Термин «гибридная война», который можно сейчас часто встретить в СМИ, был изобретен военными специалистами и политологами США и применяется Западом для характеристики реакции России и населения русскоязычных районов Украины на государственный переворот на Украине - и на Западе это нисколько не скрывают1. Анализ данного понятия предполагает, видимо, необходимость рассмотреть его военно-политические и международно-правовые составляющие и на этой основе определить, кто же сейчас ведет войну на Украине.

Военно-политический смысл термина
«гибридная война»

В апреле 2015 года руководитель теневого аналитического центра ЦРУ Джордж Фридман писал, что, начиная с войны во Вьетнаме, и особенно после войн в Афганистане и Ираке, в Вашингтоне поняли, что Америка, несмотря на то что она остается сильнейшей военной державой мира, отнюдь не является всемогущей, она не может более позволить себе вести крупные военные операции по всему миру, каждый раз посылая воевать сотни тысяч солдат, рискуя при этом проиграть войну. И хотя США будут и далее вовлечены в конфликты, затрагивающие их интересы, объясняет Фридман, Вашингтон за редким исключением будет действовать чужими руками, избегая прямого военного вмешательства, и «будет управлять развитием ситуации, иногда в интересах одного государства, иногда - другого»2.

Об этом же - только в более туманных выражениях - говорит и действующая Стратегия национальной безопасности США, опубликованная в феврале 2015 года, где речь идет о том, что, хотя США сохраняют за собой право применять силу в одностороннем порядке в случае угрозы жизни и благосостоянию американского народа, США «будут отдавать приоритет коллективным действиям совместно с союзниками и партнерами», поскольку «США могут решать в одиночку лишь очень немногие из существующих в мире проблем» и «ресурсы и влияние США небезграничны», поэтому «надо избегать перенапряжения сил» и «распределять нагрузку»3.

Это откровенное толкование Фридманом и ЦРУ - ведь бывших разведчиков не бывает - нынешней стратегии США диктовать создание и развитие конфликтных ситуаций в мире объясняет причину разработки в США понятия «гибридная война» как более «экономичного» метода достижения цели вообще любой войны, то есть смены режима в другой стране, изменения ее политики или ее полного порабощения без участия и без риска для жизни американских солдат.

Один из наиболее авторитетных международных справочников «Military Balance 2015» в предисловии от редакции характеризует понимание Западом «гибридной войны» как «использование военных и невоенных инструментов в интегрированной кампании, направленной на достижение внезапности, захват инициативы и получение психологических и физических преимуществ, с использованием дипломатических возможностей, оперативных дезинформационных операций, а также электронных и кибернетических операций, военных и разведывательных действий под прикрытием, а иногда и без прикрытия, и экономического давления». Заодно в связи с событиями на Украине редакторы преподносят сомнительный «комплимент» России «и потенциально другим государствам за применение инновационных методов поддержки верных им сил [proxies] и ниспровержения правительств»4. Но редакторы этого сборника зря скромничают - честь первооткрывателя «инновационных» методов свержения зарубежных правительств Запад давно и прочно закрепил за собой.

Среди российских военных специалистов сегодня прослеживаются два подхода к анализу понятия «гибридная война», в зависимости от расстановки акцентов на тех или иных ее составных элементах. Первый подход подчеркивает прежде всего ее основную составляющую часть: переформатирование населения неугодных США стран через их хаотизацию с применением всех современных информационных, коммуникационных и социальных технологий. Его сторонники отмечают, что для этих войн характерны использование иррегулярных воинских формирований, возрастание роли спецслужб, диверсий, провокаций и других форм и способов ведения подрывных операций, информационных и финансово-экономических операций, кибератак, методов психологического воздействия на поведение людей.

Второй подход, который, по мнению автора, яснее раскрывает суть этого понятия, делает акцент на том, что «гибридная война» означает, по существу, масштабную подрывную операцию без участия регулярных вооруженных сил нападающего государства, но с опорой на те внутренние политические силы страны-жертвы, которые разделяют позицию нападающего государства, с целью смены режима страны-жертвы или радикального изменения ее политики при массированной материальной и информационной поддержке.

Сторонники этого подхода подчеркивают, что нынешний арсенал «гибридной войны» отнюдь не является новеллой в геополитике и речь идет, скорее, о «хорошо забытом старом». Ведь все виды операций, включенные редакторами «Military Balance 2015» в определение «гибридной войны», за исключением электронных и кибернетических, уже сотни лет используются в войнах на нашей планете. И сегодня, как свидетельствуют американские эксперты, которых недавно цитировал министр иностранных дел России С.В.Лавров, спецслужбы США и ряда стран НАТО занимаются подрывной деятельностью в 120 странах5. При этом Запад, провоцируя международные конфликты и дирижируя их развитием, лишь имитирует попытки их постконфликтного урегулирования и делает это в основном на словах. Мы это видели на примере конфликтов в Афганистане, Ираке, Ливии и Сирии, а теперь видим на примере невыполнения соглашения «Минск-2».

В свете вышеизложенного военные специалисты, считающие «гибридную войну» комплексом подрывных операций, делают вывод, что употребление термина носит скорее пропагандистский, чем классификационный характер, поскольку любые попытки сформулировать определение «гибридной войны» ведут к тому, что смысл его новизны теряется. Введение в оборот термина «гибридная война» применительно к событиям на Украине отражает стремление преувеличить значение внешних факторов в конфликте с помощью политически ангажированной фразеологии и принизить значение внутренних факторов, якобы попросту используемых внешними силами. Это стремление нельзя не заметить в отношении Запада к украинскому конфликту в целом, чем и объясняется настойчивое продвижение тезиса о некоей «новаторской гибридной войне» России против Украины6.

«Гибридная война» и международное право

Теперь рассмотрим «гибридную войну» в свете международного права. «Войной» в традиционном смысле этого слова называются масштабные боевые действия между вооруженными силами государств. Но нынешняя вспышка интереса СМИ к «гибридной войне» спровоцирована тем, что рассуждения лидеров и прессы стран НАТО и ЕС о развязывании Россией такого рода «войны» на Украине являются составной частью информационной кампании, начатой ими против России с целью прочно связать образ России с фактом начала не только «гибридной», но и реальной гражданской войны на Украине.

Для Запада с самого начала как бы все было ясно с этой войной - Россия, мол, «аннексировала Крым», «сбила» малайзийский лайнер и то ли совершила «агрессию», то ли ведет эту самую «гибридную войну» в Донбассе (здесь они немного путаются). Доказательствами и серьезными правовыми аргументами никто на Западе себя особенно не утруждает, поэтому тем более был бы полезен международно-правовой анализ событий на Украине и вокруг нее с ноября 2013 года. Этот анализ должен, как минимум, включать ответ на вопрос, в какой степени к событиям на Украине применимы нормы международного права, касающиеся 1) принципов территориальной целостности государств и равноправия и самоопределения народов и 2) незаконного использования силы государствами в международных отношениях.

Что касается принципов территориальной целостности государств и равноправия и самоопределения народов (включая их отделение), а также соотношения этих принципов между собой, то этот вопрос уже подробно разбирался правовым сообществом мира на рубеже XX-XXI веков после агрессии стран НАТО против Югославии и отделения Косова. Кстати, недавно «теневой» бюллетень ЦРУ «Stratfor» аккуратно поправил лидеров Запада, отметив, что именно действия стран НАТО и Евросоюза явились первым нарушением миропорядка, установленного по окончании холодной войны, а не действия России на Украине в 2014-15 годах7, как безостановочно твердят лидеры США, НАТО и ряда стран ЕС, включая обычно более рассудительную А.Меркель.

После обсуждения этой проблемы на ряде международных конференций юристы мира пришли тогда к достаточно близкой точке зрения для всех школ международного права. Она основана на солидной правовой базе - общепризнанный характер этих принципов констатируется, в частности, в ст. 1 и 2 Устава ООН, но более подробно их содержание и соотношение между собой раскрывается в ряде других международных документов, ставших частью обычного права8.

Сделанный тогда вывод гласил, что нормы международного права, касающиеся принципа самоопределения народов, не поощряют их отделение от материнского государства, они отдают приоритет так называемому «внутреннему самоопределению», предполагающему законодательное закрепление прав народов в рамках существующего государства, в том числе путем создания конфедерации, федерации, автономии или других форм самоуправления. Кроме того, доктрина международного права как на Западе, так и в России признает, что если законодательство материнского государства не предусматривает возможности отделения, то в нормальных условиях вопрос о проведении плебисцита по этому вопросу следует согласовать с правительством этого государства. Однако одновременно этот вывод гласил, что в одном случае международное право признает легитимным отделение народа от материнского государства с созданием нового государства или с вхождением в состав другого государства - это в том случае, если материнское государство не соблюдает в своих действиях принцип равноправия и самоопределения народов, а правительство не представляет весь народ, проживающий на данной территории, и не обеспечивает народу право свободно выбирать пути своего экономического, социального и культурного развития9.

Но именно такое положение и сложилось на Украине начиная со второй половины февраля 2014 года. Ведь обстановка на Украине была очень далека от нормальной: правительство в Киеве пришло к власти в результате насильственного переворота с помощью заранее подготовленных за рубежом отрядов неонацистских боевиков, и в первый же день, даже имея пустую казну, по чисто идеологическим причинам (чтобы не сказать в силу своей зоологической русофобии) оно начало свою работу с ограничения прав русскоязычного населения Украины и направления в Крым и Юго-Восточную Украину так называемых «поездов дружбы» с боевиками для усмирения тех, кто протестовал против переворота в Киеве. Таким образом, киевское правительство не могло быть ни легитимным, ни иметь кредит доверия в глазах подавляющего большинства населения Крыма и большой части населения Юго-Востока Украины.

В этой обстановке, с началом стрельбы на Майдане 18 февраля 2014 года, население Крыма и Юго-Востока Украины сразу поняло, к чему ведут дело руководители Майдана, и начало создавать отряды самообороны, а власти Автономной республики Крым (АРК) обратились к Президенту В.Путину с просьбой о защите населения Крыма против поползновений новых лидеров Украины создать на территории АРК ту же обстановку беззакония и хаоса, которая и сегодня царит в Киеве и на Западе Украины. Президент Украины В.Янукович в письме в российский Совет Федерации подчеркнул, что он осуждает попытки захвативших власть в Киеве насильственно установить свои порядки в Крыму и поддерживает обращение властей АРК.

Не надо забывать, что на тот период Президент В.Янукович и власти АРК и крупных городов Юго-Восточной Украины (Харькова, Донецка, Луганска, Мариуполя, Одессы, Херсона и др.), законно избранные в 2010 году, были единственно легитимными властями на Украине в отличие от нового правительства в Киеве, назначенного Майданом, и Верховной Рады, работавших под контролем экстремистских группировок и в условиях гонений на парламентариев от Партии регионов и Коммунистической партии Украины.

11 марта 2014 года Верховный Совет АРК принял Декларацию о независимости Крыма, но решающее значение имел состоявшийся 16 марта 2014 года в Крыму референдум, который был проведен под контролем международных наблюдателей и в присутствии в Крыму около 500 иностранных корреспондентов. Как известно, в референдуме участвовали более 82% избирателей Крыма и он показал, что более 96% из них высказались за присоединение Крыма к России. 11 мая 2014 года аналогичный референдум прошел в Донецкой и Луганской областях. В первом случае 89,07% избирателей (при явке в 74,87% избирателей) и во втором - 90,53% (при явке в 81%) поддержали создание соответственно Донецкой и Луганской Народных Республик. В условиях раскола и двоевластия на Украине и нелегитимного характера центральных органов власти в Киеве, получивших эту власть в результате антиконституционного государственного переворота с применением оружия, референдумы в Крыму и на Востоке Украины являлись наиболее демократическим путем решения государственно важных вопросов.

С учетом вышеприведенных выводов юристов-международников стран мира на рубеже ХХ-ХХI веков никак нельзя согласиться с мнением некоторых российских либералов о том, что «международное право не признает Крым российским»10 - как было сказано выше, международное право признает легитимность отделения от материнского государства в порядке самоопределения в случае, когда это материнское государство не обеспечивает народу свободный выбор пути своего экономического, социального и культурного развития. Беда в том, что Запад признает это право только для Косова, но не для Крыма.

Лидеры и юристы Запада, бросая упреки руководителям Крыма, Донецка и Луганска в «торопливом» проведении референдума без согласования с Киевом, вообще как бы «не заметили» антиконституционного, насильственного характера смены власти в Киеве вопреки соглашению с Президентом В.Януковичем о мирном разрешении кризиса, подписанному Киевом, ФРГ, Францией и ЕС 21 февраля и разорванному Киевом уже на следующий день. «Не заметили» они и нелегитимного характера созданного Майданом правительства, они игнорировали также тот факт, что «активисты» «Правого сектора» еще до решения о референдумах в Крыму и юго-восточных районах Украины начали устраивать провокации, в том числе с применением огнестрельного оружия и самодельных бомб, и пытались прислать к ним «поезда дружбы» со своими вооруженными «активистами», так что у крымчан были все основания не медлить с референдумом.

То же относится и к населению Донецка и Луганска, которое прекрасно видело, что вытворяют киевские экстремисты в Одессе, Харькове и других городах Юго-Восточной Украины с противниками антиконституционного переворота. По просьбе легитимных властей АРК российские военнослужащие в Крыму без единого выстрела убедили военнослужащих украинских гарнизонов в Крыму, большинство которых родились здесь же и хорошо знали и разделяли настроения крымчан, оставаться в казармах и не мешать проведению референдума. Поэтому, несмотря на всю нынешнюю демагогию Киева и Запада, юридической основы для постоянно раздающихся оттуда обвинений России в «аннексии» или «агрессии» против Украины просто нет. Это были вынуждены признать и некоторые юристы Запада, в частности профессор международного права Кембриджского университета Марк Веллер11.

Новое правительство в Киеве и его спонсоры, которые раздавали печенье на Майдане и оказывали беспрецедентное давление на В.Януковича, сочли эти референдумы «нелегитимными», а в Киеве сразу же выдали ордера на арест руководителей Верховного Совета и правительства Крыма. Что же касается провозглашенных демонстрантами новых лидеров Донецка, Луганска, Харькова, Одессы и ряда других городов Восточной и Южной Украины, выступивших единым фронтом с Крымом, то ряд из них были сразу же арестованы киевскими властями, хотя их легитимность была ничуть не меньше, чем статус киевских руководителей, поставленных Майданом.

Таким образом, можно сделать вывод, что существующие нормы международного права о равноправии и самоопределении народов вплоть до отделения вполне применимы к нынешней ситуации как в Крыму, так и в Донецкой и Луганской Народных Республиках. Следовательно, выраженное большинством населения этих бывших областей Украины желание обрести независимость и самим устроить свою дальнейшую судьбу опирается на международное право и является полностью легитимным.

Теперь о том, в какой степени существующие нормы международного права об использовании силы государствами в международных отношениях применимы к «гибридной войне». До сих пор международное право в вопросах борьбы с незаконным применением государствами силы и с агрессией как наиболее серьезной и опасной его формой, базируясь в основном на опыте Второй мировой войны, считало главным ее признаком «применение вооруженной силы государством первым в нарушение Устава [ООН]». И по сей день в основном из этого критерия исходит ст. 2 определения агрессии, принятого 14 декабря 1974 года резолюцией 2734 (XXV) Генеральной Ассамблеи ООН. Именно эта резолюция, наряду с Уставом ООН, 70-летие создания которой мы отмечаем в этом году, дает ответ на вопрос, в каких случаях применение силы или ее угроза является незаконной.

Но если сегодня правительство Украины вопреки международному праву ведет войну против существенной части собственного населения, а действиями этого правительства и армии по существу руководит правительство США, причем без боевого использования своих вооруженных сил в этой войне, то этот главный критерий трудно применим к действиям США. Да и нет сегодня общего понимания по многим элементам западного определения «гибридной войны», в том числе, например, какой из методов ее ведения можно, по его последствиям, приравнять к применению силы, если сама вооруженная сила не применяется? Когда на Брюссельском форуме в марте 2015 года председатель Комитета СФ по международным делам К.И.Косачев задал вопрос генсекретарю НАТО Й.Столтенбергу, будет ли НАТО бомбить какое-либо государство в ответ на кибератаку с его территории, тот ушел от ответа, так как в НАТО, как признают на Западе, тоже нет общего понимания, как найти «пропорциональный» ответ на кибератаку в качестве одного из элементов «гибридной войны»12.

На Западе постоянно звучат обвинения в «агрессии» России против Украины, но термин «война», не говоря уже об «агрессии», вообще неприменим к действиям России в отношении этой страны хотя бы в силу отсутствия регулярных частей Российской армии на украинской территории, которые вели бы боевые действия против Вооруженных сил Украины, о чем и говорит вышеупомянутый кембриджский профессор международного права М.Веллер.

В Крыму не прозвучало ни единого выстрела и вопрос о воссоединении с Россией был решен подавляющим большинством голосов на референдуме. Так же был решен вопрос о власти в Донецке и Луганске, где, кстати, главная забота России состоит сегодня скорее в сдерживании освободительного порыва местного населения, чем в подталкивании его к войне. Из международного права к нынешней ситуации на Украине скорее применима концепция «Ответственность по защите», поскольку Киев нарушил запреты на геноцид, военные преступления, этнические чистки и преступления против человечества, которые была призвана остановить эта концепция. И, кстати, эта концепция уже де-факто применяется так называемым «нормандским квартетом».

Тем не менее положения резолюции ГА ООН об определении агрессии дают ряд ориентиров, помогающих разобраться в вопросе об ответственности за действия государств, подпадающих под западное определение пресловутой «гибридной войны», и одновременно указывающих направление, в котором надо дорабатывать правовые формулировки, чтобы четко запретить этот вид действий. В частности, полностью применима вышеупомянутая ст. 2 об ответственности государства, начавшего ее первым. Вполне применим также принцип, заложенный в ст. 3-g и осуждающий «засылку государством или от имени государства вооруженных банд, групп и регулярных сил или наемников», особенно, как это было в случае с Польшей и Литвой, если эти государства вели подготовку таких групп для осуществления провокаций с целью смены режима. Наконец, - и это очень важно - вполне применим также принцип, заложенный в ст. 7, о том, что ничто в этой резолюции «не может каким-либо образом наносить ущерба вытекающему из Устава праву на самоопределение, свободу и независимость народов».

Но сейчас стало ясно, что есть необходимость дополнить положения этой резолюции или принять новый правовой документ, введя в него прежде всего запрет на подготовку и поддержку извне антиконституционных государственных переворотов и насильственную смену правящего режима в других странах.

В свете истории подготовки переворота на Украине с помощью спецслужб США, Польши и Литвы сейчас, на мой взгляд, стала также очевидной необходимость разработать положение о незаконности обучения государствами на своей или чужой территории боевиков и инструкторов из числа своих или чужих граждан тактике борьбы со спецназом и захвата правительственных учреждений в другой стране с целью государственного переворота и смены ее режима. Назрела также нужда сформулировать положения, которые помогали бы определять, в каких случаях массированное применение каким-либо государством дезинформации и зомбирования населения другой страны, кибератак и других методов ведения пресловутой «гибридной войны» против нее может быть приравнено к незаконному использованию силы с неприемлемым ущербом.

Как было заявлено Коллегией МИД России 18 мая 2015 года, Россия считает неотложной «выработку универсальных правил ответственного поведения государств в информационном пространстве, которые препятствовали бы попыткам совершения актов агрессии, закрепляли бы принципы уважения государственного суверенитета, невмешательства во внутренние дела других государств, основных прав и свобод человека»13. Россия, заявил С.В.Лавров в Совете Федерации 20 мая 2015 года, внесла в ООН предложение о принятии декларации, которая не просто подтвердила бы положение Устава ООН о недопустимости вмешательства во внутренние дела и неуважения суверенитета государств, но и подчеркнула бы неприемлемость государственных переворотов как метода смены власти - этот принцип, кстати, уже стал региональной нормой международного права в Африке и Латинской Америке14. Но пока что Запад ответил новой попыткой переворота - на этот раз в Македонии15.

Так кто же начал и продолжает и сегодня вести «гибридную войну» на Украине под боком у России?

Исходной точкой украинского кризиса лидеры Запада упорно называют «аннексию Крыма» Россией и ее «агрессию» в Донбассе. Но на самом деле события в Крыму и Донбассе являются лишь следствием «гибридной войны» (то есть целого комплекса подрывных операций), развязанной именно Западом против правительства В.Януковича на Украине - и косвенно против России, - еще начиная с 2012 года, которую они продолжают и поныне.

Основные этапы реализации этого колоссального по масштабу комплекса подрывных операций Запада и новой власти в Киеве против режима В.Януковича, населения Юго-Восточной Украины и против России, которые на Западе, собственно, и называют «гибридной войной», следующие:

1) Создание начиная с 2012 года рядом стран НАТО, и в первую очередь США при содействии Польши и стран Прибалтики, на территории Польши, Литвы и Западной Украины лагерей для подготовки активистов украинской оппозиции в качестве инструкторов по тактике уличных боев с целью захвата власти.

2) Игнорирование Западом нарушения новой властью в Киеве соглашения от 21 февраля 2014 года о мирном урегулировании политического кризиса на Украине, подписанного Украиной, ФРГ, Францией и ЕС, и переворота 22 февраля, которому предшествовала провокация с применением оружия на Майдане 18 февраля с участием иностранных снайперов.

3) Поощрение Западом применения регулярной армии Украины против своего же населения на юго-востоке страны с мая-июня 2014 года.

4) Проведение Западом скоординированной через НАТО и ЕС информационной войны как против населения Крыма и Юго-Востока Украины, так и, по существу, против России, обеспечившей безопасность в Крыму для проведения референдума и поддержавшей протесты русскоязычного населения Юго-Востока Украины против антироссийского курса новых лидеров Киева. Выступая на Брюссельском форуме в марте 2015 года, главнокомандующий силами стран НАТО генерал Ф.Бридлав (США) призвал членов НАТО «дать ответ Москве, задействовав все правительственные ведомства, включая операции в области информации и другие возможности, обычно используемые спецслужбами и МИД, а не военными союзами»16.

Генеральный секретарь НАТО Й.Столтенберг стал по любому поводу и без повода выступать с постоянными обвинениями России в «агрессии» и «аннексии» Крыма без каких-либо доказательств и пытался возложить вину за нарушения соглашения «Минск-2» на Россию, совершенно игнорируя нарушения его Киевом17. Еще более резкий тон взяла фактический лидер ЕС, канцлер ФРГ А.Меркель, которая осудила на пресс-конференции в Москве 10 мая 2015 года, после возложения венка к Могиле Неизвестного солдата, «преступную и незаконную аннексию» Крыма Россией18. Но абсолютный рекорд в раздувании антироссийской истерии по поводу так называемой «российской угрозы» принадлежит лидерам Польши и Прибалтики, напугавшим даже Столтенберга, который счел необходимым выступить с призывом к ним не переусердствовать с излишней драматизацией этой «угрозы»19.

5) Провокация с малайзийским самолетом 17 июля 2014 года в небе над территорией Украины, подконтрольной Киеву, почти с 300 пассажирами, который вряд ли был случайно сбит как раз в то время, когда нужно было переубедить целый ряд стран ЕС, выступивших против требований США о введении санкций против России, а также последующее беспардонное затягивание обнародования результатов расследования этой катастрофы Нидерландами.

Комментируя дальнейшее развитие событий, постоянный представитель Российской Федерации при ООН В.И.Чуркин заявил в интервью для СМИ 10 июля 2015 года, что, хотя по настоянию России в резолюции 2166 СБ ООН, принятой в связи с этой катастрофой, подчеркивается необходимость проведения «полного, тщательного и независимого международного расследования» при решающей роли Международной организации гражданской авиации (ИКАО), на практике же «заинтересованные стороны» уклонились от выполнения этого ключевого положения и «техническое» расследование взяли на себя Нидерланды.

Российские эксперты были фактически отстранены от участия в расследовании, их «лишь время от времени информировали о ходе дела», «а уголовное расследование вообще было строго засекречено между заинтересованными странами». Но, уклонившись от международного характера расследования, теперь некоторые страны ставят вопрос о международном трибунале. «Где же здесь логика?» - задает резонный вопрос В.И.Чуркин в заключение20. И действительно, скорее, возникает подозрение, что вместо объективного расследования на Западе готовится очередное антироссийское «шоу».

6) Непрерывные бездоказательные обвинения Запада против России в том, что в Донецке и Луганске якобы воюют регулярные части армии России (назывались цифры от 9 до 40 тыс. человек), что там размещаются российские командные центры и центры ПВО и управления21. Но российское руководство неоднократно опровергало эти сообщения и просило США опубликовать в доказательство снимки своих военных спутников, несколько из которых практически постоянно фотографируют все происходящее на Юго-Западе Украины, однако никаких доказательств мифов о российской «агрессии» и переброске регулярных войск ни США, ни Киев так и не смогли предъявить. Этот миф опровергали также представители военной разведки Франции и ФРГ. Но ополченцы и Москва не отрицают, что на стороне ополченцев воюют 3-4 тыс. добровольцев из России.

В вопросе о российских добровольцах Запад совершенно не учитывает тот факт, что Россия и Украина с 1654 года, за исключением последних 24 лет, то есть на протяжении более 360 лет, были единым государством, что последняя перепись населения СССР в 1980-х годах показала, что из 286 млн. человек более 70 миллионов (т.е. каждый четвертый) происходил из семей с родителями различных национальностей, причем львиная доля из них - из семей с родителями русской и украинской национальностей как наиболее близких в цивилизационном отношении. До сих пор сохраняются миллионы родственных связей между народами обеих стран, что объясняет в том числе и поток добровольцев из России на Юго-Восток Украины, и гуманитарную помощь России населению этих районов.

В то же время ополченцы неоднократно сообщали об участии в боях на стороне Киева наемников из стран НАТО, особенно Польши, Канады, Литвы, Латвии и Эстонии, а также батальона «Крым», составленного из крымских татар22, а 27 июня 2015 года Президент П.Порошенко подписал закон о допуске на территорию Украины иностранных вооруженных сил для проведения «международной операции по поддержанию мира и безопасности на основании решения ООН или ЕС»23.

7) Отталкиваясь от мифа о российских войсках на Украине, Пентагон ведет «гибридную войну» и против России, поддерживая русофобские настроения ближайших соседей России, запугивая более умеренно настроенные страны Европы «агрессией России» и под этим предлогом приближая военный потенциал США и европейских стран НАТО вплотную к границам России, а также добиваясь продолжения санкций против России.

Очевидно, что если Запад и Киев будут продолжать свою нынешнюю политику, то и начатая ими «гибридная война» против населения Юго-Востока Украины и против России будет продолжаться неопределенное время. Но ведь на каком-то этапе терпение населения Юго-Восточной Украины может и кончиться, и тогда украинский кризис может завершиться совсем не по киевскому сценарию. По крайней мере, очень хотелось бы на это надеяться.

 

 

 1Saunders Paul J. Why America Can’t Stop Russia’s Hybrid War? // The National Interest. USA. 23.06.2015 // http:// inosmi.ru/sngbaltia/20150623/228735020-print.html

 2Friedman George. Coming to Terms With the American Empire // Stratfor. 18.04.2015 // http://www.stratfor.com/ weekly/coming-terms-american-empire?utm_...

 3См.: Стратегия национальной безопасности США. Белый дом. Вашингтон. 15.02.2015 // http://politinform.su/ pervaya-polosa/print:page,1,18245-strategiya-naci…

 4The Military Balance 2015. By the International Institute for Strategic Studies. P. 5-6 // http://dx.doi.org/10.1080/ 04597222.2015.996334

 5См. выступление С.В.Лаврова в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 20 мая 2015 г. (текст выступления опубликован на официальном сайте МИД России).

 6Пухов Р. Миф о «гибридной войне» // Независимое военное обозрение. 29.05.-04.06. 2015. №19. С. 1, 3.

 7Friedman George. What Borders Mean to Europe // Stratfor. 23.06.2015 // https://www.stratfor.com/weekly/ what-borders-mean-europe?utm_sour…

 8См.: Декларация о предоставлении независимости колониальным странам и народам 1960 г., Декларация о принципах международного права, касающихся дружественных отношений и сотрудничества между государствами в соответствии с Уставом ООН 1970 г., Венская декларация и Программа действий 1993 г. и др.

 9Более подробно об итогах обсуждения этой проблемы см.: Secession and International Law. Conflict Avoidance, Regional Appraisals / Edited by Julie Dahlitz. United Nations, New York and Geneva, 2003. ISBN 90-6704-142-4.

10Горбачев А., Гармоненко Д. Проблемы «оккупированного Крыма» могут быть невыдуманными // Независимая газета. 24.06.2015. С. 1, 3.

11Веллер Марк. События в Крыму: что говорит международное право. 09.03.2014 // http^//www.bbc.co.uk/Russian/international/2014/03/140309_crimea_int...

12Ignatius David. NATO’s new perils // The Washington Post. 24.03.2015 // http://www.washingtonpost/com/opinions/ natos-new perils/2015/03/24…

13Сообщение для СМИ «О заседании Коллегии МИД России» 18 мая 2015 г. // http://www.mid.ru/brp_4. nsfnewsline/0AE89E85B76864743257E49…

14См. выступление С.В.Лаврова в Совете Федерации Федерального Собрания Российской Федерации 20 мая 2015 г. (текст выступления опубликован на официальном сайте МИД России).

15Подробнее о событиях в Македонии см.: Пасков Пламен. «Цветные революции» - новые колониальные войны // http://www.pravda.ru/world/europe/Balkans/05-06-2015/1262386-pasko…

16Ignatius David. NATO’s new perils // The Washington Post. 24.03.2015 // http://www.washingtonpost/com/opinions/ natos-new perils/2015/03/24….

17Remarks by NATO Secretary General Jens Stoltenberg before the European Parliament’s Foreign Affairs Committee and Subcommittee on Security and Defence // http://www.nato.int/cps/en/natohq/opinions_118576.htm; Сlosing press conference by NATO Secretary General Jens Stoltenberg following the meetings of NATO Foreign Ministers in Antalya, Turkey, on 14 May 2015 // http://www.nato.int/cps/en/natohq/opinions_119432.htm; ПаниевЮ. НАТО посылает тревожные сигналы Москве // Независимая газета. 2015. 14 мая.

18См. сайт ВВС и «New York Times» от 10 мая 2015 г.

19Филипёнок А. Генсек НАТО предложил не преувеличивать угрозу со стороны России // РБК, политика. 04.07.2015 // http://top.rbc.ru/politics/04/07/2015/559790519a794724daedcdd7

20Интервью постоянного представителя Российской Федерации при ООН В.И.Чуркина информационным агентствам ТАСС и «РИА Новости». 10.07.2015 // http://www.russiaun.ru/ru/news/intrv_tsra

21By Editorial Board. No time for passivity in Ukraine // The Washington Post. 09.04.2015 // http://www. washingtonpost.com/opinions/no-time-for-passivity-in-ukraine…

22ДНР: На стороне ВСУ воюют польские наемники и батальон из крымских татар // http://www.regnum.ru/ news/polit/1914968.html?forprint. 14.04.2015.

23Порошенко подписал закон о вводе иностранных войск на Украину // http://www.ntv.ru/novosti/1431457