Упрощенная HTML-версия
Декабрь, 2016
Братислава-2016
99
ны», в которой границы между ложью и истиной размыты, а информация
быстро превращается в дезинформацию, и вину в подобной конфрон-
тации, безусловно, не следует возлагать лишь на одну сторону. Такова
поистине большая задача для любого исследователя, но также и любого
журналиста - применять независимый подход.
В начале нашего обсуждения необходимо заявить, что единствен-
ное рациональное обоснование деятельности СМИ - частных или
государственных - это их, так сказать, миссия в демократической по-
литии, где господствует закон. Основная задача СМИ носит двоякий
характер. Во-первых, предоставлять сбалансированную информацию
на основе фактов, что позволит человеку принимать участие в обще-
ственной жизни в качестве зрелого суверенного гражданина. Во-вто-
рых, содействовать образованию и развлечению, причем - не упустим
из виду - на основе человеческого достоинства, а не эгоистических
интересов неких, подчас неизвестных групп давления - экономиче-
ских, социальных и т. д.
Эта комплексная миссия СМИ в области информации, как и культуры,
все более подрывается или извращается подходом, который я бы опреде-
лил как «информразвлечения», в том числе и со стороны основных СМИ
- кстати сказать, и в нашей части мира - на Западе, - где линии разграни-
чения между первой задачей и второй размываются, а баланс все более
смещается к развлечению в ущерб информации. Что касается задачи СМИ
- информировать, то величайший соблазн (независимо от политической
системы - на Западе или на Востоке) всегда заключался в выборочном ин-
формировании и информировании, отвечающем предпочтениям групп
интересов, как в государственных, так и частных СМИ.
Неправильно было бы утверждать, что свобода и более высокие мо-
ральные стандарты царят в частных СМИ. Это совсем не так. Причем этот
соблазн гораздо сильнее в ситуации конфликта - будь то внутренний, ре-
гиональный или международный.
Здесь же могу упомянуть лишь об одном, чтобы представить доку-
ментальное подтверждение для объяснения, что я имею в виду, а имен-
но феномен так называемой «встроенной журналистики», которая воз-
никла где-то в 1991 году во время первой иракской войны. Этот термин
употребляли, чтобы как-то объяснить и обосновать практику создания
репортажей журналистами, действовавшими под непосредственным
контролем одной из сторон конфликта.
Если обстоятельства действительно таковы и мы позволим подобного
рода избирательный подход к новостям в условиях войны, то нам при-