Архивы национальной памяти вне коммерции

«Международная жизнь»: Георгий Вадимович, в своих многочисленных выступлениях в кругу научного сообщества и более широких аудиториях вы поднимаете важную для российской культуры проблему так называемой оптимизации. В чем заключается, по вашим словам, эта «ползущая опасность»?

Георгий Вилинбахов: Очень важно понимать, какое значение для будущего России имеют наши национальные, государственные фонды, которые хранят то, что можно назвать архивами национальной памяти, - это библиотеки, документальные источники, музеи. Сегодня в обществе, а иногда, что еще хуже, во властных структурах, бытует мнение, что фонды архивов, музеев, библиотек - это своего рода склады, которые нужно использовать экономично. Предлагается оптимизировать деятельность архивов национальной памяти.

Наряду с такими важными сферами жизни общества, как здравоохранение и образование, культура должна быть под особым покровительством государства. Культура - это наша «визитная карточка», которую мы можем предъявить, когда возникают конфликтные ситуации. Определенным образом культурная политика вступает в силу тогда, когда другие формы отношений по тем или иным причинам приходится «замораживать», но остается возможным присутствие нашей страны (в том или ином регионе) лишь в сфере культуры. В этой связи, с моей точки зрения, одна из задач государства - не просто поддерживать культуру, что звучит достаточно абстрактно и против чего на словах никто не возражает, а сохранять архивы национальной памяти.

Если начать «оптимизировать» деятельность учреждений культуры, рассматривать культурные памятники и культурное наследие как некий расходный материал, часть которого нужно и можно хранить, а что-то хранить и не надо, то мы можем очень многое потерять, причем безвозвратно. Поэтому обозначившиеся тенденции, связанные с термином «оптимизация», мне представляются очень опасными. Малообразованные люди считают, что решение экономических задач значительно важнее, чем архив, музей или библиотека. Для них главное сократить бюджетное финансирование, а все, что хранится как национальное достояние, использовать на коммерческих условиях.

Сейчас именно та ситуация, когда все, кто понимает значение нашего культурного достояния, в том числе и наших библиотечных, музейных и архивных фондов, должны объединяться и защищать их. Некоторые примеры вызывают беспокойство. Один из самых вопиющих - это обсуждение судьбы Всероссийского музея декоративно-прикладного и народного искусства в Москве. Появился дикий проект, как из одного музея сделать другой, музей дизайна, создав на его базе центр досуга. Такой подход низводит функции музея до уровня «макдональдсов», центров сервиса. Идет подмена понятий.

Музеи прежде всего предназначены для того, чтобы сохранять и изучать памятники прошлого. Есть такое понятие, как музейная наука. Это важнейшая наука. Простой пример: в Государственном Эрмитаже около 3 млн. экспонатов. Выставляют всего 15-20%. Свыше 1 млн. экспонатов - это нумизматика. Можете представить хотя бы одного нормального человека, который будет смотреть весь этот миллион? Конечно, нет. Но изучение всей коллекции состоящей из, казалось бы, одинаковых монет, у которых тем не менее разные штемпеля, позволяет выстраивать историю денежного обращения в стране, историю экономики, в том числе России. К сожалению, мало кто это понимает.

В библиотеках, архивах, музеях работают специалисты высочайшего уровня, уникальных знаний. О них можно сказать: «штучный продукт». Это палеографы, археографы, которые помогают исследователям прочитать документы прошлого, которые знают историю документооборота, принятого в Российской империи в разные периоды истории. Это люди, которые занимаются искусствоведением, оружиеведением, нумизматикой, сфрагистикой, геральдикой и многим другим. Нельзя их низводить до уровня кладовщиков: «выдайте - положите на место» - это страшный удар по нашей культуре!

Такая «оптимизация» погубит и архивную науку, и библиотечное дело, это будет невосполнимой потерей для нашей культуры, для страны, и как следствие - потерей будущего. Безусловно, эти учреждения должны поддерживаться государственным бюджетом. Перевод их на коммерческую основу станет повторением печального опыта: «кто платит, тот и танцует». А кто будет платить, тот и будет пользоваться этими фондами. Поэтому рассчитывать на то, что государство сможет снять с себя ответственность за содержание музеев, библиотек и архивов и возложить это на частных лиц - это нонсенс! Частные лица могут помогать библиотекам, архивам, музеям, вплоть до дополнительного финансирования. Но государство обязано взять на себя ответственность за архивы национальной памяти. Ведь если не будет национальной памяти, не будет и государства, а мы станем «иванами, не помнящими родства», манкуртами, не способными ничего сделать ни для себя, ни для будущего.

«Международная жизнь»: Как этому противостоять?

Г.Вилинбахов: Не должно быть равнодушия, нужна активная позиция. Например, когда возникла безумная идея выселить исторический архив из зданий Сената и Синода, чтобы сделать там гостиницу. А куда архив? - «Сложить в ангары!» - был ответ. Фактически уничтожить. Активную позицию заняли и общественность Санкт-Петербурга, и историки, и люди, которые «имели вес» и нашли возможность направить письмо Президенту РФ. Последовала реакция со стороны руководства страны, было принято решение Президентом РФ В.В.Путиным построить здание, куда архив переедет «с полки на полку». Архив переехал в новейшее здание и был сохранен.

Второй пример: возникла идея упразднить старейшие и крупнейшие не только в нашей стране, но и в мире, Артиллерийский исторический музей и Центральный военно-морской музей в Санкт-Петербурге. Опять-таки только благодаря активной позиции сотрудников этих музеев, Союза музеев России, председателя этого союза директора Эрмитажа Михаила Борисовича Пиотровского состоялся диалог между Министерством обороны РФ и людьми, заинтересованными в сохранении музеев. Большую роль в этом сыграл Владимир Ильич Толстой, ныне советник Президента РФ по культуре. Как музейщик, он понял, что происходит катастрофа. Он собрал совещание и, слава Богу, процесс был остановлен. Музеи остались самостоятельными, не превратились в филиалы, когда бы они потеряли все - и историческое имя, и самостоятельность в научной и экспозиционной деятельности.

Острота вопроса даже не в финансовой самостоятельности библиотек, архивов и музеев - это беспокойство за целостность фондов. Имея негативный опыт потерь ценных раритетов из библиотечных фондов, мы прекрасно понимаем, что все вопросы, связанные с оптимизацией, касаются и хранения, и фондов.

Проработав в музее более 40 лет, знаю, как и что происходило в 1920-1930-х годах, когда продавались фонды. Знаю, каким образом пропадали целые библиотеки и бесценные коллекции. Когда это были самостоятельные библиотеки, музеи, они жили и функционировали, сохраняя память по определенной тематике. А сейчас часть наших исторических библиотек оказалась, например, в Нью-Йоркской публичной библиотеке, в библиотеках других городов мира. Потому что это «оптимизировалось», то есть продавалось. Процесс оптимизации тревожит, потому что в нем кроется опасность изменения отношения к этой сфере деятельности, ее коммерциализация, превращение в сферу досуга. Пусть школьные кружки, студии будут рядом с музеем, но не вместо музеев и библиотек.

«Международная жизнь»: У вас уникальная и единственная в нашей стране должность главного герольдмейстера, но мало кто знает о работе и деятельности Геральдического совета Российской Федерации.

Г.Вилинбахов: Работа Совета строится в соответствии с ука-зами Президента Российской Федерации. В сферу нашей деятельности входят вопросы государственной, ведомственной, территориальной геральдики. Мы занимаемся и геральдическим оформлением различных наград, проводим экспертизы. Работаем вместе с Администрацией Президента РФ, когда речь идет о государственных наградах, вместе с министерствами и ведомствами - по поводу ведомственных наград, и с территориями, когда речь идет о территориальных наградах. Есть огромное количество наград, которые учреждают общественные организации и частные лица, и с этими новшествами есть проблемы. Подчас эти награды слишком похожи на государственные. Часто заимствуют государственную символику, что запрещено федеральными законами. Есть и проблемы, связанные с учреждением таких наград. Далеко не все проходят экспертизу через нашу службу. О некоторых наградах мы узнаем по факту. В случаях явного нарушения законов мы направляем письма с указанием обязательных изменений. Некоторые структуры и организации прислушиваются к нашим рекомендациям. Геральдическая служба РФ занимается всем, что касается внешнего вида наград, их описания. Следим за соблюдением геральдических норм, правил и законов.

«Международная жизнь»: У Министерства иностранных дел России в 2010 году появилась своя эмблема. Что она означает?

Г.Вилинбахов: Эмблема Министерства иностранных дел России соответствует всем предписанным в таких случаях нормам.

Три короны над двуглавым орлом указывают на министерский статус. Особым отличием можно считать и то, что на груди орла помещен темно-красный щит с изображением всадника, поражающего копьем дракона. Данный эелемент присутствует только на эмблемах старейших и неизменных в системе органов государственной власти учреждений.

Рисунок орла соответствует историческому гербу Российской империи в начальный период царствования императора Александра I - основателя МИД. Наличие исторических версий орлов на эмблемах федеральных органов исполнительной власти подчеркивает их старшинство в истории государственных органов.

Пальмовые ветви являются древнейшим символом миротворчества и указывают на характер внешней политики России.

Каждый цвет, используемый в символике МИД России, имеет свой смысл: золотой - это сила, влияние, почет; серебряный - благородство, чистота помыслов и деяний; бирюзовый - сочетание голубого (честь, миротворчество) и зеленого (жизненная сила, предприимчивость).

«Международная жизнь»: Какие еще проекты вы реализуете с МИД России?

Г.Вилинбахов: Мы имели успешный опыт совместной деятельности над созданием форменного костюма для послов. В стадии обсуждения сейчас некоторые совместные проекты. Например, восстановление системы дипломатических флагов. Такая система существовала до революции. Есть она и в других странах, где дипломатические миссии используют не только государственный флаг, но и флаг, который указывает на статус миссии.

«Международная жизнь»: В Российской федерации немало территориальных образований. Какая необходимость иметь отличительные флаги субъектов Федерации или муниципальных образований?

Г.Вилинбахов: На основании тех прав, которые есть у субъектов Федерации и муниципальных образований, они могут вступать в определенные переговорные отношения с партнерами, в том числе зарубежными. Для чего и существуют флаги и геральдические знаки. Они точно указывают на социальный статус того, кто этот флаг или герб использует. Теперь, когда у наших городов есть свои флаги, сразу понятен статус переговоров. Важно геральдически обозначить паритет.

«Международная жизнь»: Георгий Вадимович, позвольте коснуться вопроса о гербе рода Вилинбаховых и в том числе вашего личного герба. Как известно, вы представитель русского дворянского рода в 12-м поколении, а ваши предки служили еще при Иване Грозном, двое из Вилинбаховых участвовали в Бородинском сражении, а прадед принимал участие в юридической реформе Александра II.

Г.Вилинбахов: Если говорить о семейных гербах, то собственно гербом является только то, что изображено на щите. (Так сложилось исторически, с рыцарских времен.) Это семейный герб. В соответствии с нормами, которые существуют не только в нашей стране, но и других странах, владелец герба может присоединять к своему гербу личные награды, тогда герб становится личным, индивидуальным. Например, вы видите на книге экслибрис известного рода и сразу определите, к какому роду он принадлежит, но без персоналий. А если есть конкретные награды к гербу, то вы можете определить конкретного человека, которому принадлежит данная книга. То же самое и в отношении девиза. Они бывают семейные и родовые, утвержденные официально и существующие вместе с гербом. Девиз принадлежит всем членам данного рода. Но девиз может быть и личным, принадлежащим конкретному человеку. Такой девиз не передается по наследству. Как правило, любое добавление мотивировано каким-то событием в биографии. Причем, может быть, даже это не было человеку официально пожаловано, просто по каким-то причинам владелец стал использовать личный девиз. Девиз не является неотъемлемой частью герба. Девиз указывает на принадлежность к данному человеку. Таким девизом, например, является мой девиз «Братцы».

«Международная жизнь»: У него своя история?

Г.Вилинбахов: Девизы всегда обозначают призыв. И мой девиз не исключение - это боевой клич, который был связан с конкретными ситуациями. Слово «братцы» - очень хорошее слово, емкое. Когда бывали сложные периоды в жизни нашей Геральдической службы, когда нужно было своих коллег собрать, чтобы они сосредоточились, я обращался к ним: «Братцы!» И даже не знал, что для них это слово, давно вышедшее из обихода, стало моим вербальным знаком. Поэтому к моему 50-летию коллеги и друзья присоединили к гербу рода Вилинбаховых две мои награды и слово «братцы». В таком виде герб приобрел личные характеристики владельца. Значит, для моих друзей это слово не стало обычным, в этом обращении к ним был зафиксирован определенный смысл, энергетика. В родовом гербе у Вилинбаховых не было девиза.

«Международная жизнь»: На родовом гербе Вилинбаховых изображен всадник с саблей на коне, который противостоит льву. В верхней части щита - звезда на небе. Какую историю рода отражает это изображение?

Г.Вилинбахов: Наш предок Филипп фон Вилинбах прибыл в Россию в XVI веке из Тюрингии (Южная Германия). В Германии история рода прослеживается в более раннее время. Есть упоминание о том, что кто-то из нашего рода участвовал в Крестовых походах. Мои дед и отец - а может быть, это сохранялось в устной традиции семьи - толковали символику герба как память об участии в Крестовых походах. Поэтому и всадник изображен с кривой саблей, а не с европейским мечом, а против него - лев. Я называю это геральдической поэзией, или геральдической мифологией, которая может не иметь никакого отношения к реальной истории герба. В гербе фон Вилинбахов, который удалось найти в Германии, встречается другое изображение - петух.

Знаю, что, когда мои предки обратились в Геральдическую службу того времени с просьбой внести в общий гербовник этот герб, им было отказано. Они не предоставили достаточных исторических обоснований такого герба. За что я с уважением отношусь к моим коллегам, предшественникам, которые, не получив необходимых оснований, нашли возможным отказать. Это никак не влияло на жизнь семьи, никакого поражения в правах не было, и семья продолжала использовать гербы и печати, но тем не менее в общий гербовник герб не был внесен. Есть даже такая категория гербов - «неутвержденные гербы», которых в России было предостаточно.

«Международная жизнь»: Одна из ваших монографий посвящена изучению изображения единорога на гербе Московской Руси. Чего в ней больше: собственного интереса ученого или научной необходимости?

Г.Вилинбахов: Да, мне было интересно проследить историю бытования этого изображения в России, оно часто встречалось и в связи с государственной символикой допетровского времени, и на знаменах. Существуют разные версии происхождения и объяснения, почему единорога стали изображать на различных предметах в контексте с двуглавым орлом. Особенно широко его стали использовать при Иване Грозном, но нет ни одного документа, где было бы сказано, чтó для него значил этот символ. Было ли это связано с текстом псалма 91: «И вознесется яко единорога рог мой, и старость моя в елеи мастите…» или это связано с византийскими традициями, неизвестно. Можно только собрать вместе разнообразный исторический материал с изображением единорога, знамена и печати, памятники прикладного и изобразительного искусства и рассказать о них.

«Международная жизнь»: Георгий Вадимович, вы - автор 150 изданий, в том числе фундаментальных, посвященных истории государственного герба России, российских орденов конца XVII - начала XX века, русских знамен. А какие книги вы готовите сейчас?

Г.Вилинбахов: Есть несколько тем, которые мне хотелось бы превратить в книги. Например, по истории двуглавого орла, начиная с древнейших времен. По этой теме много спекуляций и неточностей - хотелось бы внести историческую ясность. Есть книга, которую обязательно когда-то сделаю, это книга об оловянных солдатиках. Книгу о русских знаменах, которую вы упомянули, я дополняю, перерабатываю, и когда-нибудь появится второе издание этой книжки, расширенное, дополненное, исправленное. Но написание еще трех книг считаю своим моральным долгом.

Очень интересный материал накопился о библиофилах, собирателях экслибрисов, в том числе гербовых. Эта книга будет связана с памятью о моем деде. Он был библиофилом, имел замечательную коллекцию экслибрисов. Дед сыграл важную роль в возрождении интереса к экслибрисам после Великой Отечественной войны. Он был одним из основателей секции коллекционеров в Доме ученых, которая превратилась в секцию книги и графики.

Хотелось бы написать книгу о Петре Ивановиче Белавенце. Был такой замечательный русский военный моряк, который занимался историей знамен и флагов. Он заложил основы научной дисциплины знаменоведения не только в России, но и мире. Для России очень важно сделать о нем книгу. Вексиллология - наука о флагах, этот термин для научной дисциплины в 1950-х годах ввел американец Уитни Смит. Он основал Институт вексиллологии в США, издавал журнал, написал замечательную книгу. Но зачем говорить, что у нас ничего не было, когда у нас был Белавенец, который много сделал для изучения знамен и флагов, для развития знаменоведения?

И, конечно, хотелось бы сделать книжку о Сергее Николаевиче Тройницком - директоре Государственного Эрмитажа, блистательном знатоке прикладного искусства и специалисте в области геральдики. Он издавал журнал «Гербовед». Его личность оказалась в тени не менее блестящего специалиста Владислава Крескентьевича Лукомского. Но мне бы хотелось выделить Тройницкого - человека с трагической судьбой, попавшего в ленинградские «чистки» по делам, которые назывались «лишние люди», был в ссылке, умер вскоре после Великой Отечественной войны, так и не вернувшись в любимый Ленинград.

Вот такие мои моральные долги.

«Международная жизнь»: Вы упомянули о будущей книге про оловянных солдатиков. Не секрет, что вы их собираете давно и серьезно. Можно поинтересоваться, сколько оловянных солдатиков в вашей коллекции?

Г.Вилинбахов: Может быть, 10 тысяч, может быть уже больше. Для меня это не просто солдатики. Они содержат память, их появление в коллекции связано с определенными событиями моей жизни. Есть солдатики, которые я сам делал; есть такие, которые отец мой делал или мне кто-то дарил. Есть солдатики, которые покупал, разыскивая на «блошиных рынках». Про таких солдатиков говорю, что «выручил их из плена». На каком-нибудь рынке в Стокгольме, Мюнхене среди ненужного мусора нахожу оловянных воинов и обязательно «выручаю их из плена».

Начинал свою коллекцию с самодельных солдатиков. Раньше их трудно было купить. Помимо того что отец меня учил мастерить их, у меня был учитель - замечательный коллекционер оловянных солдатиков в Ленинграде Александр Иванович Любимов. В 1962 году он принял меня как своего ученика. Каждое воскресенье к 12 часам я садился в автобус и ехал к нему на Поклонную гору, а там несколько часов мы рассматривали солдатиков. Задавал вопросы, а он объяснял, какие у них различия в военной форме, давал мне солдатиков для того, чтобы я мог сам их мастерить, раскрашивать, изготавливать формочки, отливать фигурки. Потом Александр Иванович поправлял, говорил, в чем я допустил ошибку, как надо правильно нанести краску и т. д. Эта коллекция всегда со мной.

Читайте другие материалы журнала «Международная жизнь» на нашем канале Яндекс.Дзен.

Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs