Осторожность сербских властей, воздержавшихся от наиболее дестабилизирующих мер, вроде экономического эмбарго и энергетической блокады или активного подтверждения своей власти в населенной сербами северной части края, свидетельствует, что они хотели бы ограничить противостояние по косовской проблеме политико-дипломатическим поприщем. Столь же умеренным оказалось и поведение руководителей Республики Сербской в Боснии и Герцеговине (БиГ), явно расходящееся с их решительной прежней риторикой. Вместе с тем разрастающийся политический кризис в Белграде, распад правящей демократической коалиции и правительства при любом его исходе не сделает Сербию более податливой. Все это позволяет предполагать, что собственно "переходный период" возможно и пройдет относительно спокойно, что вовсе не означает наступления долговременной стабильности в регионе.

Без согласия Сербии и решения ООН легитимность независимости Косова, как и Миссии Евросоюза, будет оставаться сомнительной. Смешение юрисдикций ООН, ЕС, властей Косова и Сербии превращает эту территорию в зону полного беззакония, что будет порождать повседневные конфликты в таких жизненно важных для населения практических вопросах, как границы, гражданство или имущественные права.

Еще более тяжелым испытанием для стабильности Балкан окажется "албанский вопрос", который независимость Косова вовсе не закроет, а, напротив, обострит. Ведь предоставление краю "зависимой" независимости не решает никаких серьезных проблем этой территории. И трудно сказать, какие из них - демографические, социальные, экономические или политические - станут большим препятствием на пути к состоявшемуся, да еще и демократическому государству. На европейские нормы поведения нелепо рассчитывать уже из-за "африканского" уровня рождаемости (коэффициент детности - 7,8; более половины населения моложе 25 лет; ежегодный прилив рабочей силы на рынок труда - 30 тыс. человек). Большинство западноевропейских государств уже ощутили остроту этой проблемы в африканских и мусульманских пригородах своих городов, а Косово в целом представляет собой одно такое "предместье". В отсутствие сколько-нибудь достоверной статистики оценки безработицы варьируются от 50 до 60% и более, причем основная доля работающих занята в обслуживании международных миссий и в новоиспеченных государственных институтах.

Край, стабильно дотационный еще в социалистической Югославии, таковым и останется. Крайне неразвитая промышленность практически стоит. Экспорт составляет 3% от импорта, а таможенные пошлины - 70% доходов бюджета. Сельское хозяйство, несмотря на плодородные земли и благоприятный климат, служит в основном средством продовольственного самообеспечения большинства домохозяйств. Лишь 10% сельских хозяйств могут быть отнесены к категории товарных производителей, да еще 15-20% можно квалифицировать как полукоммерческие. Для Косова характерно аграрное перенаселение и избыток трудовых ресурсов. 47% населения живет в бедности, а еще 13% - в крайней нужде. Неслучайно, по последним опросам, около 50% молодых хотели бы эмигрировать, хотя уже сейчас 17% косоваров - эмигранты.

За период протектората ООН Косово приобрело стойкую репутацию европейского центра транзита наркотиков, контрабанды и торговли "живым товаром". По оценкам экспертов ЕС, объем теневых операций в Косове составляет около 1 млрд. евро и равняется его годовому бюджету. При очень низком уровне образования и квалификации рабочей силы и крайней неразвитости инфраструктуры охотников вкладывать средства найдется немного, и острые социально-экономические проблемы края инвестиции не решат. Потенциальные инвестиционные объекты находятся в энергетике и добыче полезных ископаемых - отраслях капиталоемких, но с невысокой занятостью.

Социальное давление на власти новоиспеченного государства будет нарастать, а такого громоотвода, как отсутствие суверенитета, у них уже не будет. Поэтому снижать внутреннюю напряженность оно будет на испытанных путях внешней экспансии. Процесс внешней миграции при албанизации сопредельных Македонии и Черногории будет развиваться стихийно. Однако интеграции албанцев при этом не произойдет. Они не практикуют смешанные браки, их партии носят строго этнический характер, а в районах их расселения в короткое время не остается жителей других национальностей, которых фактически вытесняют (как в Косове и Македонии). Архаичная социальная самоорганизация албанцев (большая патриархальная семья, непререкаемая лояльность клановой солидарности и традиционным нормам "обычного права", не вполне изжитый институт кровной мести) свидетельствует, что они живут в ином историческом времени, нежели другие народы региона, чем и объясняется неразрешимая сложность их совместного существования.

Следовательно, после периода кратковременного затишья "албанский вопрос" в сопредельных государствах вновь встанет со всей остротой. В Сербии и России многие склонны видеть в независимом Косове "талибское" государство. И такие опасения не лишены оснований, учитывая налаженные на поприще наркоторговли "деловые отношения" с Афганистаном. Неслучайно, что и официальный Кабул среди первых признал независимость Косова. Думается все же, что аналогии Косова с Сицилией более уместны, хотя вряд ли Европе будет в этом случае спокойнее.