Упрощенная HTML-версия
«Международная жизнь»
Александр Крамаренко
46
(по О.Шпенглеру, признак культуры, не достигшей стадии цивилиза-
ционной оцепенелости) и европейского Просвещения и в неотправ-
ленном письме П.Чаадаеву (от 19 октября 1836 г.) писал: «Хотя лично
я сердечно привязан к Государю, я далеко не восторгаюсь всем, что
вижу вокруг себя; как литератора - меня раздражают, как человек с
предрассудками - я оскорблен, - но клянусь честью, что ни за что на
свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую исто-
рию, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал»
10
.
Неизбежно встает вопрос о том, как относиться к цене нашего
исторического опыта после 1917 года. Но в истории не как в магази-
не, когда можно прицениться к приобретаемой вещи. Выбирая судь-
бу, а выбор этот не укладывается в категории сознания и разума, на-
ция берет на себя ответственность за последствия, о которых мало
кто имеет представление. Хотя большевики вполне сознавали все
уроки и последствия Французской революции, ее опыт террора.
В своих душевных исканиях Толстой решил «рискнуть миром»,
большевики же вполне осознанно «рискнули» реальным миром в обра-
зе огромной страны. Речь не об оправдании - а это массовый террор,
коллективизация, чистки, ГУЛАГ, то, как для нас началась Великая
Отечественная война, штрафбаты, приказ 227 и заградотряды (а еще
есть книга С.Алексиевич «У войны не женское лицо», а также другая
ее книга «Соло для детского голоса», которую не каждый взрослый
решится прочесть), - а о том, что исторический выбор, будучи сделан
в 1917 году, уже нес в себе, как зародыши, всю эту ужасную цену на-
шего исторического опыта, которому, конечно, должна быть дана нрав-
ственная оценка. Эта цена сопоставима с ужасами промышленной
революции в Великобритании, которые породили марксизм и о кото-
рых писал Достоевский по итогам посещения Всемирной выставки
1862 года («Зимние заметки о летних впечатлениях» в «Дневнике пи-
сателя»). А это в том числе «работные дома» с их казарменным ре-
жимом и детский труд. То, что там увидел Достоевский, по мнению
В.Розанова, стало последним искушением писателя, которое он не
смог преодолеть, а именно смысл невинного (детского) страдания.
СМЫСЛ НАШЕЙ ИСТОРИИ: «ОТРАЖЕНИЕ ИНОГО»
Бывший архиепископ Кентерберийский Роуэн Уильямс в своем
исследовании творчества Достоевского приходит к выводу о том,