Упрощенная HTML-версия
«Международная жизнь»
Светлана Шаталова
136
вопрос о юридической квалификации вооруженного конфликта в
Южной Осетии и роли ВС России в боевых действиях 2008 года.
Основополагающее требование Римского статута для осуществле-
ния Судом юрисдикции в отношении военных преступлений - су-
ществование вооруженного конфликта. При этом в практике МУС
сохраняется признанное в международном гуманитарном праве раз-
личие между международными и внутренними вооруженными кон-
фликтами. В зависимости от этого определяются обязанности вою-
ющих сторон и, соответственно, уголовная ответственность лиц за
их нарушение*.
Согласно официальной российской позиции, Россия находилась
в состоянии международного вооруженного конфликта с Грузией
только в период с 7 по 12 августа 2008 года - после нападения гру-
зинских военных на российских миротворцев в ночь с 7 на 8 авгу-
ста 2008 года. Помимо этого, в Грузии имел место внутренний во-
оруженный конфликт, в урегулировании которого Россия принимала
участие как посредник. Российские военные в составе Смешанных
сил по поддержанию мира были дислоцированы на территории
Южной Осетии с согласия Тбилиси в соответствии с Соглашени-
ем о принципах мирного урегулирования грузино-осетинского кон-
фликта от 24 июня 1992 года.
В этой связи, кстати, возникает вопрос о правомочности МУС в
принципе осуществлять уголовное преследование в отношении рос-
сийских военных, входивших в состав миротворческих сил. Соглас-
но ст. 7 Положения об основных принципах деятельности военных
контингентов и групп военных наблюдателей, предназначенных
для нормализации ситуации в зоне грузино-осетинского конфлик-
та (Приложение 1 к решению Смешанной контрольной комиссии
(СКК) от 6 июня 1994 г.), члены ССПМ подпадали «под исключи-
тельную юрисдикцию своих сторон в том, что касается любых пра-
вонарушений, которые могут быть ими совершены». Таким обра-
зом, поскольку Грузия не обладала компетенцией для уголовного
*
Стороны международного вооруженного конфликта обязаны соблюдать и, следовательно, несут от-
ветственность за нарушение принципов и норм международного гуманитарного права, касающихся ог-
раничения воюющих в выборе методов и средств ведения войны, защиты ее жертв, гражданских объек-
тов, природной среды и т. д. Стороны вооруженного конфликта, не носящего международный характер,
связаны ст. 3, общей для I-IV Женевских конвенций 1949 г., и Дополнительным протоколом II к Женев-
ским конвенциям.