ENGLISHРАЗВИТИЕ ОТНОШЕНИЙ С ЕВРОСОЮЗОМ входит в число приоритетных задач внешней политики России. В связи с окончанием действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве (СПС) возникла ситуация, когда обе стороны должны определиться относительно перспектив и содержания взаимных отношений. Позволяет ли накопленный опыт многолетнего сотрудничества перевести их на платформу партнерства и еще более - на принципы стратегического партнерства, что предполагает наличие доверительных и устойчивых отношений, уважительное восприятие интересов каждой стороны? Правда, здесь возникает один существенный вопрос, ответ на который находится в компетенции самого Евросоюза. Суть этого вопроса заключается, во-первых, в какой степени Евросоюз может быть субъектом мировой политики, какова его правосубъектность в этой сфере и, во-вторых, способно ли интеграционное объединение, состоящее из 27 государств с их неизбежными различиями интересов, осуществлять стратегическое партнерство во внешнеполитической сфере. В статье "Стратегическая близорукость Евросоюза" ("Международная жизнь", 2007, №10) уже были высказаны сомнения относительно этой юридической и политической способности Евросоюза.
Чем же характеризуются сегодняшние российско-еэсовские отношения? Для них примечательны асимметричность в выстраивании взаимных отношений, избыточная взаимозависимость, расширение географии стыкующихся интересов: сотрудничество осуществляется и в рамках "Северного измерения", и - после вступления в ЕС Румынии и Болгарии - появляются перспективы "Южного измерения", то есть в конфигурации Организации Черноморского экономического сотрудничества (ОЧЭС). Доминирующими для развития двусторонних отношений являются две первые позиции.
Стоит напомнить, что и Россия, и Евросоюз находились в последние десятилетия в процессе трансформации. Ее цели были разные: у России они заключались в создании основ рыночной экономики, плюралистической демократии, у ЕС - в завершении формирования экономического и валютного союза, расширении своих рядов. Указанный период совпал с реализацией в ЕС решения о формировании общей его внешней политики. И если относительно США, своего основного партнера, речь шла о перестройке отношений в контексте утверждения ЕС в качестве самостоятельного мирового центра, то относительно России эти отношения нужно было настраивать. Поэтому потребовалась разработка нового соглашения о сотрудничестве, поскольку прежнего соглашения, заключенного между СССР и ЕЭС, Евратомом, ЕОУС в 1989 году и правопреемником которого выступила Россия, в новой ситуации было недостаточно. Подписанное в 1994 году Соглашение о партнерстве и сотрудничестве определяло четыре сферы: политическую, экономическую, социальную и культуру. Оно вступило в силу только спустя три года. Причем этот акт сопровождался представлением позднее (в 1999 г.) общественности обеих сторон двух документов: Коллективной стратегии ЕС по отношению к России и Стратегии развития отношений РФ с ЕС на среднесрочную перспективу (2000-2010 гг.).
Анализ двух Стратегий вскрывает глубокую асимметрию подходов сторон в строительстве взаимных отношений, а следовательно, и их сути. Евросоюз ставил своей целью втягивание России в орбиту своего влияния, причем на условиях "младшего партнера". Российская сторона исходила из концептуальных основ своей внешней политики (многополярности постбиполярного мироустройства) и предлагала формулу взаимодействия двух самостоятельных субъектов мировой политики. И в этом смысле "подыгрывала" стремлению ЕС стать актором мировой политики. Российская сторона продемонстрировала в своей Стратегии готовность высокой степени к сотрудничеству в сфере внешней политики и безопасности: в ней содержится целый раздел о политическом диалоге, его формате и повышении результативности. При этом диалог не является самоцелью, он ориентирован прежде всего на нахождение ответов на европейские и международные проблемы. Предложено взаимодействовать по вопросам как военного, так и невоенного управления кризисными ситуациями. Учитывая переходный период, который переживали обе стороны, российская Стратегия нацеливалась на "подготовку основ партнерских отношений" с Европейским союзом. Российское видение стратегического партнерства, помимо прочего, имело в виду укрепление в сотрудничестве с ЕС позитивных элементов европейской самостоятельности и самобытности в экономике и политике.
Неспособность, а скорее нежелание политической элиты Евросоюза предложить России адекватную стратегию развития взаимных отношений (стратегических и партнерских) можно в какой-то мере понять: Россия 1990-х годов - это страна нестабильности, даже больше - хаоса, перманентных политических и экономических кризисов. Как можно с такой страной строить стратегические отношения? Не все страны - члены ЕС придерживались такой позиции и, основываясь на своем историческом опыте сотрудничества с Россией, интуиции и политической мудрости, то есть на том, чего не хватает ЕС как интеграционному субъекту, выстраивали свои собственные отношения с Россией. Особенно это касается крупных европейских государств: ФРГ, Франции, Италии, Великобритании, Испании, да и некоторых других. Уже в 1990-х годах наблюдались резкие отличия в позициях этих стран и государств Центрально-Восточной Европы относительно России. Если первые разворачивались лицом к России, то вторые, наоборот, отворачивались, демонстрируя полное неприятие, за исключением, пожалуй, некоторых экономических интересов, позитивных отношений с Россией. Это различие стало характерной чертой для Евросоюза еще до того, как страны ЦВЕ официально влились в его состав.
И все же Евросоюз допустил стратегическую близорукость, не сумев дать адекватный ответ на концептуальные положения российской Стратегии. И теперь Россия имеет моральное право подвергнуть ревизии свои позиции в отношении дальнейших перспектив взаимодействия с ЕС. Стоит ли набиваться в стратегические партнеры тому, кто этого старательно избегает и, более того, проводит политику подрыва стратегических позиций своего партнера. Строго говоря, мяч находится на стороне ЕС: именно ему предстоит не декларативно, а практически убедить своего партнера в серьезности восприятия и учете его интересов.
Наблюдаются серьезные расхождения относительно общеевропейских проблем, которые могли бы быть предметом совместного поиска их решений. Доминирующим в поведении ЕС на общеевропейском пространстве становится уже на протяжении определенного периода утверждение в Европе модели еэсоцентризма. И признаков этой тенденции становится все больше. Все чаще Евросоюз говорит от имени всей Европы, хотя, как известно, не все европейские государства входят в состав этого интеграционного объединения. Самоутверждение ЕС в качестве международного политического центра происходит за счет общеевропейских интересов и, следовательно, интересов стран - нечленов ЕС, включая Россию. Но и общеевропейские все чаще интерпретируются через призму потребностей Евросоюза, который намерен решать общеевропейские проблемы по своим собственным лекалам, игнорируя интересы стран - нечленов ЕС. В таком контексте Организация безопасности и сотрудничества в Европе (ОБСЕ) становится помехой для Евросоюза, и поэтому стала проводиться линия на ее использование на внееэсовском пространстве. Однако и недальновидно, и опасно, если Евросоюз хочет говорить и действовать от имени всей Европы (как США - от имени всего мира).
Общеевропейское пространство является на сегодня деформированным, на нем возникли новые разделительные линии, "промежуточные зоны". Это результат поведения Евросоюза-15, его политики расширения. Прежние политические обязательства, вытекающие из документов ОБСЕ, Парижской хартии, под которыми стоят и подписи руководителей стран - членов ЕС, следовательно, не выполняются, и сегодня вряд ли кто возьмется утверждать о неделимости безопасности в Европе. Чего стоит в таком случае заявление ЕС о том, что стабильная, демократическая, процветающая Россия является неотъемлемой частью объединенной Европы, свободной от новых разделительных линий. Так сказано в Коллективной стратегии ЕС по отношению к России. Видимо, у нас разное понимание "объединенной": у российской стороны это объединительный процесс в рамках ОБСЕ, у ЕС - под собственной эгидой. Или, может, верно отражает настроения евробюрократии немецкий эксперт по России А.Рар, утверждая, что "Россию никто не ждет в европейской политике"1. Если не изменяет память, что-то подобное в истории Европы уже было.
В это же время наблюдается и другая тенденция - это реальная неспособность Евросоюза решать общеевропейские проблемы, поскольку он не располагает соответствующими военными и финансовыми ресурсами, структурами безопасности. Вряд ли можно считать крупными достижениями осуществление полицейских функций в Македонии и перенятие от НАТО некоторых других полномочий в Балканском регионе. Э.Бузек, опытный дипломат, координатор ЕС по Пакту стабильности для Юго-Восточной Европы, в сердцах и раздражении говорит о бессилии Евросоюза в урегулировании региональных кризисов в Европе. Но тем не менее ЕС "тянет одеяло на себя". Под его давлением руководство Молдовы отклонило, например, формулу урегулирования конфликта с Приднестровьем, предложенную российской стороной. За этим стоит стремление если не исключить Россию из этого процесса, то минимизировать ее участие. Евросоюз пошел на прямое нарушение принципов ОБСЕ в области безопасности, один из которых состоит в сохранении территориальной целостности государства. Он инициировал отделение Косова от Сербии и установление над ним своего политического патроната. Хотя и здесь Евросоюз не располагает необходимыми ресурсами. И у косоваров сохраняется четкая политическая ориентация на США как основного гаранта их сепаратистских устремлений.
Общеевропейская безопасность приносится в угоду безопасности ЕС, элементы которой на сегодня не совсем ясны, а в военной части существует большое сомнение в способности ЕС ее обеспечить. Военная сфера европейской безопасности остается по-прежнему в тени НАТО. ЕС не проявляет какого-либо заметного рвения в укреплении режима ДОВСЕ, который остается не ратифицированным, пассивен в вопросе размещения в Чехии и Польше (страны ЕС) элементов национальной ПРО США. Очевидно, Евросоюз не собирается заниматься строительством общеевропейской архитектуры безопасности. И совершенно прав В.О.Захаров. Оценивая перспективы возможной реализации Евросоюзом концепции "более широкой Европы", согласно которой европейские государства создают вокруг ЕС "концентрические круги" в зависимости от уровня взаимодействия с ним, он выносит свой вердикт: "В свете этого дальнейшее развитие общеевропейского процесса, базирующегося на совершенно ином принципе, принципе равноправия всех государств-участников, становится попросту ненужным, - и добавляет: - Тем самым, объективно, новая стратегия ЕС обесценивает один из важнейших устоев европейской политики Российской Федерации"2. В этом же контексте формируется политика добрососедства Евросоюза с целью создания пояса дружественных государств.
Евросоюз выстраивает собственную сферу влияния и в Европе, и вне ее. В особо горячие моменты высказываются искренние устремления еэсовцев. В период "оранжевой революции" на Украине, где Евросоюз активно поддержал формы "уличной демократии", которые обычно находятся на вооружении спецслужб, госпожа Бенита Феррера Вальднер, являясь ранее министром иностранных дел Австрии, а в этот период комиссаром внешних отношений и европейской политики соседства, заявила: "Европейский союз должен сделать все, чтобы в условиях, когда его границы существенно продвинулись на Восток, предотвратить возвращение Украины в сферу влияния Москвы".
Собственная сфера влияния, включая даже страны - нечлены ЕС, создание пояса "добрососедства" - это и есть европейская политика ЕС. Это и есть ответ Евросоюза на общеевропейские потребности. Естественно, речь идет не только об ограничении участия России в общеевропейских процессах, но и о подталкивании России к иновариантам в европейской политике, и не только. Тем самым, собственно, сам Евросоюз создает зону отчуждения в отношениях с Россией.
Посмотрим другое направление внешней политики Евросоюза, которое также напрямую затрагивает интересы России.
Евросоюз сначала тихой сапой, а затем все более открыто противодействует консолидации постсоветского пространства. Тривиальным мотивом такого поведения выступает вымышленная "опасность восстановления Российской империи". По объективной логике, ЕС должен был бы быть заинтересованным в развитии на постсоветском пространстве интеграционных процессов, оказать содействие в создании демократических основ объединительных групп, исключающих доминирование какого-либо одного участника интеграционного объединения. ЕС и СНГ могли бы стать системой сообщающихся сосудов на евро-азиатском пространстве. Однако ЕС придерживается не объективной, а политической логики, по сути дела, дублирующей политику США: не допускать появления какой-либо силы, которая могла бы нанести ущерб политическим и экономическим интересам ЕС. Обвиняя бездоказательно Россию в имперском поведении, ЕС сам воспроизводит эту модель политического поведения.
Налаживая и развивая отношения с отдельными странами на постсоветском пространстве, Евросоюз строит их как альтернативные их отношениям и сотрудничеству с Россией, создавая тем самым новые разделительные линии и напряженность. Это видно на примере Украины, Молдовы, Азербайджана, Казахстана и ряда других государств. Ряд проектов ЕС на пространстве СНГ носит политический характер, например, реализация транспортного проекта ЕС ТРАСЕКА, нацеленного на переориентацию региональной транспортной инфраструктуры на ЕС, отсечение от нее российской транспортной системы. Можно ли назвать подобное поведение Евросоюза партнерским, дружественным?
Стоит вспомнить и другие, далеко не мелкие события, которые характеризуют поведение ЕС относительно России. В 1990-х годах, когда ЕС готовил и проводил Барселонские конференции, он упорно отводил участие в них России, хотя с ее стороны приводилась солидная аргументация о ее экономических, политических, культурно-исторических интересах в Средиземноморье, со странами которого Россия имела и имеет богатый опыт сотрудничества. Или взять Форум Азия - Европа (АСЕМ). Желание России принять участие в нем отклонялось под предлогом необходимости выяснить, какую часть - европейскую или азиатскую - будет представлять российская сторона. Европейская страна, каковой является Россия, должна была доказывать еэсовским чиновникам исторически очевидное. Как-то неловко даже за их политический уровень. А постыдное поведение ЕС в вопросе массового нарушения прав русскоязычного населения в Латвии и Эстонии?! Реестр подобного поведения ЕС, наверное, будет значительным.
Эти и, наверное, другие факты позволяют увидеть более истинное лицо политики Евросоюза в отношении России. Утверждение ЕС в качестве мирового политического игрока протекает при игнорировании и в ущерб российским интересам. Причем такая линия поведения ЕС была в составе 15 государств и, видимо, можно ожидать ее ужесточения в формате ЕС-27, когда некоторые его члены хотят реализовать свои собственные политические устремления, прикрываясь Евросоюзом.
Посмотрим на другой аспект российско-еэсовских отношений - экономический. В этой области сложилась неблагополучная для обеих сторон ситуация. Экономические отношения характеризуются избыточной зависимостью. Одним из негативных последствий расширения Евросоюза стало резкое возрастание его удельного веса во внешней торговле России: с 35-37% до 50-55%. Разумеется, этот показатель не только следствие расширения, но и результат увеличивающихся масштабов экономического сотрудничества. Если ЕС продолжит планы по расширению, то этот удельный вес будет еще более весомым. Но это опасный уровень со всех точек зрения, в том числе и в плане национальной безопасности России. Это притом, что доля России во внешней торговле ЕС составляет порядка 4%. Впечатляющая диспропорция. Более или менее значительный спад на рынке ЕС сразу же отразится на российской экономике. Еэсовская сторона не может не видеть, что российский рынок является для целого ряда стран - членов ЕС одним из важных факторов их экономической и социальной стабильности. Экспортные поставки на российский рынок обеспечивают занятость многих сотен людей в этих странах. Но что хорошо для ЕС, еще не значит хорошо для российской стороны. Особенно если нет паритета.
Евросоюз сейчас серьезно обеспокоен решением проблемы своего энергообеспечения. Собственная ресурсная база ограничена: запасы нефти при нынешнем уровне потребления составляют, согласно имеющимся расчетам, 8 лет, газа - 20 лет. Расширение состава ЕС ведет к повышению объемов потребления и, следовательно, увеличению зависимости от внешних источников. Оценивается, что в отношении нефти этот показатель может составить в перспективе 90%, а по газу - 70%. И реализация новой технологической революции, внесенной в повестку дня Евросоюза в 2007 году, конечно, смягчит масштаб этой проблемы, но крупная зависимость от импорта останется.
Россия является традиционным и надежным поставщиком нефти и газа в страны ЕС. На них приходится более 80% российского экспорта нефти и почти 70% газа. В сегодняшних и на перспективу условиях такая однобокая ориентация нашей политики в области экспорта энергоресурсов вряд ли оправдана и экономически, и политически. Ныне представляется реальная возможность серьезной корректировки такой ситуации. Во-первых, сам Евросоюз проводит мероприятия с целью снижения зависимости в энергопоставках от России. В ЕС считают, что их поставки из одной страны не должны превышать 30%. Была сделана попытка скомпрометировать Россию как надежного поставщика. Для этого была использована конфликтная ситуация в отношениях между Россией и транзитными странами - членами СНГ (Украиной, Молдовой, Белоруссией), через территорию которых проходят газо- и нефтепроводы.
Российское руководство наконец-то решило избавиться от "синдрома СЭВ" (Совет экономической взаимопомощи), когда энергоресурсы в "братские" страны поставлялись по ценам, значительно отклонявшимся от мировых. Непонятно, какие политические дивиденды получала Россия от такой политики в отношении стран СНГ, но и населению, и экономике России в целом наносился серьезный ущерб: если население Западной Европы платило за 1 тыс. куб. метров 523 доллара, то на Украине - 36, а в России - 44 доллара. Когда российская сторона осознала всю нелепость этой ситуации (надо было раньше) и стала ее исправлять, переводя отношения в этой области на рыночную основу, то Россию же обвинили в шантаже, в использовании газа в качестве политического инструмента. Суть отношений была искажена, причем даже на официальном уровне.
Устами премьер-министра Финляндии, председательствующей страны в ЕС во второй половине 2006 года, было заявлено: нужно сократить долю России, уменьшить зависимость от нее в поставках энергоресурсов в ЕС. Свои потребности в газе ЕС покрывает за счет нашей страны на 40%, по нефти - на 25%. Хотя он признал, что финны никогда не имели проблем с поставками энергоресурсов из России. Председательствующая затем страна, ФРГ, достижение цели - диверсификации поставок - продвигала в качестве одной из главных. Состоялись срочные визиты министра иностранных дел ФРГ в страны Центральной Азии, ФРГ интенсифицирует контакты с Азербайджаном и другими потенциальными поставщиками газа в страны ЕС. Вырабатывается общая энергетическая политика Евросоюза, несущая для российской стороны целый ряд негативных последствий.
Надо воспользоваться данной ситуацией и удовлетворить желание ЕС уменьшить зависимость от России. Ситуация на мировых рынках, и это во-вторых, меняется, появляются иные, не менее перспективные, чем европейские, рынки, и передислокация поставок на них газа и других энергоресурсов отвечает интересам экономики России, позволит устранить "европейский флюс". Можно сказать, что стратегии обеих сторон в этой сфере совпадают. Российские энергетические ресурсы, доступ к ним стали предметом обострившейся борьбы между различными участниками глобального рынка. Насколько грамотно российская сторона сумеет использовать эту ситуацию для внутренних и внешних целей - это уже другой вопрос. Но несомненно, что ЕС кровно заинтересован в надежности России в качестве одного из основных поставщиков на длительную перспективу. Нам же необходимо выработать многополосный вариант экспорта энергоресурсов, в том числе и с точки зрения неудовлетворенных потребностей населения страны.
В целом экономическое взаимодействие между Россией и Евросоюзом, несмотря на имеющиеся противоречия, развивается успешно. Имеется возможность широкого сотрудничества по различным направлениям высоких технологий как на Земле, так и в космосе, в области промышленности, сельского хозяйства, транспорта, финансов и т.д. Следовательно, экономическая сфера остается перспективным, многообещающим и взаимовыгодным направлением тесного сотрудничества России и Евросоюза. И даже младоеэсовцы, когда речь заходит об экономических интересах, приглушают свои антисимпатии к России. Российский трансформирующийся рынок представляет собой несомненный интерес для экономики ЕС, и чем больше объемы товарообмена и взаимных инвестиций, тем выше значение российского фактора в обеспечении экономической и социальной стабильности Евросоюза. Остается решить, однако, "мелкий" вопрос: обеспечить равноправный доступ российскому капиталу на рынок ЕС. И не кричать при этом "Русские идут!", а предоставить аналогичные условия для него, которые ЕС добивался от российской стороны для европейского капитала. Во взаимных отношениях должен соблюдаться паритет как один из элементов выражения партнерства.
Россия и Евросоюз - неравные по потенциалу экономические партнеры: по численности населения РФ составляет менее трети от ЕС, различия по объему внутреннего валового продукта (ВВП) значительны, по ВВП в расчете на душу населения Россия имеет менее 40% от средней величины в ЕС. Восстановление перспектив развития, потерянных во время ельцинского президентства, относится к несомненным заслугам Президента В.В.Путина. Уже сам по себе один этот факт изменил климат в российско-еэсовских отношениях. Комментируя итоги встречи В.Путина с европейскими лидерами, когда он заявил о намерении России быть не только поставщиком сырья, но и реально присутствовать на рынках ЕС, "Шпигель" заметил: "Это новый тон Кремля по отношению к своим европейским соседям. И этот тон является выражением нового самосознания, который непривычен не только немцам. После распада Советского Союза Россия долгое время воспринималась в лучшем случае как многообещающий рынок, как рентабельный случай санации и послушный поставщик сырьевых ресурсов"3.
Неожиданно изменившаяся ситуация, как правило, требует корректировки политики. И Евросоюз демонстрирует ее ужесточением в отношении России. По имеющимся оценкам на 2005 год, Китай и Индия приобрели в странах ЕС активов на сумму в 60-70 млрд. долларов, Россия же - только на 10 млрд. долларов. Но именно вхождение российского капитала на европейский рынок вызвало очень интересную политическую реакцию. Еще недавно еэсовцы любое ограничение иностранных инвестиций расценивали как противоречащее глобализации явление. И вот теперь оказывается, что у ЕС глобализация имеет избранный характер. Для одних - пожалуйста, для других - извините, после тщательной проверки. Еэсовцы сорвали 13 сделок на сумму в 50 млрд. долларов. Пока глобализация давала западноевропейским странам экономические преимущества, она была их теоретическим и политическим императивом современного мира. Но как только оказалось, что глобализация имеет свойство бумеранга, как тут же стал выстраиваться частокол защитных мероприятий. Евросоюз переходит к обороне. И это в эпоху глобализации! Либерализм как ее формула отставлен в сторону: он хорош тогда, когда обеспечивает продвижение своих собственных интересов. Но современная экономика развивается по формуле баланса интересов, и попытки доминации интересов одного государства или группы государств не могут не вызывать раздражение и противодействие со стороны других участников мирового рынка.
Практика отношений с Евросоюзом в последние десять лет, а также его политика на европейском континенте подводят к выводу о том, что российская политика на европейском направлении нуждается в серьезной корректировке. Формальным поводом для реализации этой необходимости является истечение срока действия Соглашения о партнерстве и сотрудничестве.
Опыт отношений России с Евросоюзом подводит к определенным выводам. Стратегия развития отношений РФ с ЕС на среднесрочную перспективу и Коллективная стратегия ЕС по отношению к России: потенциал этих политических документов не реализован, не созданы основы партнерских отношений, если брать полноту этих отношений. Евросоюз оказался неспособен предложить России адекватную формулу сотрудничества. Даже в такой сфере, как экономическая, где имеется высокая степень совпадающих взаимных интересов.
Торгово-экономические и научно-технические отношения стали за эти 15 лет и многогранными, и масштабными. Россия занимает третье место в экспортно-импортных связях ЕС с внешним миром. В то же время высокая степень зависимости российского рынка от Евросоюза создает опасность для национальной экономической безопасности России. Экономики России и Евросоюза хорошо дополняют друг друга. Масштабность их взаимодействия это подтверждает. При наличии доброй воли с обеих сторон существующую экономическую взаимозависимость можно было постепенно преобразовывать в так называемую позитивную зависимость, как фактор устойчивости торговых, инвестиционных и иных экономических связей, а также как фактор экономического роста каждой из сторон. В этом случае можно было бы определить уровень, грани и структуру этой взаимной позитивной зависимости, снять подозрения в использовании экономических факторов в политических целях.
Фактически нет продвижения в области обороны и безопасности, где Евросоюз преследует прежде всего свои эгоистические цели, пытаясь создать квазиеэсовскую безопасность вместо общеевропейской. Даже в тех сферах, где имеется совпадение позиций обеих сторон (речь идет о таких глобальных проблемах, как строительство постбиполярного мироустройства на многополюсной основе, главенствующая роль и значение ООН в современном мире, значение международного права в регулировании мировых процессов и конфликтных ситуаций, идентичное понимание современных угроз - терроризма, международной организованной преступности, наркотрафика и других, включая экологические угрозы), потенциал взаимного сотрудничества используется далеко не в полной мере.
Проблема упирается в способность Евросоюза реализовать свои функции как субъекта мировой политики и экономики. Российская сторона, предлагая свою стратегию отношений с ЕС, исходила потенциально из признания данного статуса Евросоюза. Это было определенное забегание вперед, но это был сигнал для партнера, сигнал положительный, свидетельствующий о готовности российской стороны содействовать становлению нового субъекта в мировой политике. Однако его реальное поведение в отношении России вызывает серьезные сомнения, что наша страна будет иметь доброжелательного партнера.
В этом контексте перспективы развития российско-еэсовских отношений зависят в подавляющей части от Евросоюза. Та асимметрия, о которой говорилось выше, не только не сохраняется, но и может усилиться. Последние инициативы Евросоюза на энергетическом поприще свидетельствуют об отходе от формулы сотрудничества и партнерства. В поведении ЕС просматривается стремление к утверждению на европейском континенте своей модели региональной однополярности. Коллективная стратегия ЕС-27 будет существенно отличаться от прежней, новые члены ЕС, так называемые младоеэсовцы, настаивают на выработке более жесткой позиции в отношении России. Часть этих младоеэсовцев заражена вирусом исторического реванша, они хотят отредактировать свою историю и историю отношений с другими государствами в контексте своих националистических устремлений. Со стороны официальных органов ЕС это не встречает должного отпора.
Собственно говоря, устранение этой асимметрии и означало бы реализацию на практике стратегического партнерства, то есть взаимного уважения стратегических национальных интересов друг друга, равноправия, готовность вырабатывать общие инициативы, совместные действия. Ибо стратегическое партнерство является развитой формой устойчивых и доверительных отношений. Говорить сегодня о стратегическом партнерстве между Россией и Евросоюзом, когда последний свои внешнеполитические мускулы хочет натренировать за счет игнорирования, неучета, ущемления российских интересов, представляется излишним.
Евросоюз еще не сложился как субъект мировой политики. Процесс формирования идентичности в этой области в рамках ЕС-12, когда принималось это решение, был торпедирован расширением Союза. Этот процесс не только не завершен, но он обрастает дополнительными проблемами. Отсюда наличие разных течений в самом Евросоюзе. Да и США везде, где можно, "вставляют ему палки в колеса", стараясь не допустить его консолидации. Если говорить по-крупному, то такая позиция США отвечает интересам России. И вряд ли нам стоит поощрять внешнеполитические инициативы Евросоюза. Сами еэсовцы говорят, что они не хотят строить политику против США, но хотели бы иметь независимо от США собственную стратегию. Но пока ситуация такая, какая есть. "Ему 50 лет, а он уже слаб", - остроумно заметил известный журналист и депутат Европарламента Д.Кьеза по поводу полувекового юбилея Евросоюза.
В любом случае Россия не должна встревать в противоречивые отношения между ЕС и США. Оба нужны нам в качестве партнеров, но они должны осознавать, что у России есть альтернативные решения, в том числе и внеевропейские. И если некоторые западноевропейские политики говорят, что России нужно открыть "европейскую перспективу", то реальный ее смысл должен состоять не в привязке к ЕС, не в переплетении с ним, а в восприятии России как равноправного участника общеевропейских процессов. "Именно в мире, где все большее значение приобретают новые силы, такие как Китай и Индия, Запад нуждается в партнере, с которым он разделяет часть идентичности - и это тот случай, когда им является Россия"4. Так что внешнеполитическая ориентация России в немалой степени зависит от наших партнеров, их желания учитывать ее реальные интересы.
России же целесообразно преодолеть евроцентризм своей политики. Он складывался исторически и объективно. Сегодня и в перспективе основные угрозы для нашей страны концентрируются на азиатском и южном направлениях. Концепция внешней политики 2000 года заложила очень важный принцип: выстраивать баланс отношений со всеми реальными и потенциальными "полюсами" мира. Наличие этого баланса является отражением положения России как самостоятельной внешнеполитической величины на евро-азиатском пространстве. Кое-что сделано, но сохраняется "европейский флюс" не только в экономической, но и политической сфере. Это не означает, что нужно искусственно сокращать объемы экономического сотрудничества. Но имеющийся уровень экономических отношений с Евросоюзом должен иметь и свое политическое измерение: речь может идти о расширении и углублении внешнеполитического взаимодействия в интересах общеевропейской безопасности и стабильности. Последнее же возможно при наличии политической воли Евросоюза, корректировки его политики на европейском пространстве.
Уменьшение удельного веса ЕС во внешней торговле России должно происходить за счет интенсификации экономических и технических связей с азиатскими и другими странами, в том числе США. России нужна значительная диверсификация экспорта своих энергоресурсов. Россия должна прирастать Сибирью, но кто сказал, что Сибирь должна обслуживать потребности и интересы Евросоюза? Кстати, характер интеграционных и многосторонних организаций в Азии имеет более открытый характер, их деятельность строится на базе взаимности, учета национальных интересов их участников в отличие от бюрократически формируемого "общего интереса" ЕС. Философско-политическая основа интеграционных объединений в Азии более соответствует мировоззренческим и концептуальным основам внешней политики России. Там говорят о взаимных интересах, их уважении. Евросоюз говорит об общих европейских ценностях и делит партнеров на "своих" и "чужих" на этой основе. Но из общих ценностей не рождаются идентичные интересы. Преодоление евроцентризма во внешней политике России не умаляет ее европейской идентичности. Но у России должны быть и внеевропейские варианты обеспечения ее безопасности и факторов экономического роста. На азиатском направлении первостепенное значение должно быть отдано "ближней Азии", ибо здесь наблюдается концентрация нестабильности, которая используется нашими партнерами, в том числе Евросоюзом, не всегда в благовидных целях. Политика России на этом направлении должна быть энергичной, целенаправленной, ориентированной на уважение интересов наших партнеров, оказание им финансовой и экономической поддержки.
В отношениях же с Евросоюзом Россия должна исходить из паритета интересов. Различные варианты, которые выдвигаются со стороны нашего партнера - например, "привилегированные", "особые" отношения - по сути, камуфлируют линию ЕС на самоутверждение в качестве единоличного лидера в общеевропейских делах. Вариант членства России в ЕС представляется маловероятным и неперспективным с точки зрения интересов Евросоюза, он противоречит его целям сформировать "свою Европу", политическую и экономическую, а не географическую. Членство России в ЕС перевернуло бы все управленческие структуры этой организации, лишило бы привилегированного положения отдельные страны - нынешние члены ЕС, это было бы другое издание ОБСЕ. В то же время если ЕС примет в свои ряды Турцию, то потеряет моральное право отказывать России: она безоговорочно принадлежит к европейской цивилизации, является ее частью; географически значительная часть ее территории находится на европейском континенте (в отличие от 3% турецкой территории). Да и конфессиональный признак имеет немалое значение.
Российско-еэсовские отношения, несмотря на приобретенный за последние годы опыт сотрудничества и увеличившиеся объемы этого сотрудничества, вошли в фазу неопределенности. Это наблюдалось еще до того, как стали обсуждать вопрос о судьбе Соглашения о партнерстве и сотрудничестве. Дискуссия о нем только обострила накопившиеся проблемы. В этой связи российской стороне нецелесообразно настаивать на подготовке нового соглашения о сотрудничестве, достаточно его пролонгации. В политике ЕС целый ряд ее моментов не может не вызывать раздражения у России, как и возникающие в этой связи вопросы относительно истинных мотивов политических целей политики ЕС в Европе, в отношении, СНГ и, наконец, в отношении России: слишком много конъюнктурных моментов и мало реальных дел, особенно в области общеевропейской безопасности в различных ее аспектах. Так долго не может продолжаться. И совершенно очевидно, что в ближайшей перспективе со стороны Евросоюза вряд ли может последовать что-то позитивное. Напротив, нагнетаются негативные аспекты, которые затрагивают сферу экономических интересов, чего не наблюдалось ранее. Поэтому российской стороне целесообразно взять паузу в строительстве стратегических отношений с ЕС: партнер не готов к ним. Российской стороне необходим более тщательный анализ возможного стратегического характера сотрудничества с ЕС, определения его границ. Мяч сегодня на стороне Евросоюза, Россия неоднократно показывала готовность к полномасштабному сотрудничеству (в экономической области даже сверхизбыточно) стратегического характера. Так или иначе, в интересах национальной безопасности целесообразно активизировать - выделение соответствующих материально-финансовых ресурсов - азиатское направление внешней политики, особенно в регионе "ближней Азии". Если Россия обеспечит себе позиции лидера (во всех позициях или по основным ее параметрам) на евро-азиатском пространстве, то отношения с Евросоюзом приобретут более четкие очертания.
1 Российская газета, 12.02.07.
2 Захаров В.О. Формирование общеевропейского экономического пространства в условиях глобализации: проблемы и перспективы. М., 2004, с. 101.
3 Spiegel, № 41/2006, s. 24.
4 Die Zeit, 12.10.06.
