ENGLISHЯ рад представившейся возможности выступить на страницах журнала "Международная жизнь", чтобы обсудить вопросы, которые, на мой взгляд, мешают развитию долгосрочного сотрудничества России с Европой. Речь пойдет о чрезмерной политизации этого сотрудничества. Я имею в виду политизацию с отрицательным знаком, которая, как это ни прискорбно, все более тормозит развитие стратегических проектов "Газпрома" в Европе и которая не отвечает долгосрочным интересам ни России, ни Европейского союза.
Позвольте мне в этой связи подробно остановиться на двух вопросах.
Вопрос первый. Насколько надежен "Газпром" как поставщик газа в Европу, и какими мотивами он руководствуется в своей деятельности?
Второй вопрос. Представляет ли "Газпром" угрозу долгосрочной энергетической безопасности в Европе, иными словами, к каким последствиям может привести увеличение его доли на европейском рынке?
Первый вопрос, является ли "Газпром" надежным партнером, мне представляется более простым, поэтому начну с него. Сопоставим результаты двух недавно проведенных опросов. Один из опросов был проведен в январе-феврале этого года для британской газеты "Файнэншл таймс" службой Харриса среди жителей Западной Европы и США. Другой опрос - организаторами конференции Flame, которая состоялась 4 марта этого года в Амстердаме, среди 700 руководителей европейских энергетических компаний. Результаты этих опросов дали диаметрально противоположные результаты.
Так, большинство жителей стран Западной Европы и США, участвовавших в опросе, на вопрос, считают ли они надежными поставщиков газа и электроэнергии из России, дали отрицательный ответ. От 66% до 77% респондентов (в зависимости от страны) заявили, что не хотели бы покупать газ и электроэнергию у российской компании. Доля респондентов, считающих Россию "совершенно надежным" поставщиком энергоресурсов, колеблется от 1% в США до 4% в Италии, Германии и Испании.
Опрос руководителей энергетических компаний, как я уже отмечал, дал прямо противоположный результат. Отвечая на вопрос о самом надежном поставщике природного газа в Европу на ближайшие пять лет, почти 60% респондентов назвали Россию. Следующим по надежности источником поступления газа в Европу на ближайшую пятилетку оказались поставщики СПГ, которые набрали менее 20% голосов респондентов.
Чем объяснить такое диаметральное расхождение в оценке надежности "Газпрома" как поставщика газа?
Выскажу мнение, что ничего парадоксального в этом расхождении нет. Никто или почти никто из жителей Западной Европы и США, опрошенных по заданию "Файнэншл таймс", не получал газ непосредственно от "Газпрома", а потому имел возможность судить о его надежности как поставщика только по публикациям в газетах своих стран. Доминирующий тон таких публикаций устойчиво негативный: общественное мнение в Западной Европе и США упорно убеждают, будто "Газпром" представляет угрозу, будто это энергетическое оружие Кремля, которое рано или поздно заставит несчастных европейцев и американцев, которые с ним связались, страдать от холода в своих домах.
Задача дискредитации "Газпрома" как поставщика сложна, потому что, пожалуй, ни одна энергетическая компания в мире не может похвастаться таким безупречным "послужным списком". За последние 40 лет мы ни разу не прекращали поставок в Европу, хотя форсмажорные ситуации, включая распад самой страны-поставщика - Советского Союза, за это время возникали неоднократно. Но от частого повторения самые невероятные тезисы могут со временем восприниматься как истина в последней инстанции.
При участии наших консультантов мы проанализировали публикации западных средств массовой информации за последние годы и пришли к интересному выводу. Для доказательства ненадежности самого надежного в мире поставщика природного газа был мифологизирован коммерческий конфликт "Газпрома" и украинского "Нафтогаза" начала 2006 года.
Стандартная (различие может касаться только порядка слов) трактовка этих событий в западных средствах массовой информации выглядит так: "Газпром" в начале 2006 года полностью прекратил поставки газа на Украину, что вызвало временные перебои с поступлением газа в Европу. Прекращение поставок на Украину объяснялось политическими мотивами, оно было призвано оказать давление на новые демократические власти этой страны.
Такая подача событий двухлетней давности, которая повторяется до сих пор, пусть и не с прежним ожесточением, отражает только внешнюю канву событий, причем не полно, а в оценке мотивов прекращения поставок на Украину прямо искажает действительность. Прежде всего, оказывается нарушенной причинно-следственная связь между событиями. В перебоях поступления газа в Европу виноват вовсе не "Газпром", а "Нафтогаз", который начал незаконно отбирать газ, предназначенный европейским потребителям. Не российская, а украинская сторона показала свою ненадежность, именно она нарушила обязательства транзитной страны, к тому же подписавшей Энергетическую хартию.
Что же касается приостановки поставок газа на Украину для внутреннего потребления при отсутствии соглашения о цене, то "Газпром" имел право на такие действия в соответствии с международной коммерческой практикой. Напомню, что до 2006 года поставки газа на внутренний рынок Украины были убыточны для "Газпрома" и являлись частью безвозмездной помощи России странам бывшего Советского Союза. Но в отличие от других партнеров по СНГ Украина оказалась единственной страной, которая отказалась учитывать экономические интересы "Газпрома" и даже обсуждать эту проблему. Где здесь политика?
Она проявилась в политических симпатиях многих СМИ и политиков западных стран, которые по этой причине несправедливо переложили всю вину за конфликт на добросовестного поставщика - "Газпром". При этом они умолчали о том, что "Газпром" оперативно увеличил прокачку газа в первые дни января 2006 года, чтобы покрыть образовавшийся дефицит, как только стало ясно, что Украина ведет несанкционированный отбор газа. Были проигнорированы и неоднократные заявления европейских партнеров "Газпрома", что те не испытали реальных перебоев в поставках газа в начале 2006 года. Таким образом, коммерческий спор был раздут до уровня глобальной энергетической угрозы, причем исходящей не от транзитера газа, что было бы хотя бы справедливо, а от поставщика - "Газпрома". Для сравнения отмечу, что прекращение поставок на Украину в начале 2006 года продолжалось всего три дня, а почти полное прекращение поставок газа из Ирана в Турцию в январе 2008 года затянулось на три недели. Но это никак не повлияло на оценку надежности Туркмении, Ирана и Турции как поставщиков и транзитеров газа.
Я возвращаюсь к событиям двухлетней давности потому, что тиражирование мифа о ненадежности "Газпрома" продолжается. Если бесконечно повторять, что Луна сделана из голубого сыра, то найдется немало людей, которые искренне в это поверят.
Отрадно то, что опрос руководителей европейских энергокомпаний на конференции Flame 4, назвавших "Газпром" самым надежным поставщиком в Европу, показал, что возможности создавать виртуального врага не безграничны. Знаменательно, что признание в надежности как поставщика "Газпром" получил 5 марта 2008 года, когда "Газпром" в очередной раз был вынужден сократить поставки на Украину из-за накопления задолженности в 1,5 млрд. долларов и нежелания украинского правительства оформлять эту задолженность документально.
Когда "Газпром" обвиняют в том, что он использует газ в качестве инструмента политического давления на соседей, в качестве аргумента приводят также дифференциацию цен на газ для различных стран СНГ. Различие между ценами объясняют степенью политической лояльности бывших стран СНГ. Это не так. Ценовая политика "Газпрома" строится на основе универсальных и недискриминационных принципов.
Уже со следующего года мы будем закупать газ у всех среднеазиатских стран по европейским ценам, а к 2011 году завершим переход на европейские цены для всех потребителей из стран СНГ, будет либерализован и российский внутренний рынок. В продолжающийся ныне переходный период ценовая дифференциация связана не с политической лояльностью этих стран, а с транзитными рисками при поставках через их территорию газа в Европу. Основное различие цен связано с выполнением этими странами СНГ своих обязательств как транзитера и со степенью контроля над газопроводной сетью, которую они нам предоставляют. Значение имеет и наличие согласованного плана перехода стран СНГ от субсидируемых к рыночным ценам. Особо подчеркну, что владение газопроводами для нас не самоцель, а средство снижения транзитных рисков, гарантированного доступа к нашим потребителям и безусловного выполнения своих обязательств.
Повторю еще раз. Обвинения в том, что "Газпром" является энергетическим оружием Кремля, абсолютно беспочвенны. Абсурдно считать, что "Газпром" инвестирует миллиарды долларов в дорогостоящие экспортные газопроводы только с той целью, чтобы потом сорвать эти поставки по политическим мотивам. Не стоит также забывать, что "Газпром" находится в едином международном правовом поле со своими европейскими партнерами и не может нарушить обязательств по поставкам газа без компенсации всех возможных потерь, включая недополученную прибыль.
Если "Газпром" не использовал поставки газа как политическое оружие во времена холодной войны, когда политика и экономика были неотделимы друг от друга, то почему он должен делать это сейчас, когда государство ставит перед нами чисто коммерческие цели? Правильно говорить не о зависимости ЕС от "Газпрома", а по меньшей мере о взаимозависимости. Кстати, наша зависимость от Европы в сфере природного газа сильнее, чем Европы от нас. "Газпром" обеспечивает 26% потребления газа в Европе, но за счет торговли с ней мы обеспечиваем 85% доходов от экспорта. Неужели мы будем перекрывать кран и лишать себя доходов?
Если ненадежность "Газпрома" и политических мотиваций его деятельности относится к разряду мифов, то дискуссия о том, какие последствия для европейских потребителей будет иметь увеличение доли "Газпрома" на внутреннем рынке Европы, имеет содержательную сторону. Увеличение доли на газовом рынке вызывает естественные опасения, что "Газпром" может использовать свое доминирующее положение для ограничения конкуренции и взвинчивания цен. Хочу развеять эти сомнения.
В том виде, в котором в настоящее время функционирует рынок газа в континентальной Европе, он имеет полную и гарантированную защиту от проявления монопольной силы экспортеров, будь то россияне, норвежцы или алжирцы. Газ поступает европейским потребителям по долгосрочным контрактам, часть которых имеет длительность 25-30 лет. Цены поставок в континентальной Европе определяются по специальным формулам, которые привязаны к ценам на нефтепродукты. Какой бы высокой ни была доля "Газпрома", СОНАТРАКа или "СтатойлГидро" в объеме потребляемого на континенте газа, они не могут манипулировать ценами. Цены устанавливаются независимо от них, автоматически, по согласованной с получателем газа формуле. Руководство Еврокомиссии недавно официально признало отсутствие возможности для ценовых манипуляций поставщиками при существовании долгосрочных контрактов, индексированных по нефти.
Вопрос об отказе от нефтяной привязки в ценообразовании и переходе к иным принципам, основанным на главенстве спроса и предложения, возник недавно в рамках обсуждения нового этапа либерализации газового рынка в континентальной Европе. Еврокомиссия считает, что переход к ценообразованию на принципах биржевого, или спотового, рынка целесообразен, поскольку позволит заметно снизить экспортные цены на газ для Европы. Мы же в "Газпроме" полагаем, что отказ от долгосрочных контрактов с нефтяной привязкой был бы большой ошибкой для континентальной Европы. На это есть, по крайне мере, три причины.
Во-первых, отсутствуют свидетельства того, что при переходе к свободным экспортным ценам на газ они становятся действительно ниже индексированных по нефти. Дело в том, что индексированные по нефти цены фактически являются равновесными по отношению к свободным ценам. Об этом, во всяком случае, говорят многолетние наблюдения за оптовыми ценами в США, Великобритании и континентальной Европе. Временами свободные опускаются ниже индексированных, временами - превышают их. Так, из-за аномально теплой зимы 2007 года спотовые цены долгое время были ниже индексированных. Но погода - вещь непостоянная. Рассчитывать на устойчивое снижение свободных цен ниже уровня индексированных можно только в том случае, если предложение газа на континенте будет постоянно превышать спрос. Учитывая высокие темпы роста спроса на газ и ограниченные возможности для поставок, было бы наивно ожидать, что в течение ближайших десяти лет на континенте установится рынок покупателя. А значит, более низкие цены - это иллюзия.
Во-вторых, идея отказа от индексированных по нефти контрактов порочна потому, что современный биржевой рынок - это рынок ожиданий, который из-за деятельности на нем многочисленных спекулянтов гипертрофированно реагирует на любые отклонения спроса и предложения. Цены на газ в континентальной Европе сегодня никак не реагируют на коммерческие споры между Россией и Украиной или на внутренние события в РФ. Но стоит только перейти к биржевому ценообразованию, как эти события начнут активно обыгрываться спекулянтами. Так есть ли смысл реформировать ценообразование, если потребитель газа в Европе от такой замены не получит ничего, кроме усиления рыночной волатильности и появления чисто спекулятивных рисков?
В-третьих, если вместо привязки к нефти цена будет устанавливаться на основе спроса и предложения, иммунитет газового рынка на континенте к проявлениям доминирующей доли отдельных крупных поставщиков будет утрачен. Не стоит забывать, что в США, Великобритании, Канаде и Австралии создание нормально функционирующего оптового рынка газа стало возможным только благодаря самообеспеченности газом и существованию на стороне предложений тысяч независимых производителей. Степень импортной зависимости континентальной Европы по газу исключительно высока - она уже приблизилась к 60% и постоянно растет, а структура предложения типична для олигополии. Обеспечить конкуренцию на уровне экспортного звена за счет диверсификации поставщиков или полной внутренней интеграции газового рынка - задача дорогостоящая и малореальная. Зачем же гоняться за недостижимыми целями? Не проще ли ограничиться развитием конкуренции в "мидстриме" и "даунстриме", но сохранить существующую систему экспортных контрактов?
Эволюция газового рынка Великобритании из-за снижения собственной добычи неизбежно ставит эту страну во все большую зависимость от поставок из Норвегии. Я не исключаю, что такое развитие событий заставит Великобританию реанимировать экспортные контракты с нефтяной индексацией. Кстати, чистый импортер газа Япония не собирается в какой-либо исторической перспективе отказываться от долгосрочных контрактов, привязанных к нефти.
Система экспортных "бери-или-плати" контрактов с опосредованной привязкой цен к нефти в настоящее время отвечает интересам покупателей и продавцов. Более того, такая система не только придает надежность газоснабжению континентальной Европы, но и прекрасно уживается со спотовой торговлей, создавая благоприятные условия для ценового арбитража. Примечательно, что инициатива переподписания долгосрочных газовых контрактов в 2006-2007 годах, многие из которых были продлены до 2025-2030 годов, исходила от европейских партнеров "Газпрома". Ставка на долгосрочные контракты с нефтяной индексацией по цене свидетельствует о том, что контрагенты "Газпрома" не видят причин отказываться от практики ценообразования, оправдывавшей себя не одно десятилетие.
Объединенная Европа сегодня приступает к выработке единой энергостратегии. Ключевые вопросы, связанные с отношениями с поставщиками энергии из третьих стран, в том числе "Газпромом", ЕС впервые обсудит на саммите в ноябре 2008 года, когда Еврокомиссия примет "План действий в энергетике" для ЕС, основывающийся на анализе событий на энергорынках в 2007-2008 годах. Россия в неменьшей степени нуждается в документе, который внес бы ясность в наши отношения с Европой.
Пока же мы получаем крайне противоречивые сигналы от наших европейских партнеров. С одной стороны, это упреки в недостаточном финансировании добычи и призывы ее максимально увеличить, чтобы гарантировать выполнение контрактных обязательств. С другой - заявления, что Европу надо оградить от "Газпрома", потому что ЕС становится слишком зависимым от него и это несет с собой угрозу для его энергобезопасности. Любой автомобилист знает, что происходит, если одновременно нажимать на газ и на тормоз. Надо выбирать что-то одно. Мы же со своей стороны не можем вкладывать дополнительные миллиарды долларов в добычу, пока не имеем определенности с рынком сбыта, ценами и рентабельностью.
Мы понимаем, что Европе предстоит непростой выбор, потому что, прежде чем взяться за единую энергостратегию, надо сначала решить, что важнее для обеспечения энергобезопасности. Реальная дилемма, на наш взгляд, заключается в следующем: максимально возможная диверсификация поставщиков или же максимально возможное увеличение предложения газа, в том числе за счет традиционных поставщиков. Первый подход в духе рыночного фундаментализма будет означать необходимость ограничений на поставки из России, второй - представляется нам более реалистическим, отвечающим долгосрочным интересам Европы. При таком подходе российский газопровод "Южный поток" станет столь же желанным и привлекательным для Европы, как и газопровод "Набукко", а искусственное противопоставление проектов утратит всякий смысл.
Как я уже показал в своем докладе, если Европа не будет вмешиваться в долгосрочные экспортные контракты, привязанные к нефти, то исчезнет даже гипотетическая угроза ограничения конкуренции со стороны "Газпрома". Тем более что Россия - единственная страна, которая может радикально нарастить поставки газа в Европу.
Единая энергетическая политика Европы не может строиться на искусственно подогреваемых фобиях по поводу "Газпрома". Невозможно рационально обосновать тезис, согласно которому энергобезопасность Европы обеспечивается за счет снижения зависимости от России.
Напомню, что уже после распада Советского Cоюза "Газпром" экспортировал в Европу 1,9 трлн. куб. метров газа. В пересчете на миллионы британских термальных единиц это составит 69 миллиардов, что в эквиваленте примерно столько же, сколько с 1992 года США получили из стран Ближнего Востока в виде поставок нефти. Положительное влияние российского газа на нефтяные цены по обе стороны Атлантики очевидно. Если бы не было этих поставок, Европе и США пришлось бы конкурировать за ограниченные нефтяные ресурсы. Кроме того, "Газпром" обеспечил массовый переход европейских потребителей с нефтепродуктов на экологически более чистый вид топлива - природный газ.
Только подписанные контракты с учетом заложенной в них гибкости позволяют нам увеличить объемы экспорта в регион до 180 млрд. куб. метров. К 2020 году мы хотели бы выйти на рубеж 250 млрд. куб. метров. При этом доля "Газпрома" в общем объеме потребляемого газа в Европу может вырасти с нынешних 26 до 33%. А поскольку мы являемся самой надежной энергокомпанией на континенте, то и энергетическая безопасность Европы от этого только повысится.
