Упрощенная HTML-версия
«Международная жизнь»
Евгений Воронин
138
народного закона, нередко юридически регламентировавшего «раз-
бойные» явления. Первым юридическим трактатом Гуго Гроция
явились «Комментарии о праве добычи» 1604 года (De jure Praedae
commentarius) в целях юридической защиты на принципах естест-
венного права (принцип справедливости) захвата голландцами пор-
тугальского судна «Санта Катарина».
Русский юрист par exellence и дипломат re non verbis (на деле,
а не на словах) Мартенс привнес в отечественную внешнюю по-
литику и доктрину международного права понимание междуна-
родно-правовых норм и обязательств как «законов усердной неот-
ступности». Мартенс и его последователи М.А.Таубе, Б.Э.Нольде
и А.Н.Мандельштам заложили понимание международно-право-
вой доктрины как реального средства, способного если не предо-
твратить, то сдержать обнажившееся в конце XIX - начале ХХ века
движение к войне в условиях нараставших антагонизмов и проти-
востояния двух военных коалиций - Антанты и Тройственного со-
юза. Правовая доктрина Мартенса соответствовала общественным
настроениям и в целом правительственной политике, находившимся
под известным влиянием одного из духовных русских мыслителей,
утверждавшего, что «война, особенно наступательная, свидетельст-
вует о языческом направлении народа».
Зародившееся пацифистское движение и состоявшееся, как пола-
гали Мартенс и его сторонники в науке и практике международного
права, в качестве влиятельной общественной, антивоенной европей-
ской силы не стало реальной преградой на пути к первой европей-
ской катастрофе века. Нобелевские премии мира и их лауреаты
остались не более чем моральными символами международного
противодействия европейскому милитаризму. В письме Фритьофу
Нансену выдающейся «баронессы мира» Берты фон Зуттнер выра-
жено общее настроение пацифистов того времени - «уйти от царст-
ва войны, потому что будущее принадлежит праву»
4
.
Очевидно, что с самого зарождения европейского пацифизма его
движущей «энергией» во многом был идеализм. Высшая оценка че-
ловека, как следует из мемуаров пацифистки, определяется состоя-
нием «души, совершенно заполненной идеалом». Мало кто ожидал,
что идеалистические мотивы активной борьбы за предотвращение
войны австрийской пацифистки могут стать точкой опоры для по-
следующего движения против шовинизма в Европе и в поддержку
созыва по инициативе императора Николая II Первой Гаагской кон-