийных шифрорганах страны. Они добивались улучшения работы, укрепления дисциплины и соблюдения строжайшей конспирации при пользовании шифрами. Впервые была издана и введена в действие инструкция по шифровальной службе, которой стали руководствоваться все шифрорганы Республики.
Было положено начало специальной службе, которая явилась еще одним звеном в общей цепи построения аппарата государственного управления, укрепления обороноспособности и усиления государственной безопасности страны. В этом положении заключен важнейший принцип, который лег в основу взаимоотношений Специального отдела с наркоматами и ведомствами страны.
Помимо пункта о руководстве шифрорганами страны и контроле за их деятельностью, в постановлении правительства от 5 мая 1921 года содержится положение о том, что «все положения и циркуляры Специального Отдела при ВЧК по всем вопросам шифровального и расшифровального дела являются обязательными к исполнению всеми ведомствами».
6 июня 1921 года Совет народных комиссаров утвердил Положение о Народном комиссариате по иностранным делам. В статье 11 этого Положения определялись задачи, стоявшие перед Управлением делами НКИД, важнейшей из которых было также осуществление шифровальной связи.
Руководство наркомата постоянно уделяло особое внимание налаживанию деятельности этого подразделения. 21 октября 1921 года на заседании Коллегии НКИД был рассмотрен вопрос «о принятых мерах для усиления персонала и улучшения работы Шифровального отделения». В 1922 году Коллегия НКИД РСФСР рассмотрела вопросы о предоставлении НКИД права назначения шифровальщиков, увеличения коэффициента ставки для шифровальщиков и т. п.
В приложении к отчету НКИД РСФСР за 1922 год съезду Советов была приведена структура НКИД, согласно которой «Шифровальное отделение» по-прежнему входило в состав Управления делами НКИД и называлось «Шифровальной частью».
В 1923 году Политбюро приняло «программу мероприятий для обеспечения конспиративности в НКИД». В связи с этим в январе 1923 года состоялось решение Коллегии НКИД о создании секретного отдела. «Создать пока малый аппарат со штатом в 11 человек» - говорилось в постановлении Коллегии. Причем предполагалось, что этот отдел организуется на административно-организационных началах, применяемых к шифровальной части НКИД, и будет связан с ней как территориально, так и персонально в лице одного заведующего.
6 июля 1923 года вторая сессия ЦИК СССР утвердила Конституцию СССР, в соответствии со статьями 49 и 51 которой был образован НКИД СССР.
12 ноября 1923 года в соответствии с новым «Положением о НКИД СССР» его шифровальная часть была названа «шифровальной и секретной частью». Она вышла из состава Управления делами и стала структурным подразделением Секретариата Коллегии НКИД.
В этот же период происходило сокращение штатов государственных учреждений. В одном из писем в соответствующие органы 31 июля 1923 года нарком Г.Чичерин писал: «На шифрчасти чрезвычайно тяжело отражаются как колоссальные сокращения, произведенные у нас, так и ужасающе низкие ставки… Мы должны признать безграничную преданность тех партийных товарищей, которые в такой тяжелой обстановке тем не менее до изнурения работают, перенося непосильную тяжесть, лежащую на безмерно сокращенной шифрчасти». В этих же письмах он сообщал, что вновь назначенному члену Коллегии НКИД СССР В.Л.Коппу поручено «работать над всеми вопросами по организации в НКИД шифровального дела». В соответствии с данными о выполненной в 1924 году работе 2-го отделения Секретно-шифровальной части НКИД СССР значится, что зашифровано было 309 408, а расшифровано 479 299 документов.
Не все получалось. Когда в 1923 году Москва ввела новые шифры, которые считала более стойкими, то Лондону понадобилось всего лишь несколько дней, чтобы прочесть их содержание. Результатом стал ультиматум мининдел Великобритании Д.Н.Керзона с требованием «прекратить враждебные против Британии действия Москвы». Ультиматум дословно воспроизводил тексты шифрованных дипломатических телеграмм. Поэтому в конце 1923 года были снова сменены скомпрометированные дипломатические шифры. Чтобы «сломать» их в этот раз, англичанам уже понадобилось два года.
7 января 1925 года комиссия НКИД заслушала доклад о работе секретной части и постановила объединить секретную и шифровальную части и именовать вновь созданную часть «Секретно-шифровальной частью НКИД». А уже 7 марта 1925 года было принято решение о ликвидации секретной части, а вместо нее учреждено в составе шифровальной части III отделение (секретное), 9 марта 1925 года Коллегия НКИД утвердила это решение.
В этом же году нарком иностранных дел СССР Г.Чичерин снова затронул вопрос о пополнении персонала шифровальщиков. 21 апреля и 8 мая 1925 года он обратился по этому вопросу в Секретариат ЦК РКП(б): «Недостаточность персонала нашей шифрчасти становится уже государственной опасностью».
В конце 1925 года существовавшие в НКИД в качестве организационных единиц «части» и «отделы» были переименованы в «отделы» и «подотделы». Секретариат Коллегии стал функционировать на правах управления, Секретно-шифровальная часть была переименована в Секретно-шифровальный отдел, а входившие в его состав три отделения были соответственно переименованы в первый, второй и третий подотделы.
В ведение Шифровального отдела входил также и Секретный архив НКИД СССР. В связи с постоянным ростом дел в архиве руководство Шифровального отдела ставило вопрос перед Коллегией НКИД о выделении архиву нового помещения, обращало внимание на отсутствие работников, которые могли бы не только обрабатывать поступающие архивные дела, но и поставить деятельность архива на научную основу. В результате в 1927 году Шифровальный отдел НКИД, который состоял из трех подотделов, был реорганизован в Секретно-шифровальный отдел, состоявший уже из двух подотделов, а на базе третьего подотдела был образован Секретный архив НКИД.
В ноябре 1927 года в докладе отдела руководству НКИД о постановке секретно-шифровальной работы в органах НКИД сообщалось обо всех мероприятиях, проведенных отделом в деле совершенствования постановки шифровального дела в системе НКИД и исправления имевшихся недостатков в этой области. В докладе подчеркивалось, что «постановление инстанции в части, касающейся шифрделопроизводства, выполнено полностью». Доклад свидетельствует также и об улучшении постановки секретного делопроизводства в отделах НКИД СССР. В заключение доклада указывалось, что «объединение секретных делопроизводств с шифровальным на практике себя полностью оправдало».
12 февраля 1930 года административная комиссия НКИД рассмотрела вопрос об улучшении работы и изменении структуры Секретариата Коллегии и постановила выделить из состава Секретариата Секретно-шифровальный отдел как самостоятельный отдел, подчиненный непосредственно одному из членов Коллегии. 3 марта 1930 года это решение комиссии было утверждено Коллегией НКИД СССР.
В декабре 1938 года по согласованию с Секретно-шифровальным отделом для ведения секретного делопроизводства в центральном аппарате НКИД СССР были созданы секретные части, которые в отдельных вопросах своей деятельности должны были руководствоваться указаниями Секретно-шифровального отдела НКИД СССР.
В мае 1939 года Секретно-шифровальный отдел НКИД СССР был реорганизован. Из него был выделен как самостоятельный отдел шифровальный с непосредственным подчинением заместителю наркома и переименован в 10-й отдел НКИД. Все функции Секретно-шифровального отдела, не относившиеся к 10-му отделу, были, соответственно, переданы отделу кадров, управлению делами и политархиву. Наименование должности «шифровальщик» было упразднено и были введены должностные названия, принятые в оперативных отделах НКИД (отв. референт, ст. референт, референт и мл. референт). С целью укрепления кадров в отдел было принято 30 человек, имевших высшее образование (А.Ф.Шебанов, И.С.Ануров, Н.Б.Мартынова, Н.Я.Бородина, С.Р.Стриганов, Т.Ф.Орлова, М.И.Артамонова, А.И.Плотников и др.). Весь 10-й отдел насчитывал около 40 сотрудников.
К концу 1930-х годов с появлением специальных крупных криптографических подразделений, привлечением талантливых ученых и инженеров криптография в России вновь вышла на передовые позиции, что чрезвычайно пригодилось в годы Второй мировой войны. Шифры немецкой машины «Энигма» удавалось читать лишь отрывочно, периодически - не было подходящей электронной техники, которая имелась у союзников. Тем не менее вручную, вскрывая более простые шифры, можно было неплохо контролировать ситуацию на фронтах.
В октябре 1941 года НКИД был эвакуирован в город Куйбышев. В декабре того же года часть шифрработников вернулась в Москву и работала в Кремле. В 1943 году НКИД и дипкорпус возвратились в Москву.
Во время Великой Отечественной войны шифровальщиками в НКИД работали в основном женщины, поскольку мужчины добровольцами ушли в ополчение. Почти все они погибли, защищая Москву. После окончания войны отдел пополнился связистами из партизанских отрядов и демобилизованными из армии.
Во всех крупнейших сражениях незримо участвовали шифровальщики и расшифровщики: без их поддержки цена Победы могла бы стать намного дороже. В популярных статьях и воспоминаниях нам приходилось читать о знаменитом разведчике Н.Кузнецове, назвавшем дату наступления немецких войск под Курском. Однако окончательное решение о контрударе было принято после того, как буквально за сутки до этого отечественные криптоаналитики вскрыли шифрованный приказ Гитлера о наступлении.
Перехватив радиограмму, связисты опознали почерк радиста ставки главнокомандующего противника, а по характеру передачи допустили, что она содержит очень важный приказ. Криптологи знали, что речь может идти о крупном наступлении и предположили, что в конце документа находится подпись единственного человека, который мог издать этот приказ, - Адольфа Гитлера. Дальше идет уже техника взламывания шифра: через известный участок текста вскрывается ключ, а ключом расшифровывается весь остальной текст. Можно было сомневаться в правильности сообщения Кузнецова: нет ли там дезинформации, игры контрразведки противника, но не доверять подлинности приказа войскам уже не приходилось. «Этому наступлению, - говорилось Гитлером в оперативном документе, - придается решающее значение. Оно должно завершиться быстрым и решающим успехом...» Для проведения операции, получившей наименование «Цитадель», на флангах Курского выступа были сосредоточены 50 отборных дивизий, 10 тыс. орудий, 2700 танков и свыше 2 тыс. самолетов. Дешифровка приказа установила, что наступление начнется утром, и в 2 часа 20 минут началась артиллерийская контрподготовка, которая внесла весомый вклад в разгром фашистов под Курском.
Несмотря на решающую роль криптографов в победе под Курском, о ней до сих пор говорили лишь в очень туманных выражениях. Так, маршал А.Василевский в своей статье «Историческое сражение», написанной к 25-летию победы на Курской дуге для газеты «Правда» от 4 июля 1968 года, отметил роль неких «важнейших разведывательных данных». Маршал Г.Жуков в своих мемуарах привел блестящий пример того, как можно делиться воспоминаниями, ничего, по сути дела, не рассказывая: «Стало известно, что сведения, полученные в тот день от захваченного пленного солдата 168-й пехотной дивизии, о переходе противника в наступление на рассвете 5 июля, подтверждаются...»
Сотрудники шифрслужбы НКИД СССР, павшие на фронтах Великой Отечественной войны и погибшие при исполнении служебного долга
- При исполнении своего служебного долга 13 декабря 1927 года во время налета на Генконсульство СССР в Кантоне погибли Иванов Константин Сергеевич и Попов Федор Иванович. Действуя самоотверженно, хладнокровно и решительно, они успевают уничтожить полностью все совершенно секретные и секретные документы, хранившиеся в референтуре.
В завершении выполненного долга Константин Сергеевич и Федор Иванович, мужественно и стойко перенося все дальнейшие физические муки, глумления и издевательства, творимые беснующейся толпой и гоминьдановцами, были вместе с тремя другими сотрудниками Генконсульства расстреляны на глазах многочисленной толпы на улице города Кантона.
- Бусыгин Андрей Иванович был мобилизован в ряды Красной армии и, находясь в воздушно-десантных войсках, погиб на одном из участков фронта Великой Отечественной войны при выполнении боевого задания.
- Важнов Алексей Андреевич был призван в ряды Красной армии и, находясь в воздушно-десантных войсках, погиб смертью храбрых при выполнении боевого задания во время боев с немецко-фашистскими захватчиками.
- Васильев Иван Васильевич в июле 1941 года во главе группы коммунистов отдела вступил в народное ополчение Дзержинского района города Москвы и в том же году погиб в боях, защищая Родину на подступах к столице.
- Никитин Павлин Васильевич в августе 1941 года был призван в Красную армию и, находясь в ее рядах, погиб на одном из участков фронта Великой Отечественной войны.
- Тихонов Николай Иванович в первые дни войны вступил в народное ополчение Дзержинского района города Москвы и, защищая Родину, погиб в боях с немецко-фашистскими захватчиками.
- Тюркин Александр Иванович в июне 1942 года был назначен на должность референта Посольства СССР в Англии. По пути следования из Мурманска в Лондон пароход, на котором находились он и его семья, был торпедирован фашистами и затонул. Вместе с А.И.Тюркиным трагически погибла и вся его семья: жена, два сына и дочь.
Вечная им память.
В разное время в 10-м отделе работало 38 сотрудников - участников Великой Отечественной войны. Все они были награждены боевыми государственными наградами.
После войны служба криптографии нашей страны окрепла, получив необходимые технику и теорию. При всем том несоизмеримо возросла и сложность решаемых ею задач. Именно в это время начинают употребляться исключительно машинные шифры многоалфавитной замены, осложненные перестановкой с ключами очень большой длины, которые отвечали самым высоким требованиям секретности.
Шифры недавних союзников были настолько крепким орешком, что расколоть их не представлялось возможным, если только шифровальщиком не допускались грубые ошибки. Американцы привозили свои дипломатические шифровки из здания посольства на Садовом кольце в Центральный телеграф, где их сдавали почти как обычные международные телеграммы. Аналогично поступали и наши дипломаты в Вашингтоне. Единственное отличие от обычных телеграмм состояло в том, что шифровки доставлялись на телеграф в виде перфолент, готовых к передаче, ведь набить без ошибки шифрованный текст - трудоемкая процедура.
В 1945-1946 годах в 10-й отдел пришло новое поколение из числа демобилизованных из армии связистов и работников спецотделов (Ю.А.Кабанов, Н.В.Николаев, А.А.Ширяев, В.С.Лагойский, В.А.Яшин, Л.Ф.Яшина, М.Н.Родиков, А.Ф.Колобаев, Н.Т.Коломников, В.И.Косарев, В.В.Тихонов, А.Н.Лякин, В.А.Треполец, В.А.Ануров и др.).
В марте 1946 года НКИД СССР был переименован в МИД СССР. В этом же году большой группе сотрудников МИД, в том числе и 10-го отдела, были вручены государственные награды за самоотверженный труд в годы Великой Отечественной войны.
До середины 1960-х годов шифрование велось только по кодам «вручную». В 1965 году на представительских линиях шифросвязи МИД и в Центре появились первые шифровальные машины, положившие начало процессу непрерывного совершенствования шифротехники, в том числе созданию автоматизированных систем, автоматизированных рабочих мест.
С развитием государства непрерывно возрастал объем информации, которую нужно было передавать по засекреченным каналам связи. Повышались требования к оперативности шифрованной связи и осуществлению возможно полной ее автоматизации. Появилась потребность в засекречивании не только текстовых сообщений, но и телефонной, фототелеграфной и другой импульсной информации. Решение всех этих задач требовало разработки сложной техники и обеспечения ее серийного изготовления. Для разработки засекречивающей аппаратуры были специально созданы научно-исследовательские институты промышленности, а для ее серийного изготовления привлечен ряд заводов различных министерств и ведомств.
Криптография становилась важной подотраслью информатики. Ручное расшифровывание отошло в область преданий и единственным способом атаки стал подбор ключа на ЭВМ. Это вызывало особый интерес к быстродействующим машинам и созданию сверхмощных вычислительных сетей. В списке первоочередных задач страны начала 1970-х годов значилась программа АИСТ, объединяющая все мощные ЭВМ СССР в единую сеть.
В наши дни нисколько не утратили своего значения все те принципы организации шифровальной службы, которые были положены в основу постановления Советского правительства от 5 мая 1921 года. По сравнению с 1921 годом существенно изменились условия, в которых они действуют, но сами принципы остаются незыблемыми. Их жизненность и обоснованность показал весь вековой опыт развития шифровальной службы. Более того, они нашли свое дальнейшее развитие и конкретизацию в ряде решений по вопросам безопасности шифросвязи.
Сегодня шифровальная служба Министерства иностранных дел Российской Федерации - это большой, оснащенный самой современной техникой коллектив высокопрофессиональных работников, умело и настойчиво использующих свои знания и опыт для дальнейшего повышения надежности, оперативности и качества шифрованной связи. Три сотрудника шифрслужбы министерства в разные годы удостоены государственных премий СССР и Российской Федерации в области науки и техники за вклад в развитие криптографических систем МИД России.
В новейшей истории российского дипломатического ведомства значительный вклад в развитие и совершенствование шифровальной службы Министерства иностранных дел, выведение ее на самый высокий технический уровень внесли возглавлявшие службу в разные годы руководящие работники МИД России - Ю.И.Канцуров, В.Н.Семенов, С.В.Гармонин, П.А.Прокофьев.
Вся история шифровальной службы министерства изобилует примерами ратного подвига и самоотверженного труда ее сотрудников. Умение хранить государственную тайну, преданность Родине и своему делу, высокая самоотдача и четкость в работе, специальные знания и исполнительское мастерство - характерные черты шифрработников всех поколений. В самых различных условиях, практически во всех уголках Земли, сотрудники шифрслужбы проявляли и проявляют лучшие качества, воспитанные на славных традициях специальной службы внешнеполитического ведомства нашего государства. Нынешнее поколение сотрудников остается верным традициям, заложенным ветеранами службы, ежедневно сохраняя и приумножая их.
Гимн шифровальной службы МИД России
Нам шифры Родина доверила, чтоб тайну
Во время кризисов и в будни охранять,
И в странах приграничных, как и в дальних,
На страже этих рубежей стоять.
Чтоб не утратить в мире нашей роли,
Чтоб поручения Центра уходили в срок -
Достанем шифры и введем пароли,
Закроем тайны МИДа на замок!
В «горячих точках» и в Европе праздной
Несем мы службу - день несем и ночь.
И в климате суровом, и на высотах разных
Все делаем, чтобы стране помочь.
И чтоб решений МИД не упредили,
И чтобы нашей инфы ручеек не тек -
Достань ключи, замаскируй логины,
Закрой депешу Центра на замок.
Не может быть общение с посольством
Открыто сотне любопытных глаз,
Поэтому специальные устройства
Придуманы учеными для нас.
И чтоб условия стране не диктовали,
Чтоб президенту доложили все и в срок -
Включи спецтехнику и, как преподавали,
Закрой-ка телеграмму на замок.
Гордимся ветеранами мы службы:
Они прошли и воду, и огонь.
И в мире нет верней и крепче дружбы,
Чем наша дружба, спецсвязист, с тобой!
И чтоб носы нам в почту не совали,
И чтоб истории запомнили урок -
Достанем шифры и стойкими ключами
Закроем переписку на замок.
1Офени - бродячие торговцы.
2Проходимцы - мошенники, пройдохи, прохвосты, бродяги, прощелыги.
319 октября 1917 г. каждый из чиновников Шифровального отделения МИД подписал текст присяги, которую составил управляющий шифровальной частью Юрий Александрович Колемин для криптографов.
4Велпра - Правительство Великобритании.
