ENGLISHВ память о друге и учителе
Сергей Лавров, министр иностранных дел России:
Дорогие друзья,
Всего несколько дней назад мы простились с Е.М.Примаковым. Было сказано много искренних и правильных слов, которые подобают моменту. Бесполезно перечислять его должности, характеристики как государственного, политического, общественного деятеля, академика, журналиста, ученого, дипломата.
Главное, как сказал на церемонии прощания Президент России В.В.Путин, Евгений Максимович был великим гражданином нашей страны, внес огромный вклад в становление и развитие современной России. Это действительно характеристика, которую не ко многим людям, нашим современникам, можно применить в той же степени, в которой это заслужил Евгений Максимович.
Не буду перечислять уже многократно упомянутые его заслуги на различных должностях, включая разведку, правительство. Скажу лишь, что для Министерства иностранных дел его неполные два года в должности министра были действительно глотком свежего воздуха, отдушиной. Он прекрасно понимал суть нашей работы, лучше, чем многие другие, видел перспективу, намечал задачи перед ведомством, глубоко лично воспринимал бытовые проблемы дипломатов и других сотрудников МИД, в то время находившегося далеко не в лучшем состоянии.
Е.М.Примаков - без преувеличения, автор ключевых направлений нашей внешнеполитической доктрины, которые на протяжении почти двух десятилетий сохраняют свою актуальность. Прежде всего, это независимый, самостоятельный внешнеполитический курс страны, ее открытость к сотрудничеству с любым другим государством, группой государств на равноправной, взаимоуважительной, взаимовыгодной основе. И эти постулаты «перекочевывают» из одной редакции внешнеполитической концепции в другую. Убежден, что они останутся на долгие годы в нашей внешнеполитической доктрине.
Безусловно, концептуальное первенство в формулировании доктрины многополярного мира - это «доктрина Примакова». Ему принадлежат такие конкретные идеи по воплощению этой доктрины в жизнь, как «тройка» - Россия, Индия, Китай (РИК), которая, собственно, и дала толчок формированию группы БРИКС - наверное, самой динамичной, перспективной структуры, более эффективно участвующей в процессах глобального управления.
Я уже сказал, что Е.М.Примаков уделял огромное внимание практической, хозяйственной стороне функционирования нашего министерства. При нем начались процессы приведения в порядок здания, в целом наведения порядка в собственности, на которой работает МИД. При нем же начались процессы улучшения условий труда дипломатов. Мы стараемся свято продолжать его начинания и выполнять заветы на всех этих направлениях.
Е.М.Примаков всегда был открыт для простого человеческого разговора, совета, помощи не только руководителям министерства, но и многим сотрудникам, которые не занимали каких-то высоких должностей, но так или иначе сталкивались с ним по работе. Думаю, для всех нас он был учителем, старшим товарищем, для многих - другом. Тех, кому посчастливилось с ним вместе бывать в командировках, в неформальной обстановке сидеть за столом, отмечать различные даты, полагаю, здесь тоже немало. Все вы знаете, как этот человек умел буквально зажигать своей энергией, неугасаемой молодостью, любовью к жизни.
Мы хотим сделать все, чтобы увековечить память Евгения Максимовича. Обсуждали этот вопрос с заместителями министра. Хотим учредить памятную медаль «Евгения Примакова», премии, стипендии, гранты по линии МГИМО (У), Дипломатической академии при МИД России. Знаю, что Совет ветеранов МИД России готов вместе с нашими подведомственными учебными заведениями взяться за подготовку книги воспоминаний о Е.М.Примакове. Будем обязательно работать с правительством Москвы, чтобы одна из улиц нашей столицы носила имя Е.М.Примакова. Надеюсь, вы это все поддержите.
Память о Евгении Максимовиче навсегда останется в наших сердцах.
Валентина Матвиенко, председатель Совета Федерации Федерального Собрания России: В сентябре 1998 года Евгению Максимовичу пришлось - я не оговорилась - именно пришлось занять пост председателя правительства.
Перед правительством стояли тогда сложнейшие, практически невыполнимые задачи. Страна не просто стояла на краю пропасти - она все быстрее туда сползала. Дефолт и обрушение банковской системы привели к параличу хозяйственной жизни. Падало производство, соответственно, росла безработица, а долги по зарплате, пенсиям, денежному довольствию военных превышали полгода и более. Страну захлестывала волна забастовок, они принимали все более опасный характер - достаточно вспомнить палаточный лагерь шахтеров, непрерывно стучавших касками на Горбатом мосту у Белого дома…
Помню, как нас называли правительством обреченных, давали срок в несколько месяцев и предрекали бесславный уход.
Параллельно с первых дней работы правительство стремилось достичь погашения долгов и восстановления своевременных выплат по всем категориям зарплат, пенсий, пособий.
Помню, Евгений Максимович пригласил меня к себе и сказал, что с 1 декабря мы должны начать регулярно платить пенсии. Я ответила, что у нас нет никаких условий и никаких денег для выполнения такой задачи. Его ответ был: вы назначены, это ваша ответственность, задачу надо решить.
И чтобы ни у него, ни у меня и ни у кого в правительстве не было пути для отступления, он сказал об этом вслух всей стране: с 1 декабря мы будем платить зарплаты, пенсии, вернем все долги…
А долги были немалые, сравнимые с львиной долей госбюджета. Мы искали и находили решения. Иногда весьма нетривиальные. Помню, как я предложила для выплат пенсионерам волевым порядком одолжить месяца на три средства у одной из госкорпораций. После раздумий он согласился, но при условии, что я буду, если потребуется, носить ему сухари… С юмором у него даже тогда было хорошо. Правда, был ли это юмор, я до сих пор не знаю.
Григорий Карасин, статс-секретарь - заместитель министра иностранных дел Российской Федерации: Хорошо помню январь 1996 года и назначение Евгения Максимовича Примакова министром иностранных дел России. Не буду много распространяться по поводу того, в каком состоянии, моральном и профессиональном, находилось тогда министерство, которому на протяжении более четырех лет приходилось испытывать на себе все трудности политического перехода от Советского Союза к новым российским реалиям. Скажу лишь, что большинство из нас, дипломатов, испытывали на себе перегрузки не только материального (мало платили), но и чисто морального свойства, поскольку в эти годы в адрес МИД заслуженно и незаслуженно звучала резкая критика.
В тот же январский день, не скрою, многие в МИД сильно напряглись. Руководителем дипломатической службы становился известный, матерый политик, к тому же переходящий с поста руководителя Службы внешней разведки, являющейся также неотъемлемой частью внешнеполитической службы страны. Впрочем, нервозность длилась недолго. Я лично хорошо помню, как в мой кабинет вбежал с округлившимися глазами помощник и почему-то шепотом, но внятно сказал: «Вас по «прямому» - Примаков». В голове пронеслось что-то типа «картина Репина «Приплыли», но трубку мужественно взял. Оттуда тихим, но внушительным басом мне было сказано, что у нового министра есть намерение на завтра созвать первую пресс-конференцию в новом качестве в нашем пресс-центре. Обнадеживающе, безусловно, прозвучала последняя фраза: «Вести эту пресс-конференцию я прошу вас». Излишне говорить, насколько быстро и четко была подготовлена эта встреча с представителями прессы, а также насколько высок был интерес к первым «инаугурационным» заявлениям. Впрочем, Евгений Максимович доходчиво дал понять присутствующим, что уровень компетентности и наступательности российской внешней политики отныне и впредь ни у кого вовне, да и внутри страны, не будет вызывать особых вопросов.
Среди замечательных качеств нового руководителя МИД все довольно быстро отметили доброжелательный, но при всех обстоятельствах требовательный стиль. Обязательным стало условие командности всех наших усилий. В то время в эту команду входили И.С.Иванов, Б.Н.Пастухов, В.В.Посувалюк, Н.Н.Афанасьевский, Г.Э.Мамедов, В.И.Матвиенко, Ю.В.Ушаков, С.И.Кисляк. Кого-то наверняка забыл - пусть простят. При внешней суровости нового «капитана корабля» его отличала удивительная и даже, я бы сказал, обволакивающая человеческая теплота в отношении нас, младших коллег. Евгений Максимович часто шутя говорил о том, что все мы могли бы теоретически быть его детьми. А порой и относился к нам, как к шаловливым ребятам. Лишь спустя лет 15 на одном из мероприятий он мягко поправил себя, заметив, что порой недооценивал трудолюбие и профессиональные качества каждого из нас.
Игорь Иванов, президент Российского совета по международным делам: Я как-то писал, что мне в жизни везло с руководителями, которые были для меня примером и у которых я старался учиться. Повезло и на этот раз - посчастливилось работать вместе с Евгением Максимовичем в качестве его первого заместителя все то время, когда он возглавлял министерство. Мы жили работой. Мы стали одной командой единомышленников.
Возьму на себя смелость сказать, что совместная работа постепенно переросла в большую дружбу. Такие отношения не только не мешали работе, а наоборот - повышали чувство ответственности.
Насколько неожиданной для меня была новость о назначении Евгения Максимовича министром иностранных дел, настолько неожиданным стало и его назначение в сентябре 1998 года председателем правительства России. В тот день я возвращался в МИД после очередных слушаний в Государственной Думе. Мне позвонили в машину и попросили срочно явиться к министру. Евгений Максимович показал указ президента о его назначении. По всему было видно, что он очень переживал. Решение ему далось нелегко. Одновременно Евгений Максимович показал другой указ, подписанный президентом, - о моем назначении министром иностранных дел. «Мне некогда было с вами советоваться, - сказал он, - я вам доверяю, и президент поддержал мое предложение. Так что принимайте хозяйство». В этом эпизоде - весь Е.М.Примаков: ответственный государственный деятель, высокий профессионал, настоящий друг.
Константин Косачев, руководитель Россотрудничества: Наверное, самый яркий эпизод, в том что касается моей работы с Евгением Максимовичем, связан с известным разворотом самолета над Атлантикой. Я находился на борту этого самолета, видел, как решение вырабатывалось, как его принимал для себя самого Евгений Максимович и как он его согласовывал с Президентом Российской Федерации (Б.Н.Ельциным) и со своими коллегами, которые сопровождали его в полете. Решение было, безусловно, очень трудным, но на тот момент, еще раз повторю, единственно верным, единственно возможным. Таким образом, Евгений Максимович, а вместе с ним, разумеется, и Российская Федерация, предельно четко и без каких-то двусмысленностей обозначили свое отношение к нелегитимной военной операции, которую начали США в отношении тогда еще существовавшей союзной Югославии.
И могу вам искренне признаться, что я не верил до конца в то, что Евгений Максимович решится на столь радикальный поступок, но время, которое прошло с того момента, лишь подтверждает, что это решение было единственно верным и единственно возможным и его мог принять только политик такого масштаба, как Евгений Максимович Примаков.
Александр Дзасохов, Чрезвычайный и Полномочный Посол, доктор политических наук: Евгений Максимович Примаков очень много сделал в реальной политике на сложном ближневосточном направлении. Например, ФАТХ - организация, которую возглавлял со дня ее основания Ясир Арафат, так же как и все палестинское движение сопротивления, имела репутацию террористической, а сам Арафат не допускался даже к международным трибунам средней высоты. С ним состоялись десятки известных и закрытых бесед, и можно сказать, что Примаков вместе с другими политиками советской эпохи своим талантом дипломата и волевого человека продвигал палестинское движение и лично Арафата в направлении того, чтобы из политика радикальных взглядов он превратился в конструктивного лидера палестинского движения. И это случилось! Напомню, что Арафат вместе с израильским премьером И.Рабином получили Нобелевскую премию Мира.
Человек, который сегодня возглавляет палестинскую автономию, Абу Мазен в то время был аспирантом Института востоковедения РАН, директором которого являлся Евгений Примаков. Абу Мазен успешно защитил диссертацию, стал крупным политиком. Он был ключевым переговорщиком с израильтянами. Его вклад в долгие, сложные палестино-израильские переговоры, которые привели к договоренностям на встрече палестинских и израильских руководителей в Кэмп-Дэвиде, трудно переоценить. Эффективное участие в поисках урегулирования палестино-израильских отношений - это яркая страница политической биографии Евгения Максимовича Примакова.
Теперь хочется привлечь внимание к личности и наследию Президента Египта Г.Абдель Насера. До появления книги Примакова «Египет: время президента Насера» у нас в стране не было глубоких исследований мировоззрения египетского лидера Гамаля Абдель Насера. И когда сегодня читаешь эту книгу, то убеждаешься, что идеология Президента АРЕ Насера не убрана в архивы истории, что сегодняшнее руководство Египта - именно сегодняшнее! - обращается к наследию Насера. И это может иметь большое значение для консолидации арабского мира и развития ситуации на всем Ближнем Востоке.
Еще один пример важных дел Примакова - курды. Так вот, Евгений Максимович - единственная политическая фигура, которая с 1966 по 1970 год неоднократно в сложнейших условиях и часто в небезопасных местах - на севере Ирака и в других его районах - встречалась с Мустафой Барзани. И, конечно, эти многочасовые беседы сыграли выдающуюся роль в том, чтобы сохранить Барзани на стороне Советского Союза и одновременно обеспечить Ираку единство государства. Тогда, еще начинающий и нами не разгаданный, Саддам Хусейн был посредником в контактах, которые установил Евгений Максимович с М.Барзани. И все это завершилось тем, что в 1970 году Президент Ирака маршал Бакр торжественно зачитал декларацию о провозглашении в Ираке мира на основе предоставления курдам автономии в едином государстве. Более того, представитель курдов с того времени получил пост вице-президента и пять министерских должностей в правительстве Ирака были «зарезервированы» за курдами. Все это было подготовлено при участии Евгения Максимовича.
Борис Пядышев, Чрезвычайный и Полномочный Посол, доктор исторических наук: Академик Евгений Максимович Примаков - несравненный знаток ближневосточных дел (разумеется, наряду с глубокими экспертными познаниями других внешнеполитических проблем). Говорю именно об этой его ипостаси, поскольку вспоминается, что именно в Египте мы и познакомились.
Замечу, что у меня была возможность наблюдать за деятельностью Е.Примакова в Каире в тот период. Там был сосредоточен крепкий журналистский пул. Стержнем его был Евгений Максимович. Безоговорочный лидер с уникальной способностью мыслить и находить правильные решения. Компьютеров тогда, насколько помню, еще особо не было. Евгению Максимовичу они не были нужны, справлялся и без них на славу. Кто-кто, а Максимыч (так себе позволяли обращаться к нему его близкие друзья) знает, что говорит. Было дело, его ближневосточные таланты не всем нравились в московских сферах. В какой-то, правда давний, период он оказался отстраненным от высокой политики Кремля на арабском направлении. Не надолго, однако. В итоге Ближним Востоком Е.Примаков занимался более полувека как журналист, ученый и политик.
Примаков-министр с вниманием относился к нашему журналу, выступал автором высокоценимых статей журнала «Международная жизнь», который мне выпала честь возглавлять два с лишнем десятка лет.
В течение многих лет Совет журнала «Международная жизнь» каждый декабрь выбирал лучшие материалы из опубликованных за год. Ясно, что Примаков - автор желаемый и редкий - всегда был в списке номинантов. Однако зная его самого - скромность и строгое отношение к профессиональной этике, - мы не решались вручить ему диплом, пока он возглавлял СВР, МИД, а тем более правительство. Момент настал в 2003 году. Евгений Максимович, в то время уже президент Торгово-промышленной палаты России, сделал для журнала материал под названием «Предлагалось С.Хусейну отказаться от поста президента и провести демократические выборы». Статья была блистательной и очень актуальной. И нам уже ничто не могло помешать наконец-то объявить автора лауреатом журнала за лучший материал уходящего года.
Должен сказать, что сегодня, перечитывая эту статью вновь, совершенно определенно понимаешь, что Евгений Максимович прописал сценарии будущих событий на Ближнем Востоке, включая «арабскую весну».
Но мне почему-то неудивительно!
Григорий Рапота, государственный секретарь Союзного государства России и Белоруссии: Системность он внес, когда пришел в разведку. Следует отметить, что встречали его настороженно, и это вполне понятно. Человек - со стороны, гражданский, академик, а попадает в окружение профессионалов, работающих много лет в разведке. Но он сумел за очень короткий промежуток времени убрать стену настороженности, и очень быстро мы почувствовали себя коллегами. Коллегами, которые занимаются одним делом.
Руководствуясь системным подходом, Евгений Максимович, во-первых, законодательно закрепил роль и место разведывательных служб в системе государственной власти. Во-вторых, тонко чувствуя потребности общества, он, можно сказать, открыл разведку: появилась пресс-служба, стал выходить бюллетень, посвященный основным и актуальным политическим вопросам, и так далее.
Он сам выступал на пресс-конференциях, встречался с журналистами и, таким образом, снял элемент недоверия, который испытывало общество к разведке как к одному из репрессивных аппаратов советской власти.
Именно Евгений Максимович сформулировал тезис, и это было отражено в документах, что самым главным вопросом национальной безопасности является внутренняя стабильность. На втором месте стоит создание комфортной среды обитания во взаимоотношениях с ближними географическими соседями. Сейчас это СНГ, Восточная Европа и другие. Вот под этим флагом мы и работали.
Важно отметить, что, понимая важность экспертной проработки любого вопроса, естественно, будучи руководителем разведки, последнее слово было за ним, Евгений Максимович советовался с теми, кто занимался обсуждаемой темой. Он в конечном итоге мог не согласиться, принять иное решение, но все, кто в этом участвовал, знали, что их мнение услышано и учтено. Это крайне важно. И этого, быть может, нам не хватает в нашей современной жизни.
Хотел бы затронуть еще одну тему - это национальная промышленная политика. Вообще, термин «промышленная политика» звучал у него очень выпукло. Когда в кризисные, 1998-1999 годы он возглавил правительство, то нацелил все усилия на то, чтобы поднять производство. Причем производство во всех сферах, в том числе в сельском хозяйстве. И уже и банковская система, и страховая система и все остальное должны быть подчинены этой цели.
Юрий Шафраник, президент Фонда «Мировая политика и ресурсы»: Сейчас важно вспомнить о переломном периоде в жизни нашей страны, а именно о 1990-х годах. Будучи в этот период в реальной политике, могу ответственно сказать, что тогда просто честное, профессиональное, с гражданских позиций выполнение своих непосредственных обязанностей можно было счесть за подвиг. Образно говоря, шел селевой поток, и в этой мути сохранить свою гражданскую позицию, проявить ее, работать на своем участке с результатом для общества и страны было чрезвычайно сложно.
Однако благодаря его руководству этот поток не свел до нуля СВР, наоборот, произошло оздоровление и укрепление организации. А в МИД со второй половины 1990-х годов с приходом Евгения Максимовича были сформированы и запущены те направления, которые зафиксировали статус-кво новой России в мировой политике, которые служили и служат делу защиты наших национальных интересов.
Считаю, что тот шок, который стал следствием кризиса 1998 года, нельзя сравнить ни с 1991, ни с 1993 годами. Именно в этот период Евгений Максимович возглавил правительство, и сам шаг, который он сделал в тот период, взяв на себя ответственность за страну, можно расценивать как подвиг. Более того, Примаков и сформированное им правительство вывели страну из кризиса. И за крайне малый период времени им удалось кратно увеличить положительную динамику развития страны.
Выделю несколько моментов: от разнузданного деления собственности удалось повернуться к госуправлению; от разнузданной финансовой олигархии и семибанкирщины удалось повернуться к реальному сектору экономики; от псевдолиберальной системы - к регулирующей роли государства. И все это было сделано за очень короткое время и в очень нестабильной ситуации в государстве. Представляя обстановку полного развала в стране в 1990-х годах, действия Примакова были радикально смелые.
Особенно хочется отметить, что впервые страна получила положительный эффект от государственной политики. Несмотря на кратковременность пребывания Примакова во главе российского правительства, все последующие 15 лет шли в направлении тех векторов, которые были заданы Евгением Максимовичем. Он смог переломить никчемную либеральную политику, приведшую нашу страну к пропасти, и задать другой тренд развития государства, который не без труда сохраняется и сегодня.
Анатолий Торкунов, ректор МГИМО (У) МИД России, академик РАН: Наше поколение познакомилось с ним, прежде всего читая его публикации в газете «Правда». Безусловно, его имя стоит в ряду уникальных журналистов-международников, таких как Мэлор Стуруа, Валентин Зорин, Томас Колесниченко, Станислав Кондрашов, Игорь Беляев. Причем он со всеми ними дружил, а с Томасом они были просто «не разлей вода».
Евгений Максимович никогда не отказывался выступить перед ребятами, которые готовились стать журналистами и международниками. Так, я его увидел в первый раз, когда в году 1968 он пришел в МГИМО и рассказывал о ближневосточной ситуации.
С этого времени он стал частью нашей жизни. Открывая «Правду», я обязательно прочитывал статью Примакова. У него всегда была изюминка в публикациях, всегда был здравый смысл и всегда были замечательные наблюдения.
Вообще, должен сказать, что Евгений Максимович был удивительным человеком в силу целого ряда причин, системным, очень здравомыслящим, может быть, это банально звучит - «здравомыслящий», но в нашу непростую эпоху здравый смысл играет огромную роль.
Когда был юбилей ИМЭМО РАН, я попросил своих кадровиков принести личные дела - его и Симонии. Они хранятся у нас, поскольку архив Института востоковедения перешел после объединения в МГИМО. На юбилей института мы подарили им увеличенные портреты, где они молодые и очень красивые. А в характеристиках студенческого времени о Евгении Максимовиче говорилось, что он очень вдумчивый, активный и один из лучших лекторов, которые работали по линии Общества «Знание».
Анатолий Зайцев, Чрезвычайный и Полномочный Посол, кандидат экономических наук: 8-11 мая 1996 года Е.М.Примаков отправился с миссией в государства Закавказья. В постсоветское время он там еще не был. Прибыв в Ереван, далее на вертолете в сопровождении первого заместителя министра иностранных дел России Б.Н.Пастухова, курировавшего СНГ, Е.М.Примаков вылетел в Степанакерт на встречу с Р.Кочаряном.
На следующий день, 9 мая, по возвращении министра в Ереван мы отправились на его самолете в Баку, взяв на борт азербайджанских военнопленных и заложников, освобожденных армянской стороной (до этого в Баку удалось добиться освобождения армянских пленных). Все 110 обмененных военнопленных и заложников числились в списках Международного комитета Красного Креста и Красного Полумесяца. В Баку мы прилетели, как, видимо, и было задумано, аккурат в день рождения Президента Азербайджана Г.Алиева, успев на устроенный по этому случаю большой концерт в крупнейшем тогда в Баку дворце «Гюлистан» с участием московских артистов с неизменным ведущим С.Бэлзой.
Поездка Е.М.Примакова в Баку, Ереван и Степанакерт, предпринятая в рамках челночной дипломатии по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, хотя и не приблизила решения конфликта, но вернула домой множество пленных.
Последующий за этим 11 мая 1996 года рабочий визит Е.М.Примакова в Тбилиси, в центре которого были вопросы урегулирования грузино-абхазского и грузино-югоосетинского конфликтов, запомнился мне таким эпизодом.
По окончании переговоров министра с Президентом Грузии Э.А.Шеварднадзе, проходивших в обычном формате один на один, в честь гостя на веранде гостевого дома на территории правительственной резиденции «Крцаниси» был устроен заключительный прием. Сидевший рядом за столом наш посол в Грузии неожиданно принялся рассказывать о поступающих в российское посольство письмах из различных тбилисских школ (он называл при этом их номера), которые оспаривают право вывесить у себя памятную доску в честь знаменитого земляка. «Не могли бы вы, - обратился посол к министру, - внести ясность в этот вопрос и уточнить, в какой именно школе вы учились?» Министр, видимо, не ожидавший такого вопроса, принялся рассказывать о своем детстве и месте рождения, о том, что таких школ было несколько, и о смене их из-за переездов, а в какие именно - уточнять не стал. Э.А.Шеварднадзе же многозначительно заметил: «Не утруждайте себя, Евгений Максимович, мы о вас знаем все!»
Конкретным результатом визита в Тбилиси на фоне отсутствия заметного прогресса в продвижении переговорного процесса по урегулированию нагорно-карабахского и грузино-абхазского конфликтов стало подписание 16 мая в Кремле в присутствии президентов России и Грузии и действующего председателя ОБСЕ Меморандума о мерах по обеспечению безопасности и укреплению взаимного доверия между сторонами в грузино-осетинском конфликте, за которым, как тогда ожидалось, могут последовать другие конкретные шаги на пути к полномасштабному политическому урегулированию этого многолетнего конфликта.
На заключительной стадии согласования проекта меморандума посредническое участие Е.М.Примакова в окончательной доработке данного документа было во многом решающим. Его богатый опыт переговорщика вместе с тонким пониманием национальных особенностей переговаривающихся сторон помогли в возникавшие напряженные моменты сглаживать острые углы и в конечном счете находить удовлетворяющие обе стороны формулировки статей меморандума.
Константин Долгов, профессор, доктор философских наук: Однажды после конференции ЮНЕСКО, проходившей в Париже, выступив с одним из основных докладов по вопросам мировой культуры, я возвращался в Москву. Войдя в самолет в салон первого класса, увидел там лишь одного человека. Им оказался Евгений Максимович. Мы обрадовались друг другу, сели рядом и начали беседовать. Пили хорошее вино (от крепких напитков он отказался) и говорили о современной мировой культуре – западной и восточной и, естественно, о сложных международных отношениях, особенно между СССР и США.
Надо сказать, что уже в то время он был одним из редких людей, ученых, которые считали восточный вопрос одним из основных в мировой политике, и был убежден, что нам надо всемерно развивать экономические, политические, культурные отношения со странами Востока, не забывая при этом о развитии отношений с Западом.
Я был поражен его познаниями в области мировой культуры, прежде всего русской классической литературы, а также классической литературы Запада и Востока от древности до наших дней. Он приводил наизусть отрывки из различных трактатов, романов, стихотворений, поэм, давал глубокие и емкие характеристики авторам этих сочинений, которые свидетельствовали о его высочайшем художественно-эстетическом вкусе. И даже его научные исследования отличаются хорошим литературным языком и в известной степени художественным стилем.
В этой же беседе Примаков рассказывал мне о направлениях научных исследований, которые проводились в то время в Институте востоковедения АН СССР, который он возглавлял. В конце беседы Евгений Максимович попросил меня помочь ему в издании некоторых древних восточных рукописей и трактатов. Конечно, я с удовольствием согласился.
