4 декабря 2023 года исполняется 25 лет со дня принятия на 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН первой российской резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»1. Эта резолюция открыла во Всемирной организации эру российских инициатив в области международной информационной безопасности.

Благодаря России на площадке ООН был запущен новый механизм обсуждения актуальных проблем обеспечения безопасности в информационной сфере.

Импульсом послужило письмо министра иностранных дел Российской Федерации И.С.Иванова, направленное 23 сентября 1998 года на имя Генерального секретаря ООН К.Аннана. В послании главы российского внешнеполитического ведомства отмечалось «стремительное развитие и внедрение новых информационных технологий и средств телекоммуникаций»2. Было сказано, что «сегодня можно говорить о формировании поистине глобального и информационного пространства… в котором информация приобретает свойства ценнейшего элемента как национального, так и общечеловеческого достояния, его стратегического ресурса».

При этом подчеркивалось, что «необходимо принимать во внимание, возможно, пока и потенциальную, но от этого не менее серьезную опасность использования достижений в информационной сфере в целях, несовместимых с задачами поддержания мировой стабильности и безопасности, соблюдением принципов неприменения силы, невмешательства во внутренние дела, уважения прав и свобод человека… Такая опасность уже сейчас требует принятия превентивных мер».

Еще тогда, более четверти века назад, глава российского МИД обращал внимание Генерального секретаря ООН на недопустимость возникновения на международной арене принципиально новой области конфронтации, способной спровоцировать новый виток гонки вооружений, на опасность возникновения информационных войн.

В письме отмечалось, что разрушительный эффект от применения информационного оружия может оказаться сравнимым с оружием массового поражения, и в этих условиях возникает реальная угроза воздействия на информационные ресурсы в террористических или криминальных целях, последствия чего также могут иметь катастрофический характер.

В заключении послания делался вывод, ставший отправной точкой российских инициатив, нацеленных на создание безопасного глобального информационного пространства: «Все эти опасения подводят нас к выводу о том, что проблема международной информационной безопасности созрела для того, чтобы стать темой предметного и целенаправленного обсуждения в рамках ООН».

Препроводительное письмо было подписано 30 сентября 1998 года постоянным представителем Российской Федерации при Организации Объединенных Наций Сергеем Викторовичем Лавровым, нынешним главой МИД России. К посланию прилагался российский проект упомянутой резолюции.

На 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН инициатива России рассматривалась в Первом комитете в рамках пункта 63 повестки дня «Роль науки и техники в контексте международной безопасности, разоружения и других связанных с этим областей».

Проект резолюции A/C.1/53/L.173 был официально внесен 28 октября 1998 года на 17-м заседании комитета. В тексте документа отражались основные оценки состояния сферы информационно-коммуникационных технологий (далее - ИКТ) и озабоченности их возможным неправомерным использованием, угрожающим международному миру и безопасности.

В резолютивной части проекта содержался призыв к государствам - членам ООН рассмотреть на многостороннем уровне существующие и потенциальные угрозы в сфере информационной безопасности. В практическом плане предлагалось сообщать Генеральному секретарю ООН о своих общих оценках проблем информационной безопасности и об определении основных понятий, относящихся к данной проблематике.

Однако главным пунктом проекта резолюции стало предложение высказаться о целесообразности разработки международно-правовых режимов обеспечения безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем и борьбы с информационным терроризмом и криминалом.

Такой революционный шаг России натолкнулся на противодействие со стороны ее оппонентов, отвергавших идею правового регулирования информационной сферы, в которой они прочно занимали доминирующие позиции и были намерены и впредь диктовать свои условия, устанавливать собственные, выгодные только им правила.

Последующие 20 лет только подтвердили выводы российских дипломатов, которым ради сохранения возможности закрепить проблематику международной информационной безопасности на площадке ООН пришлось искать компромиссные решения и вносить изменения в проект резолюции.

В результате в обновленном варианте текста документа государствам - членам ООН предлагалось оценить целесообразность разработки уже не международно-правовых режимов в рассматриваемой области, а только международных принципов, которые были бы направлены на укрепление безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем и способствовали бы борьбе с информационным терроризмом и криминалом.

В итоге 5 ноября 1998 года на 24-м заседании Первого комитета под председательством бельгийского дипломата Андре Мернье пересмотренный российский проект резолюции A/C.1/53/L.17/Rev.14 был поддержан консенсусом.

Примечательно сделанное на этом заседании заявление советника по политическим вопросам миссии США при ООН в Нью-Йорке Роберта Т.Грея о том, что «Соединенные Штаты присоединились к консенсусу по проекту резолюции… Мы воздаем должное основным авторам проекта за проявленную ими гибкость при выдвижении этой инициативы. Мы считаем, что только что принятый текст отражает сбалансированный подход, который позволит международному сообществу приступить к вдумчивому и серьезному рассмотрению этого нового и сложного вопроса»5.

18 ноября 1998 года, согласно итоговому докладу Первого комитета A/53/5766 по пункту 63 повестки дня «Роль науки и техники в контексте международной безопасности, разоружения и других связанных с этим областей», представленному египетским дипломатом Мутази М.Захраном, российский проект резолюции единогласным  решением был вынесен на пленарное заседание 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН.

И уже спустя 16 дней, 4 декабря 1998 года, внесенная Российской Федерацией резолюция A/RES/53/70 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» была принята консенсусом.

Так была написана первая страница многолетней истории обсуждения проблематики международной информационной безопасности в Организации Объединенных Наций.

Благодаря данной инициативе России актуальные вопросы обеспечения безопасности в сфере использования ИКТ и самих ИКТ прочно вошли в повестку дня Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН.

Однако не все разделяли российскую нацеленность на решение этих вопросов. Различия в подходах к проблематике международной информационной безопасности и ее дальнейшему развитию в рамках ООН обозначились уже в первые месяцы после принятия указанной резолюции.

Особенно наглядно они проявились в ответах, полученных Генеральным секретарем ООН от правительств государств - членов ООН во исполнение резолюции A/RES/53/7077.

Анализ этих ответов свидетельствовал о поляризации подходов к дальнейшему изучению вопросов регулирования безопасности глобального информационного пространства.

Так, Беларусь заявила о целесообразности разработки и согласования концепции международной информационной безопасности и международно-правовых принципов, направленных на укрепление безопасности глобальных информационных и коммуникационных систем и предупреждение информационного терроризма и преступности.

Еще более решительной оказалась Куба, указавшая на необходимость усилий по обеспечению прогрессивного развития международного права в области информационных технологий, включая разработку надлежащей нормативно-правовой базы, направленной на укрепление безопасности информационных систем. Кубинская сторона предложила разработать новые международные принципы в целях, заявленных в резолюции A/RES/53/70.

Также в поддержку разработки упомянутых международных принципов выступил Оман, выразивший обеспокоенность подверженности рискам, связанным с обеспечением информационной безопасности, введенному в стране Интернету.

О важности внедрения международных принципов и норм для противостояния угрозам информационной безопасности и попыткам нарушения такой безопасности, а также для борьбы с актами реализации таких угроз и наказания в уголовном порядке виновных в них заявила Саудовская Аравия.

Даже в ответе Великобритании отмечалось, что ООН следует определить в будущем те виды мероприятий, которые Организация могла бы с пользой осуществлять в рассматриваемой области, в том числе разработку международных принципов в целях укрепления безопасности глобальных систем и содействия борьбе с международным информационным терроризмом и преступностью.

Однако представленная позиция США, по сути, отвергала поддержанную консенсусом в 1998 году всеми государствами - членами ООН, в том числе и американской стороной, позицию по данному вопросу. Отмечая, что информационная безопасность представляет собой широкую и сложную тему, имеющую много измерений, с учетом несомненной необходимости в анализе всех аспектов информационной безопасности и в достижении четкого понимания того, как эти аспекты взаимодействуют, американцы заявили о преждевременности начала разработки всеобъемлющих принципов, касающихся информационной безопасности во всех ее аспектах.

Чтобы увести в сторону от реальных шагов на площадке ООН, в тексте ответа делалась ссылка на проработку отдельных аспектов проблематики обеспечения информационной безопасности в рамках других, региональных, международных организаций, подконтрольных США.

В итоге делался вывод о том, что «было бы весьма недальновидно, если бы Генеральная Ассамблея занялась разработкой стратегий или конкретных мероприятий, которые могли бы нанести ущерб уже проводимой международным сообществом соответствующей работе или стать ей помехой». 

Таким образом, американцы фактически «разрушили» достигнутый в 1998 году консенсус, последовательно исключив возможность предлагаемой Россией дискуссии на площадке ООН о международно-правовых режимах обеспечения информационной безопасности, а затем даже обсуждения международных принципов, регулирующих данную сферу.

Несмотря на указанную позицию США, резолюция А/RES/54/49 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»8, принятая по инициативе России 1 декабря 1999 года на 54-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, вновь консенсусом закрепила ключевые положения резолюции 1998 года, в том числе о запросе оценки целесообразности разработки упомянутых международных принципов.

При этом главным достижением резолюции А/RES/54/49 стало признание в ней угрозы негативного воздействия информационных технологий и средств на безопасность государств применительно не только к гражданской, но и военной сферам.

Однако неконструктивная позиция США и их давление сказались на выполнении рекомендаций данной резолюции государствами, многие из которых уклонились от направления своих ответов в ООН. Поэтому к докладу Генерального секретаря ООН A/55/140 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»9 прилагались позиции только трех государств: России, Иордании и Катара, причем в ответах двух последних мнение о международных принципах уже не высказывалось.

В качестве своего вклада, согласно рекомендациям указанной резолюции, Россия представила Генеральному секретарю ООН принципы, касающиеся международной информационной безопасности.

Первый принцип определял, что деятельность каждого государства и других субъектов международного права в международном информационном пространстве должна быть совместимой с задачами поддержания мировой стабильности и безопасности, а также с суверенными правами других государств, интересами безопасности, принципами мирного урегулирования споров и конфликтов, неприменения силы, невмешательства во внутренние дела, уважения прав и свобод человека.

Согласно второму принципу, государства должны стремиться к ограничению угроз в сфере международной информационной безопасности и с этой целью воздерживаться от действий, которые могут угрожать международному миру и безопасности в глобальном информационном пространстве.

Третий принцип нацеливал ООН и соответствующие учреждения ее системы на содействие международному сотрудничеству с целью ограничения угроз в сфере международной информационной безопасности и формирования для этого соответствующей международно-правовой основы.

Четвертый принцип определял обязанность государств и других субъектов международного права нести международную ответственность за деятельность в информационном пространстве.

Пятый принцип касался любого спора между государствами и другими субъектами международного права, возникающего из применения настоящих принципов, который должен разрешаться с помощью установленных процедур мирного урегулирования споров.

Представленные принципы стали первым шагом на пути продвижения одобренной в сентябре 1999 года Межведомственной комиссией Совета безопасности Российской Федерации по информационной безопасности концепции реализации идеи международной информационной безопасности, которая была нацелена на создание всеобъемлющей системы обеспечения международной информационной безопасности.

Вместе с тем, осознавая угрозу нарастающего со стороны оппонентов, прежде всего США, противодействия решительному настрою России на регулирование обеспечения безопасности информационной сферы, а также возможность создания различного рода препятствий продолжению профильного диалога на площадке ООН, российская сторона продолжила поиск компромиссных решений для сохранения инициированного ею вопроса в повестке дня.

Выступая 19 октября 2000 года на 18-м заседании Первого комитета, российский дипломат Антонов отметил, что вносимый Россией проект резолюции идет в русле принятых ранее решений, имеет исключительно неконфронтационный характер и учитывает соображения целого ряда государств, а также подчеркнул, что данный  проект не имеет целью навязать какой-либо один подход в этой сфере и не представляет собой попытку установить тотальный контроль над информационными и телекоммуникационными системами10.

Поэтому в обновленной российской резолюции А/RES/55/2811, принятой консенсусом 20 ноября 2000 года на 55-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН, уже отсутствовала просьба к государствам-членам оценить целесообразность разработки международных принципов, которые были бы направлены на укрепление безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем и способствовали бы борьбе с информационным терроризмом и криминалом.

Так рекомендации в отношении международных принципов «исчезли» из текста российского проекта резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности». Вопрос об их целесообразности, необходимости разработки или хотя бы исследования в последующих резолюциях вплоть до 2011 года уже не ставился.

В то же время в резолюции А/RES/55/28 впервые содержался призыв к государствам - членам ООН содействовать рассмотрению на многостороннем уровне не только существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности, но и возможных мер по ограничению угроз, возникающих в этой сфере. Это подтверждало обеспокоенность России противоправным использованием стремительно развивающихся ИКТ и нацеленность ее инициативы на поддержание международного мира и безопасности в глобальном информационном пространстве, а также ориентировало мировое сообщество на поиск путей борьбы с упомянутыми угрозами.

В интересах реализации указанных мер резолюция нацеливала на изучение соответствующих международных концепций, которые были бы направлены на укрепление безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем.

Основа для такой дискуссии уже была заложена упомянутой российской концепцией реализации идеи международной информационной безопасности, но условия для ее продвижения в то время еще не созрели.

Тем не менее Россия последовательно наращивала свои усилия. 21 июня 2001 года во исполнение резолюции А/RES/55/28 Генеральному секретарю ООН было представлено российское видение угроз международной информационной безопасности, охарактеризованных как факторы, создающие опасность основным интересам личности, общества и государства в информационном пространстве (согласно ранее включенным в доклад A/55/140 Принципам, касающимся международной информационной безопасности, разработанным российской стороной)12.

К таким основным факторам были отнесены:

  1. Разработка, создание и использование средств воздействия и нанесения ущерба информационным ресурсам и телекоммуникационным системам другого государства.
  2. Целенаправленное информационное воздействие на критически важные структуры другого государства.
  3. Информационное воздействие с целью подрыва политической, экономической и социальной систем других государств, психологической обработки населения с целью дестабилизации общества.
  4. Несанкционированное вмешательство в информационно-телекоммуникационные системы и информационные ресурсы, а также их неправомерное использование.
  5. Действия, ведущие к доминированию и контролю в информационном пространстве.
  6. Противодействие доступу к новейшим информационным технологиям, создание условий технологической зависимости в сфере информатизации в ущерб другим государствам.
  7. Поощрение действий международных террористических, экстремистских и преступных сообществ, организаций, групп и отдельных правонарушителей, представляющих угрозу информационным ресурсам и критически важным структурам государств.
  8. Разработка и принятие планов, доктрин, предусматривающих возможность ведения информационных войн и способных спровоцировать гонку вооружений, а также вызвать напряженность в отношениях между государствами и собственно возникновение информационных войн.
  9. Использование информационных технологий и средств в ущерб основным правам и свободам человека, реализуемым в информационной сфере.
  10. Трансграничное распространение информации, противоречащей принципам и нормам международного права, а также внутреннему законодательству конкретных стран.
  11. Манипулирование информационными потоками, дезинформация и сокрытие информации с целью искажения психологической и духовной среды общества, эрозии традиционных культурных, нравственных, этических и эстетических ценностей.

Последовательно развивая свою инициативу, стремясь не только сохранить проблематику международной информационной безопасности в повестке дня Генеральной Ассамблеи ООН и ограничиться упомянутыми резолюциями, Россия сделала 30 октября 2001 года на 17-м заседании Первого комитета 56-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН очередной важный, качественно новый шаг.

Представляя проект резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», представитель России Антонов подчеркнул, что этот проект не имеет целью навязать какую-либо одну точку зрения на данную проблему, установить контроль над информационными и телекоммуникационными системами, ограничить свободные потоки информации, воспрепятствовать доступу к ней.

Дипломат обратил внимание участников заседания на то, что проект, наоборот, предполагает уважение всех демократических норм применительно к данной сфере. Вместе с тем было отмечено, что Россия с пониманием отнеслась к озабоченностям по этому поводу, высказанным в ходе обсуждения проекта некоторыми коллегами, и учла эти предложения в обновленном варианте будущей резолюции.

Как было указано российским представителем, по примеру поэтапного решения других крупных проблем международной безопасности в проекте резолюции давалось поручение о проведении исследования в части рассмотрения угроз в сфере международной информационной безопасности и возможных совместных мер по отношению к ним.

Предлагалось осуществить это с помощью правительственных экспертов, назначенных Генеральным секретарем на основе справедливого географического представительства, а также при содействии государств-членов, способных оказать такую помощь.

По мнению российской стороны, данный шаг способствовал бы более обстоятельному совместному обсуждению на экспертном уровне всего комплекса вопросов, связанных с международной информационной безопасностью, содействовал бы лучшему пониманию концептуальных подходов и позиций сторон по нему и, возможно, их сближению.

Однако наличие выявленных в ходе консультаций у ряда делегаций мнения относительно того, что проблема международной информационной безопасности, будучи достаточно новой и не до конца изученной, могла бы пройти предварительную «обкатку», предопределило отсрочку начала работы группы правительственных экспертов (далее - ГПЭ ООН, Группа) по исследованию указанных проблем до 2004 года13.

Такой компромисс с российской стороны встретил поддержку других делегаций и позволил принять 29 ноября 2001 года консенсусом соответствующую резолюцию A/RES/56/1914.

Решение о создании Группы стало закономерным итогом работы России на площадке ООН по запуску нового механизма, способного консолидировать усилия мирового сообщества в борьбе со стремительно нарастающими вызовами и угрозами в новой, информационной сфере.

Свое видение работы, создаваемой ГПЭ ООН, Российская Федерация направила 28 апреля 2003 года Генеральному секретарю ООН, который представил российскую позицию 17 сентября 2003 года в своем докладе A/58/3731515.

По мнению России, Группа могла бы сконцентрировать усилия на следующих ключевых моментах:

- во-первых, согласовать соответствующий понятийный аппарат в сфере международной информационной безопасности;

- во-вторых, изучить факторы, влияющие на состояние международной информационной безопасности, с учетом наличия угроз как террористического или криминального, так и военного характера, как в военной, так и гражданской областях;

- в-третьих, рассмотреть вопросы, связанные с идентификацией источника угроз в отношении их внутреннего или внешнего характера, с национальным суверенитетом государств, уважением прав и свобод человека, в частности права на невмешательство в частную жизнь;

- в-четвертых, определить взаимоприемлемые меры предотвращения использования информационных технологий и средств в террористических и других преступных целях, а также меры по ограничению применения информационного оружия, прежде всего в отношении критически важных структур государств. В практическом плане предлагалось рассмотреть возможность разработки процедуры взаимного уведомления и предотвращения трансграничного несанкционированного информационного воздействия, создания системы международного мониторинга для отслеживания угроз, проявляющихся в информационной сфере, и механизма контроля выполнения условий режима международной информационной безопасности, равно как и механизма разрешения конфликтных ситуаций в сфере информационной безопасности;

- в-пятых, обсудить возможные пути международного взаимодействия правоохранительных органов по предотвращению и пресечению правонарушений в информационном пространстве, в частности по выявлению источников информационной агрессии;

- в-шестых, исследовать проблему сопряжения национальных законодательств отдельных стран в части, регулирующей вопросы информационной безопасности с тем, чтобы обеспечить унифицированную классификацию правонарушений в сфере информационной безопасности и ответственность, возникающую в связи с совершением действий, классифицируемых как преступные;

- в-седьмых, оценить возможности оказания международной помощи странам, ставшим жертвами информационных атак в целях смягчения последствий нарушения нормальной деятельности прежде всего объектов критических инфраструктур государств.

В качестве главного ориентира Россия обозначила выработку многостороннего, взаимоприемлемого международно-правового документа, направленного на укрепление режима международной безопасности, в соответствии с которым государства и другие субъекты международного права должны будут нести международную ответственность за деятельность в информационном пространстве, осуществляемую ими или с территорий, находящихся под их юрисдикцией.

Основной идеей создания универсального режима международной информационной безопасности, по мнению Российской Федерации, могло бы стать обязательство участников не прибегать к действиям в информационном пространстве, целью которых является нанесение ущерба информационным сетям, системам, ресурсам и процессам другого государства, его инфраструктуре, подрыв политической, экономической и социальной систем, массированная психологическая обработка населения, с целью дестабилизации общества и государства.

Такой всеобъемлющий подход к формулированию мандата Группы, имевший прикладной характер и нацеленный на достижение практических результатов в содействии формированию системы обеспечения международной информационной безопасности, свидетельствовал о серьезных намерениях России в отношении созданного по ее инициативе на площадке ООН первого дискуссионного механизма по ключевым проблемным вопросам поддержания международного мира и безопасности в глобальном информационном пространстве.

Однако согласно принятой 8 декабря 2003 года резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/58/32 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности»16, мандат ГПЭ ООН предусматривал более узкий спектр задач, чем предлагала Россия. Итоговый документ включал только рассмотрение существующих и потенциальных угроз в сфере информационной безопасности и возможных совместных мер по их устранению, а также проведение исследования международных концепций, которые были бы направлены на укрепление безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем.

Такой ограниченный характер мандата Группы поддерживался Великобританией, позиция которой была обозначена в докладе Генерального секретаря ООН A/59/116 от 23 июня 2004 года17. Лондон «не считал, что необходим многосторонний инструмент, который будет ограничивать развитие или использование некоторых гражданских и/или военных технологий. Что касается военного применения информационных технологий, то в таком инструменте нет необходимости. Кроме того, такой подход может воспрепятствовать свободе информационных потоков, которая получила признание в качестве одного из ключевых принципов информационного общества».

На своей первой сессии, состоявшейся с 12 по 16 июля 2004 года в Нью-Йорке, на должность председателя ГПЭ ООН единогласно был избран заместитель директора Департамента по вопросам безопасности и разоружения МИД России А.В.Крутских.

Выбор российского эксперта на пост председателя стал подтверждением авторитета России в новой для ООН сфере, а также признанием ее роли в продвижении идеи формирования системы обеспечения международной информационной безопасности.

В состав Группы вошли эксперты в области информационной безопасности из 15 государств: Беларуси, Бразилии, Великобритании, Германии, Индии, Иордании, Китая, Малайзии, Мали, Мексики, Республики Корея, России, США, Франции и ЮАР.

В ходе трех сессий (12-16 июля 2004 г., 28 марта - 1 апреля и 11-22 июля 2005 г.) состоялся всесторонний, широкий обмен мнениями по проблемам международной информационной безопасности.

Но как было отмечено в докладе Генерального секретаря ООН A/60/202 от 5 августа 2005 года об итогах работы Группы18, «в соответствии со своим мандатом… Группа провела всесторонний, широкий обмен мнениями по вопросу о достижениях в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности… приняла во внимание мнения, высказанные в ответах, которые были получены от государств-членов в ответ на резолюции «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» 1998-2004 годов, а также документы и справочные документы, предоставленные отдельными членами Группы. Вместе с тем с учетом сложного характера вопросов… не было достигнуто консенсуса относительно подготовки окончательного доклада» (американский эксперт не поддержала текст документа, согласованный представителями 14 стран).

Такой исход не стал неожиданностью, поскольку США еще в начале работы ГПЭ ООН направили 13 июля 2004 года Генеральному секретарю ООН развернутую позицию в отношении проблематики международной информационной безопасности и ее обсуждения в Группе, которая была включена в его доклад A/59/116/Add.1 от 28 декабря 2004 года19.

Несмотря на предложенный комплекс мер, нацеленный на решение задач укрепления безопасности информационных сетей и инфраструктуры и недопущения наносящих серьезный ущерб нападений, США категорически отвергали мнение других государств, считавших, что этой цели можно достичь путем принятия международной конвенции, налагающей ограничения на разработку или использование различных информационных технологий. По мнению американской стороны, «такие предложения подразумевают наделение правительств правом санкционировать передачу информации на территорию страны из-за границы или запрещать ее в тех случаях, когда будет установлено, что такая информация наносит ущерб политической системе, обществу или культуре».

В позиции США отмечалось, что «данный подход не отвечает задачам укрепления безопасности глобальных информационных и телекоммуникационных систем, противоречит принципу свободного обмена информацией, что крайне необходимо для экономического роста и развития всех государств. Обеспечение информационной безопасности не должно ущемлять свободу каждого человека искать, получать и распространять информацию и идеи любыми способами, в том числе с использованием электронных средств, и независимо от государственных границ, как это предусмотрено в статье 19 Всеобщей декларации прав человека».

Примечательно, что Соединенные Штаты, апеллируя к необходимости обеспечения указанной в статье свободы, а также отвергая возможность любых ее ограничений, почему-то не упоминают о статье 19 подписанного ими Международного пакта о гражданских и политических правах от 16 декабря 1966 года. В этой статье указывается, что пользование такой свободой «налагает особые обязанности и особую ответственность. Оно может быть, следовательно, сопряжено с некоторыми ограничениями, которые, однако, должны быть установлены законом и являться необходимыми: a) для уважения прав и репутации других лиц; b) для охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья или нравственности населения»20.

Такой избирательный подход американцев, видимо, был обусловлен сделанной США при подписании Пакта оговоркой о том, что ни одна из статей не должна ограничивать право на свободу слова.

Однако другие государства - подписанты документа в полной мере разделяли дух и букву Пакта и подходы, связанные с единством предоставления упомянутой свободы и ответственным пользованием ею, а также с сопряженными с этим ограничениями.

В целом отсутствие консенсуса в отношении итогового доклада ГПЭ ООН в 2005 году подтвердило сложность рассматриваемых проблем, а также различие в подходах к их решению, прежде всего во взглядах на оценку угроз информационной безопасности и возможность отнесения к таким угрозам использование ИКТ для достижения военно-политических целей, несовместимых с задачами обеспечения международного мира и безопасности.

Так, США считали, что главной угрозой являются непрекращающиеся нападения организованных преступных группировок, компьютерных пиратов и негосударственных субъектов, включая террористов. В то же время в отношении использования информационных технологий в военных целях американцы считали, что совершенно нет необходимости принимать какую-либо международную конвенцию.

Россия и большинство государств мирового сообщества не разделяли такой подход.

Вместе с тем итоги работы первой Группы имели важное значение, поскольку заставили с еще более пристальным вниманием подходить к оценке проблем обеспечения международной информационной безопасности, достижению компромисса, поиску взаимоприемлемых решений. Удалось добиться главного - на площадке ООН был дан старт диалогу по одному из важнейших аспектов обеспечения международной безопасности.

Стремление продолжить обсуждение ключевых проблем в рассматриваемой области подтвердилось поддержкой 177 государствами резолюции А/RES/60/45 «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности», принятой 8 декабря 2005 года по инициативе России и содержавшей решение о создании в 2009 году второй профильной ГПЭ ООН21.

Против принятия резолюции проголосовали только США, не желавшие продолжать диалог в русле российской инициативы, поддержанной всем мировым сообществом.

Однако, как показала практика, четырехлетний перерыв пошел на пользу, поскольку бурное развитие ИКТ сопровождалось не менее стремительным их противоправным использованием преступными организациями. Более того, реальностью становились угрозы применения ИКТ во враждебных военно-политических целях.

В сложившихся условиях все очевиднее оказывалась потребность в выработке единых подходов и сближении позиций на этом стратегически важном для обеспечения международного мира и безопасности направлении.

Поэтому предложение о возобновлении в 2009 году работы Группы нашло свое отражение в 2006-2008 годах в российских проектах упомянутых резолюций на 61-63-й сессиях Генеральной Ассамблеи ООН22.

Эти резолюции, как и в 2005 году, были поддержаны всеми странами, кроме США. По мере приближения к моменту начала работы второй Группы идею консолидации усилий в борьбе с угрозами в информационной сфере разделяло все большее число государств мирового сообщества, ставших соавторами российских проектов резолюций.

В этом качестве в 2006 году выступили 14 стран (Армения, Беларусь, Казахстан, Китай, Кыргызстан, Мадагаскар, Мали, Мьянма, Российская Федерация, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Чили и Эфиопия)23, а в 2007 году - уже 17 (Армения, Беларусь, Казахстан, Китай, Куба, Кыргызстан, Мадагаскар, Мали, Мьянма, Никарагуа, Российская Федерация, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Чили, Эфиопия и Япония)24.

В 2008 году число соавторов российского проекта резолюции достигло 28 государств (Азербайджан, Армения, Беларусь, Бразилия, Вьетнам, Гаити, Зимбабве, Индия, Казахстан, Китай, КНДР, Куба, Кыргызстан, Мадагаскар, Мали, Мьянма, Никарагуа, Российская Федерация, Сейшельские Острова, Сербия, Судан, Таджикистан, Туркменистан, Узбекистан, Фиджи, Чили, Эфиопия и Япония)25.

Эта статистика красноречиво свидетельствовала о готовности поддержать идеи России в рассматриваемой области не только ее союзников Российской Федерации по СНГ, ОДКБ, ШОС, БРИКС, но и ряда других государств, разделяющих обеспокоенность нарастающими вызовами и угрозами, связанными с противоправным использованием ИКТ.

Примечательна позиция Китая, направившего 24 мая 2006 года Генеральному секретарю ООН предложения в поддержку продолжения работы Группы: «Китай поддерживает идею того, чтобы ООН воссоздала в 2009 году Группу правительственных экспертов для проведения тщательного и всеобъемлющего исследования, касающегося угроз и проблем в области информационной безопасности, и рассмотрела также вопрос о соответствующих программах и политики для их преодоления»26.

Подобное мнение высказала и Мексика, которая 20 октября 2006 года заявила, что «выступает в поддержку продолжения работы Группы в целях подготовки документа, который бы содержал общие рекомендации, способствующие дальнейшему изучению этой темы, и считает, что не следует отказываться от дальнейшего обсуждения и анализа этого вопроса в ожидании возобновления мандата Группы экспертов в 2009 году»27.

Вторая ГПЭ ООН должна была приступить к работе 24 ноября 2009 года в Женеве на своей первой сессии, которая в большей степени носила организационный характер для определения основных ориентиров деятельности Группы на последующих трех субстантивных заседаниях.

 

 

1Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/53/70 от 4 декабря 1998 г. «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 265311?ln=ru.

2Письмо министра иностранных дел Российской Федерации И.С.Иванова от 23 сентября 1998 г. на имя Генерального секретаря ООН К.Аннана // A/C.1/53/3 от 30 сентября 1998 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 261158?ln=ru.

3Проект резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/C.1/53/L.17 // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/262309?ln=ru.

4Проект резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/C.1/53/L.17/Rev.1 // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/263069?ln=ru.

5Отчет об итогах 24-го заседания Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/C.1/53/PV.24 // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 270369?ln=ru.же.

6Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН по пункту 63 повестки дня «Роль науки и техники в контексте международной безопасности, разоружения и других связанных с этим областей» A/53/576 от 18 ноября 1998 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/264457?ln=ru.

7Доклад Генерального секретаря ООН A/54/213 от 10 августа 1999 г. «Достижения в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности» // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 286090?ln=ru.

8Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/54/49 от 1 декабря 1999 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/399864?ln=ru.

9Доклад Генерального секретаря ООН A/55/140 от 10 июля 2000 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/421270?ln=ru.

10Отчет об итогах 18-го заседания Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/C.1/55/PV.18 // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 439597?ln=ru.

11Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/55/28 от 20 ноября 2000 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/427743?ln=ru.

12Доклад Генерального секретаря ООН A/56/164 от 3 июля 2001 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/449994?ln=ru.

13Отчет об итогах 17-го заседания Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/C.1/56/PV.17// URL: // https://digitallibrary.un.org/record/ 454104?ln=ru.

14Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/56/19 от 29 ноября 2001 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/453522?ln=ru.

15Доклад Генерального секретаря ООН A/58/373 от 17 сентября 2003 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/503848?ln=ru.

16Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/58/32 от 8 декабря 2003 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/507790?ln=ru.

17Доклад Генерального секретаря ООН A/59/116 от 23 июня 2004 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/526772?ln=ru.

18Доклад Генерального секретаря ООН A/60/202 от 5 августа 2005 г. об итогах работы Группы правительственных экспертов по достижениям в сфере информатизации и телекоммуникаций в контексте международной безопасности // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/555369?ln=ru.

19Доклад Генерального секретаря ООН A/59/116/Add.1 от 28 декабря 2004 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/530681?ln=ru.

20Международный пакт о гражданских и политических правах. Принят резолюцией 2200 А (XXI) Генеральной Ассамблеи ООН от 16 декабря 1966 г. // URL: // https://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/pactpol. shtml.

21Резолюция Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/60/45 от 8 декабря 2005 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/562444?ln=ru.

22Резолюции Генеральной Ассамблеи ООН A/RES/61/54 от 6 декабря 2006 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/588209?ln=ru; A/RES/62/17 от 5 декабря 2007 г. // https://digitallibrary.un.org/record/613046?ln=ru; A/RES/63/37 от 2 декабря 2008 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/642690?ln=ru.

23Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/61/389 от 9 ноября 2006 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/587060?ln=ru.

24Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/62/386 от 8 ноября 2007 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/612351?ln=ru.

25Доклад Первого комитета Генеральной Ассамблеи ООН A/63/385 от 6 ноября 2008 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/641397?ln=ru.

26Доклад Генерального секретаря ООН A/61/161 от 18 июля 2006 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/581030?ln=ru.

27Доклад Генерального секретаря ООН A/61/161/Add.1 от 31 октября 2006 г. // URL: // https://digitallibrary.un.org/record/586059?ln=ru.