ПРОГНОЗЫ ПОКАЗЫВАЮТ, что к 2020-2025 годам в мире практически все доступные водные ресурсы будут вовлечены в хозяйство, не полностью использованными могут остаться только ресурсы рек азиатской части России, северных рек Канады, реки Амазонки и, возможно, подземных вод Австралии. Потребность в расширении водопользования тем не менее будет возрастать, по крайней мере еще полстолетия. Однако непосредственная торговля водой встречает весьма серьезное ограничение: транспортоемкость воды резко возрастает, если источник водоснабжения перемещается из бассейна, где расположен потребитель воды, в другой бассейн, поскольку в этом случае приходится преодолевать водораздел между бассейнами.

При оценках транспортоемкости воды надо принимать во внимание объем потребности в ней. В процессе потребления ресурсов человечество ежегодно перемещает порядка 300 млрд. т грунта и пород, тогда как из разнообразных водных источников каждый год отбирается более 4 тыс. км3 (напомним, что 1 км3 воды весит 1 млрд. тонн) воды, по массе на порядок больше остальных природных ресурсов в совокупности1. Ежегодный забор воды из всех источников для нужд российской экономики составляет около 80 км3. Отметим, что дело не ограничивается забором воды из природных источников, огромное количество воды, не изымаемой из источников, используется для разбавления стоков, для нужд гидроэлектроэнергетики, в сельском хозяйстве, если не применяется орошение, и т.д. Сопоставление различных данных приводит к выводу, что ежегодно в мире загрязняется от 12 до 17 тыс. км3 поверхностных вод, это примерно половина общих запасов доступной пресной воды.

Основными потребителями воды являются энергетика, металлургия, химическая промышленность, целлюлозно-бумажная промышленность, нефтеоргсинтез, орошаемое земледелие, а также коммунальное хозяйство. Приведем данные о водоемкости этих отраслей экономики. Для производства 1 тонны стали требуется 20 м3 воды, 1 тонны бумаги - 200 м3, 1 тонны химического волокна - 4 тыс. м3; стандартный блок мощность 1 млн. кВт требует 1 км3 воды в год, а блок такой же мощности на АЭС (это всем известные РБМК-1000 и ВВР-1000) - 1,6 км3, причем не менее 30% воды в тепло- и атомной энергетике теряется безвозвратно (испарение, в меньшей мере - фильтрация). Для производства 1 тонны зерна, продаваемого на мировом рынке, требуется 1 тыс. м3 воды (приходится ориентироваться на мировой рынок, поскольку очень велика дифференциация затрат на производство сельскохозяйственной продукции в разных странах и регионах мира). Удовлетворять потребности в технической пресной воде и нужды гидромелиорации за счет источников, расположенных даже в соседних бассейнах, экономически разорительно.

Иное дело - питьевое водоснабжение, здесь не только иные потребности, иные требования к качеству воды, но и иные возможности финансирования ее поставок. Однако и в этом случае решение проблемы - не в строительстве каналов межбассейновой переброски, а в сооружении трубопроводов (их протяженность в 300-400 км может оказаться вполне приемлемой), опреснении морской воды (особенно если опресненную воду смешивать с получаемой из пресноводных источников), перевозках воды танкерами и иными мобильными транспортными средствами и даже - в отдельных случаях - таких экзотических способах, как транспортировка айсбергов (в Канаде этот способ используется на практике, хотя и в небольших масштабах, более двух десятилетий). Транспортировка бутилированной воды к рассматриваемым проблемам имеет и вовсе незначительное отношение в силу относительно малых объемов: даже при самых смелых предположениях о полном переходе только к бутилированной питьевой воде - порядка 10 км3 в год для гипотетического населения мира в 10 млрд. человек. (Стоит отметить, что в цене бутилированной питьевой воды на стоимость самой воды в среднем приходится не более 1%.) Но хозяйственно-питьевое водоснабжение населения такой численности по современным довольно жестким европейским нормам составит уже 700 км3 в год. В большинстве развивающихся государств мира для удовлетворения соответствующей потребности понадобится использование всех водных ресурсов страны.

Проиллюстрируем тезис о неприемлемой дороговизне межбассейнового "каналостроения" примером перераспределения части стока реки Оби ("исток" канала недалеко от Ханты-Мансийска) в Аральский регион. Этот проект рассматривался четверть века назад, был отвергнут постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР в 1986 году и вновь "всплыл" в последние годы. Согласно проекту, протяженность канала должна составить 2550 км, ширина - до 200 м, глубина - 16 м. Объем водозабора - 27,2 км3 в год. По проекту, представленному в государственную экспертизу Госплана СССР в 1983 году, инвестиции в сооружение только главного канала составляли 16 млрд. долларов, однако экспертная комиссия констатировала, что эта оценка занижена вдвое. За прошедшие четверть века свой вклад в удорожание всего и вся внесла инфляция, соответствующий дефлятор оценивается в различных источниках по-разному, но не менее чем в 2,8. Однако строительные работы, тяжелая техника, необходимая для сооружения канала, дорожали с темпом, существенно более высоким, чем темп инфляции, минимальная оценка соответствующей поправки - 1,7. За это время существенно более жесткими в цивилизованном мире стали экологические требования, что вызвало удорожание проектов подобного рода по крайней мере в 1,5 раза (в сопоставимых ценах). По этим - самым "щадящим" - расчетам получаем, что оценка затрат на строительство главного канала выросла почти в семь раз и составляет минимум 220 млрд. долларов.

Такой расчет не принимает во внимание российской специфики, это "прикидки" на основе международной макроэкономической информации. Для учета российской специфики методик не существует. Однако для сравнения можно воспользоваться данными, широко комментировавшимися в средствах массовой информации в июне 2008 года. А именно, речь идет о подготовленном в Москве проекте участка четвертого городского автомобильного кольца: затраты только на строительную часть составляют 700 млн. долларов за 1 км дороги. Если вспомнить, что 15 лет назад затраты на строительство 1 км МКАД оценивались в 1 млн. долларов, то придется констатировать, что здесь удорожание составило не 7, а 700 раз (причем не за 25, а за 15 лет). Чрезвычайно привлекательным фактором казалась небольшая высота водоразделов на трассе канала Обь - Аральский регион, однако рассматривавшийся в 1982 году проект предполагал, что для переходов через них пришлось бы построить восемь насосных станций с годовым потреблением электроэнергии 10,2 млрд. кВт/ч.

Колоссальные затраты, необходимые для строительства гигантских каналов, значительная экологическая неопределенность последствий реализации таких проектов, потери воды на испарение и фильтрацию - причины, позволяющие утверждать, что глобальный рынок воды, подобный современному рынку нефти, невозможен, рынки воды будут всегда замкнуты в границах бассейнов, за редкими и малозначимыми в глобальном масштабе исключениями (при протяженности каналов не более чем в 200-300 км). Роль мирового рынка в преодолении глобального дефицита воды будет состоять в развитии других секторов: водоемкой продукции (то есть такой, для производства которой необходимы значительные объемы пресной воды), водосберегающих и водоохранных технологий2. Неизбежный быстрый рост этих секторов мирового рынка уже к 2020 году инициирует процесс существенной перестройки структуры мирового хозяйства как в отраслевом, так и в территориальном аспекте и даст новый мощный стимул к развитию экономики в странах, богатых водными ресурсами. Существенно, что стимулироваться будет не экспорт сырья (как в случае углеводородов), а производство и экспорт продукции обрабатывающих производств, причем высокого технологического уровня.

Уже к 2000 году мировая торговля водоемкой продукцией имела весьма значительные масштабы. Анализировать ее потоки целесообразно через оценки тех затрат воды, которые потребовались при производстве соответствующей продукции (в зарубежных источниках эти затраты именуются виртуальной водой). Пока это прежде всего торговля продовольствием. По расчетам, ежегодный мировой трансграничный поток виртуальной воды по состоянию на 2000 год составлял порядка 1040 км3 в год, при этом 67% приходилось на зерновые, 23% - на продукты животноводства и только 10% - на торговлю промышленными товарами.

Россия располагает не только огромными ресурсами пресной воды, но и другими ресурсами, требующимися для развития различных водоемких отраслей: углеводородным сырьем для тепловой электроэнергетики и химии полимеров, лесом для целлюлозно-бумажной промышленности, рудными месторождениями для черной и ряда отраслей цветной металлургии, урановым сырьем для атомной энергетики, а также весьма значительными площадями земель, вполне благоприятных для современного технически вооруженного и квалифицированно управляемого сельского хозяйства. Названные отрасли промышленности являются в известном смысле традиционными для российской экономики, в стране накоплен богатый технологический опыт их развития, имеются квалифицированные кадры и системы их подготовки. Отставание российского сельского хозяйства от достижимого уровня обусловлено социальными и экономическими, а отнюдь не ресурсными причинами. Однако подъем сельского хозяйства - обязательное условие достижения процветания нашей страной, иначе все доходы будут "съедены" растущими ценами на продовольствие (именно этот рост будет определять динамику цен на мировом рынке в течение трех-четырех десятилетий, причем его основная причина, проявляющаяся не только непосредственно, но и косвенно отражаемая другими факторами, - дефицит воды). У страны есть превосходный шанс перейти из "нефтяного" периода в "водный" не только без потерь, но и значительно усилив свои экономические позиции.

Подготовка к такому переходу должна начаться безотлагательно, промедление может привести к тому, что доступ на мировой рынок водоемкой продукции будет существенно затруднен из-за формирования монопольных структур - способствовать этому будет то обстоятельство, что количество значимых продавцов на данном рынке неизбежно невелико. Политические интересы конкурентов, как всегда, будут стимулировать их к поиску средств для снижения роли России в решении проблемы глобального дефицита воды. Потребуются прямые государственные инвестиции в ускоренное развитие водоемких отраслей промышленности, различные формы поддержки бизнеса, работающего в этих отраслях. Развитие наукоемких технологий необходимо ориентировать прежде всего на эти отрасли, тем более что все они очень восприимчивы к нововведениям. Нужна специальная система мер для радикального изменения ситуации в сельском хозяйстве. Развитие водохозяйственного комплекса, в который входят основные потребители пресной воды (упомянутые отрасли экономики и жилищно-коммунальное хозяйство), и обеспечивающее их основным ресурсом водное хозяйство должны осуществляться скоординированно во всех элементах, что достижимо только при активном государственном регулировании на основе развития рыночных отношений в водопользовании. Важнейшая роль при этом принадлежит водному хозяйству - ресурсообеспечивающей и инфраструктурной отрасли, которая, в частности, должна обеспечить возобновимость водных ресурсов в тесной увязке с сопряженными экологическими задачами, решить проблемы согласования интересов водопользователей в рыночных условиях.

От того, насколько эффективно Россия будет использовать свои водные ресурсы, как экономно будет расходовать воду, насколько успешно решит задачи охраны вод и воспроизводства водных ресурсов при нарастающих объемах их вовлечения в экономику, то есть в конечном счете от того, как она будет способствовать решению проблемы глобального водного дефицита, будет существенно зависеть ее авторитет в мировом сообществе. Если Россия добьется эффективного использования своих водных ресурсов для удовлетворения спроса мирового рынка на водоемкую продукцию, это обеспечит не только высокие экспортные доходы, но и высокий уровень безопасности страны.

Проблемы международной безопасности в связи с неизбежным обострением глобального дефицита пресной воды становятся все более актуальными. Людей беспокоит возможность войн из-за воды, серьезных международных конфликтов. Полностью отрицать такую возможность нельзя, однако имеются убедительные аргументы в пользу того, что подобные сценарии маловероятны. Главный состоит в том, что развитые страны не стоят перед необходимостью "делить" воду. Конечно, они сильно различаются по показателям водообеспеченности, довольно острый дефицит воды наблюдается, например, в Испании, Португалии, Греции, Сингапуре (его по недоразумению все еще считают развивающимся) и т.д. Однако развитые страны имеют возможность справиться с этой проблемой. Они прекрасно понимают, что даже опреснение морской воды (а сейчас уже испытаны технологии, дающие пресную воду с затратами 50 центов за 1 м3) стоит заведомо дешевле, чем любые военные действия. В основном в развитых странах водопотребление сбалансировано с наличием ресурсов, и технический прогресс позволит сохранять такой баланс и при росте спроса на пресную воду со стороны некоторых потребителей. Возможность добиться такого баланса имеется и в двух наиболее населенных странах мира - Китае и Индии. Они относятся к вододефицитным, но по валовым запасам воды входят в семерку самых богатых водой стран мира. Для достижения сбалансированности здесь необходимы различные меры - от последовательной политики планирования семьи и ограничения рождаемости до радикальной реконструкции всего реального сектора экономики.

Иная картина в развивающихся странах, расположенных в засушливых регионах мира. Споры из-за воды трансграничных рек здесь не редкость, и почва для локальных столкновений, несомненно, имеется. Но при всех удручающих прецедентах, в том числе и последних лет, надо констатировать, что в этом аспекте мировое сообщество эволюционирует в благоприятном направлении: у него появляется все больше средств сдерживания локальных конфликтов, их подавления на ранних стадиях развития. Для радикального решения проблем надо, конечно, ослаблять дефицит воды в "жаждущих" развивающихся странах. Для этого им требуется весьма существенная помощь, своих сил у них не хватит. Помощь стоит денег, но если не помогать, то придется столкнуться с еще большими затратами: гасить локальные конфликты, защищаться от потоков мигрантов, реагировать на чрезвычайные ситуации и т.п. Профилактика всегда дешевле лечения, так что богатым странам не следует превращать бережливость в скупость. Однако помощь опять-таки должна состоять не в том, чтобы возить жаждущим воду. Помогать надо водоемкой продукцией, но еще важнее передавать технологии - водосберегающие и водоохранные, содействовать просвещению населения, способствовать перестройке структуры экономики вододефицитных стран. Такие возможности у развитых стран, несомненно, имеются.

 

1 Helmer R. Water Demand and Supply.//Nucl. Desalinat. Sea Water: Proc. Int. Symp., Taejon, 26-30 May, 1997, Vienna, 1997.

2 Chapagain A.K., Hoekstra A.Y. Water footprints of nations. UNESCO-IHE. Delft, 2004.