Сложные межнациональные отношения в Восточно-Европейском регионе, оказавшемся в ХХ веке между двумя противоборствующими центрами силы, мировые державы не раз использовали в достижении собственных геополитических целей. Неоднократные в первой половине столетия перекройки границ и переселения жителей оставили глубокий след в сознании современных восточноевропейцев - на отношение этих стран к провозглашению независимости Косова повлияло не только давление США и их союзников, но и собственные представления о справедливости. Первый фактор имел большее значение для Польши и бывших прибалтийских республик, быстро признавших независимость Косова. Неспешность чешского руководства объяснялась вполне обоснованными опасениями Президента В.Клауса, что косовский прецедент, "как снежный ком, обрастет новыми региональными конфликтами". К тому же в Чехии прошла волна массовых демонстраций под лозунгом "Косово принадлежит сербам". Однако фактор "славянской солидарности", о котором много писали и в чешской, и польской печати, не повлиял на решения, принятые руководством.

"Да" Словении обернулось для США дипломатическим скандалом, после того как через представителя МИД этой страны, заступившей в январе 2008 года на пост председателя ЕС, произошла утечка информации о том, что США дирижировали очередностью признания независимости Косова.

Решительно "против" высказались Румыния и Словакия. Болгария, Хорватия и Венгрия заявили о признании независимости Косова после мучительных раздумий в числе замыкающих.
И здесь главную роль сыграл уже второй фактор.

Говоря о "снежном коме", Президент Клаус имел в виду не только последствия "декретов Бенеша", омрачающие сегодня отношения Чехии с соседними Венгрией и Германией, а также вновь актуальные дискуссии вокруг послевоенных депортаций венгерского и немецкого населения. Надо признать, что проблема послевоенного территориального урегулирования во времена участия этих стран в "восточном блоке" сопровождалась, по определению местных историков, "навязанным или самовнушенным молчанием". Особенно болезненной она была для Венгрии, лишившейся по Трианонскому договору 1920 года половины населения и двух третей территорий. (Эта схема урегулирования была практически повторена после Второй мировой войны.) Молчание было прервано в 1980-х годах с процессом демократизации в Восточной Европе, с одной стороны, и многообещающими заявлениями западных политиков - с другой. Так, в январе 1990 года Президент Франции Ф.Миттеран, критикуя политику Н.Чаушеску в Трансильвании, заявил о несправедливости и "плохо нарисованных" после 1919 и 1945 годов границах. В 1993 году к проблеме несовершенства региональных границ в рамках подготовки Европейского пакта стабильности вернулся французский премьер Э.Балладюр. Некоторые восточноевропейские политики действительно поверили в то, что покровительство западных демократий открывает перед ними возможность урегулирования  давних спорных вопросов мирным путем. (При этом, естественно, ничего не говорилось о затянувшихся конфликтах в самой Западной Европе.)

Сегодня можно констатировать, что вступление в НАТО и ЕС не гарантирует стабильности региона. Урегулирование конфликтных ситуаций по-прежнему зависит исключительно от воли самих восточноевропейских политиков. Эти волевые усилия в начале 2000-х годов на некоторое время помогли снять напряженность в венгеро-словацких отношениях. Однако за последние год-два отношения между руководством Словакии и компактно проживающим в южных районах страны венгерским национальным меньшинством вновь обострились, поэтому косовский прецедент в Словакии рассматривают как потенциальную угрозу целостности сравнительно молодого словацкого государства.

Достаточно тревожной можно считать ситуацию в сербской Воеводине. Здесь сербы в качестве "превентивной меры" время от времени демонстрируют местным венграм свою готовность приструнить "венгерских националистов". Венгрия, в свою очередь, не раз пыталась обратить на это внимание специальных комиссий ЕС и Парламентской ассамблеи Совета Европы.

Необходимо упомянуть и об особой позиции Германии. Летом 2007 года посол Германии в Будапеште заявил, что "после решения косовского вопроса придет очередь Воеводины". Придет или нет - это еще вопрос (особенно при нынешнем политическом кризисе в самой Венгрии), но то, что вследствие его высказываний отношения между венграми и сербами в Воеводине стали еще более напряженными, - уже очевидно.

Ситуацию в Трансильвании пока можно охарактеризовать как более спокойную. После провала в Венгрии в 2004 году референдума по двойному гражданству для зарубежных соотечественников трансильванские венгры серьезно обиделись и обособились от Венгрии. К тому же до сих пор достаточно удачно складывалась их интеграция в политическую жизнь Румынии. Все же, несмотря на отсутствие "опасной активности" со стороны трансильванских венгров, румынское руководство достаточно решительно выступило против признания независимости Косова.

Венгрия признала независимость Косова, но дело в том, что "косовский прецедент" воспринимается в стране двояко. С одной стороны, сами венгры до сих пор переживают последствия Трианона как глубокую национальную травму. С этой точки зрения им понятны чувства сербов. С другой стороны, независимость Косова в качестве прецедента дает надежду венграм на внимание международного сообщества и к их национальной проблеме. На это намекала, оказывая давление на венгерский МИД, посол США в Будапеште Эйприл Фойли. Она даже обещала венграм широкое привлечение к урегулированию в Косове… "в качестве источника опыта по разрешению проблем национальных меньшинств". Но ведь совершенно очевидно, что вовлечение Венгрии в "косовское урегулирование" еще больше обострит и без того трагически напряженные сербско-венгерские отношения и ситуацию в Воеводине.