Ценой десятков миллионов человеческих жизней и огромных материальных потерь заплатила наша родина за победу над германским фашизмом и его сателлитами, за спасение всего человечества от коричневой чумы. Наряду с героическими солдатами Великой Отечественной войны и самоотверженными тружениками тыла свой вклад в обеспечение победы внесли и советские дипломаты.

Война стала событием, подвергшим проверке на прочность весь государственный аппарат. Она изменила задачи внешней политики, потребовала значительной корректировки форм дипломатической активности. Внешние и внутренние функции государства были сосредоточены на мобилизации всех ресурсов для сохранения суверенитета и целостности страны. Это касалось и внешнеполитического обеспечения победы над врагом [8].

Осень 1941 года - самый тяжелый период для нашей страны в годы Великой Отечественной. В конце августа в городе распространялись панические слухи о его сдаче немцам. Это беспокоило не только жителей столицы, но и находившихся в Москве иностранных дипломатов.

В довоенный период СССР имел дипломатические отношения с 28 государствами. Однако в начале Великой Отечественной войны многие диппредставительства сократили свой состав, мотивируя это «бытовыми лишениями на территории воюющего государства». Все это несмотря на то, что в условиях нехватки продовольствия, отсутствия комфортабельных помещений руководство Народного комиссариата иностранных дел (НКИД) обеспечило дипкорпус специальными пайками, бытовыми товарами, отоплением квартир и другими удобствами.

Тревожные настроения в дипкорпусе усиливались не только отсутствием официальной информации о судьбе столицы, но и слухами, которые распускал, в том числе, японский посол генерал Татэкава, утверждавший, что Гитлер готовит свой въезд в Москву, а Сталин - свой переезд в Свердловск [1, 36].

По словам шведского посланника В.Ассарссона, в начале августа некоторые дипломаты поставили перед наркомом В.М.Молотовым вопрос об эвакуации дипломатического корпуса. 12 августа 1941 года посол Великобритании в СССР Стаффорд Криппс записал в своем личном дневнике: «Сегодня утром мы обсуждали вопросы, связанные с возможной эвакуацией, но ответа от властей не получили». Официальный запрос сделал и американский посол Лоуренс Штейнгардт. Однако ни тот ни другой ответа не получили.

Ситуация прояснилась лишь 15 октября, когда Государственный комитет обороны (ГКО) СССР принял Постановление №801 «Об эвакуации столицы СССР Москвы». В нем, в частности, предлагалось поручить В.М.Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в город Куйбышев, а также эвакуировать Президиум Верховного Совета и правительство во главе с заместителем председателя СНК В.М.Молотовым.

Эта информация была доведена до сведения дипломатов утром 15 октября в беседе с дуайеном дипкорпуса, иранским послом Саедом. Нарком сообщил ему, что «основные учреждения города Москвы эвакуируются в город Куйбышев. Предлагаем также и дипкорпусу эвакуироваться в город Куйбышев». В тот же день Молотов принял послов Великобритании и США, сделав им аналогичное заявление. Оба посла согласились выехать незамедлительно.

«16 октября 1941 года, - вспоминает бывший секретарь посольства Швеции в СССР Сверкер Острём, - наших сотрудников привезли на Курский вокзал, а уже вечером мы отправились в путь. Через трое суток, переехав широкую реку и догадавшись, что - это Волга, дипломаты прибыли в Куйбышев. Начальник протокольного отдела НКИД СССР ходил вдоль состава, предлагая выгрузиться. Нас, семерых младших сотрудников, привезли в пустой старинный особняк. В комнатах мы обнаружили только около 20 железных кроватей, что напоминало недавнюю здесь, очевидно, больницу. Стали устраиваться, покупая мебель, где придется. Позже, делясь своими впечатлениями с другими дипломатами, мы выяснили, что нашему посольству досталось самое лучшее здание из всех. Мы были приятно удивлены: вскоре открылся «Гастроном» для дипломатического корпуса с икрой и водками» [2, 20].

Перевод в 1941 году иностранных послов в Куйбышев не был спонтанной акцией. С учетом фашистской угрозы уже к 17 июля в НКИД подготовили к эвакуации 510 ящиков с 26 тоннами архивных материалов и отправили их в Мелекесс, в 150 километрах от Куйбышева.

Естественно возникает вопрос - почему в качестве второй столицы избрали Куйбышев? Он вполне обоснован, поскольку среди крупных городов на Волге было немало «не менее достойных» - Нижний Новгород, Казань, Ульяновск, Саратов, Сталинград, Астрахань. Причина, видимо, в том, что Куйбышев был важнейшим железнодорожным узлом, обеспечивая прямое сообщение практически со всеми восточными регионами страны, Немаловажным фактором было и наличие Волги - крупнейшей транспортной магистрали и водной преграды [3, 112-115]. К началу войны здесь проживало около 400 тыс. человек.

Перевозом дипломатов в «запасную столицу» советское правительство не только гарантировало их безопасность, но и лишило их возможности непосредственно наблюдать за ситуацией в Москве. Дипломаты это прекрасно понимали. Посол Великобритании Стаффорд Криппс писал в дневнике: «Прошлой ночью я видел Вышинского и понял, что нас обвели вокруг пальца. Хоть это и произошло случайно, ситуация чрезвычайно серьезная. Советское правительство не приехало в Самару. Нет здесь также и сотрудников из учреждения Микояна. Генеральный штаб не переехал, а сам Молотов, несмотря на свои заверения, тоже остался в Москве. Мы изолированы и ничего не можем предпринять. Даже на самые простые вопросы, которые я задавал Вышинскому, тот отвечал, что для этого надо звонить в Москву» [4, 218].

Итак, 19-20 октября 1941 года в город прибыли сотрудники 12 посольств и шести миссий - Афганистана, Болгарии, Великобритании, Греции, Ирана, Китая, Монголии, Норвегии. Польши, Тувы, Югославии, Японии, а также представительства Комитета национального освобождения Франции. Уже в Куйбышеве была открыта 1 августа 1942 года миссия Бельгии, которая представляла интересы и Люксембурга.

Появились диппредставительства Мексики и Канады, миссии Австралии и Кубы. 27 января 1943 года восстановил отношения с СССР, расторгнутые в 1935 году, Уругвай.

Некоторые дипломаты приехали с женами, детьми, переводчиками, личными поварами, прислугой и шоферами - всего 300 иностранных граждан. Только дворников и истопников подбирали на месте.

После отъезда иностранных дипломатов в Куйбышев для охраны зданий и имущества в Москве в некоторых посольствах остались по три - пять человек. Кроме того, часть сотрудников наиболее крупных посольств не покинули Москву, а занимались организацией контактов коллег из Куйбышева с оставшимся в столице руководством страны [3, 113].

Вместе с дипломатическим корпусом прибыл и значительный штат работников Наркомата иностранных дел СССР. Возглавил всю деятельность аппарата, а также связь с иностранными миссиями заместитель наркома иностранных дел А.Я.Вышинский. В «запасную столицу» приехали исполком Коминтерна, главные управления Минобороны, а также офицеры, которые участвовали в подготовке заявок по ленд-лизу.

Перед Наркоматом иностранных дел в этот период было поставлено несколько задач. Во-первых, предстояло с помощью дипломатических и политических средств не допустить вступление в войну против нашего государства Японии, нейтрализовать те силы в Афганистане и Турции, которые стремились к союзу с Германией. Во-вторых, расширить взаимодействие с движениями сопротивления на территории стран, оккупированных (полностью или частично) фашистскими войсками: Польши, Голландии, Франции, Бельгии, Югославии. И наиболее важная задача - подготовить и подписать соглашения с США и Великобританией о военно-политическом союзе в борьбе с фашистской агрессией [7].

Вынужденное разделение аппарата наркомата на две части значительно усложняло работу, сказывалось на слаженности и оперативности. Некоторым работникам практически регулярно приходилось ездить с документами между Куйбышевым и Москвой, что в условиях военного времени было сложно. Нередко они вынуждены были ночевать в служебных кабинетах, не возвращаясь домой сутками. Сотрудники наркомата, эвакуированные в Куйбышев, жили в стесненных условиях общежития, технические сотрудники ютились в учебных аудиториях и институтских залах. Семьи были эвакуированы в другие районы. Скудное питание и работа на износ подрывали здоровье. Преодолевая невзгоды, дипломаты выполняли все возложенные на них обязанности.

Официальным началом функционирования дипломатического корпуса в Куйбышеве может считаться 6 ноября 1941 года. В этот день в Оперном театре состоялось торжественное заседание, на котором присутствовали члены советского правительства, весь дипломатический корпус, иностранные журналисты. Доклад по случаю 24-й годовщины Великой Октябрьской социалистической революции сделал первый заместитель наркома иностранных дел А.Я.Вышинский. Затем состоялся концерт, в котором принимали участие артисты Большого театра, также эвакуированного в Куйбышев.

7 ноября в городе прошел военный парад. На трибунах почетных гостей находились дипломатические представители более 20 стран, которые после его завершения уведомили свои представительства о том, что на Средней Волге подготовлена мощная резервная армия. Эта информация имела большое значение, особенно для посещавших город государственных деятелей США. Тем более что в конце ноября наступление гитлеровской армии под Москвой было остановлено, а 6 декабря советские войска перешли в контрнаступление. Московская битва нанесла первый сильнейший удар по агрессору, как в политическом, так и военном отношении. Ее итоги анализировались и активно обсуждались дипломатическим корпусом в Куйбышеве.

Вот как комментировал это событие посол Великобритании С.Криппс 6 января 1942 года: «Теперь, после славной победы, никто не может утверждать, что советский режим является прогнившим или подрывающим жизненно важные устои собственной страны. - Нет! Если бы не этот режим и все то, что было сделано в этой стране за последние 20 лет, Гитлер, безусловно, сумел бы завоевать всю Европу, а наши шансы на победу равнялись бы нулю» [5, 15].

Привыкшие к комфортным условиям жизни, иностранные дипломаты испытали бытовой шок, увидев те апартаменты, в которых им предстояло жить. Так, посол Великобритании Ричард Стаффорд Криппс жаловался своему шведскому коллеге на то, что его квартира слишком темная и в ней присутствует избыток не самых приятных представителей фауны - клопов и тараканов. Японский посол Татэкава сетовал на плохое отопление, из-за которого он вынужден был спать на кухне около плиты. Для самурая нашли нового истопника, но теплее на душе и в квартире не стало. Ибо последний оказался большим любителем зеленого змия. С третьей попытки японскому послу была найдена добросовестная прислуга. Полковник Файновилл, сотрудник миссии США по военному снабжению Красной армии, обратился в Наркомат иностранных дел со скромной просьбой предоставить ему для проживания дом или квартиру в 16-18 комнат, а также гараж на три автомобиля. В этой просьбе ему отказали [2, 4].

Несмотря на то, что для иностранцев срочно освободили 20 лучших особняков в центре города, дипломаты все равно остались недовольны.

В своих мемуарах бывший шведский посланник Ассарссон вспоминал: «Посол США Лоуренс Штейнгардт со своим персоналом был размещен в здании средней школы, чем был очень недоволен. Я сказал послу, что в данной обстановке мы вряд ли можем рассчитывать на что-то лучшее, но он не захотел меня слушать. С видом оскорбленного человека Штейнгардт возразил: «Я поступил на дипломатическую службу не для того, чтобы вот так страдать. Я поступил на нее, чтобы получать удовольствие от жизни. Вы должны согласиться, что здесь все так убого. Мы попали в западню» [1, 39].

Вместе с дипломатами из Москвы эвакуировали в Куйбышев и зарубежный корреспондентский корпус, разместившийся в гостинице «Гранд-Отель». Передвижения корреспондентов по городу были ограничены до минимума, поэтому вынужденные сидеть фактически взаперти, многие из них начали пить. А корреспондент английской газеты «Дейли геральд» Турнер пришел в редакцию газеты «Правда» с целым рядом претензий. Он жаловался на то, что в ресторане «Гранд-Отель» из 20 обозначенных в меню блюд можно заказать только два, что там месяцами не бывает кофе, какао, других напитков. А продукты из дипломатического магазина нередко исчезают через черный ход. Наверное, все так и было. Однако в спецмагазине с закрашенными мелом окнами и часовыми у дверей, продуктов все же было в достатке. По воспоминаниям шведского дипломата Сверкера Острёма, «здесь всегда была в продаже за дешевые деньги икра, а также связанная с ней водка - в неограниченном количестве».

Конечно, для иностранцев в Куйбышеве тоже действовали нормы отпуска продуктов, хотя и совершенно несопоставимые с теми, что значились в продовольственных карточках жителей города. Так, членам дипломатического корпуса в месяц полагалось 8 кг мяса, 8 кг сахара, 30 кг хлеба и 10 литров (!) водки. Спиртного было настолько много, что иностранцы начали им приторговывать.

Условия жизни сотрудников Наркомата иностранных дел СССР были, разумеется, иными. Ветеран дипломатической службы Н.Новиков вспоминает: «Получаемый на семью продовольственный паек был настолько скуден, что не позволял накормить досыта даже детей, не говоря уже о взрослых. Наше постоянное недоедание, разумеется, не было чем-то исключительным, а скорее нормой для подавляющего большинства советских людей. Работа в наркомате обычно отнимала у меня весь день и часть ночи, так как ночные бдения практиковались и в Куйбышеве. Обычно до трех-четырех часов ночи» [5, 88].

Ключевыми в Куйбышеве были посольства и военные миссии Великобритании (а также ее доминионов - Канады и Австралии) и США, через которые шли переговоры по ленд-лизу. Военные миссии этих стран были наделены особыми полномочиями, поскольку являлись координаторами поставок вооружения Красной армии и стратегических материалов для советской оборонной промышленности. Английские и американские дипломаты в Куйбышеве участвовали в организации встречи в Тегеране 1943 года, согласовании вопросов открытия Второго фронта.

Крупнейшей проблемой, решаемой дипломатами в Куйбышеве, было создание национальных воинских подразделений в Красной армии. Для этого с диппредставительствами Польши и Чехословакии в городе находились и военные миссии этих государств. Представительство Французского комитета национального освобождения организовало создание авиаэскадрильи «Нормандия». С этими тремя миссиями обсуждалось развитие движения Сопротивления.

Различные вопросы двусторонних отношений стояли в повестке дня встреч советских государственных деятелей и дипломатов с представителями США, Англии, Японии, Ирана, Польши. Осенью 1941 года в Куйбышев прибыли председатель Совета министров Польши, главнокомандующий вооруженными силами генерал Сикорский, командующий польской армией на территории СССР генерал Андерс и начальник штаба генерал Климецкий. Генерала Сикорского принял в Куйбышеве 1 декабря М.И.Калинин, а 3 декабря переговоры в Москве с Сикорским и Андерсом вел Сталин. 5 декабря генерал Сикорский вновь приехал в Самару. После приема в Посольстве Польши Сикорский и Андерс в сопровождении Вышинского выехали в Бузулук, Тоцкое и Татищево инспектировать формировавшиеся там польские части.

В Посольстве Чехословакии шли переговоры об организации на территории СССР воинского формирования Чехословацкой армии. В 1942-1943 годах в Бузулуке был создан под руководством будущего Президента Чехословакии (а тогда полковника) Л.Свободы 1-й Чехословацкий отдельный пехотный батальон, а позднее, в 1944 году, - 1-й Чехословацкий армейский корпус.

В мае 1942 года по инициативе правительства США, которое специально обращалось по этому поводу к Вышинскому в Самаре, была установлена прямая радиотелефонная связь между Вашингтоном и Москвой. 22 июня 1942 года вступила в действие советская авиалиния «Куйбышев - Тегеран», имевшая важное оборонное значение.

Иностранные дипломаты в Куйбышеве вели себя по-разному. Работники госбезопасности замечали не только тягу некоторых посольств (Польши, в первую очередь) к спекуляции, но и другие, более опасные нюансы поведения членов дипкорпуса. Так, польское посольство было уличено в разведдеятельности. По этой причине посол С.Кот был объявлен персоной нон грата и выслан из Самары. В Сызрани в 1942 году был арестован агент японской разведки, подозревавшийся в связи с дипломатическим представительством Японии. Да и сам генерал Татэкава во время войны посылал депеши разведывательного характера не только своим спецслужбам, но и в Германию.

Со Швецией, державшей нейтралитет, отношения были спокойными. Посольства США и Великобритания, наряду с решением внешнеполитических задач, вели работу по формированию списков поставок военной техники, имущества и продовольствия. Англичане, работая в Куйбышеве, начали выпускать газету «Британский союзник». Между советским руководством и послами складывались почти дружеские отношения. Так, посол Кларк Керр, как и Сталин, курил трубку. При первой встрече он сообщил главе СССР, что, по словам его матери, трубку курят только хорошие люди, и пожаловался на нехватку качественного табака. Сталин позже распорядился прислать послу табак высшего качества. При очередной беседе Керр попросил трубку Сталина, чтобы обвести ее контур и заказать в Лондоне новую в качестве памятного подарка.

Были и другие иностранцы. Когда находившимся на излечении в Куйбышеве раненым бойцам потребовалась кровь, на призыв городской станции переливания одним из первых откликнулся норвежский посол Рольф Андворд. Сдав кровь, он написал незнакомцу такие строки: «Пройдут столетия, и дети Советского Союза и других свободолюбивых народов с горящими глазами будут читать в книге истории главу «Храбрый русский солдат спасает цивилизованный мир». Со всех концов Норвегии несутся мысли к победоносной Красной армии с благодарностью за мощные усилия в борьбе против нашего общего врага. Я отдаю кровь из моего сердца» [6,71].

Дипломатический корпус оставался в Самаре до августа 1943 года. Только после победы на Курской дуге иностранные представительства стали покидать Самару. Возвращение в Москву происходило 10-25 августа 1943 года. Выезжали посольства специальными поездами. Самый большой багаж оказался у посольства Японии, которое через Наркомат иностранных дел СССР заказало для его перевозки около 80 вагонов. У других дипломатических представительств имущества оказалось куда меньше. Так, американцы уместились в 15 вагонах, а шведы - всего лишь в 12. Еще меньше понадобилось транспорта миссиям Кубы и Тувы - им хватило одного вагона на двоих. Окончательно Куйбышев вернул Москве статус столицы СССР только в конце 1943 года.

 

Источники и литература

1. Assarsson V. I skuggan av Stalin. Stockholm, 1963.

2. Павлов А.Е. Запасная столица. Самара: Самарский дом печати, 1995.

3. Бережков В.М. Страницы дипломатической истории. М.: Международные отношения, 1984.

4. Суслопарова Е.А. Стаффорд Криппс (1889-1952): политический портрет // Новая и новейшая история. 2018. №5.

5. Новиков Н.В. Воспоминания дипломата (записки о 1938-1947 годах). М.: Политиздат, 1989.

6. Дмитриева Э.Я. Самарская область. Самара: Изд-во Самарский дом печати, 2001.

7. Исраэлян В.Л. Дипломатия в годы войны. (1941-1945) М.: Международные отношения, 1985.

8. Тихвинский С.Л. Наркоминдел и его зарубежные представительства в годы Великой Отечественной войны // Новая и новейшая история, 1997. №4.